Читать книгу Исчезающий: Инициация - Роман Фис - Страница 8

Проснувшись в семь утра без будильника, я ощутил в себе прилив сил. Удивительно, но подобного чувства у меня не было, наверное, пару месяцев. А может и лет.

Взяв в руки телефон и открыв заметки, мне тут же пришла идея, куда вести сюжет истории. Я печатал пару часов не отрываясь, после чего поймал себя на мысли, что я должен хоть немного исписаться. Но этого не происходило. Два часа – это две тысячи слов, а я все пишу и пишу. В конце концов я убедил себя в том, что мне нужен перерыв и направился в душ, вернувшись из которого сразу закурил сигарету.

Держа в руках телефон, я подумал, что самое время написать Славику. Но открыв в телефоне последние вызовы, я не обнаружил его номера. Перейдя в контакты – тоже. Удивившись, я записал его номер, после чего отправил сообщение:

«Я снова могу писать»

Ответа не последовало.

Прождав еще десять минут, я отправил ему второе сообщение:

«Сегодня вечером жду в «Хочу Кекс» После этого я пробежался по непрочитанным чатам в инстаграме. Глядя на круглые аватарки девушек, интересовавшихся моими делами, я не нашел ни одну из них привлекательной. Свернув приложение, я открыл заметки, но на телефоне высветился номер телефона Гены.

– Черт, кто-то пожаловался на меня… – прошептал перед тем, как взять трубку, после чего, ответив, сказал: – Привет, Гена! Как дела, Гена?

– Привет, Андрей, – сказал он монотонно.

– Отлично, Гена.

– У нас дедлайн, Андрей… – выдохнул он. – Ты близок к финалу?

– Я очень близок! – воодушевленно произнес в ответ, не припоминая ни о каких ограничениях в сроках.

– Насколько же ты близок, Андрей? – спросил он, недоверчивым тоном.

– Настолько, что я еще смогу уместить в книгу триста пятьдесят символов.

– Ты думаешь над последними двумя предложениями? – его голос стал немного веселее.

– Тысяч. Я имею в виду тысяч, Ген, – прокашлявшись, я конкретизировал.

– Ты в своем уме?! – закричал он, после чего, сбавив громкость, шепотом произнес: – Андрей, ты в своем уме? Нам через две недели нужно переходить на этап редакции, а ты написал только треть. Ты понимаешь, что нас ждут штрафы?

Я все понимал. Но ждали штрафы исключительно его. Ведь из нас троих – автора, литературного агента, то есть его, и издательства, – он берет самый жирный процент, при условии своевременной сдачи книги в издательство. Если сроки затянуты, то издательство штрафует меня. И я вместо 40% получу 20% от каждого проданного экземпляра. Но так как фиксированная сумма не касается моего литературного агента, по совместительству менеджера, то ему прыгать с 25% на 10% не очень то и хочется.

– У меня был творческий застой. Я возобновился.

– Надеюсь, ты не сильно задержишь материал, – сказал он.

– Я тоже, – согласился с ним, вспомнив, насколько сильно я увяз в застое.

– Андрей! – явно ожидая другого ответа, вспыхнул он.

– Шутка! – я весело воскликнул. – Все сделаю. Можешь не переживать.

– Если что – звони.

Я положил трубку.

Менеджеры, риэлторы и прочие люди, являющиеся посредниками, очень специфичны в восприятии мира. Они умело пытаются обмануть обе стороны и при этом хотят, чтобы по отношению к ним все было кристально честно.

Выпив таблетку, я лег на кровать и взялся за историю.

Когда желтый закат, пробившийся в окно, дал понять, что уже вечер, я отложил в сторону телефон, закурил сигарету и встал с кровати. Четыре тысячи слов были готовы. И пока я гладил одежду к выходу, прокручивая в голове нормы своих коллег по цеху, мне становилось теплее. Одни были в восторге от дня, когда им удалось написать 1000 слов, другие – 600. Кто-то утверждал, что муза – основополагающая деталь в творчестве, а кто-то говорил, что достаточно превратить творчество в ежедневную работу. Но я всегда твердил, что музы не существует в принципе. Есть раздражитель, который автор умело встраивает в сюжет. Проще говоря – выливает внутреннюю рефлексию не на человека, а в произведение. Так оно получается искренним, а значит неминуемо вызывает резонанс двух читательских сторон: тех, кто увидел себя в главном персонаже и тех, кто увидел в себе антагониста. Увидевшие себя антагонистом, как правило, высказывают протест и несогласие, приводя противоположные доводы мне в инстаграме. Другие положительно оценивают произведение. Но у меня был один и тот же ответ для всех сторон: если вас что-то злит в моей книге, то могу поздравить, вы нашли истинного себя. Не того, кого вы из себя корчите, а самого настоящего. Если же вернуться к музе, то искреннее произведение не требует предварительного составления сюжета. Мысль сама приведет к лучшему из возможных финалов. Мы, писатели, являемся заложниками собственного течения мысли, где нет места анализу. Он только испортит общую картину. Тогда и финал будет читаться, словно его притянули за уши, и шероховатости сюжета не дадут проникнуться историей.

Одевшись, я закурил новую сигарету и прилег на кровать.

– Нужно купить блок и не бегать по два раза в день за ними, –выдохнув дым, сказал в потолок. – С другой стороны, так ли это важно?

Спустя полчаса я сидел в «Хочу К.Е.К.С» и в одиночестве пил лавандовый раф, который, по мнению Славика, мною слишком часто упоминался в книгах. Через час я все еще ждал его. И через два. И когда заведение стало забито под завязку, я достал телефон и начал ему звонить. Но абонент все так же находился вне зоны доступа сети.

– Странно… – произнес я, проверяя цифры. – Вроде тот номер.

