Читать книгу Своя судьба - Роман Б. Близнецов - Страница 3

Он был странным, этот парень. Старше меня на несколько лет, может быть старшеклассник, а может и вовсе студент, таких, как он, я старалась обходить стороной. Ведь не раз видела, как эти старшие измываются над младшими. А мне порядком и общения с одноклассниками за глаза хватало. Поэтому, когда он подсел к моему столику, в маленьком кафе под названием «У друга», любимом месте школьников, я мигом стушевалась, и поднялась, чтобы уйти. Действительно, зря пришла. С чего я решила, что мне тут понравится. Среди них.

– Сидеть! – шепотом скомандовал он. Я как загипнотизированная, медленно, села обратно. А он тем временем посыпал шутками, и повел себя так, будто мы уже знакомы, чем отпугнул других ребят. Что ему от меня надо?

Он подмигнул и очаровательно улыбнулся. Такому человеку хотелось безоговорочно верить.

– Идем со мной, – вроде обычные слова, но они вновь прозвучали, как команда. А в сочетании с таким милым голосом, ему совершено не хотелось перечить.

И когда он поманил меня за собой к выходу, я пошла…Стоп!!!

К-какая еще команда? Почему я его безропотно слушаюсь? Я же не собачка. Да как такое вообще может быть, чтобы так?.. Чтобы так сразу поверить незнакомцу и пойти с ним? Это немыслимо.

Ноги задрожали, будто я только что пробежала кросс на пределе своих возможностей. Пришлось сесть. Положенная на стол рука тоже мелко дрожала, но чувство, что мне непременно нужно пойти вместе с ним, пропало. Уф, пронесло.

Посмотрела по сторонам, чтобы узнать, понял ли кто, что произошло? Чтобы в случае чего, было кому прийти мне на помощь. Но по закону подлости, в кафе остались одни гиены, которые скорее помогут похитителю, чем мне. Губы предательски задрожали. Осмотрев всех «посетителей», взгляд опять вернулся к нему, и я, оторопела. Парень все это время пристально смотрел на меня. К-как я выйду отсюда, если он стоит на входе? Почему он мне показался старшеклассником? Нисколько не похоже. Он старше, однозначно старше. Что за обман зрения, может гипноз?

Не дождавшись от меня больше никакой реакции, он вернулся. Чего мне хотелось меньше всего.

– Меня зовут Верб. Это не настоящее имя, но я так привык. И ты своего не называй, а позывной потом, сама придумаешь.

Интересно, смогла бы я отыскать в себе смелости и сбежать, если бы знала, к чему все приведет?

И как назло, рядом не было никого заинтересованного в моей безопасности. Того, кто бы имел право мне запретить с ним общаться или его слушать. Ведь, как только я стала прислушиваться к его словам, проявила заинтересованность, а значит, пути обратно уже не было. Он умело выстроил ловушку из недосказанных историй и увлекательных примеров. Он дал мне то, чего я давно хотела получить. Внимания. Правда, после знакомства с ним, я не стала излишне доверчивой, наоборот, мое недоверие к незнакомцам превратилось в паранойю.

Он вызвался проводить меня домой, а по дороге образно, и опять без имен, рассказал о ребятах, таких же, как я. Которые в школе были изгоями, которых не замечали, или наоборот не давали прохода. О том, как они, благодаря его помощи, поверили в себя, и нашли в себе силы дать отпор обидчикам. Пришлось робко признаться, что у меня так не получится. Верб успокоил, что это не проблема. Для начала он будет давать мне мелкие задания. Не сложные и не требующие смелости. Со временем они помогут мне в общении, покажут мои слабые и сильнее стороны. И вполне возможно, сделают из меня другого человека.

К сожалению, это была не метафора. Как только мы пожали друг другу руки, я осознала, что договор заключен. Верб самодовольно (и мило) улыбался.

Что же, решила я, следует выжать из этой ситуации по максимуму. Что там он говорил, что я стану не похожей на себя прежнюю. Значит ли это, что я смогу свободно общаться с другими ребятами, чувствовать себя комфортно в шумных компаниях? Уверено поддерживать любой разговор? Хоть я и не представляю, о чем обычно в таких компаниях говорят. Ничего, научусь. Верб научит. Главное четко следовать его инструкциям и не халтурить.

