Читать книгу Иррегулярный интеллект - Роман Олегович Кузьма - Страница 15

Куакен, сотрудник Государственной Специальной Службы Гейомии, в который раз осмотрел переполненный конференц-зал. Помещение, любезно предоставленное собравшимся одним из правительственным учреждений, было рассчитано на более чем пятьсот сидячих мест, и ни одно из них не осталось свободным. Люди, а также гуманоиды – и даже некоторое количество негуманоидов – толпились в проходах, возбуждённо жестикулируя и споря о том, кто из них по какому праву здесь находится. Большинство присутствующих являлись деятелями искусства и аккредитованными журналистами; были здесь и общественные деятели, не считая вездесущих сотрудников Специальной Службы Гейомии, сегодня подчинявшихся непосредственно Куакену. Последние то и дело подходили к наиболее разговорчивым и ставили им неожиданные вопросы жёстким тоном, не терпящим возражений. В результате возникали противоречивые, порой скандальные ситуации: сперва опрашиваемый на секунду словно терял дар речи, а затем долгое время приходил в себя, будто от полученного удара. Только тренированные люди отвечали без запинки, впрочем, им был специальный учёт, обычно же всё происходило иначе. Куакен, недавно произведённый в подполковники, знал всё, что думает по поводу эффектов, производимых спецвопросами, каждый из собравшихся и народ Гейомии в целом. Кое-кто из «знающих тайны» ГССГ поговаривал, что речь идёт не о гипнозе, а об умелом манипулировании поведением подозрительного лица, осуществляемом при помощи группы подставных собеседников. Те якобы – а Куакен знал наверняка, что именно так и было – размягчали психику «подозрительного», уже пребывающего в «сером», а то и в «чёрном» списке, предварительным разговором, и когда ему вдруг смотрел в глаза всезнающий «спец», он терял способность к сопротивлению и порой даже не мог вспомнить собственного имени. Металлические нотки в голосе «спеца» уже сами по себе свидетельствовали о том, что в биографии человека что-то нечисто, и подозрительность эта и тревожность немедленно передавалась всем окружающим, и несчастный в мгновение ока оказывался окружённым кольцом негативной энергии, сжимающей его подобно невидимому обручу. У некоторых в такие моменты не только ускорялось сердцебиение – даже если сердец было больше, чем одно, – но и перехватывало дыхание, словно пресловутый обруч существовал в действительности и приводился в движение мощнейшим гидравлическим прессом. Люди, неоднократно видевшие, как работают «спецы», утверждали, что были свидетелями дыхательных спазмов и даже инфарктов со стороны несчастных, которым задали спецвопрос в подобных обстоятельствах. Подобные истории порождали многочисленные слухи о применяемом «спецами», или, как их называли недоброжелатели, «спецслугами», тайном оружии, которое способно незримо воздействовать на подсознание собеседника, и о наличии у них сверхъестественных способностей. В последнем случае разговор – а они обычно велись навеселе, в укромных местах – вдруг переходил на пониженные тона, пока кое-кто, приняв позу, свидетельствующую о гордости за родную Гейомию, не утверждал авторитетно, что всё дело в кадровом отборе. Действительно, отбор в госслужащие, которые получали заработную плату, пищу, воду и развлечения по утверждённому централизованно плану-графику, был невероятно строгим. В большинстве случаев граждане, относившиеся к так называемым широким народным массам – Иррегулярам, – вообще не подозревали о том, что такой отбор существует, а те, кто каким-то чудом узнавал о нём, немедленно попадали под подозрение Специальной Службы. Подозрение, для начала именуемое проверкой личности и поведенческого стереотипа, постепенно превращалось в официальное подозрение в шпионаже и подготовке мятежа, если Иррегуляру не хватало ума остановиться и прекратить бесполезные расспросы. В конечном счёте, наиболее упорные могли добиться формального ответа, в котором указывалось, что отбор на государственную службу осуществляется в результате многофакторного анализа, включающего происхождение, генетический код и социальный статус кандидата. Те, кто умел читать то, что им пишут, понимали: должности являются наследственными. Для тех же, у кого имелось свойство быть чрезмерно настойчивым, текст содержал дополнительный абзац: «Методики отбора кандидатов, а также проводимые ответственными органами профильные проверки профессиональной пригодности являются государственной тайной, доступ к которой предоставляются при наличии соответствующего допуска. Попытка овладеть информацией, составляющей государственную тайну, относится к тяжким преступлением и карается, согласно статье 1, пункту 855 Уголовного кодекса Гейомии, исправительными работами на срок от десяти до ста двадцати пяти лет».