– Вы не против, если я присяду рядом с вами? – спросила девушка с бледным лицом.

– Да, похоже, нет, – ответил ей, понимая, что Славика сегодня не будет.

– Как ваши дела? – спросила она, после непродолжительной паузы.

– Вроде все замечательно… Я начал писать. Сегодня сделал четыре тысячи слов и чувствовал, что это не предел, – ответил ей, словно своей давней подруге.

– Вам показался этот вопрос странным? – произнесла она вдруг.

– Нет. Вовсе нет. – Ответил ей. – Люди существа коммуникабельные. Всем нужно общение. Я просто недавно осознал причину своего застоя. Пытался весь день сформулировать.

– Поделитесь?

– Недостаток эмоций.

Услышав мои слова, она улыбнулась. Бледное лицо, которое, казалось, не может излучать радость, открылось для меня в новом виде.

– Можно почитать? – спросила она.

Мне стало непривычно, что девушка искренне интересуется моими делами. Тем, как идет написание. И тем более тем, что я написал. Интересуется не в целях своевременного распознания моего достатка или будущих перспектив. Как мне показалось, не для этого. Но протянув ей телефон с открытой заметкой, я не смог додумать до конца из-за погружения в очередной галлюциногенный трип.

Фотографии на этот раз сыпались с потолка заведения. Медленно, словно осенние лепестки, они извивались в воздухе и аккуратно ложились на мой стол.

На одной из фотографий я разглядел себя с огромным букетом цветов. На другой я готовил ужин, а на третьей – выяснял отношения. На каждой из фотографии были запечатлены кадры моих стремлений, веры и рухнувших надежд. Каждая фотография являлась подтверждением моего взросления как личности. Которое из радостного, активного человека сделала отчаявшегося флегматика.

Я быстро проморгался и фотографии исчезли.

– Во всем должна быть мера, – прошептал я, после чего достал две таблетки и запил их кофе. – Даже в количестве негативного опыта.

– Что? – спросила она, бросив читать вслух.

– Это я о выгорании. Знаете, когда часто делаешь одно и то же, или, как в моем случае – погружаешься в дебри фантазии, нужно суметь сделать перерыв на себя.

– Согласна с вами. Только без фанатизма. Мне продолжать?

– Да, продолжайте, – ответил ей.

Девушка возобновила чтение в слух, а я продолжил в уме перекладывать свои страхи из одной корзины в другую.

Спустя минут сорок она, закончив читать, положила телефон на столик и посмотрела в окно.

– Знаете, я, кажется, начинаю понимать, почему вы решились на эту историю… – задумчиво произнеся, она, оголив на запястье татуировку «Family», почесала висок. – Это ведь совершенно новый формат написания. По крайней мере из того, что я знаю.

– Отлично. Я рад, что вы это заметили.

– Но в ней настолько раздвинуты границы преподнесения мысли, что у вас есть риск остаться непонятыми большинством. – Добавила она.

– Понимание не является движимой силой, – сказал ей. – Меньшинство движет большинством. Поэтому…

– Сегодня что за день недели? – спросила она, разблокировав свой телефон.

– Среда.

– Знаете, что по настоящему забавно? – спросила она, не отрывая взгляда от экрана. – Сейчас прочту… Россиянки создали портрет идеального мужчины! В первую очередь, идеал должен жить в мегаполисе. Он должен быть хорошим любовником, быть готовым заступиться за девушку, способным починить любую технику, не пить, в идеале – не курить, иметь хорошую иномарку и высшее образование. Он не должен работать в такси, курьером. В идеале он должен быть предпринимателем или депутатом, с соответствующей зарплатой. И у него не должно быть пивного живота. Вот такие запросы у девушек на среду.

– Предприниматель должен быть такой, который два часа в день работает, а остальное время тратит миллионы на нее? – улыбнувшись, спросил у нее. – Стоит дописать это карандашиком в углу экрана. Можно маленьким шрифтом.

– Ну это идеальный мужчина! –  сказала она. – А вообще это все фантазии. Они, чаще всего, губят.

– Не так много девушек может справляться с порывом фантазий. И, тем более, не обнадеживаться, – произнес, отмечая ее разумное мышление. – Большая часть пребывает в мире волшебных пузырьков, на что указывает даже мой опыт общения. Она работает каким-нибудь менеджером и знает, как нелегко зарабатываются деньги. Ведь она, живя в съемной комнате, собирает всю мелочь ради того, чтобы пойти в клуб. Но попав в него, она забывает о том, что всю жизнь перебирается с копейки на копейку. И в моменте у нее возникает запрос исключительно на предпринимателя. Все типично. И против пивного живота она потому, что тот, у кого его нет, следит за собой и, скорее всего, ходит в зал, а значит сможет повлиять на нее. Чтобы она в тренажерном зале убрала свои складки с живота и жопы, и не жрала как поросенок. И едет она из клуба в автобусе, упираясь животом в поручень, и мечтает: «Вот бы сейчас бизнесмена на автомобиле не российской марки». Но ее задевает локтем проходящая бабушка и грезы рассеиваются. А вот как раз и ее остановка. И вот она идет в съемную комнату с общим душем и туалетом. Зе енд.

Она громко рассмеялась, после чего подхватила:

– С другой стороны, подобные девушки смотрят на других девушек, – возможно, знакомых, – которым удалось начать отношения с успешными мужчинами и думают: «Чем она лучше меня? Я намного привлекательнее и умнее ее!».

– Все остальное это их когнитивное искажение. Они считают, что намного умнее, чем те девушки, которым удалось привлечь идеального мужчину. Но не берут в расчет то, что они сделали на пути к этому, своего рода, завоеванию.

– Все девушки играют, – заключила она.