Моим первым заданием было…рассказать родителям о Вербе, мол, со мной познакомился парень, и теперь он будет встречать меня из школы, и посмотреть на их реакцию. Но и меня его заявление тоже обрадовало. С ним, дорога домой станет безопасней.

– …Какой такой парень? – с волнением переспросила мама. Разговор я решила начать сразу после ужина. На кухне как раз остались только мама, моющая посуду, и папа, читающий газету конкурирующего издания. После чего папа либо раздражался (конкуренты опять хорошие темы откопали), либо становился благодушен. Брат и сестра умотали в свою комнату, комп гонять. Тем лучше, при них я бы не отважилась, а то опять дразниться начнут.

– Его зовут Верб. Он хороший, – выпалила я, заметив, как папа нахмурился. Наверное, это было лишним. Ведь что для дочери хорошо, для родителей лишний повод для подозрений.

– Странное имя, – заметил папа. – Иностранец?

– Нет, – удивилась я. С чего папа решил, что он иностранец?

– Может, это его ник такой? – предположила мама.

– Странный у мальчишек способ знакомиться с девочками. Почему бы настоящее имя не назвать?

– Он не мальчишка, – необдуманно возразила я. Мама с папой многообещающе переглянусь.

– Ну-ка, ну-ка, – протянул папа, откладывая газету. – С этого места поподробнее. Как вы с ним познакомились?

Верб предупредил, что они захотят подробностей. Но я ведь не могу рассказать, как это происходило на самом деле. И солгать не могу, папа сразу догадается, что я лгу. Они всегда почему-то догадываются. В первое мгновение я запаниковала.

– В кафе «У друга» – пришлось признаться.

– Он тебя пригласил?

– Нет, я сама зашла.

– И познакомилась тоже сама?

– Нет, он первый подошел. Я ничего не делала, честно.

– И что он потом сделал? Заказывал что-то?

– Нет, мы просто разговаривали.

– Разговаривали, значит. И, конечно ты рассказала ему все: где живешь, с кем, что ценного в доме?

Я искренне удивилась.

– Ничего такого пап. Он просто мне истории интересные рассказывал. Да я даже своего имени не назвала.

– И после этого он предложил, что будет тебя после школы встречать? – еще недоверчивее спросил папа.

– Ну да, – я все еще не понимала, к чему он клонит.

– А после школы куда?

Я замялась. Мало ли, какие задания он мне еще задаст. Так что домой, я, наверное, не сразу вернусь. Папе такого ответа «хватило».

– Ладно, ступай к себе. Нам с мамой надо поговорить.

Показалось или нет, что родители стали обеспокоенными. С чего бы? Подумаешь, кто-то вызвался меня встречать. Они наоборот радоваться должны, что больше не буду приходить домой слишком поздно из-за одноклассников. Тем почему-то нравится меня донимать. То портфель на дерево забросят, то в лужу толкнут, то собаками пугают. Теперь все, их забавы закончатся.

А нет, не кончатся. Останутся еще брат с сестрой, двойняшки. Мы делим одну комнату на троих. Эти тоже не прочь отбрить меня чем-то обидным Я предсказуемо обижаюсь, хочу проучить зарвавшихся шкетов, а они тут же бегут жаловаться папе, что старшая сестра их бьет. Тогда достается уже мне. Это несправедливо, почему у младших карт-бланш на любовь родителей? Ты ведь старшая, ты должна понимать. И я понимаю, что они наглые подхалимы, которых все любят, и которым все прощают, и они этим бессовестно пользуются. Да им даже «комп» подарили. А мне запретили к нему подходить под предлогом, что опять сломаю. Как в тот раз. Хотя мне до сих пор кажется, что они все это подстроили. Забыли поставить пароль? До сих пор ни разу не забывали, а тогда забыли? В итоге, мне досталось и от родителей, а потом и от двойни. Авансом. На будущее. Чтобы даже не просила. Было до жути обидно.

Жлобы. Вон, сидят, играют. Весело им вдвоем. Им третий лишний не нужен. Пришлось притвориться, что делаю уроки. А на самом деле подумать, над реакцией родителей. Как Верб и посоветовал. Он вообще мне намекнул, что нужно чаще задавать себе вопрос, почему конкретный человек повел себя именно так, а не иначе. Обращать внимание и запоминать мимику и жесты, а он потом поможет их растолковать. Интересно с ним.

