Читать книгу Маг волей случая - Роман Олегович Суворов - Страница 6

Под утро мне приснился кошмар. Причем, какой-то особо садистский, про журналистику. Всего я, конечно, не запомнил, но Андрей Макаревич берущий интервью у меня – это было круто. Я пытался объяснить, что все должно быть наоборот, но безуспешно. Причем, происходило это безобразие почему-то на диване в моей ташкентской квартире. Еще толком не проснувшись, я порадовался про себя, что мне никогда не снится Борис Моисеев. Такого ужаса моя тонкая писательская психика наверняка не выдержит. За окном только начинало светать, и я решил немного поваляться. Переварить новые впечатления, так сказать, а то больно много странного на меня свалилось. Или я – в странное, тут уж кому как нравится. Может, правы братья Стругацкие, говоря в своем «Понедельнике…» что рано или поздно способности удивляться, наступает предел? Или, как они говорили там же, я уже был готов вляпаться во что-то подобное? Да, наверно так оно и есть, я ведь писатель. Это ведь только кажется, что сочинять повести и романы легко. На самом деле автору нужно смоделировать множество ситуаций, поступков, диалогов, а это огромный труд. Особенно, если пишешь фантастику или фентези, а не детективы, как я. Кстати, я и выбрал этот жанр только потому, что прочел в свое время кучу уголовных дел. Мне и фантазировать-то особо не приходилось: что-то вспомнил, что-то поднял из архива своих газетных публикаций…

Во мне внезапно проснулся репортер, которого я давил в себе вот уже несколько лет. Елкина палка, ведь передо мной готовый фентезийный мир, а я даже не почешусь! В смысле, даже набросков никаких не сделаю. А ну как пригодится…

Порывшись в накладном кармане джинсов, лежащих на табурете у кровати, я вынул толстый блокнот с вложенной в него ручкой. Не прощу себе, если не набросаю хотя бы словесные портреты своих новых знакомых. Когда-нибудь да пригодится! Итак, прежде всего, от людей увиденные мной гномы почти ничем не отличаются. Разве что пропорциями, да и то не очень. Лиору можно было дать на вид лет сорок-сорок пять. Рост – около метра шестидесяти, телосложение… не знаю какое, в баню с ним не ходил. Но и ссориться с кузнецом тоже не стал бы. Видели когда-нибудь камышового кота? Эта азиатская животина, когда хочет, может выглядеть мирно и даже мило. А если нет – спасайся, кто может. С камышовым котом рискнет связаться не всякая овчарка, которую тот порвет, особо не напрягаясь. Вот и Лиор показался мне таким же. О Тагре и Миррете пока что сказать не могу почти ничего: выглядят похлипче отца. Особенно, Тагр. Этакий «юноша бледный со взором горящим», в смысле, творческая натура. Как сказал его отец, кузница для него – нож вострый. Зато скульптор-миниатюрист он замечательный. Вчера, когда все доели, допили, и допели, гном показал несколько своих поделок. Статуэтки из дерева, камня, глины, резные ручки ножей – все его работа. Посуда, кажется, тоже, что-то такое говорилось вчера за столом. Я не искусствовед, но поделки выглядели симпатично и даже изящно. И чего Лиору далась эта кузница? Зачем ему плохой кузнец вместо хорошего скульптора? А судя по тому, как гномский папа скривился, критикуя сына в разговоре со мной, он уже плешь проел бедолаге Тагру. Ну да ладно, что-то я отвлекся, продолжим описание. Пропорции тела у гномов вроде бы вполне человеческие, только выглядят плотнее. Кость явно широкая, даже у Милы, которая, в отличие от мужчин бодибилдершей не выглядит. Вполне себе симпатичная, только цвет волос непонятный: светлый с чуть заметной рыжинкой. Глаза, как я уже говорил, серые, с огромными ресницами. Ей бы тушь рекламировать…

Помяни черта – он и на пороге! Гномка сунулась в приоткрытую дверь и позвала завтракать. На желудке было еще тяжеловато после вчерашних посиделок, но я все же оделся и прошел в столовую. Не заставлять же хозяев разогревать мне отдельно! Да и интересно, «как у них тут пьют какаву, с сахарином, али без?».