– Да все мы играем в людей. Просто кто-то  делает это лучше, а кто-то хуже.

– Ладно, мне пора бежать.

Не дожидаясь моего ответа, она слегка поклонилась и встала из-за столика.

Как только незнакомая девушка переступила порог заведения, я задался вопросом, почему не спросил ее номер телефона? Впрочем, это был типичный я.

Упускать то, что идет в руки, моя индивидуальная особенность. И раз сегодня день, в котором все из ряда вон, то глупо идти на набережную. Для того, чтобы создавать динамику жизни, нужно ходить иными путями, посещать незнакомые места. Возможно, мне необходимо прогуляться к «Онегину». Посмотреть на то, как поживают жертвы моих книг, которых я разношу в тексте при первой же возможности. И решив, что моя мысль – хорошая мысль, я направился к выходу.

Идя вдоль Большой Садовой сквозь толпы подростков в белом верхе и черном низе, я внезапно поймал себя на мысли, что сегодня первое сентября. Осень, которая по температуре на улице больше походит на разгар лета. Когда-то я так же радостно гулял со своими одноклассниками, предвкушая новый этап жизни школы. Я вспомнил, в ночь перед началом учебного года одевал всю купленную родителями одежду и, позируя перед зеркалом, представлял реакции старшеклассниц, разинувших рты и не сводящих с меня взглядов. А приходя удивлялся, что такая же как у меня одежда на каждом десятом мальчике в школе. Я не испытывал тоску по школьным или университетским годам не потому что был забитым мальчиком, а потому что понимал, насколько был ценен тот опыт, который я получил. Насколько легкой и понятной кажется жизнь, когда ты знаешь почти все пути развития той или иной ситуации.

– Отсутствие сюрпризов – гарантия ментальной безопасности, – сказал я, глядя на потных от духоты школьников.

Свернув на Чехова, я было принялся пересекать Суворова, как спустя два шага услышал гневный сигнал клаксона. Непроизвольно отпрыгивая в сторону, я заметил на периферии зрения пролетевшую возле меня машину, остановившуюся за пешеходным переходом. Выбежавший водитель, не замечая меня, побежал к бамперу и принялся его осматривать. Но спустя несколько секунд, оставив бампер в покое, он достал из кармана телефон и прошел немного дальше машины. Из-за нее выглядывали чьи-то ноги. Тогда мне стало понятно – он все же сбил человека. Приглядевшись, я отметил, что пострадавший носил такую же как у меня обувь. И с одной стороны, мне хотелось подойти и предложить свою помощь, а с другой – в толпе сбежавшихся людей мое предложение было бы одним из множества звуков.

– Идиот… – прошептал я и, пройдя еще двести метров, оказался напротив «Онегина» – ресторана, куда стекается тот единственный процент от всех жителей города, способный позволить себе все.

– Добрый вечер! – сказала стоящая на входе красивая девушка-хоспис. – Вы бронировали столик?

– Нет, не бронировал, – ответил ей, и только лишь потом, вспомнив о приличии, добавил:

– Добрый вечер.

– Я могу вам предложить столики как на веранде, так и в зале.

– Мне подойдет на веранде.

Она протянула руку в направлении, куда мне стоит идти, и проследовала за мной.

Сев за столик посередине, между столами, которые занимали две компании подходящих для данного заведения девушек, я взял в руки меню и начал ознакамливаться с ним.

Переведя взгляд на столик справа, я увидел, как две девушки с разных сторон пытались сфотографировать третью. Делать контент в ресторанах сейчас гораздо важнее, чем наслаждаться обстановкой и вкусной едой. Каждая уважающая себя инсталеди, при посещении заведения, должна сделать как минимум три серии фотографий. Чтобы затем удивлять публику каждые несколько дней тем, что инсталеди относится к категории людей, с девизом «Могу себе позволить!». Люди обменяли реальность на приложение в телефоне. Для большинства сейчас важнее подтверждение собственной красоты через мнение сторонних наблюдателей, нежели собственное счастье. А учитывая то, что никто из блогеров-миллионников не может сказать, что же такое настоящее счастье, они так и будут барахтаться в море фальшивых по наполнению страстей и агрессивного по подаче благополучия. Подобные люди живут в собственном мире, суть которого сводится к необходимости общественного признания. Если чего-то нет в инстаграме или в тиктоке, значит, этого и вовсе не существует.

Я перевел взгляд влево. За соседним столиком сидела ‘сделанная’ девочка. Она судорожно лазила в сумке, видимо, пытаясь найти что-то очень важное. Позже, когда она достала из нее телефон и воткнулась в него, я понял, что и за этим столиком не произойдет никакого разрыва шаблона.

«В споре не рождается истина, в нем рождается конфликт! – громко донеслось из динамика ее телефона. – Все эти старинные фразочки не имеют никакого веса. Люди тех лет ничего не смыслили в психологии взаимоотношений…»

Слушая бред выскочки, у меня не оставалось сомнений – мир находится в агонии от смыслового хаоса, который царит с тех пор, как появились безумные умники в коротких роликах. Люди, выворачивающие наизнанку базовые смыслы и посылы, заложенные столетиями назад, мотивируют других людей. Человечество запуталось в миллионах версий одного и того же нарратива. И через две минуты после того, как тот придурок перестанет ссать в уши бедной, пустоголовой девочке, она наткнется на новое видео, где будут говорить о том же чуточку иначе, ее небольшое количество разума начнет кренить куда-то в сторону. Но спустя еще пару минут она увидит нового умника со своей версией, и уж тогда ее критическое мышление сломает ноги по пути к истине. В конечном счете девочка, с наваристым ‘борщом’ в голове, поплывет по беспокойному течению реки под названием «жизненный путь», попутно засирая мозги ухажерам своими взаимоисключающими запросами. Раньше я заводился от этого помешательства, в котором люди пытаются вычитать панацею от всех бед, вместо того, чтобы разобраться в себе и понять, где именно они допускали ошибки и как их в будущем не повторить. Теперь же я относился к подобному с пониманием. Ведь если все будут действительно умны, то разумные люди обесценятся, станут банальностью. Но даже при всем этом я не переставал надеяться, что психотренинги, сворачивающие мозги, с позерством на этот счет станут моветоном в обществе. Тогда-то я и открою белое сухое, хранящееся в моем баре. С удовольствием выпью его до дна в честь победы здравомыслия.