– Эй, Серка, – окликнул меня брат. – Хочешь с нами поиграть?

Я недоверчиво отложила учебник. Он серьезно? А нет, все как обычно, стоило мне подняться, как брат поднял кулак на уровень глаз и оттопырил средний палец. По комнате прошелся «веселый» смех.

Смешно им.

Иногда ловлю себя на мысли, что жалею, о том, что я на них не похожа. Они всегда веселые, светлые какие-то, не только из-за цвета волос, всегда знают, что сказать. Умеют и любят шутить. Это все признают. Хотя их шутки не всегда веселые для меня. Из-за того что мы не похожи, тоже часто шутят. А иногда их спрашивают: «А это точно ваша сестра? Другую купить не могли?». На что они сразу хохмят, мол: «это родаков в магазине обвесили. Давно надо жалобу написать, пусть поменяют».

После этой шутки смеялись все, кроме меня. Я просто не знала, как на это реагировать. Любое мое слово могло вызвать новую лавину смеха. А мне уже надоело быть посмешищем.

На следующий день, возле школы меня встречал…папа.

Большего позора просто не могло быть. Чего это он? В последний раз такое было, когда я ходила в первый класс. И то недолго. До того момента, когда папа убедился, что я хорошо запомнила дорогу.

Может, случилось чего? Но папа развеял эти домыслы суровым…

– Ну и где этот?..

Если бы я знала. В округе его видно не было. А ведь обещал. Получается, он меня обманул? Или может его папа спугнул? Но почему, он ведь хороший человек, разве хорошему человеку нужно скрываться? Весь путь мы прошли молча.

– Если он еще раз к тебе подойдет, – строго попросил папа, уже возле нашего подъезда, – то будет иметь дело со мной. Так ему и передашь. Понятно?

Что тут не понятного.

Мне не нужны проблемы. Кто же знал, что родители будут против этого? А ели рассказать им всю правду, они поменяют свое решение?

Но за весь день я так и не решилась на откровенный разговор, да и двойняшки постоянно крутились рядом, пытаясь выяснить, что это нашло на папу.

Второго дня папа меня не встречал. Да и Верба не было. А жаль.

– Эй, лови, – крикнули мне в спину.

Я ожидаемо обернулась. И поймала грудью плотный бумажный пакет. От удара он раскрылся, и меня обдало красной краской.

– Ты как всегда мышей не ловишь, – заржали они и убежали. Захотелось зареветь.

Слово «Гады», так и не слетело с моих губ. Толку от этого.

Хотя Димка, из моего дома, гад в квадрате. Снайпер недоделанный. Я точно знаю, это он бросил. Он никогда не промазывает, поэтому ему и дают все метательное. Он и на физкультуре лучший метатель. Однажды, прямо на уроке, попал мне по ноге, учебной гранатой, сказал, что случайно. Я ему тогда не поверила, но и ответить не смогла. Ведь я ему слово, а он мне десять в ответ. Меня вообще легко словами задавить. Не человек, а полигон для оттачивания остроумия, на котором точат все кому не лень. Иногда, даже учителя. А потом отходят в сторонку и любуются.

Мне стало себя жалко.

– И почему не поймала?

Из-за слепой зоны вышел Верб. В светлом джинсовом костюме. Руки в карманах, не дать ни взять, человек на прогулке.

– Что? – переспросила тихим сопливым голосом. И отвернулась, чувствуя поднимающуюся неловкость. Он весь такой чистый, опрятный, а я…

– А что непонятного? Сказали «лови», так бы и поймала, ну и обратно вернула, – он внезапно обнял меня за плечи и развернул к себе. – Красава. Красный тебе к лицу.

– Издеваешься? – пролепетала я.

– Да, нет, я вполне искренен. Как предки отреагировали?..

– Папа передал, что…

– Стоп, дай я угадаю? Не дружить с такими подозрительными типами, как я. А в случае, если я опять объявлюсь, грозился лично пересчитать мне ребра, а то и вообще мозги вытряхнуть наизнанку, чтобы раз и навсегда отучить приставать к школьницам.

Меня передернуло. Ну, и фантазия у него.

– Почти. А откуда ты…

– Знаю об этом? Брось, обычная реакция родителей на всех подозрительных типов. Я ведь очень подозрительный? – спросил он, при этом уморительно нахмурился. Только глаза продолжали улыбаться. Не может ведь такой человек быть плохим?

