Читать книгу Своя судьба. Сборник фэнтези рассказов - Роман Борисович Близнецов - Страница 4

Капель дождя продолжала мелодично выстукивать свои ноты. Но, как это обычно бывает, людям совершенно не интересно к ней прислушиваться. У них слишком много своих мелочных забот.

– Кто поймет этих баб, – негодовал один из молодых людей, подтянутый, со щегольской бородкой, и в бандане такого цвета, будто ее вываляли в пыли, муке и в чем-то черном.

– Девушек, – привычно поправил его напарник, терявшийся на фоне товарища, но знавший о его амурных делах, не только в вольном пересказе, а порой, и сам иногда выступая в роли отвода. К тому же, друг никогда не упускал возможности поделиться своими достижениями, если напарник, по каким-то причинам о них еще не знал.

– Какая разница, – привычно огрызнулся щеголь. – На этот раз, я ее прямым текстом отшил, а она все равно вернулась. Все допытывалась, на самом ли деле, она мне больше не нравится или я вру? Представляешь?

Друг представлял, потому что прекрасно знал, его напарник так мог ответить, что даже очень любящая девушка его не простит. А значит, что тот не сильно старался.

– Так ведь, действительно нравится, по тебе видно. Симпатичная мордашка и фигурка ничего. Правда, наивная чуток.

– Э-эх, в том то и дело, не хочу ее обманывать. А ведь придется, если продолжим общаться. И потом, она рано или поздно заметит. Я же не могу долго сдерживаться, обязательно пойдут неудобные вопросы.

С этим было не поспорить, щеголь порой и своего друга мог достать.

– Смотри, – друг решил отвлечь напарника от невеселых мыслей. – На обложке персонаж, точь-в-точь на тебя похож.

– А? – тот вначале переспросил рассеяно, полностью погруженный в свои мысли, но когда увидел, на что обращают его внимание, вопль был намного сильнее. – Быть не может! Он все-таки это сделал.

Щеголь первым вбежал в книжный магазин, чтобы убедиться в своем подозрении. Взял книгу прямо с витрины и бегло ее пролистал.

– Ты о ком? – друг не отставал. Патрулировать в одиночку, когда напарник мается дурью, чревато.

– Эта отрыжка писателя. Он, все-таки посмел написать о нас.

– Ты шутишь, откуда какому-то постороннему, тем более писателю, о нас знать?

– Спроси что полегче. Мы ему уже раз пять стирали память, все без толку. Крысиный хвост ему в глотку, – первый признак того, что выдержка щеголя подходила к концу. – Он как будто настроен на нашу волну. И не хочет ее покидать. Чем мы только его не отпугивали, но видимо этого горбатого только могила исправит. А еще эта сволочь, каким-то образом нас сразу узнает.

– Как, если память стирали? Хотя, если у него, врожденная блокировка.

– Какая блокировка? Он не маг и не менталист. Просто, стоит ему кого-то из нас увидеть…

Негодующий напарник, не веря глазам, резко замолчал, провожая взглядом какого-то прохожего за окном. Тот в свою очередь, неуверенно потоптался у порога, будто сомневался, стоит ему заходить или нет. Но все-таки решимость, как обычно, победила паранойю.

…Закон Подлости оказался настолько подлым, что опять столкнул писателя с этими людьми. Сначала он увидел книгу, потом того, кто ее держал. Потом, отметил, что персонаж его книги и этот человек очень похожи. Хотел по этому поводу улыбнуться, но не смог. Как-то недобро на него смотрел этот человек. А когда услышал рычание, у писателя в голове будто щелкнул предохранитель, включающий активную работу мозга, из цепочки сравнений и ассоциативных связей, с тем, что видит и о ком писал. Он опять догадался, кто перед ним, поэтому ноги понеслись прочь раньше, чем сознание сообразило отреагировать. Писатель действительно знал, о ком писал, и пятой точкой чувствовал, что пощады, на этот раз, не будет.