Насчет какавы я, кстати, почти угадал. Не знаю, растут ли здесь одноименные бобы, но вкус напитка, которым угощалась семья, сильно напоминал горячий шоколад. Мы наскоро перекусили, и Лиор поинтересовался моими планами на сегодня. Н-да, вопрос «на засыпку». Действительно, что делать? Вообще-то я сейчас должен восточной экзотикой наслаждаться в Ташкенте, а не с гномами завтракать, какие уж тут планы? Разве только к Лотеру заглянуть.

– Ну, это успеется, – рассмеялся кузнец, – старый костоправ, наверняка еще в постели подушку давит, тролль его укуси! Слушай, будь другом, сходи с Милой на рынок, а то покупать нужно много, одна может не донести. Сходишь?

Я согласился, чувствуя, как настроение падает вертикально вниз. Слово «базар» проассоциировалось у меня с Ташкентом, Ташкент – с домом, ну а дальше и так понятно. Та самая, воспетая Иглесиасом ностальжи, туды ее!.. Пока Мила гремела на кухне перемываемыми чашками-ложками, я вышел во двор и присел на здоровенный пень для колки дров. Что ж так мне хреново-то, а, кто знает? Только теперь я вдруг осознал, в какую глубокую э… яму угодил. Судя по тому, что я успел увидеть, мир, куда я попал, был средневековым или чуть более развитым. Правда, в фильмах BBC про этот период показывали сплошной голод и антисанитарию, а здесь вроде чистенько. Даже канализация есть, видел, когда после пива в туалет заскочил. Это даже в мое время и в нашем мире, для многих деревень – страшная крутизна. А то, что этот туалет был еще и в доме – тем более. Но мне-то от этого не легче! Ну, если даст Бог вернуться, пришибу Скворцову! И с трупом что-нибудь сделаю, в особо циничной форме! А еще лучше – закинуть ее сюда, пусть поживет без телевидения, интернета, салонов красоты… и много еще чего.

Я оперся спиной о воткнутую в пень секиру и та вдруг, не выдержав моего веса, упала на землю. Причем, вместе со мной. Падая, я каким-то макаром успел скруглить спину перекувыркнуться и растянуться на спине у ног подошедшей Милы. Хм, интересно, все гномки носят нижние юбки вместо белья? Это ж такой гуд, что аж слов нет! Мечта вуайериста!

Девушка посмотрела на меня сверху и вдруг звонко рассмеялась. И почему писатели все время сравнивают женский смех с колокольчиком? Абсолютно ведь не похоже! Но красиво и заразительно, на такое хочется не обижаться, а смеяться вместе. Что я и сделал, поднявшись на ноги. Тагр с Мирретом, вышедшие на крыльцо, тоже улыбались во весь рот. Ну и слава Ктулху, а то ведь и побить могли за наглое поведение. Наверное, видели этот цирк с самого начала.

– Эй, Азраэль, ты талант в землю зарываешь, – крикнул мне с крыльца Миррет. – Тебе не в сказители надо, а в королевские шуты, вот где денег огребешь!

– А вот я подумаю, да пойду, завидуй потом, – ответил я. – Ну что, Мил, ты готова?

– Да, конечно, пойдем. Спасибо тебе.

– За что это?

– И проводить согласился, и рассмешил. Другой бы надулся как золотистая жаба

– А чего надуваться, когда снизу такой вид открывается – подколол я Милу в ответ. Вот видишь, ты тоже не надулась, значит, у тебя тоже с чувством юмора все нормально.

– И с чего бы мне надуваться? Это у вас, людей такие обычаи, что диву даешься. Я слышала, ваши мужчины даже в бане моются отдельно от женщин. Глупо это, я считаю. Кстати, Ты не знаешь, откуда этот обычай пошел?

Я, как сумел, объяснил про соблазн и все такое, чем привел гномку в недоумение. Она даже несколько раз куснула себя за кончик толстенной косы, после чего заявила, что ей этого не понять в силу скудости женского ума. Хм, значит, гномы – убежденные гимнофилы, то есть любители обнаженности, вроде наших древних греков? Все оказалось намного проще: оказывается, у бывших подземных жителей не все гладко с размножением. Из десяти «залетевших» удачно рожали только семь-восемь. С чем это было связано, никто не знал, но факт оставался фактом. Поэтому бородатые приветствовали все, что могло хоть как-то помочь в плане демографии. Наверное, это правильно, хотя, я и не понял, с чего они так переполошились. Восемь из десяти – процент вполне приличный. Ну да ладно, как говорится, у каждого своя шиза.