– Нет, не очень, – пришлось признаться.

– А ты вспомни, как именно они отреагировали на твое сообщение. Наверняка и общаться со мной запретили.

Я кивнула.

– Это не честно.

– Это правильно, – возразил он. – Родители и должны беспокоиться о своих чадах.

– Верб, – я впервые назвала его по имени, и мне понравилось, – а ты не боишься, что папа так и сделает? – как странно, рядом с ним я могу свободно говорить, не мямлить и не заикаться.

– О, так ты за меня переживаешь?

Захотелось его стукнуть. Зачем он так?

Мы неспешно шли от школы. Хотя, на самом деле, хотелось поскорее уйти и переодеться. А Верб усердно взялся учить меня быть внимательной. От чего я чувствовала себя неловко, ведь каждый раз, во всех отражающих поверхностях, видела свой внешний вид. Даже в мимолетном взгляде прохожих. Парень предлагал представить себя со стороны, как в каком-то кино. Стало еще хуже. Ибо я это представила.

– Хочешь мороженое? – прервал мои страдания Верб.

Я покраснела. Заметил, как я украдкой посматриваю на все встречные морозильники? Так там внутри не только мороженое держат. Может, я пельменей хочу. Свежемороженых.

Но я ему не ответила. Подумаешь, мало ли что хочу. Уже и привыкла к отказам, только у самой ком в горле встал. Если заговорю, точно заплачу.

– Вот, возьми то, что тебе нравится.

И протянул мне крупную купюру. Действительно, хватит на любое, даже самое дорогое. Только…он что издевается!!! Как я его куплю, я же сейчас и слова выдавить из себя не могу? Сам предложил, пусть сам и покупает. И с чего он, вдруг, вообще решил меня угостить? Втирается в доверие?

– Это, – многозначительно понизил он голос, – задание.

Он точно издевается.

И почему такое простое задание кажется мне таким трудным? Он ведь сказал, что ничего трудного задавать не будет.

Но идти пришлось. Иначе он, или обзовет меня трусихой, или вообще скажет, что задание провалено. И что тогда будет? Почему я не поинтересовалась, что будет в случае провала?

Мне не повезло. Морозилка была на «ключе». Придется сначала сказать, что я хочу, а потом мне это достанут. Точнее не сказать, а промямлить, подкрепляя жестами. Продавщица засомневалась в моей платежеспособности. Пришлось показать купюру. После этого она вообще засомневалась, стоит ли мне вообще продавать. Но вдруг заулыбалась, смотря поверх моего плеча. Отдала и мороженое, и деньги.

– Тебя так легко облапошить, – упрекнул Верб. И прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, спросил. – Ну, и что ты взяла?

– Клубничное, – ответила, разворачивая лакомство.

– Любимое, да? И постоянно его покупаешь?

Я неопределенно кивнула, не понимая к чему такие вопросы. Ну, любимое, и что тут такого?

– А почему?

Действительно, почему? Потому, что люблю клубнику? Так клубника и мороженое находятся в разных продуктовых категориях. Или просто хочет мне испортить сам процесс… или он надеялся, что я догадаюсь и ему взять? Ведь с запасом дал. Стало неловко.

– Можно ведь было взять, – продолжил он, не дождавшись ответа, – ирисовое, шоколадное, ванильное…

– Не люблю ванильное, – упрямо перебила его.

– Почему?

Что он прицепился? Не люблю, значит, не люблю. Даже если предложат, даже если бесплатно.

– То есть, если тебе предложат ванильное, ты его есть не будешь? Выкинешь или отдашь?

Пришлось опять кивнуть. Именно, что отдам. Когда малых посылали за мороженым для всех, они покупали именно то, что мне не нравилось. Приходилось отдавать. Может именно из-за этого я его еще сильнее невзлюбила. С ним связаны не самые приятные воспоминания.

– Ну, хоть один раз пробовала? – и, дождавшись моего невнятно «угу», продолжил. – И все равно не понравилось?

Разговаривать, когда ешь, неприлично и неудобно. Я и так старалась, как могла, чтобы было быстрее расправиться с холодным лакомством. Осталось совсем чуть-чуть. Почти растаявшее.

Верб не унимался.