Первый квартал он пробежал исправно, а потом начал, вне зависимости от своего желания, притормаживать. Перешел на обычный шаг, а потом и вовсе, остановился. И ничего не мог с этим поделать.

Как во сне, когда хочешь бежать и не можешь.

– Отрыжка мокрицы – услышал он за спиной. – А ты неплохо бегаешь, как для писаки.

Прямо перед ними (заехав немного на тротуар), остановился синий бус. Боковая дверь отъехала в сторону, и второй человек, приглашающим жестом махнул рукой. Мол, заходи, гостем будешь.

– Прошу на борт.

Писателя подтолкнули в спину, и он ощутил, что опять может двигаться. Только на этот раз, о побеге не могло быть и речи. Пришлось подчиниться.

Пока его приковывали наручниками к подлокотнику, он только поморщился, но промолчал, продолжая с тщательным вниманием рассматривать своих похитителей. Профессионально отмечая малейшие детали. Он давно заметил, что описывая такие детали, образ будущего персонажа, будто сам проявлялся. Правда, в этот раз, возможно, эти знания уже не понадобятся.

Кроме него, в автомобиле было четыре человека. Двоих он встретил в книжном магазине, третьим и четвертым был водитель и его пассажир. Последний, положив подбородок на сгиб руки, наблюдал за всем с искренним интересом. И первый вопрос задал именно он.

– А что с ним произошло? Он так выглядит, будто сейчас загнется.

– Это Белка.

– …!

– Ее работа. Я же говорил, что мы не раз пытались его отвадить. Вот результат. Даже не хочу знать, чем она на него приложила.

– Но оно не заразно?

– Вроде нет, говорила, что только неприятности доставит. А жаль, я бы убил. Быстро, надежно и без лишних хлопот.

Писатель, не рискуя высказываться в голос, возмущенно уставился на щеголя, выражая ему, и всей ситуации в целом, свой протест. Неприятности? Да он уже год мучается. Нервные окончания на руках, особенно пальцах, будто в кипятке обварены, продолжительная работа на клавиатуре, превратилась в пытку. Главное, чем дольше сидел, тем сильнее боли. Обезболивающие не помогали, врачи не знали, что посоветовать. Что-что? Не писать. А еще экзема по лицу, из-за которой он старался поменьше выходить на улицу. И периодические головные боли. Причем они начинались не только, когда он больше часа сидел за монитором, но и когда просто смотрел фильм. Теперь хоть стало понятно, из-за чего это.

– А вы не пробовали зачислить его к нам, раз он такой непрошибаемый? – не унимался пассажир.

– Зачисляли, – нехотя, даже, как будто с сожалением, ответил щеголь.

Писатель на него вытаращился, не веря своим ушам. Он все-таки на них работал? А впрочем, это как раз вполне объясняет маниакальное желание писать и именно об их работе.

– И что?

– Он писатель до мозга костей. На фиг нам такие каракатицы нужны? Летописец хренов.

– Так, что теперь с ним делать?

На этот вопрос никто отвечать не спешил, то ли не желая брать на себя ответственность, то ли не желая загадывать и обнадеживать.

Бус ехал не торопясь, мягко, соблюдая все правила дорожного движения. И от этой неспешности у писателя по спине пробегали мурашки. Готов ли он к тому, что его ждет? Скорее, да, чем нет, с обреченным смирением, понял он. Подсознательно, он подозревал, что эта книга будет первой и последней в его карьере.

– Слушайте, – в гнетущей обстановке, возглас пассажира был неуместен, но ему было важно, чтобы услышали все. – А почему бы ему и дальше не писать.

– Ты что, стажер, кильки объелся? Тоже хочешь узнать, где раки зимуют, могу устроить?

– Нет, ты что! Я всего лишь, предлагаю решение этой проблемы. То есть, это вам решать, принимать мое предложение или нет… я так, только…

– Короче, что за предложение?

– Ну, он может и дальше писать, только под нашим присмотром. И то, что выгодно нам, понимаете?

