Читать книгу Офицеры. Книга первая. Излом - Роман Булгар - Страница 5

15 августа – незабываемый день, который навсегда останется в памяти у всех присутствовавших. Начальник училища со звездой Героя на парадном кителе торжественно зачитал Приказ о зачислении суворовцами стоящих на плацу мальчишек. Вот теперь уже точно все. Свершилось то, о чем так долго мечталось. Вчера еще было сладкой грезою, а сегодня уже стало реальностью. Отныне для них всех 15 августа – священный праздник – День Кадета. Таким он останется для них на всю жизнь.

Как и все в жизни, праздник отошел в прошлое. Начались суровые будни. Две недели напряженных занятий по физической подготовке, огневой, строевой и уставам. Шесть часов до обеда и четыре после. Доводящие до отупения тренировки в выполнении команд «Подъем» и «Отбой».

Не успели – повторить. Неправильно выполнили – повторить. Кто из них мог раньше подумать, что правильно и быстро заправить кровать – это целая наука? И со всех сторон постоянно назидательно звучит: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим». Улыбающийся прапорщик Клинцов, получивший кличку «Цапель», с написанным на его лице ехидством, стоял с зажженной спичкой в руке.

Наверное, в эти мгновения он вспоминал о том, как издевались над ним, трусоватым по натуре, тщедушным и маломощным, «деды» в учебке, куда он случайно, больше по недоразумению попал из-за ошибки штабного писаря. Ох, и натерпелся он в те дни горя и унижения.

Ну, а теперь пришло его время за все воздать по заслугам. Что с того, что эти пацаны никакого отношения к тем мучителям и истязателям не имели…

Появились люди, сомневающиеся в том, что они правильно сделали выбор профессии, и написали рапорта. Их место тут же заняли те мальчишки, что, еще надеясь на какое-то чудо, до сих пор стояли за забором, с горящими глазами наблюдая за своими сверстниками в форме и погонах. Тем, у кого балл был повыше, повезло – произошел донабор.

– Привет всем, мужики! – счастливец кидал свои гражданские вещи на отведенную ему, безвременно осиротевшую койку. – Вот и мы…

Трудно было всем. Рэм держался.

Но было и очень интересно – каждый день узнаешь что-то новое и нужное. Хорошо помогала дружба с Витькой и Юркой, который попал в соседний второй взвод.

– Слушай, брат, помоги! – обращались они друг к другу в случае нужды.

Взаимопомощь и выручка всегда помогали в трудную минуту. Втроем было легче справиться с трудной задачей или бедой, чем в одиночку. Разделенное на троих уже не казалось столь страшным.

За короткое время воинские коллективы еще не успели сформироваться в полной мере. Воспитанники разбивались на отдельные кучки. Еще сильны были связи по принципу землячеств.

Местные – это мальчишки с расположенных поблизости республик. Много ребят было с юга России и Северного Кавказа. Южане наполовину оказались спортсменами, как правило, борцами или боксерами.

Тут уж точно поработал еще один критерий отбора – наличие спортивного разряда котировалось не меньше, чем высокий проходной балл. Достаточно было доказать свою принадлежность к тому или иному виду спорта, и место в училище было обеспечено.

Известным образом поступил и Алан Магомедов, собрал возле себя кучку гортанно говорящих ребят, которая попыталась подмять под себя других.

– Ты… вы… слушаться нас должны, – заявили как-то они.

Но этого у них не вышло – подмять всех под себя.

– Иди-ка ты, Алан, к себе в горы! – насмешливо прозвучало со стороны русскоговорящих южан. – Там тебя ждут твои козы…

Дело шло к драке, и горцы отступили.

К чести многочисленных представителей силовых видов единоборств именно к силовому разрешению различных споров и конфликтов они, как правило, избегали прибегать.

Возможно, это было одним из условий их поступления. И это их останавливало. За воротами все еще бродили желающие надеть черную форму с алыми лампасами…

Постепенно ребята привыкали к общению с новыми товарищами, которые по слепой воле распределения оказались их сослуживцами. Приходилось находить общие точки соприкосновения с теми, кто постоянно находился рядом, независимо от того, кто и откуда приехал.

Постепенно стали формироваться новые коллективы – воинские: в отделениях, во взводах, в ротах. В пацанах медленно просыпался и креп дух коллективизма, возникало чувство локтя товарища – то, чем всегда отличались выпускники суворовских училищ, первые из которых были основаны еще в далеком сорок четвертом году для того, чтобы пристроить сирот и сынов полков.

