Читать книгу Командор Кощей. Книга первая - Роман Борин - Страница 6

Постоял Иванасий перед горой, постоял, похлопал глазами, потоптался на месте. Тут и навалились на него разом и усталость, и страх. Захотелось было юркнуть куда-нибудь в норку, как зайцу, что в ранние годы зимой вечерами в душе Иванасия проявлялся. Да только поди найди её, эту норку, когда темень вокруг – хоть глаза выколи. И мышцы будто мокрым песком наполнились – совсем неохота ногами шевелить. Переборола-таки усталость страх. Бухнулся Иванас на мягкую траву, протянул ноги, развязал котомку, приготовился поужинать.

Только ужинать-то оказалось нечем. Пошарил-пошарил в котомке, а кроме мотка просмоленной верёвки, бруска для точки ножей, туго свёрнутой рогожи, чтоб было чем в холод укрыться, и пустой берестяной бутылки ничего не обнаружил. Видать, всё подъел и выпил Иванасий до вчерашней ночи. Обидно, хоть плач. А нутро, как назло, даёт о себе знать – так и ковыряет под ложечкой.

Чтобы как-то немного утешиться, заговорил Иванасий сам с собой, правда, вполголоса:

– Хоть бы какая тварь явилась, нос показала. Или клыки. Хоть бы чем дала знать, что в Кощеевых владениях я. Так нет же! Никому до меня никакого дела нет. Опасался днем на крыланов нарваться – куда там! Думал, у горы придётся голову ломать, как заслоны Кощеевы миновать незамеченным. А энтих заслонов и нету вовсе. На ком теперь чихотный порошок испытывать? Где тот лютый зверь, что от порошка бабкиного чихом зачихается? Не знаю как зверь, а я уж точно от бабкиного зелья зачихаюсь до светопреставления.

– От страха, что ли, сам с собой беседу ведёшь? – услышал вдруг над ухом он скрипучий монотонный голос.

Вскочил, напрягся:

– А? Что? Чур меня! – и тут же взял себя в руки, добавил голосу немного куража и стали: – Кто тут скрипит над ухом у меня, аки заржавевшая дверная петля!

Откуда-то из темноты возник внезапно конус света. Да настолько яркий, что Иванасий аж зажмурился, рукою заслонился, занервничал:

– Изыди, нечисть проклятая! А не то ты у меня на всю жизнь начихаешься!

А когда попривыкли глаза, понял Иванасий, что стоит он в ровном кружке света – никаких пляшущих теней по сторонам не было видно. И струился свет из-за большого дерева, что притаилось на краю тропы.

– Прекрати орать-то, охальник бестолковый. Болтаешь в темноте, болтаешь, а сам, поди, в штаны со страху наложил, – скрипучий монотонный голос донёсся тоже из-за дерева. – Чего шатаешься по столь глухим местам, коли боишься? Сидел бы тихо на печи да калачи жевал домашние. А то зверушек тут распугиваешь, покою мелким тварям не даёшь. Вот доберётся до тебя хозяин здешних мест, так будешь знать, как языком в ночи чесать.

Тихо звучал скрипучий голос, совсем не враждебно. Перестал Иванас нервничать, успокоился, задерзил:

– Это кто же это здешний-то хозяин? Кощей Бессмертный, что ли?

Незнакомец только усмехнулся:

– Брякнешь тоже. Кощею что? Он заперся в своем замке на вершине горы и никого ни слышать ни видеть не хочет. О медведе я говорю. Это вы, потомки орисов, так его назвали. Нет бы сказать «могучий берложник лесной» – так вы его «тот, кто ведает, где мед». Будто сами вы не собираете медок по пчелиным дуплам.

Сообразив, что враг не стал бы запросто болтать с ним, Иванасий тут же и напыжился, напустил на себя важности, точно купец какой-то заезжий:

– Да чего ты разворчался-то, душа пустынная. Показался бы хоть, кто ты есть. Аль боишься меня, скрипучий язык?

– Вот проживёшь хотя бы с четверть моего, тогда и посмотрю, какой язык у тебя станет. Ничего я не боюсь, – добродушно ворча, незнакомец вышёл из-за дерева, приблизился к Иванасу.

В темноте разглядеть незнакомца почти невозможно. Но луч света он направил на себя, и перед парнем появилась… сгорбленная бабка. Волосы чуть ли не до пола свисают, лицо землистое, всё в морщинах, на хилое тело какая-то рогожа наворочена, на кудлатой макушке серый войлочный колпак топорщится, ноги до колен изодранной юбкой прикрыты, на ногах – бесформенные чувяки, а в длинных руках узловатых – кривой посох. Свет же, успел заметить Иванасий, струился теперь из-за веток.

– Ну, хватит меня разглядывать. Ежели не боишься, идём в мою избу – покормлю чем Бог послал, спать уложу на деревянном топчане, а баньку – не взыщи, топить не буду на ночь глядя.

Протянула бабка руку к дереву – источник света снова оказался у неё в руках.

– Что это у тебя за свет такой? – загорелся интересом Иванасий. – Пламя так ровно не светит! Да и ветки от него уж запылали бы. Не холодный ли огонь у тебя, бабуля? И вообще, как ты здесь оказалась, так далеко от людского жилья?

– Слишком много вопросов задаёшь, бесшабашная твоя голова, – ворчит старуха. – Огонь у меня не обычный. Чтоб его зажечь, кресала и кремня не надобно. Только не проси – не отдам ни за какие коврижки. Да и переведёшь ты его в два счёта. Пользуйся уж факелом. Мотри только лесной пожар не устрой где-нибудь. Так пойдёшь в мой дом али не…, – зашлась старуха кашлем…