– На самом деле в них нет особой разницы. Это всего лишь ароматизаторы, малый процент молока, и добавки всякие. Обман вкусовых рецепторов.

– Ну и что? Все равно вкусно, – да что он может понимать? Говорит, прямо, как родители. Это же МОРОЖЕНОЕ.

– Горчица тоже вкусная.

– Ну, ты сравнил, – удивилась я. – она же острая.

– Зато полезная. А от этой сладости нет толку.

– Как нет? Она, между прочим, радость приносит.

– Да? Не заметил. И вообще, по-моему, она слишком отвлекает, и ты перестаешь смотреть по сторонам.

– Не правда! – с чего он взял?

– Правда? Тогда где мы?

Я послушно осмотрелась и охнула. Действительно. Мы находились на незнакомой мне улице. Незнакомой мне? Как такое может быть? Все пять кварталов, в радиусе, от школы до дома, выучены наизусть. А мы не могли отойти так далеко, чтобы выйти за их пределы. И я тоже не могла так увлечься. Ведь, правда?

– Наглядный пример, как разговор на «любимую» тему, может отвлечь от чего угодно. Для меня это разговор о ерунде, а для тебя оказалось слабостью.

– Слабостью? – я замялась, пытаясь не акцентироваться на «ерунде». – А можно от нее избавиться?

– Зачем? Главное просто знать о них. Быть наблюдательной и делать соответствующие выводы.

– Какие еще выводы? – еще сильнее запуталась я.

– А это ты сама мне скажи. Когда поймешь, о них.

С этими словами, он вытащил еще одну купюру. И держа ее двумя пальцами, торжественно произнес.

– Даю задание. Потрать все, что я тебе дал, на разные виды мороженого, даже на такие, которые ты не любишь. И постарайся это сделать незаметно от родных. И еще одно условие. Покупай их, у той самой продавщицы. Если ее не будет, дождись, когда появится, и только тогда покупай, ясно? Ты ее запомнила?

И аккуратно вложил деньги в мою руку.

– Д-да, – что это за задание такое? Целую кучу мороженого? Мне? Одной? Только…– Верб, а если я не смогу?

– Что не сможешь?

– Выполнить твое задание.

– А в чем проблема? Оно ведь несложное?

– Я не смогу съесть ванильное, – мысль о том, чтобы обмануть его даже не возникала.

– Почему? – его удивление казалось искренним. – Оно вызовет рвотные позывы или галлюцинации? Или может у тебя на него аллергия? Так сразу бы и сказала, чего тут стесняться.

– Н-нет, – на глаза снова стали наворачиваться непрошеные слезы. Действительно, чего это я? Радоваться надо. С-стольк-о-о лакомства-а мне-е-е одно-ой пе-репа-а-ло-и-и.

– Если нет, – его голос стал предельно серьезен, – то мы расстанемся. Я ведь заставляю тебя, не закон нарушить, а всего лишь свои глупые отговорки.

Он взял меня под руку и повел обратной дорогой. Только я опять ничего не видела, на этот раз уже из-за слез.

– Найду другого ребенка, которому будет намного интереснее меня слушаться. И который за это получит интересную награду.

– Награду? – глупо переспросила я. – Ты не говорил.

– И сейчас не скажу. Твоя улица там, – Верб легким подталкивающим движением указал направление. И ушел, не говоря ни слова о нашей будущей встрече. А я осталась беззвучно рыдать.

Почему мне стало, так муторно на душе, я так не и поняла. Ведь по сути, ничего плохого не случилось. Мы просто погуляли, меня просто угостили, просто поговорили, ни о чем. Он ко мне даже не приставал, так почему у меня ощущение, что меня обидели. Я же не виновата, правда? Что за глупость, ссориться из-за такой мелочи.

А вот дома меня реально ждала ссора.

– Ма-а-м, а Серка опять школьную форму испачкала.

– И опять скажет, что она не виновата.

У-у, гаденыши!

***

В субботу я все-таки решилась. Школа отошла на задний план. Хотя лучше бы отошла в мир иной. «Смельчаки» только грозились, что взорвут ее, а она как стояла, так и стоит.