Как только до меня добрался официант, я заказал себе кофе, после чего достал телефон и с ощущением преисполненности, которое посещало меня не так часто, принялся писать историю.

Спустя два часа я сделал перерыв. Крутя телефон в руках, я искоса поглядывая на девушек, которых к тому времени уже окучивали ранее находившиеся в зале мужчины. На их руках красовались дорогие часы, а в руках были ключи от припаркованных у ресторана люксовых машин. Опустив глаза на экран телефона, я решил зайти в инстаграм, чтобы немного разгрузить свой мозг.

«Считая себя умнее всех остальных, я критикую окружающих, – подумал я, открывая приложение. – При этом делаю ровно то же, что и они. Но ведь они, подобно мне, могут проводить время в инстаграме только ради того, чтобы ‘проветрить мозги’. Ни это ли когнитивное искажение?»

Зайдя в директ, я тут же наткнулся на множество непрочитанных сообщений, одно из которых остановило на себе мой взгляд. Вернее, не оно, а аватарка девушки, которая мне написала. Ее глаза имели насыщенно-зеленый окрас, а лицо привлекало своей нестандартностью.

Зайдя в чат, я наткнулся на лаконичное сообщение:

«Привет. Я прочла две твоих книги. Если позволишь, я прокомментирую».

Ввиду того, что это сообщение было прислано два часа назад и я подумал, что при идеальном сценарии у нас прямо сейчас может завязаться неплохой диалог. Мне, иной раз, не хватало общения с незнакомыми людьми. Особенно в момент написания историй. Чтобы не зарыться всеми персонажами, говорящими в одном стиле, я прибегал к диалогам с незнакомыми людьми, тем самым внося свежую струю в грядущую книгу.

«Привет. Прокомментируй, если есть желание. Только при условии конструктивности», – написал ей в ответ.

«Хорошо)», – ответила она.

– Как своеобразно это все работает, – прошептал, глядя на экран. – Только что я считал незамедлительный диалог идеальным сценарием, и он, этот сценарий, уже вовсю начинает развиваться.

«Только мне кажется, что лучший конструктив – это конструктив в глаза. Если у тебя есть время, мы можем выпить кофе?», – написала она.

Я снова взглянул на часы, которые показывали «22:38».

«Я могу подъехать, но есть нюанс – заведения по средам не работают до утра. Сейчас я в центре», – отправил ей в ответ.

«Ну, до двенадцати они уж точно работают. Я живу в «Красном Аксае». Могу сама подъехать».

Я попросил официанта принести счет, после чего ответил ей:

«Сейчас выеду. Можешь точный адрес прислать?».

«Богданова 79. Напиши за пять минут, я спущусь», – ответила она и вышла из сети.

Оплатив счет картой и не оставив чаевых, я поднялся вверх по улице и, оказавшись возле невзрачной высотки, в которой находилась моя квартира, обратил внимание, что неподалеку от ворот, ведущих на подземную парковку, слишком много людей. Мне стало любопытно, что так сильно привлекло собравшихся зевак. Вклинившись в толпу, я пробирался словно через густые заросли, что, впрочем, так же похоже на моральное сопротивление неопытной девушки, которую взрослый мужчина пытается склонить к сексу при первом знакомстве. Пока я протискивался между людей, то пытался понять, что из этих сравнений наиболее подходящее. Поняв, что и то и другое вполне себе годное, я выбрался на ‘первую линию’.

Передо мной лежало тело девушки. Верхняя часть тела с головой было накрыто простыней, нижняя- чьей то курткой, а разбросанные конечности неприкрыты.

– Это очень больно, – меланхолично произнес парень в капюшоне.

– Потому что с восьмого этажа! – возмущенно бросила бабуля.

– Это стало причиной суицида? – пошутил ни к месту.

– А ты откуда знаешь, что суицида? Поди сам и столкнул! – последнюю фразу она прокричала так, будто это последние слова в ее жизни.

Окружающие люди бегло перевели взгляд на меня, после чего, потеряв интерес, опустили его обратно.

– Бабуля, принимайте лекарства по списку, пожалуйста. – шепотом на ухо сказал ей. – А то так сами себя припишите к масонам. Будете перед зеркалом кривляться и выяснять, кто виноват в заговоре.

– Ах ты сученыш! – прошипела она.

Но мне было уже на нее плевать. Переведя взгляд на девушку, я застыл на месте от увиденного цвета одежды. Присмотревшись на руку, лежащую в стороне от тела, сжимавшую в кулаке черный предмет, я тут же окинул взглядом людей вокруг. Они снимали происходящее на видео, кто-то вел прямой эфир в «инстаграме». Остальные, качая головой, обсуждали причины поступка самоубийцы. Спустя пару минут приехала неотложка, за ней экипаж полиции. Полицейские растолкали толпу в сторону и настойчиво посоветовали всем расходиться по своим делам.

– Бабуля, скажи, когда это произошло? –спросил я.

– Я не знаю. Говорят, четыре часа назад, – недовольным тоном ответила она.

– И все это время она лежала здесь? – удивился я.

