Читать книгу Мокрый сентябрь - Роман Родионов - Страница 12

Молчание между сидящими рядом длилось около минуты. Риму казалось, что он сейчас вот-вот уснет. Потом Сан Саныч начал:

– Черт, целое утро на взводе! Это ж надо было такому случиться!

– Ага, скверное утречко – пробудившись, небрежно протянул Рим. Был ли он готов разговаривать с человеком, которого он знает столько же, сколько дней в неделе? Да, Сан Саныч преподавал у них, но финальный учебный год начался только-только, три недели назад.

– Вы знаете, молодой человек – когда опаздываешь, для тебя перестают существовать видимые и невидимые границы. По большей части спешка – вина всем проблемам.

– Да уж, несетесь через дорогу, сломя голову, не замечая окружающего мира. Вам надо быть повнимательнее, так и лишиться жизни недолго. – Глаза слипались, и меньше всего Риму хотелось, чтобы его кто—либо раздражал. Особенно, заводил разговор. Пусть это даже будет и директор колледжа, в котором он учится.

Сан Саныч удивился такой резкости, но не был ей поражен. В свое время, будучи таким же юношей, он спорил с преподавателями похлеще этого. Но то был не экзамен, а неформальный разговор.

– Вы осуждаете меня? – вопросил директор. Тонкая бровь вылезла ко лбу из—под толстой оправы очков. В них сверкнули то ли линзы, то ли глубокие, но неестественно для возраста синие зрачки.

– А, извините, неважно. – Глаза начинали гореть. Рим прикрыл их и потер пальцами руки. – Просто… старайтесь не опаздывать в следующий раз, хорошо? Все знают, что вы довольно уважаемый человек, к тому же, имеете вес в обществе. Потеря вас всем откликнется очень сильно.

– Ну да, я заметил. – Сан Саныч скрестил руки на груди и махнул головой в сторону водителя, который что-то насвистывал себе под нос.

– Я думаю, он просто чудак и не знает, кто вы такой. Сейчас в городке полно приезжих, так что они не понимают и толики того, что здесь происходит. Ну, или же ему совершенно нет до вас дела.

– Не знаю, что из этого правда, молодой человек. Так или иначе, я весьма оскорблен произошедшим. Желания ехать в автобусе с такими хамами нет никакого.

– Мне просто все равно на то, кто он такой. – Рим откинулся на спинку, слегка повернул голову в сторону собеседника. «Держись хотя бы для приличия, держись хотя бы для приличия, держись хотя бы…». Это было сложно, все слова перемешивались и превращались в бесполезный сплав из букв, в котором не было никакого смысла.

– Юноша, вам это просто говорить. Думаю, если бы вас сбил автобус, вы бы думали совершенно иначе. – Сан Саныч снял очки, достал платок. Осторожно протер стекла вместе с дужками и надел их обратно. На какое-то время обнаружились не такие уж и маленькие голубые глаза. – Мне кажется, он уже к завтрашнему дню забудет, что чуть насмерть не задавил, а потом еще и наорал на одного из ведущих архитекторов Восточной стороны. – Пожал плечами. – Бывшего архитектора.

Рим подумал, что он бы никогда не попал бы в подобную ситуацию, даже если торопился бы. «Нет-нет, Сан Саныч, я еще хочу пожить на этом свете. Даже если очень сильно захочу куда-либо попасть и быстро, лучше сделаю это самым, что ни на есть, безопасным способом».

– Да нет же, я его вижу впервые… ну, хотя, может, я не обращал особого внимания на то, что этот человек вообще живет в нашем городе. Всех не запомнишь, понимаете ли. – Рим закрыл глаза. В голове возникла мысль: «Почему мне не должно быть по фигу? Я не знаю. Он ведет себя так, будто все должны перед ним извиняться только потому, что он известный, или был таковым, но это же не так! Да и какая разница? В конце концов, перед железным бампером все оказываются равны».

– Конечно, понимаю. Но больше на этот автобус я не сяду. Если когда-нибудь я еще раз увижу это лицо…

Но Сан Саныч не успел закончить мысль. Автобус пришел к нужной остановке, и завизжал тормозами. Петька прокричал: «КОЛЛЕДЖ!», и двери открылись. Из автобуса вышли два человека и проследовали до самых дверей заведения. Один молодой, чье сущее желание, вероятно – сладко заснуть, и ничего больше. Другой торопился ввиду того, что опаздывал – старый мужчина, навскидку лет шестидесяти, а может и того больше, опираясь то на левую ногу, то на трость в правой руке, неуклюже переваливаясь с разных точек опора, как пингвин. Волосы кудрявого парня, неаккуратно уложенные в подобие шара из черных шерстяных ниток, трепались легким ветром. Оба явно торопились.

Стоит ли говорить о том, каким великолепным стал колледж после того, как в его стены ступила нога Сан Саныча? Поскольку до этого здание было выложено из несуразного красного кирпича, выцветшего и потрескавшегося со временем. Деревянные рамы воздействию разрушающей силы не поддались, но тоже потеряли в цвете. Через окна просматривалась искаженная картинка действительности. Открывая парадную дверь, в нос сразу бросался запах бумаг, высыхающих растений и нагретого солнцем паркета. Теперь же с трудом можно было себе вообразить старенькое строение на месте того, что возвышалось на пять этажей ввысь и на пятьдесят метров по каждую сторону от входа. Сан Саныч не пожалел выбить у мэра денег на кровавый гранит, из которого были сложены новые стены колледжа, и на черные металлические рамы. Среди всех зданий на Архитектурном проспекте дом 10 горел красным пламенем, как опавший с кленового дерева и залежавшийся лист. Вернее, как громадная куча таких листьев, опавших с безымянного клена где-то в лесу за городом, поскольку на глинистой и каменной земле вершины холма не росли деревья.

В попытках озеленить городок Сан Саныч так же принимал активное участие. Он лично привез несколько сортов деревьев и травы из Южного архипелага, но даже при должном уходе ни один саженец так и не смог прижиться. На участках земли, перемешанной с глиной, пробивалась сезонная травка, и это была единственная растительность в городе. Позже местными ботаниками было разъяснено и доказано – никакая это не трава вовсе, а вид высокого мха. Непроизносимое название, ими утвержденное, не прижилось, так что местные жители ласково прозвали этот мох «глинкой». Глинка оказалась очень выносливой и торчала повсюду, где были голые участки глинозема. В том числе, она росла и перед колледжем, опоясывая два квадратных фонтана.

Осенняя пора внесла свои коррективы. Под воздействие сентября попала и глинка. Белые цвета домов наряду с черными дорогами соседствовали с едкими желтыми и оранжевыми природными красками. Так же и здание колледжа стояло на окружавшей повсюду пожухшей и помягчевшей глинке.