Страшная война подходила к победному концу, и надо было думать об их дальнейшей судьбе. Первоначально срок обучения составлял семь лет.

Естественно, что за такой длительный промежуток времени ребята крепко сплачивались, становились друг другу, как родные. Впоследствии училища сначала перевели на трехлетнее, а потом на – двухлетнее обучение.

Но заложенные самые первыми воспитанниками традиции остались и поддерживались офицерами-воспитателями, многие из которых сами когда-то вышли из таких же суворовских стен.

К ним относился и командир 4 роты подполковник Чигирь – мастер спорта по спортивной гимнастике, опытный командир и воспитатель. Ребятам было, с кого брать пример. Было, на кого равняться.

Наступило утро 1 сентября. Вернулись из отпуска десятиклассники, заносчиво гордые, с «высоко задранными вверх носами». Младшие воспитанники с затаенной в неокрепших юных душах тревогой ожидали приезда старших. Но ничего особенного не произошло.

Оказалось, что ползающие по углам, от одной кучки растерянных ребят к другой слухи о страшной «дедовщине», на самом деле, являлись плодом воображения пытавшихся набить себе цену парочки двоечников и их горячим желанием выдать желаемое за действительное.

Да, существовали некие неписаные правила, устанавливающие порядок взаимоотношений между курсами. Главное – всегда и во всем уступать дорогу старшим. В узком коридоре малыши, прижимаясь к стенке, пропускали строй «кадетов».

– В сторону! В сторону! – угрожающе шипели десятиклассники.

Не успеет кто-то вовремя уйти с дороги, его так толкнут сплоченными в монолит мощными плечами, что в следующий раз будешь крутить головой на все триста шестьдесят градусов, чтобы снова ненароком не попасть под этот стальной каток. В магазине и чайной выпускники, также пропускались вне очереди.

– Я тут еще вчера стоял, – нагло заявляли они и протягивали продавщице деньги. – Дайте мне то…

Позволить себе нарушить форму одежды – это тоже была привилегия старших. Согнуть кокарду или бляху, ослабить поясной ремень младшим категорически запрещалось. Рэм довольно быстро усвоил это правило на самом себе. Когда, слегка расслабившись, позволил себе совсем чуть-чуть согнуть кокарду на шапке, чтобы та, проказница, находилась ровно по центру и не крутилась, как кокетливая девица на своем первом званом балу, незамедлительно получил кулаком в лоб, приобретя столь ценные познания и заодно выровненную кокарду.

– Вопросы есть? – верзила ехидно улыбнулся.

– Нет, – мотнул Рэм головой, сосредоточенно следя за расплывающимися перед глазами кругами.

Но скоро у большинства десятиклассников нашлись земляки на первом курсе, а земляк – он, к слову сказать, и в Африке земляк. Как же его можно обижать? Наоборот, его надо защищать. Почти каждый младшекурсник, почему-то оказался чьим-то земляком.

Получилось, что доказывать свое превосходство оказалось практически не над кем. «Ты это… мой брат не трогай, да!» – возмущенно тыкал пальцем в грудь своего сокурсника недавний житель высоких гор, вставая грудью на защиту своего земляка, такого же чернявого и горбоносого. «Ладно, Алан, но и ты, в свою очередь, наших не тронь…».

За пределами родных стен все становились на защиту друг друга – это была уже одна большая и сплоченная воедино семья. Местные ребята опасались задирать парней в черной форме с алыми лампасами на брюках. Город еще хорошо помнил, какое побоище произошло на остановке трамвая у сквера Л. Н. Толстого.

А дело было так:

Как-то два суворовца возвращались из увольнения и были уже рядом с училищем, когда к ним пристала и стала избивать местная подвыпившая шантрапа.

Воинственный клич: «Наших бьют!» поднял на ноги всех свободных. Хулиганы попытались укрыться в салоне вагона пятого трамвая. Недолго думая, вагон окружили, раскачали и повалили набок. Пассажиров доставали из вагона по одному и проводили профилактическую работу. Может быть, кому-то досталось и зря.

Но в ожесточенном пылу боевых действий не всегда находится время, чтобы обстоятельно разобраться в том, кто прав, а кто виноват. После этого все организованно вернулись на свои обычные места.

Традиционно «ничейной» полосой считался ЦПКиО имени Горького, находившийся по соседству с училищем и отделенный от него оврагом.

Когда-то и там произошла похожая история, повторения которой, кажется, никому не хотелось. Кроме того, в городе на помощь всегда могли прийти курсанты танкового и инженерного училищ. Это тоже были свои. Своего рода войсковое товарищество…