Она посмотрела на меня таким взглядом, каким обычно смотрят на идиотов.

– Ты думаешь вокруг этого дома мир крутится? – злобно произнесла она.

Поняв, что мой вопрос был глупым, я отстал от бабули. В Ростове вопрос времени не имеет значения. Мы должны быть благодарны, что они вообще приехали.

Не дожидаясь момента, когда полицейские начнут разгонять толпу, я решил уйти самостоятельно. Удаляясь, я смотрел на бездыханную девочку в розовом костюме. Приглядевшись, я увидел на шее порез. Словно кто-то перерезал ей горло перед тем, как скинуть из окна. Переведя взгляд на руку, которая неестественным образом выглядывала из под тела, я обнаружил вторую статуэтку.

Оказавшись в паркинге, у меня в голове всплыл ее диалог, где она рассказывала о желании найти баланс в жизни. Она считала, что вторая пара крыльев поможет ей в этом. «Не помогла, – подумал я. – А ведь я даже не узнал ее имя», – заключил, разблокировав машину.

Выезжая из подземки, я прокручивал в голове свой диалог с девушкой в розовом костюме. Пытался найти хоть какой-то намек на ее желание покончить с собой, но его не было. Она была слишком жизнерадостна для самоубийцы. Настолько сильно сияющие люди сами себя не убивают. Тем более, предварительно полоснув себя ножом по шее.

Проведя по волосам, я не мог понять, как сейчас пить кофе? Улыбаться незнакомке, когда в голове стоит картинка, с бездыханным телом. Телом, разбросанным по частям.

Спустя некоторое время у меня в кармане завибрировал телефон.

«У нас все в силе?)», написала девушка.

«Да, я выезжаю», – ответив, я забил в навигаторе адрес, после чего попытался оценить ее внешность по фотографиям. И остановившись на «6.5» из «10», я нажал на педаль газа.

Направляясь в сторону «Красного Аксая», я вспомнил, как у окружающих людей менялось отношение к этому жилому комплексу. Как только там началась стройка, все наперебой говорили, что застройка среди частного сектора – полный идиотизм. Но время шло, домов становилось все больше и люди, купившие там квартиру, своим непрекращающимся оправданием покупки, перевернули общественное мнение с ног на голову. И так как у каждого из проживающих там пяти тысяч людей, преподносивших ЖК как лучшее место в Ростове, было два, а то и три друга, то ‘отбеливающий’ эффект прогрессии отыграл на все 100. Теперь все считают этот район одним из лучших. А оставшиеся люди, которые в состоянии проследить последовательность трансформации мнений, услышав очередную хвалебную оду, улыбаются.

Когда осталось 7 минут до прибытия, я, как попросила меня критик, написал в чат. Подъехав к шлагбауму, я увидел девушку в кожаной курточке черного цвета с коричневыми вставками. Остановившись возле нее, я вышел из машины и, поприветствовав ее, открыл пассажирскую дверь.

– Приятно, – усевшись в машину, сказала она.

Не ожидая комментария на этот счет, я закрыл перед ней дверь ровно на половине слова, и вернулся за руль.

– Привет, – улыбнулась она.

– Я думаю, что мы поедем в «хочу кекс», – опустив приветствие, сказал я. – Он работает дольше всех.

– Меня зовут Любовь.

– Имя с намеком?– спросил ее, тем самым заставив немного задуматься, что именно я имею в виду.

– Звучит двояко, – ответила она.

– Тем интереснее будет разгадка, – улыбнувшись, я нажал на педаль газа.

Пока мы сидели за столиком, Любовь не сводила с меня взгляда. Я же, в свою очередь, старался не смотреть ей в глаза. Живя во время, когда каждый сам себе психолог, мне нравилось ‘бить’ по ярлыкам людей, находящихся в плотном саморазвитии. В данном случае, прикинув, что после увиденного возле дома мне с ней точно не захочется никакого продолжения, мне было интересно, отнесет ли она меня к человеку, который разбирается в манипулировании, либо воспримет буквально – что перед ней неуверенный в себе человек.

– «Прыжок в пустоту» – одна из лучших книг, прочтенных мной за последнее время, – она прервала приятное молчание.

– Интересно, – отпив глоток из чашки, сказал я. – В чем именно она одна из лучших?

– Это как разговор с другом. Она очень четко описывает то, что испытывала я. Больше скажу – она заставила меня вспомнить собственный развод. Но книга эта больше похожа на исповедь.

Я понимал, что она ждет либо подтверждения, либо отрицание своего предположения. А в идеале – изливание души с подробной историей, как я к этому пришел.

– Отчасти – да, отчасти – нет, – ответил ей.

– Процент реалистичности можешь назвать? Ты ведь пишешь о том, что у тебя происходило?

Последний вопрос меня всегда забавлял. Каждый мой собеседник хотел знать, сколько правды в книгах, и это нормально. Но для знания не обязательно слушать чей-то ответ. Иногда достаточно включить голову и понимание придет само собой.

– Любая изданная книга, которая цепляет человека, так или иначе основана на реальных переживаниях. Пусть немного и приукрашенных. Искренность – главный инструмент по завоеванию читательской аудитории.

– Я поняла, – вдумчиво произнесла Любовь. – О «Съёме»… Вылил на девушек из ведра. Мне показалось это перебором.

– Сколько налили, столько и вылил. Тебя, опять же, цепляет то, что есть в тебе. Протестуешь?

– Нет. – Улыбнулась она. – Просто высказала мнение.

Мы общались до момента, пока нас не оповестили, что заведение закрывается. Она рассказывала личные истории, как бы указывая на то, что многие ситуации из ее жизни действительно совпадали с ситуациями в «Прыжке в пустоту». Тогда я убедился, что она была сильной девушкой. Не той, которая кричит на каждом углу, что она сильная, а той, что сжимает зубы и, невзирая на обстоятельства, идет вперед.