Так, перешучиваясь, мы прошли пару сотен метров. При свете дня деревня походила скорее на поселок или даже небольшой городок. Рынок находился на площади, посреди которой возвышалась каменная башня с какими-то пристройками. Вообще, ближе к центру деревянных домов было все меньше, их сменяли каменные или кирпичные. Башня же оказалась не культовым сооружением, как я предположил по наличию на ней колокола, а всего лишь пожарной вышкой. Как раз когда мы проходили мимо нее, раздался удар колокола, и через пару секунд из пристройки вылетела повозка, запряженная двумя лошадьми. Правда, бочки с водой на ней почему-то не было.

– Значит, не на пожар едут, а, например ребенка из ямы достать или еще что-то такое, – ответила на мой вопрос девушка. По видимому пожарные здесь, как и в России моего времени, проходили по ведомству МЧС. Аббревиатура из моего мира вновь испортила настроение, и, некоторое время мы шли по рынку, молча. Мила видимо почувствовав, что со мной что-то не так, вдруг остановилась. – Тебе нехорошо, Азраэль?

– Нет, все в порядке. За исключением того, что я оказался неизвестно где и как попаду домой!

– Так ты все вспомнил?!

– Как тебе сказать… если честно, то и не забывал ничего…

Сказал и почувствовал, как с души упал здоровый булыжник. Все равно приличной «легенды» у меня нет, а без нее меня рано или поздно раскусят. Да и Лотеру я уже окончательно решил все рассказать. А для остальных любопытствующих я подучу здешнюю географию и объявлю своей Родиной какую-нибудь страшную дыру. Дон Румата, 17блин, ташкентский!

В общем, я рассказал Миле кто я и откуда, хотя и с купюрами. Например, ни слова не сказал о том, каким именно способом я провалился в этот мир и не назвал своего настоящего имени. Но и остального хватило выше головы. Когда я закончил рассказ, глаза девушки вдруг наполнились слезами:

– И ты после всего этого мог смеяться вместе с нами вчера… и сейчас, – каким-то сдавленным голосом произнесла она. – Ты очень сильный, Азраэль! Наверное, мне нужно молчать о том, что ты…

– Да, думаю, лучше помолчать. И так кроме тебя еще и Лотер в курсе, так что мало ли что.

– Я никому-никому не скажу, обещаю!

– Верю. И спасибо, что выслушала, мне уже намного легче.

Действительно, настроение стремительно приходило в норму, и я принялся осматриваться по сторонам. Помимо удивительно красивой природы с ее изумрудной зеленью, ярко-синим небом и припекающим солнышком, удивление вызывало и количество самых разнообразных товаров. Продавали здесь все, что только можно, от овощей до оружия и амулетов. Среди первых, кстати, не было ни одного незнакомого, так что я даже разочаровался. Зато выбор был просто огромен. Но самое странное было то, что все, лежащее на длинных прилавках, выглядело отборным, как будто из дорогого супермаркета. Чистоту сельхозпродукции можно было объяснить стараниями продавцов, но размеры и отсутствие червоточин наводили на мысли о ГМО. Но откуда ему взяться в Средневековье-то? Как оказалось, в Лэнгионе такие успехи достигаются благодаря стараниям магов-друидов. Услуги такого «агромага» влетают крестьянам в копеечку, но себя оправдывают. Знающий друид может наложить на поле или огород охранные чары, которые не пропустят туда птиц, гусениц, саранчу и прочую гадость. В общем, полезный товарищ, а, главное, востребованный!..

Твою же маму! От сильного толчка в спину я едва не растянулся на земле. Кошелек вылетел из накладного кармана и откатился в сторону. Под визг Милы к нему подскочил низенький гном и наклонился подобрать. Как я исхитрился достать его ногой по копчику – не спрашивайте, для меня это тоже загадка. Теперь уже воришка пропахал носом пыль, но, тут же вскочил и, пряча кошелек за пояс, попытался сбежать. Наивный! С таким ушибом не очень-то побегаешь – это, во-первых, а во-вторых, бежать-то и некуда!

Опомнившиеся торговцы встали стеной и вполне профессионально брали вора в кольцо. Правда, воришка оказался не дурак и рванул в обратную сторону. То есть к нам с Милой. Та не растерялась и кинула ему в ноги пока еще пустую корзину. Вор зацепился ногой за ручку, но вместо того, чтобы попытаться стряхнуть лукошко, вдруг схватил девушку и приставил к ее шее нож. «Не подходить, сволочи, – истошно заорал гном, – прирежу девчонку!».