День, как назло, выдался прекрасный, солнечный. В такой день только подвиги и совершать. Сначала я хотела схалтурить, и купить мороженое в нашем магазине. Потом решила не рисковать, мало ли, кто меня увидит и родителям доложит. Или еще хуже, если об этом узнают двойнята. Поэтому зашла дольше. Потом еще дальше. Малые обычно далеко забегают. А потом решила, была, не была, пойду к той самой продавщице. Ведь и так довольно далеко зашла. В самом прямом смысле. И не хорошо это, бросать дело на полпути. А может вся суть в том, что эти проклятые деньги жгут мне руки? Будто тянет от них избавиться, так какая разница, как именно?

И вот я на месте. Продавщица та самая, и она меня заметила, а значит давать задний ход поздно.

А может, все-таки ну его, Верб ведь все равно не узнает… Он же ушел.

– Что будете покупать?

Что, даже не спросит, почему у меня в прошлый раз был такой…вид?

Не спросила, она вообще обслужила меня, как будто видела в первый раз. В меру улыбалась, не пыталась обсчитать. Только поинтересовалась, зачем так много, какой-то праздник? Пришлось поддакнуть. Что вышло застенчиво и неловко, будто она раскрыла мой коварный план, по откупу от именинника мороженым, вместо нормального подарка.

Десять пачек. Вышло десять пачек разного мороженого. От дорогого, до самого дешевого, с замороженным соком. И ванильного. Так и быть, съем его в первую очередь и после поощрю себя вот, этим. И еще этим.

Нахлынуло такое ощущение, будто свершила преступление. Неудачное сравнение, но мне и сравнивать впрочем, не с чем. А настоящее преступление я вряд ли совершу. Не так воспитана.

Пакет, положенный на скамейку в сквере, вспотел изнутри. Сейчас съесть или подождать, когда подтает? И нехолодное будет, даже на коктейль будет чем-то похожим. Может быть. Или все-таки на подтаявшее молоко с добавками?

Не желая больше откладывать все в долгий ящик, я приступила. А-а, вкуснотища. Каждое последующее мороженое было еще прекрасней предыдущего. И ванильное ничего так пошло. Чего я на него так взъелась? Напридумывала себе не есть чего.

По закону подлости, на последнем мороженом, от которого у меня уже челюсти сводило, явился Верб. Невозмутимо устроился рядом.

– А вот, если бы ты курила, я бы заставил тебя выкурить двадцать пачек за один подход.

От изумления, я закашлялась. Он что следил за мной?

– Простыла? – участливо поинтересовался он.

Я так и застыла с неприлично открытым ртом, не в силах ничего сказать.

– Если честно, я думал, ты провалишься.

– Ка-хм, как ты узнал?

– Отвечу, если ты ответишь на парочку моих вопросов.

– Ты на один, а я на парочку? – заметила я такую несправедливость.

– А у тебя кроме этого, есть еще вопросы? – слишком наигранно, удивился он, но увидев мое насупленное лицо, примирительно вскинул руки, – Хорошо-хорошо, тогда, как насчёт ответа на ответ?

– И кто первый спросит?

– Это уже вопрос? Дай подумать, он такой сло-ожный.

На слове «сложный» его голос неуловимо изменился. Как тогда, в кафе. Когда он отдавал приказ. И без всякого перехода, произнес, уже нормальным голосом.

– Через две недели тебе следует пройти экзамен.

– Какой еще экзамен? – удержаться и не переспросить, было невозможно.

– Ничего сложного. Экзаменатор просто даст задание, которое нужно будет выполнить. Примерно такие же, как и я. А перед этим подробно объяснит, зачем все это нужно.

Я живо представила, как экзаменатор дает задание, съесть два ведра мороженого. И к горлу внезапно подступила тошнота. Боюсь, я на мороженое без содрогания, уже не взгляну.

– Почему так рано? – проговорила я в руку.

– Дату не я назначаю. И вообще, мне очень повезло, что я тебя нашел.

Я удивилась.

– В первый раз, – невозмутимо добавил он. – Ну что, готова к мыленному штурму? У нас мало времени.

– А если я все же провалю этот твой экзамен? Я ведь даже не знаю, по какому он будет предмету.

– Об этом можешь не беспокоиться, я тебя подготовлю. А на случай, если провалишься… – Он сделал вид, что задумался. – Ты просто меня забудешь.

– Тебя сложно забыть.

– Сложно, – согласился он в пространство, – но нет ничего невозможного. И так, ты догадалась, почему я попросил тебя скупиться именно у той продавщицы? И почему она тебя не узнала?