Сделав несколько кругов по ночному городу, я привез ее к дому. Все это время она без умолку что-то рассказывала. И я ловил себя на мысли, что, хоть мне и сложно впитывать слишком много информации разом, я не хотел, чтобы она молчала. Параллельно я пытался понять, свидание это или обычная встреча двух взрослых людей, которые не могут похвастаться огромным количеством друзей.

– И знаешь, – подытоживала она историю, которую я пропустил мимо ушей, – все ситуации в жизни происходят не просто так. Преодолевая трудности, мы становимся теми, кем должны быть.

– Абсолютно верно, – согласился с ней. – Не будет ментального роста у того, кто не был на грани потери себя, как личности.

Когда в машине стихли голоса, она немного замялась. Очевидно, что за мной должен быть шаг. Но на итоговый выбор влиял контекст нашей встречи. Если мы виделись как писатель и читательница, которым было любопытно выслушать мнение друг друга, то по итогу встречи достаточно сказать «хорошего вечера». А если как мужчина и женщина, которые, видят друг в друге секс-объект, то, естественно, я обязан озвучить предложение проводить. Но, опять же, предложение проводить должно поступать от меня ровно в тот момент, когда я пойму, что это не является для нее чем-то из ряда вон.

– Хорошего вечера, Любовь, – сказал я, решив, что сексуальный подтекст в этом вечере явно будет лишним.

– Даже не Люба, а Любовь… – произнесла она.

– Мне так больше нравится.

– И тебе хорошей ночи, –  проведя пальцами по тыльной стороне моей ладони, сказала она и вышла из машины.

Возвращаясь домой, я обдумывал над тем, с каких пор стал теряться от перспективы продолжения. Что сложного предложить ей подняться, либо поехать ко мне или, на худой конец, в гостиницу? Чем отличалась Любовь от тех девушек, с которыми я имел общение в баре?

– Будет забавно, если она решит, что я нерешительный и мягкотелый, – сказал сам себе, дожидаясь открытия ворот, ведущих в паркинг, после чего, прийдя в себя, воскликнул: – Фу! Почему я об этом думаю?

Приложив немалые усилия, я сменил ход своих мыслей на обдумывание сюжета, после чего заехал в подземку.

Оказавшись в квартире, я снял с себя все вещи и ушел в душ. Вернувшись, я полез в карман за таблетками, но баночки в нем не оказалось. Глянув на столе, я их тоже не обнаружил. Прошерстив всю квартиру и не найдя таблеток, я плюнул на них и лег на кровать с телефоном в руках. Слегка присыпая, я пытался написать хотя бы пару абзацев. Но усталость была сильнее меня. Она будто связала мне ноги и тянула куда-то в глубину, чья темнота обволакивала тревогой и диким желанием выбраться отсюда. Я слегка дернулся, приоткрыл глаз и меня тут же ослепил яркий экран телефона. Тело было тяжелым. У меня не было сил даже на то, чтобы заблокировать его и убрать в сторону, не говоря о том, чтобы закурить желанную сигарету. Я вспомнил Славика. Куда он пропал? И почему его контакт не записан в моем телефоне? В следующее мгновенье я погрузился в сон.

Открыв глаза, я не почувствовал, что спал этой ночью. Вспоминая, что последний раз я был с утра таким усталым после затяжного рейва, изобилующего алкоголем и, конечно же, женщинами, я нашел в себе силы закурить сигарету.

– Надо купить таблетки, – произнес я в потолок, после чего, найдя в себе силы, медленной походкой пошел в душ.

После утренних процедур, взвесив все «за» и «против», я решил не оставаться в квартире. Вместо этого, одевшись, вышел в свет. Свежий воздух должен был поспособствовать моей бодрости и свежести ума, что очень бы мне не помешало после беспокойной ночи.

Спустившись по Чехова к Садовой, я, по привычке, зашел в «хочу К.Е.К.С» и купил там кофе. Затем я направился в сторону переулка Семашко, дойдя до которого, сбавил ход. Если не поднимать головы, то Ростов кажется обычным, суетливым, а порой тревожным городом. И пусть эта тревожность, по большей части, относится к движению на дороге, она окутывает весь город, проникая в сознание каждого. Впрочем, этот бестолковый бег никак не влияет на продуктивность или конечный результат. Суета ради суеты. Но иногда здесь стоит поднять голову, чтобы посмотреть с другого ракурса на дома старой застройки. Они, пестря своей разнообразностью, как бы указывают на то, что все не так однозначно. И уж тем более, не все так плохо.

– Доброго вам дня, молодой человек! – отвлек меня от размышлений старик, сидевший напротив выставленных на переносном столике игрушек. На его руках, как и прежде, были перчатки, одетые совсем не по погоде.

Я подумал о том, что странно желать доброго дня утром. Но решил, что поприветствую его так же:

– И вам доброго дня!

Подойдя ближе, я посмотрел на выставленные игрушки.

– Мальчик? – спросил он.

– Да.

– Я бы посоветовал эту, – он ткнул пальцем в игрушечного героя комиксов. – Мальчикам нравится спасать мир. Пусть и в своих фантазиях.

Я вспомнил, как Дима бегал по парку с супергероем в руках и настаивал, что он сильнее его. Решив, что эта игрушка ему понравится, я, глянув на ее стоимость, написанную на бумажке, сунул старику двести рублей.

– Это много, – он отказался брать деньги. – Она стоит сто рублей.

– Сто рублей заберете себе. – настаивал я.

Он вытащил из моей руки сторублевую купюру и отдал игрушку.