Наконец, из зала были выдворены немногочисленные лица, пребывавшие в «чёрном» списке, а те, кто находился в «сером», либо последовали за ними, либо «обелили» себя; в последнем случае вокруг них информаторами формировался иной тип кольца, именуемый «голубым» – кольцевое воздействие членами группы осуществлялось так, что выхватить оружие или бомбу и осуществить покушение не представлялось возможным. Вообще, считалось, что человек с ярко выраженным мортудо, инстинктом убийства, не сможет спокойно пребывать в «голубом кольце» и неминуемо утратит самоконтроль, настолько сильным был позыв к его либидо, половому влечению. Тонкое знание психологии и было основой поразительных успехов Специальной Службы. Умноженное на количество сотрудников и информаторов, а также на количество приборов внешнего наблюдения, оно составляло весьма внушительную величину, используемую для исчисления так называемого коэффициента влияния. Последний исчислялся как соотношение количества социо-бит информации, производимых Специальной Службой бит, к общему количеству, производимому социумом. Коэффициент наблюдения (процент отслеживаемых социо-бит), если он составлял значительную по сравнению с коэффициентом влияния величину, свидетельствовал о снижении контроля над социальными процессами. В таких случаях руководство Специальной Службы обычно с позором выгоняли.

Мероприятие, проходившее в переполненном зале, относилось к так называемому третьему уровню обеспечения безопасности («известные лица, обладающие значительным социо-влиянием, которые не относятся к числу госслужащих») и имели, по отнюдь не редкому совпадению, такой же уровень социо-возбуждения («событие, не представляющие непосредственной угрозы обществу, но привлекающее потенциальных мятежников»). В целом, ГССГ справилась со своими задачами, и никаких срывов не намечалось. Куакен решил в который раз проверить показания постов контроля взрывчатых веществ, металлодетекторов и энергоисточников – пять минут назад, если верить им, в зале не было ни бомб, ни моледиссемблеров, ни плазмомётов. Куакен мысленно произнёс кодовое слово, заложенное в его подсознание при помощи психотерапии, вызвав тем самым мимолётную судорогу мышц правой ягодицы. В результате был активирован соответствующий участок коры головного мозга, что привело в действие подсоединённый к этому скоплению нейронов наноскопический передатчик. Вживлённый непосредственно в мозг Куакена ещё до рождения, когда тот пребывал в утробе матери, передатчик подчинялся командам, отдаваемым всё тем же подсознательно-судорожным способом. Поиграв дельтовидной – икроножной – широчайшей мышцами спины – и ещё десятком мышц помельче, Куакен вызвал размещённые то тут, то там системы слежения. Благодаря им можно было незримо присутствовать в самых отдалённых закоулках здания. Всегалактическая знаменитость, являвшаяся потомком выходцев с Гейомии, в это время находилась среди сотрудников национальной компании голографического вещания – вокруг толпой хлопотали визажисты и стилисты, наводившие последнюю ретушь на лицо, которое десятилетия пьянства и курения превратили в подобие отёкшего фрукта. Действительно, Роже Ле Саж выглядел более чем скверно: скорее, высохший, нежели худощавый, с более чем заметной лысиной на внушительном куполе лба, который подтверждал наличие у своего владельца незаурядных умственных способностей – в общем, этот изношенный развратник никак не внушал восхищения. Тем не менее, Ле Саж был знаменитым писателем, и на многих планетах Галактической Конфедерации зачитывались его романами. Несомненно, оппозиция, вызревшая в среде Иррегуляров, постарается использовать визит Ле Сажа в своих интересах, но для того и существует ГССГ, чтобы все события были в пользу правительства. Куакен знал, что Конфедерация давно пытается навязать Гейомии иную, более демократичную, форму правления, без деления на Регуляров и Иррегуляров, как знал и то, что на деле всё объясняется стремлением взять под контроль выгодный в экономическом отношении космопорт Гейомии, расположенный на пересечении нескольких важных подпространственных маршрутов. За всем этим была большая стратегия, и именно ГССГ предстояло защитить Гейомию от происков коварных внешних врагов. Куакен, прямой потомок семи поколений «спецов», был полон решимости доказать, что руководство не зря доверило ему обеспечение информационной безопасности общества во время пребывания Ле Сажа на родине предков.