И видя, что его мало кто понял, кроме понурого писателя, которому совсем не улыбалось писать из-под палки, продолжил:

– Книги писателей такого жанра довольно популярны.

– Мы в курсе, только эти книги будут читать не только обычные люди, но и наши конкуренты.

– Вот именно, – возликовал стажер. – Что нам стоит подправить данные и разрешить озвучивать не истину, а вольный пересказ с домыслами и…и преувеличениями? Без конкретных описаний сотрудников, городов, местности. А те, которые и будут описаны, вполне могут выступить наживкой.

Он многозначительно замолчал.

– Звучит, так заманчиво, что даже отвратительно. Только есть одна проблема, которую ты пропускаешь мимо кормы. Если до него, после всего этого, доберутся наши враги, у них окажется не только источник информации, а еще и индикатор, с которым, нас перетопят, как котят.

– А кто сказал, что он будет писать под своим именем? Можно использовать псевдоним, женский, к примеру, или вообще прикрыться подставным лицом. Или пустить слух, что над книгой работала команда.

– Мне интересно, откуда ты так много знаешь о писаках?

– А, – отмахнулся тот, – я тоже, когда-то пытался быть писателем. Но мое стремление зарезали критики, можно сказать, убили мою музу. Сколько нервов потратил, не передать.

Щеголь уставился на него, как на еще один источник неприятностей. Стажер намек пронял и отрицательно замахал руками.

– Ты чего? Мне реально отбили всякое желание писать. Зуб даю.

– Зуб говоришь? Тогда, что предлагаешь делать с уже изданной книгой?

– Ну, изъять, наверное, пока она не слишком распространилась. Мы же это и так собирались делать, разве нет? И вообще, вряд ли за это время успели продать много экземпляров. Писатель неизвестный, имя еще себе не сделал.

– Стажер дело говорит. А еще, – заговорил напарник щеголя, до этого внимательно слушавший их беседу, – может все-таки стоит прочесть его книгу? – и продемонстрировал ее всем. – Для перестраховки. Вдруг, он уже нас сдал или наоборот, ничего существенного не раскрыл и книгу можно не изымать. А тебе, – он повернулся к другу, – пока следует сменить имидж. Или вообще уехать на время, пока мы не убедимся, что все в порядке.

Шум двигателя не смог заглушить очередного рычания.

***

Все-таки писателя отпустили, не с миром, и не с богом, а с татуировкой, на шее. Пытались его убедить, что она поможет ему в случае опасности, если его таки найдут. Только писатель точно знал, что они врали. Или не договаривали, ведь он и сам не требовал подробностей. Просто знал, что после активации, она его убьет. Но ведь это необходимая мера, правда? А еще он, точно знал, что не прекратит писать. Только не сейчас, когда он может этим заниматься в свое удовольствие, без преследующих его болей.

***

Как же я ошибался, решив, что поле этого меня оставят в покое. Я как раз решал дилемму, кого сделать главным действующим лицом, когда мои размышления нагло прервали.

– Так ты и есть тот писатель, которого невозможно заткнуть?

Невозможно адекватно отреагировать на голос в абсолютно пустой квартире. Естественно, я завопил и отскочил, как можно дальше. По пути сшиб табуретку, набил синяк об стол, так что говорящего увидел уже на полу. На меня насмешливо смотрела девочка подросткового возраста, в обычных джинсах и клетчатой рубашке.

– Ты как тут оказалась? – не на шутку перепугался я. Она никак не могла войти через входную дверь, во-первых, я точно помню, что ее закрывал, во-вторых, она при открывании скрипит.

– Через балкон.

– Балкон? Так тут же пятый этаж.

– Меня такие мелочи никогда не останавливали, – девочка подошла к дивану и села на его подлокотник.

– Ты кто вообще? – мой мозг запоздало вякнул, что приличные люди через балконы не приходят. С другой стороны, был бы это враг, огрел бы в первую очередь чем-нибудь, а потом стал говорить. Как назло, в доступной близости не было ни одного подходящего предмета, которым можно воспользоваться в качестве защиты. Ведь то, что передо мной была всего лишь девочка, меня нисколько не успокаивало. Нормальные девочки, перед тем как войти, стучат в дверь, и у них нет такого оценивающего и хищного взгляда, пробирающего до печенки.

