Читать книгу Бердские истории. Book two - Роман Керберг - Страница 2

Тайна попугая

После дождливой ночи, во время которой гремели грозы, наконец, наступило утро. Первые лучики солнца накрыли землю, пробиваясь через густую листву деревьев. Маленький городок просыпался, радуясь новому летнему дню.

– Мне кажется? Или эти муравьи проложили дорогу через наш двор? – запрыгнув на край чердака, удивлялся знакомый нам воробей по имени Андрюха.

Спустившись на землю, он принялся клевать бегущих муравьев. Конечно же, среди последних началась настоящая паника, ведь их поедал гигант по имени Андрюха. В принципе, так и выглядит круговорот в природе!

Плотно покушав, воробей, было дело, собрался лететь на городской пляж, чтобы не только искупаться в теплой воде, но и отведать жареных семечек в торговых рядах на городском базаре.

Так бы и случилось, если бы в, то утро в гости к нему не прилетел его старый друг – попугай Челентано.

– Приветствую! – громко сообщил он звонким голосом.

– Тихо вы там! – раздалось недовольное замечание из голубятни.

И наши друзья решили удалиться со двора, дабы не будить еще не проснувшихся обитателей. Лихо, пролетев над парой домов, они приземлились на крыше одного из соседских коттеджей.

– Что случилось? – спросил у Челентано воробей Андрюха.

– Представляешь, – в каком-то волнении и даже смятении начал свою историю попугай, – ты, наверное, помнишь мою первую любовь Сюзанну.

– Это та, что уехала, не попрощавшись? – спросил воробей.

– Ну да! – произнес попугай, – она же не виновата, что ее хозяйка увезла без спроса… Мою любимую…

– Тогда я был очарован ее терпением, ведь она принимала меня таким, какой я есть! – подпрыгнув ближе к воробью, продолжил Челентано, – ведь она могла меня выслушать всегда, когда я что-то говорил. А надо признать, что говорю я много! Ну, ты же знаешь нас, попугаев! Она меня слушала, терпеливо! А что это может означать?

– Что? – поинтересовался Андрей.

– Да то, что только любящее сердце может так внимать мою постоянную болтовню о том и о другом! Да и к тому же я был молод и безрассуден! – как-то с сожалением отметил уже не юный двухгодовалый Челентано.

– Ну так вот, – вернувшись к своему рассказу, продолжил он, – ее же тогда увезли далеко, на юг! И вот ты представляешь, на днях привезли к нам в цирк пони (маленькую лошадку). Ее привезли из другого цирка! И я, разглядывая ее фотоальбом с изумлением, вдруг увидел свою Сюзанну! – очень громко произнес попугай, – и я выяснил, где она живет сейчас.

– Я конечно, дико извиняюсь! – приложив крылышко к груди, вмешался в бурные воспоминания попугая Андрюха.

– Но на что ты рассчитываешь? Ведь она уехала так давно, всё-таки прошел целый год с небольшим хвостиком! – затем, взяв попугая за клюв двумя крыльями и при этом посмотрев в полные горе и слез – глаза Челентано.

Андрюха, как воробей, знающий каково это – иметь свои несбыточные мечты. Например, мечтать о том, что он мог на самом деле справиться по-настоящему с любым, абсолютно любым хищным орлом! А не по случаю, когда его сбил беспилотный аппарат и так случилось, что в прошлый раз нашему воробью просто повезло, и орел был таким образом, им повержен!

Так вот, понимая, что сейчас переживает внутренний мир его друга, Андрюха сухо, но твердо сказал: «Забудь», – и отпустил клюв орла… Ой, извините, конечно же, попугая!

– Что?!! – яростно закричал попугай. – Забудь? – переспросил он воробья, да так, что тот попятился назад, прикрываясь своим крылом.

– Да! Эта Сузанна Манана Банановна… Чтоб ее! – продолжал Челентано, – стащила то единственное, что мне осталось от моей бабушки! Пакистанской танцовщицы Зузы великолепной, которая приехала в тысяча и так далее каком-то году в Россию с дипломатической семьей. И пусть тогда я сам отдал на память ту брошь, но вынужден признать, что происходило это все как будто под гипнозом!

Андрюха удивленно посмотрел на безрассудного местного паяца, но при этом, как выяснилось, потомка из семьи пакистанских дипломатов.

– Да-да! – продолжал попугай, – ты, видимо, не знал моего благородного происхождения, – как-то неестественно, но все же возвышенно и величаво произнес с хрипотцой именно эту часть из своего рассказа красноперый ловелас.

Слегка успокоившись, он продолжил: «Она украла брошь моей бабушки, которую ей подарили любившие ее за эффектные танцы пакистанцы. И кстати, эта брошь дорогая!».

– Я поклялся бабушке, что найду и верну семейную ценность! Это достояние моих детей и моей семьи, – утвердительно произнес теперь уже, как выяснилось, не совсем обычный, прямо, скажем, попугай!

Да и к тому же она обещала вернуться, а в итоге не прилетела!

Андрюха, выслушав такое выступление, хотел было произнести что-то значимое и все-таки оспорить аргументы потомка дипломатического корпуса, но, быстро одумавшись, решил не связываться с взволнованным попугаем, и ограничился всего одним уточнением…

Он спросил у Челентано: «Скажи, друг! Я почти все понял из твоего рассказа, кроме одного – а где твои дети и семья?

– Что? – спросил попугай в ответ.

– Где твои дети и твоя семья? – чуть громче повторил Андрюха.

– Дети, – ответил Челентано, – скажем так, я слегка поспешил насчет этого. Но в данный момент это обстоятельство не имеет никакого значения! Семья-то у меня есть, – утвердительно дополнил он.

– Какая семья есть у тебя? – прямо скажем, не отставал от попугая воробей!

– Какая, какая! – как-то виновато замотал своей головкой попугай, – ты, воробей! Мой цирк, голуби! Что это, по-твоему, не семья? – спросил Челентано.

Так и продолжили друзья сидеть на крыше дома, погрузившись в воспоминания о юности Челентано.

В тот день они узнали много нового друг о друге. Андрей понял, почему так важна для попугая эта брошь, которая была изготовлена для людей, и была подарена бабушке в знак признательности. И не важно, что брошь была только украшением. Для Челентано она была важна! Как память! О любимой бабуле!

К вечеру было принято решение, во что бы то ни стало разыскать и вернуть брошь домой! Андрюха, как верный друг, да и к тому же теперь как несколько часов целая часть семьи Челентано, не мог отказаться от приобретенных пакистанских связей своего родственника и тоже засобирался в путь-дорогу. Решено было отдохнуть ночь, а затем выдвигаться к цели!