Торговцы растерянно остановились, не зная, что предпринять. Я этого не знал тоже. На занятиях по боевому самбо нас учили самозащите, а не освобождению заложников. А вор продолжал разоряться:

– Эй, человеческое отродье, карманы вывернул, быстро! Кому сказано! И пропустите меня! Кто-то не понял? Быстро, я сказал!!

Толпа гномов расступилась, давая проход, а я, чтобы не злить этого бородатого недомерка, полез в карманы. От бешенства я стиснул зубы так, что свело челюсти. В карманах у меня оставались только блокнот с ручкой, да шар Валерии. А если залепить этой штукой по лбу террористу? Мысль показалась здравой, но тут вдруг нервы вора не выдержали и он, оттолкнув заложницу, кинулся бежать. Ну что ж, попасть по затылку тоже было бы неплохо. Вот только тать уже юркнул за угол пристройки к пожарной башне.

Может, я и не побежал бы следом, но мысль о кошельке, оставшемся у гнома, заставила рвануть следом. Есть у японцев такое выражение – «потерять лицо». Так вот, оно как раз для таких случаев. Мне доверили деньги, а я их прое… потерял как полный олигофрен!

Погоня оказалась не очень-то и долгой. Гном несся вперед, не разбирая дороги, и сам себя загнал в тупик, образованный пожарной конюшней и каким-то каменным сарайчиком. Увидев впереди преграду, воришка снова выхватил из кармана свой нож и принялся размахивать им перед собой. Подходить к нему я не решился и вновь потянулся в карман за шаром.

От прикосновения к нему рука дернулась, как от удара током и я инстинктивно выдернул ее из кармана. Египетская сила! Нож выскользнул из руки разбойника, а следом упало и его тело. В том, что это уже просто тело, сомнений не было: вор выглядел… трупом он выглядел и никак иначе. Но вот когда этот труп рассыпался прахом, я натурально «завис». Толпа торговцев сзади тоже переваривала увиденное, не трогаясь с места.

Первой опомнилась Мила, и сразу же повисла у меня на шее. Интересно, как это у нее получается, одновременно смеяться, плакать и шептать мне что-то неразборчивое? Я прижал девушку к себе покрепче и поглядел на то, что осталось от воришки. Кучку серого праха уже почти развеял легкий ветерок, и показалась россыпь серебряных монет. Кошелек, видимо, постигла участь его временного обладателя. Кто-то из торговцев подошел и, собрав монеты, почтительно протянул их мне: «Возьми, благородный маг, это кажется, твое. И не переживай, мы не скажем страже о том, что произошло». Ну и славно, что не скажут, не хватало мне еще разборок с местными ментами.

Я ссыпал серебро в карман и прислонился к пустующему прилавку. Как же я ненавижу адреналин! Каждый раз после выброса его в кровь меня начинает трясти крупной дрожью. В прошлом я даже жаловался врачам на эту реакцию, но те разводили руками. Дескать, такая уж особенность у моей нервной системы и медицина тут бессильна. Правда, много позже профессор неврологии, у которого я брал интервью, посоветовал мне заняться каким-нибудь единоборством. Помню, я еще принялся доказывать, что к страху моя дрожь отношения не имеет и врач прочел мне мини-лекцию о свойствах адреналина. Оказывается, едва он поступает в кровь, как организм начинает его утилизировать. А поскольку адреналин распадается при мышечных нагрузках, то мы бросаемся бежать от опасности. Или даем ее источнику по рогам, если можем. Кроме того, тренированный спортсмен справляется с адреналиновыми выбросами гораздо оперативнее, чем среднестатистический обыватель. Так я и попал сначала в тренажерный зал, а потом и в секцию самбо. Надо сказать, это помогло: тело перестало бурно реагировать на адреналиновые выбросы, да и количество их здорово сократилось. В смысле, с кулаками на меня лезть стали гораздо меньше, хотя я и не выглядел полуторным шкафом. А вот теперь вдруг неожиданно заколбасило не по-детски. От страха за Милу, наверное. И от того, ЧТО у меня неожиданно получилось. Головокружение от успехов, как заметил еще Иосиф Виссарионыч.

Трясучка немного отпустила, и я оглянулся на бывшую заложницу. Мила замерла на месте, мертвенно бледная с часто вздымающейся грудью. «Хреново, – подумал я, осторожно беря девушку за запястье, – На шок похоже. Если и пульс окажется не в порядке, то без Лотера не обойтись».