– Ручка тоже сгодится, если ее правильно использовать.

Как, как она догадалась? Я сделал вид, что сидеть на полу вполне удобно, и вообще я так часто делаю.

– Меня попросили передать тебе, о чем следует писать.

А вот и начались рамки ограничений. Ну, по крайней мере, она от них, и я еще поживу.

– Да? И о чем же? – не очень дружелюбно поинтересовался я.

– Будешь писать обо мне, и в отличие от других будешь использовать мое настоящее имя.

Да сколько ей там лет, максимум на два рассказа потянет. Вот это засада.

– Не волнуйся, материалом я тебе обеспечу. Условия те же, не называть имен действующих сотрудников, не прописывать названия городов и адресов, даже фальшивых, нам не нужны лишние жертвы. Все это сам придумаешь.

– А если я откажусь? – захотелось показать, что и у меня есть характер.

– Не откажешься, – уверенности ей не занимать. Она одним, плавным движением, поднялась с дивана и подошла ко мне. – Так как на лишнюю переписку тратить время не хочется, да и опасно это, сделаем проще. Посмотри мне в глаза.

Делать нечего, посмотрел, краем сознания отметив, что ее зрачки отличаются от человеческих глаз. Значит, передо мной и не человек вовсе. Перед моими собственными глазами на мгновение вспыхнул яркий свет, болезненно пронзило нервы, а в голове зашумело.

– Что?.. – это все что я успел спросить, меня захлестнули образы, события, мысли. Все чужое, но четко разложено, из-за чего ничего не путалось, и главное, все эти сотни событий были связаны с одним челов… с ней.

Я против воли открыл глаза и вновь встретился с ней взглядом, после чего меня качнуло вперед и снова назад, как мячик на резинке.

– Отлично, – заключила она, направляясь к балкону. – Можешь начинать.

– Как ты это сделала, я как будто все это сам пережил? Это невозможно.

– Начни писать и узнаешь.

– Но это невозможно, – повторил я негромко, пытаясь унять возникшую мигрень, только на этот раз имел в виду, не столько сам факт приобретения уникальных знаний, сколько способ их изложения. – С точки зрения сюжета, о тебе невозможно писать с самого начала.

– Тогда начни не с самого начала, – покладисто согласилась она. – Ты же писатель, справишься.

Да, справлюсь, а иначе и быть не может.

– Когда будешь издаваться? – она приоткрыла двери балкона.

– Э, вы там не слишком обнаглели? Я только начал, да что там, не начал даже.

– Год, два, три…

– Постой-постой, так значит вам не принципиально, когда? И вы не станете на меня давить?

– Нет, с чего ты взял?

– Тогда я не понимаю…

– Ладно, я тебе скажу, хотя ты бы и сам со временем понял, зачем все это. Мне нужно знать, когда ты станешь издаваться, только для того чтобы охранять тебя.

Мне не понадобилось много времени, чтобы понять к чему она клонит.

– Вы, что хотите использовать меня, как приманку?

– Я подумала, почему бы и нет, и со мной согласились. Мы еще кое-что для тебя придумали, тебе понравится.

– Мне уже не нравится.

– Ну-ну, не привередничай, или тебе понравился предыдущий вариант? Учти он все еще в силе, так сказать для перестраховки. Так, когда тебе обеспечивать охрану?

– Через год, – с наличием материала, буду писать быстро, но тут решил перестраховаться.

– Тогда до встречи. Возможно, когда-то ты и об этом напишешь, если дело выгорит. Нам еще никогда не приходилось работать с писателями. Так сказать, новый опыт.

Двери балкона закрылись, а я все так же сидел на полу. Они глубоко ошибаются, если считают, что поставили мне рамки ограничений, ха. Я еще покажу им, как можно обыграть полученную информацию.

23.06.19