– Откуда ты знаешь, что не узнала?

– Поверь моему опыту, – Верб потрепал меня по голове, как собачку. А я так опешила от этого жеста, что даже не подумала уклониться.

В итоге, на вопрос я так и не смогла найти ответ.

– Что же, – произнес он удрученно, – придется повторить. Хочешь еще мороженки?

– Нет!

– Что совсем-совсем не хочешь?

– Нет, спасибо, мне хватит, – попыталась настоять на своем. Боюсь, если он произнесет это слово еще раз, меня стошнит.

– Может, еще чего-нибудь хочешь? – с таким неподдельным интересом поинтересовался Верб, что я отчетливо поняла – это очередной подвох.

– Нет, спасибо, я как-нибудь обойдусь.

–А если тебе это кто-нибудь другой предложит?

Я подвисла. Что значит другой? И с чего бы этому кому-то делать мне такие предложения? После всех разговоров с Вербом, моя подозрительность росла, как на дрожжах. Вот только его самого она нагло игнорировала.

***

Все две недели Верб честно пытался меня учить. Все две недели, я честно пыталась его понять. Я не видела особой разницы в его «обучении» и своей жизни до него.

Быть наблюдательной? Разве это сложно? Мне и так постоянно приходится этим заниматься, иначе количество паскудных дней увеличилось бы втрое. Просто кому-то везет больше, чем мне.

Развивать память на лица, голос, походку? Не вопрос. Такое в жизни мне точно пригодиться. Не раз случалось, что я попадала в откровенно глупые ситуации, когда переодетого и намерено шепелявящего одноклассника не узнавала.

Самой использовать те же методы? Без проблем. Главное практиковаться больше.

Молчать обо всем, что я узнаю от него? Проблема? Нет. Мне и делиться-то не с кем. А родные, даже если и заметили во мне изменения, списали все на переходной возраст. К тому же это было действительно познавательно. Я даже не подозревала, что мой голос может настолько изменяться. Сначала, практиковалась на одноклассниках, пока Верб не дал по шапке. И переключилась на незнакомцев, что было не так интересно.

Составить список всего, что может отвлечь внимание, от лица, голоса, походки? Сложно. Потому, что этот список может быть бесконечен. Написать наиболее распространенные? Ну, наблюдательность мне в помощь.

Придумать позывной? А-а? Исходя из совокупности всех знаний?!! Потому, что завтра экзамен и там не следует использовать настоящее имя? И пригрозил, если я не смогу придумать сама, то за меня это сделает он. И не факт, что мне понравиться.

***

Вот и настал этот день. С самого утра меня колотил мандраж, который хоть как-то меня взбадривал. Во-первых, что это будет за экзамен? Во-вторых, я из-за него вынуждено пропускала школу. Чего до этого никогда не делала. А вообще, я была не выспавшаяся и не отдохнувшая. Поэтому даже не заметила, во что оделась. А когда заметила, было поздно. Я была в школьной форме. Клетчатая юбка и бежево-розовая блуза, ставшая такой от плохо отстиранной краски. Мама сказала, что до конца учебы осталось совсем ничего, поэтому и так похожу. От этого не умирают.

С Вербом мы встретились в том же парке.

– Ну и как к тебе теперь обращаться?

– Неви, – смутилась я, боясь, что он засмеется, но заставила себя продолжить. – Сокращенно от невидимки.

– Сойдет. А я Верб, – он на полном серьезе пожал мне руку. – Сокращенно от вербовщика. Приятно познакомится.

– А? В-взаимно, – захотелось его спросить, почему вербовщик? А главное кого это и куда он вербует? Ведь этого я так и не поняла.

– Ну, что пошли. Я буду тебя сопровождать.

– А ты точно уверен, что я сдам?

Он критически меня осмотрел.

– Ну, стопроцентной уверенности, конечно, нет. Но там, для перспективных и подающих надежды абитуриентов, есть курсы и лекции. Главное, проходной бал набрать.

– Ну, хоть сейчас можешь сказать, что это за экзамен?

– Не здесь.

Интересно, там нужны ручки и тетрадки? С другой стороны, если он меня сопровождает, то должен все это предоставить или предупредить взять. А может это очередное задание и я должна была сама догадаться? А теперь как-то неловко спрашивать. Ладно, если что, у экзаменатора попрошу, и пусть Вербу будет стыдно.