Рука оказалась холодна как лед, а пульс я нащупал только с третьей попытки.

– К целителю бы ее, – раздался сзади приглушенный голос. – Столбняк на нее напал от страха. Обожди минутку, почтенный, я подгоню повозку.

– Не надо, просто покажи, где она у тебя, – ответил я, осторожно беря Милу на руки.

Мы обогнули несколько прилавков, и подошли к двухколесной таратайке, запряженной двумя мулами. Или лошаками, не разбираюсь я в них. В общем, что-то среднее между лошадью и ишаком. В тележке лежало несколько мешков, набитых чем-то мягким, на которые мы устроили пострадавшую. Я уселся рядом с ней, а гном, прежде чем вскочить на свое транспортное средство, подошел к животному и щелкнул пальцами у него над ухом.

– Негоже кнутом щелкать, объяснил он мне, – до смерти девчонку перепугаем. А вожжами этих упрямых тварей с места не стронуть.

Ослолошади резво дотащили нас до дома целителя, который, к счастью никуда не ушел. Увидев пациентку, он провел рукой вдоль теля девушки, видимо, ставя диагноз. Скорее всего, так оно и было, потому что, осматривая меня впервые, он сделал такой же пасс. Только теперь от его ладони исходило мягкое голубое свечение. Затем оно сменило цвет на ярко-бирюзовый, и дыхание Милы, наконец-то, выровнялось. Она несколько раз моргнула, словно только что проснулась. Узнав Лотера, она улыбнулась и спросила, что происходит. Целитель успокоил девушку, сказав, что на рынке ей стало плохо от жары, и потребовалась его помощь. Милу такое объяснение устроило, а вот мне оно показалось странным. – Только потери памяти ей и не хватает до кучи, – испугался я. Но, когда девушка была отправлена домой на той же тележке, Лотер признался, что забывчивость Милы – его рук дело. Для знающего целителя, оказывается, притупить травмирующие психику воспоминания не представляло проблемы. В принципе, их можно было стереть и полностью, но этому мешала магическая клятва, приносимая здесь всеми «медиками». Преступить ее было невозможно. В этом случае магическая сила клятвопреступника немедленно покидала его, преобразуясь в свет и тепло. Дальше все зависело от количества этой энергии: кое-кто просто лишался способностей, но в основном клятвопреступники либо слепли, либо, чаще всего сгорали заживо. Суть клятвы заключалась в непричинении вреда пациентам и в целом она сильно напоминала нашу клятву Гиппократа. Я несколько успокоился и по просьбе Лотера рассказал обо всем, что произошло на рынке. По ходу я выяснил, что читать мысли маги не в состоянии. По сути, то, что целитель сделал с памятью Милы, напоминало стирание данных на компе: сама информация никуда не девается, но пространство, которое она занимает, помечается как чистое. И так же, как на компе, восстановить данные можно только при помощи программы-заклинания.

По мере того, как я рассказывал о происшествии на рынке, глаза гнома блестели все ярче, а ближе к концу моего короткого рассказа, он начал нервно расхаживать из стороны в сторону. Его синяя мантия (он ее что, постоянно носит?) то и дело распахивалась, а он запахивал ее обратно. Было абсолютно непонятно, с чего это гном так возбудился. Ладно, я бы понял, случись такое в моем мире. Но здесь-то – маг колдуна шаманом погоняет! С чего бы такая бурная реакция? Гадать долго не пришлось: едва я окончил рассказывать, Лотер спохватился и пригласил меня пройти в дом.

Большая комната, куда он меня привел, была не то рабочим кабинетом, не то гостиной. В пользу первого говорили стеллажи до потолка, заставленные книгами, стол, на котором валялось несколько пергаментных свитков и… скелет в шкафу. Причем, не в фигуральном, а самом прямом смысле. Точно такое же пособие по анатомии стояло у нас на медотделении университетской ВК18. Только у этого костяка на лбу не было криво намалеванной маркером пентаграммы и трехбуквенного слова, а зубы не были закрашены через один черным. На стенах висело несколько картин, но к ним я не присматривался; гораздо больше меня заинтересовали развешенные на стенах предметы. Два скрещенных деревянных посоха с металлическими наконечниками, какие-то медальоны и несколько жезлов разной длины напоминали коллекцию какого-нибудь Индианы Джонса. Лишнего сходства добавлял длинный кожаный кнут. – Интересно, зачем он целителю-то понадобился, для лечения хронической лени, что ли? Хотя, изгоняли же наши предки-славяне бесов при помощи чертополоха! «Когда в кого бес вселился, бить того сей травой нещадно», – рекомендовали тогдашние медики. Радикалы, блин!