– Иногда стремление сделать приятно другому человеку стоит придержать до момента, пока не сделаешь приятно себе, – сказал он. – Я вам желаю хорошего дня на весь этот день.

Услышав его слова, я улыбнулся.

– Спасибо.

Разглядывая игрушку, я спустился к дому цыганят, которые, перевернув велосипед «на рога», пытались поставить спавшую цепь на место.

– Здрасьте, дядя! – сказал самый разговорчивый из них. – Как проходит день?

– Привет, парни. Хорошо. По другому никак, – улыбнувшись, ответил ему.

– Мне матушка говорит, что хороший день в наше время на вес золота. А мы знаем цену золоту.

Я улыбнулся, и ничего не ответив, продолжил идти вниз по крутому спуску.

Разместившись на своей любимой лавочке, я достал телефон и принялся печатать текст. Мысли шли одна за другой и, идеально встраиваясь в историю, расширяли границы, тем самым увеличивая количество путей, по которым можно было провести мою вымышленную героиню. В редкие моменты, когда у меня иссякал запас формулировок, я поглядывал на проходящих мимо меня людей. И если после этого у меня не открывалось второе дыхание, я смотрел на течение Дона. В свое время, я лишь на четвертой книге смог ответить себе на вопрос о том, что именно меня подталкивает к написанию книг. На вопрос, откуда я беру мысли. Готовая книга – это впечатление автора и, отчасти, его реакция на события, с попыткой обуздания их посредством размышлений персонажей. Нужно всего лишь быть открытым к миру и мир незамедлительно подкинет тебе кучу дерьма, захлебываясь которым, ты будешь писать шедевры или посредственное, одноразовое чтиво – в данном случае, вопрос категории продукта зависит лишь от искренности. И интеллекта.

За один ‘присест’ написав целую главу и приступив ко второй, я остановился из-за всплывшего оповещения в «телеграм».

Не открывая приложение, я с удивлением прочел имя отправителя, затем уже приступил к самому сообщению.

«Привет! Это я, Любовь. Решила спросить, как твои дела?».

Немного подумав над тем, откуда она взяла мой номер, я пришел к выводу, что, возможно, у нас есть какие-то общие знакомые. Все-таки Ростов достаточно маленький город для людей, пытающихся кого-то найти. Или которых пытаются найти.

«Привет, Любовь!», – написал я и сразу же стер, решив, что звучит это приветствие слегка странно.

«Привет) у меня все отлично. Твои как?», – заново написав, отправил ей.

Переписываться с людьми тяжелее, чем писать книги. Ведь если в книге ты сам решаешь, в какую сторону пойдет диалог персонажей – его развитие зависит от твоей фантазии, – то в сообщениях с живым человеком все упирается в его триггеры, травмы и скрытые намерения, для диагностики которых даже опытному психологу нужно время.

«Какие у тебя планы на день?)», – спросила она.

«Весь день писать. Хорошо идет. Первую главу закончил за два часа», – сразу же ответил ей.

«Мне понравилось наше вечернее общение. Может сегодня еще раз выпьем кофе?».

Снова взвесив все «за» и «против», где между перспективой секса, после вечерней болтовни, и написанием двух тысяч слов был огромный разрыв в рациональности, я решил, что пока пишется – нужно писать. А если Любовь, не поняв моего выбора, куда-то и денется, то это исчезновение будет не первым в моей жизни. Любовь всегда уходит.

«Сегодня вряд ли. Но в следующий раз уже я проявлю инициативу)», – отправил ей и закрыл диалог.

Увлеченно развивая историю, я бы даже не заметил, как приближается вечер и просидел бы так допоздна. Но у Гены был другой план касаемо моего времяпровождения. Он позвонил в самый неудобный момент, за что я его полюбил больше прежнего. Но решив, что сбрасывать мне не с руки, я взял трубку:

– Слушаю тебя внимательно. – Нервно сказал в телефон.

– Немного ласковее, Андрей. – довольным тоном произнес он. – Я тебе сегодня организовал вечер.

– Ты считаешь, что мне нужно было что-то организовывать? Особенно вечер?

– Я считаю, что тебе нужно проветриться. Сходить на мероприятие, на котором, между прочим, ты, наряду с Лизой, в списке наиболее значимых гостей. Начало в восемь вечера, в «Левобережном».

– Лисицыной?! – я не поверил своим ушам. – Ты серьезно?

– Да, Андрей, именно с ней, – спокойно произнес он.

– С каких пор она значимый гость? И вообще, каким образом она…

– Я понимаю, тебя задевает существование в этом городе человека, чьи мысли не хуже, а порой и лучше твоих, – говорил он не выдавая эмоций. – Это как двух львов загнать в одну клетку. Но ее тиражи сопоставимы с твоими. Оно и понятно, ты не можешь год закончить книгу. Вот тебя на вираже и обходят.

– Год? Ты начал употреблять? – ничего не понимая, я нервно тараторил. – Тебе угрожают? Что происходит? Какая нахрен Лисицына? Какой к черту год?

– Андрей, я ведь тебя просил, не выводи меня из себя, – выдохнул он. – Ты как с Луны свалился, ей Богу. Просто приди, отбудь номер и продолжай дописывать книгу.

Так, ладно, – произнес я, слегка смягчив тон. – Что за мероприятие?

– Не помню название. Что-то связанное с показом мод. Местная дива, которую трахает очень крупный предприниматель, решила заделаться под модельера. Вот и собирают всю городскую богему. Я решил, что тебе стоит проветрить мозги, а заодно освежить память на лица ростовских медийных личностей.

Очень важное мероприятие, название которого он не помнит – это то же самое, что ‘продавать’ меня кому-то, но без пополнения моего же бюджета. Если от него и была польза, так это в том, что он, словно будильник, служил напоминанием о приближающихся дедлайнах.

– Ген, если ты не знаешь, что это за мероприятие, то почему я должен узнать о нем изнутри? – спросил его. – Тем более, в компании Лисицыной.

– Андрей, тебе нужно светить лицом. И, в отличии от тебя, я об этом забочусь. Будь человеком, сходи туда.

Я быстро прокрутил в голове сценарий вечера, в котором все искусственно улыбаются друг другу и изображают восторженную радость от встречи. Представил Лисицыну, нахваливающую глубину своей мысли. Затем то, как они фотографируются миллион раз, чтобы, в конце концов, из этой кучи фотографий выбрать одну и выложить ее в сторис. После этого они разбиваются по маленьким, обособленным компаниям и промывают кости тем, кто не пришел на этот праздник тщеславия. Прикинув, что я не буду занимать ничью из сторон, ввиду того, что меня раздражает там абсолютно каждая личность, я родил в себе впечатляющую мысль.

– Ладно, раз уж ты старался, схожу, – согласился с ним.

– Я знал! – самодовольно сказал он. – Не зря же ты сына назвал в мою честь!

– Когда я давал имя своему ребенку, ты обманывал бабушек чудо-таблетками, которые в деловом костюме, разносил по квартирам. Плюс ко всему моего сына зовут Дима.

Он засмеялся. Но я не шутил.

– Андрей, только прошу тебя, держи язык за зубами! Улыбайся и если тебя раздражают разговоры окружающих, то просто представь, что ты в зоопарке.

– Плюс один. – пропустив его слова мимо ушей, сказал я.

– Что «плюс один»? – переспросил он.

– В списке моя фамилия и плюс один человек. По одному не ходят в зоопарк.

– Ты нашел себе женщину? – понизив голос, спросил он.

– Плюс один, запомнил? В остальном – на связи. – Сказал я и положил трубку.

Отбросив поступающие извне вопросы о Лисицыной и всего того, что говорил Гена, я вернулся к тексту в заметках. Но буквально взглянув на него, я решил, что стоит взять паузу. Что не нужно ‘выжимать’ из себя до последней капли, иначе польется ‘вода’. Я не единожды попадался подобным образом в ловушку продуктивности. Наивно считая, что написав от пяти тысяч слов, я сделал это качественно. На выходе тот текст получался не столько сырым, сколько просевшим по слогу и отходящим от сути повествования.

Нажав на ярлык телеграма, я вошел в чат с Любовью.

«Еще раз привет) У тебя какие планы на 19:30 – 00:00?», – отправил ей сообщение и откинулся на спинку лавочки.

Как только телефон завибрировал, я снова занял позу, в которой у меня локти опирались об колени. Как у школьника, потеющего при виде красивой девушки.

«Если мы говорим о сегодняшнем дне, то никаких)))», – ответила она.

«Отлично! В 20:00 я жду тебя у входа в «Левобережный». Там планируется какое-то модное мероприятие, связанное с показом одежды. Мы в списках», – написал ей.

«Тогда я побежала собираться! Думаю, за три часа успею)», – прислала она в ответ.

Прочитав сообщение, я встал с лавочки. Направляясь в сторону дома, я попытался найти в карманах свой талисман. Но и его не было. И решив, что он выпал, когда я одевался, оставил свои попытки найти его.

– Таблетки, Лисицына… – говорил я, поднимаясь по Семашко. – Еще и талисман!

Возле «Левобережного» было много людей в разноцветных одеждах. Одни целовались, другие пищали от радости как свиньи, третьи – фотографировались. Но каждый сверлил прибывающих надменным взглядом. Я понимал, что это не весь зверинец. В Ростове было достаточно самопровозглашенной богемы для того, чтобы этот клуб трещал по швам. Поэтому я был уверен, что в стенах клуба их как колорадских жуков на кусте картошке. Никто из них не хочет отставать в иллюзорной славе, кульминация которой заключается в том, сколько раз тебя отметят в сторис.

Поглядывая на часы, я начинал немного нервничать. Всплывшая информация от Гены повлияла на общий фон, так же как утеря таблеток с талисманом. Так же как смерть моей соседки. Но даже без всего этого я бы находился на распутье между тем, чтобы ближе к концу мероприятия ‘пройтись’ по каждому, и тем, чтобы ‘проходиться’ по ним не раскрывая рта, проговаривая во внутреннем диалоге сочные эпитеты.

Машины все подъезжали. Из них выходили девушки в платьях, улепленных стразами, в дизайнерских комбинезонах и в бесформенных пиджаках. Каждая без исключения держала в руках либо брендовую сумочку, либо маленькую псину. Когда за ними выходили мужчины, я улыбался во весь рот. Улыбался не от их внешнего вида, а от того, что им хочется соблюдать манеры, но, к сожалению, их этому не научили. А учиться самим, видимо, совсем не хотелось. Подставляя левый локоть для того, чтобы дама взялась за него, они перед этим вызволяли свое благородное тело из той двери, из которой вышла их дама – противоположной от той, к которой они были ближе всего.

Когда стрелки на часах показали 20:13 на горизонте показалась Любовь. Она была одета в черные брюки и белую рубашку, что, в принципе, никак не выбивалось из ее образа мышления. Любовь не была похожа на девушку, пытающуюся пробудить инстинкты в мужчинах и за эти ниточки притянуть к себе. Она умела одеваться эстетично, красиво и модно одновременно, что позволяло ей не переступать грань от приличной девушкой к дорогой эскортнице. Это меня в ней и привлекало. Ведь кто-кто, а я сегодняшний прекрасно понимал, что тяга, основанная на инстинктах, не имеет под собой крепкого фундамента.