Заметив мой интерес, Лотер хмыкнул:

– Чувствую, ты склонен принять мое предложение об ученичестве. Я прав?

Пожалуй, еще утром я согласился бы, не раздумывая, но некстати проснувшаяся тоска по дому сильно остудила мою тягу к тайным знаниям. «А шло бы оно все», – уныло подумал я. В самом деле, ведь неизвестно, смогу ли я пользоваться магией дома, а раз так – зачем терять время? Мне и в писателях неплохо. Все это я изложил своему собеседнику и тот призадумался:

– Я понимаю твое состояние, Азраэль, и даже вижу, как тебе сейчас больно. Я могу отправить тебя домой, но не сию минуту. Видишь ли, никаких гномьих сил не хватит, чтобы открыть портал в иной мир одним махом. Для зарядки накопителей необходимо огромное количество энергии…

– Накопителей? – это слово вызвало у меня сразу две ассоциации: с одной было все ясно – некий аппарат, вроде уэллсовской машины времени, а вот вторую я никак не мог поймать за хвост. А Лотер продолжал:

– … целой группы магов. Сравнительно быстро подзарядить Портальную арку смогли бы только маги Академии и только совместно. Но и у них на это ушло бы больше трех-четырех месяцев. Мне же потребуется около двух лет.

– За два года я у вас тут сдохну, так что отправлять будет некого.

– А вот тут мы и подходим к главному, – оживился целитель. Ты обладаешь силой, это непреложный факт. Но пользоваться ей не умеешь. Сегодняшнее происшествие на рынке – лучшее тому доказательство. Поразив разбойника, ты вряд ли мог не зацепить Милу, так что благодари судьбу, не допустившую ее смерти. Уж поверь, Лиор нашел бы тебя где угодно и… в общем, я тебе не завидую. А отсюда следует, что тебе нужно научиться управлять своей силой, хотя бы из чувства самосохранения.

– А тебе-то, почтенный Лотер, какой резон мне помогать? Прости, но в человеколюбие я не верю. И в спортивный интерес тоже.

– Какой-какой интерес? В нашем языке это слово неизвестно. Что оно значит?

Опа! Значит, при наложении языкового заклинания маги не сумели предусмотреть все. Microsoft Word с ее вечными дырами в словаре просто отдыхает!

– Ну, в то, что ты просто хочешь доказать жизнеспособность своей теории обучения.

– Тут ты прав, хотя и не совсем. Я не просто хочу это доказать. Я хочу видеть живое подтверждение своей теории. Кроме того, ты не думал, что сам заинтересован в скорейшем изучении магии

– И в чем же тогда моя заинтересованность? —

– Хотя бы в том, что ты сможешь помочь мне с подзарядкой Арки перехода.

– Ага… и мы уложимся в полтора года вместо двух?

– Думаю, что вдвоем мы справимся куда быстрее. Поверь, я знаю, о чем говорю. Ну, так как, ты согласен стать моим учеником?

Под таким соусом у меня появлялся реальный стимул согласиться. Как говорят англичане, уай бы не нот, раз этим я приближаю свое возвращение домой. Я согласился и тут же почувствовал себя невестой. Во всяком случае, Лотер просиял, как будто я согласился за него выйти.

– В таком случае, дорогой Азраэль, я хотел бы определить твою стезю. То есть вид магии, который дастся тебе лучше всего.

– А что, по ауре не видно, – попытался схохмить я. Но шутка не прокатила и Лотер на полном серьезе ответил:

– Мог бы, давно бы определил. Превалирующую стихию видно сразу, но у тебя такая мешанина в ауре! Ясно только то, что сейчас твой мозг перестраивается под влиянием магического фона. Но об этом мы поговорим позднее, а сейчас приступим!

Мы уселись за стол, заваленный пергаментами, целитель снял с шеи какой-то медальон и принялся раскачивать им перед моим лицом, попутно объясняя суть процесса. Погрузив меня в транс, Лотер собирался вызывать у меня видения, связанные с основными стихиями и смотреть, не проявятся ли у меня в ауре их признаки. Как я понял, он ожидал чего-то вроде резонанса, но додумать мысль до конца не успел, провалившись в забытье.