Читать книгу Синдром Дао - Роман Романов - Страница 2

Я вышел на перрон и сразу же увидел ее. Сун Лимин стояла у вагона в черном плаще, прижимая к груди белую табличку с моим именем. Для китаянки она была слишком высока и неправдоподобно красива – гораздо красивее, чем на фотографии в интернете. Черты ее лица – прямой нос, чувственный рот, округлый подбородок – подкупали идеальной правильностью. На всем облике девушки лежала печать аристократической утонченности. Ее не по-китайски огромные глаза были полны безмятежности, но вместе с тем их черная глубина, казалось, мягко вбирала окружающее пространство, сминала его и неумолимо засасывала в космическую бездонность, притаившуюся за радужной оболочкой. Сун Лимин стояла неподвижно, словно изваяние, и в то же время создавалось впечатление, что она парит над сотнями ярко одетых низкорослых китайцев, оживленно сновавших вокруг. В своей отрешенности она казалась бесконечно далекой и недосягаемой для остального мира с его шумом и суетой.

Впрочем, ощущение холодной неприступности, якобы исходившей от фигуры и лица Сун Лимин, тут же рассеялось, едва я приблизился к ней и сбоку огласил воздух отрепетированным «Ni hao!».

– Ой, привет! – радостно воскликнула девушка, поворачиваясь ко мне всем телом. Взгляд ее, за секунду до этого погруженный в иные сферы бытия, тут же оживился, стал теплым и лучистым. – Ты что, знаешь китайский язык?!

– Dui! – с самым небрежным видом проговорил я, словно разговаривать по-китайски было для меня самым обыденным делом. – Ni hao ma?1

– Wo hen hao, – глядя с каким-то детским восхищением, ответила Сун Лимин. – Ni na?2

– Нина? – удивленно переспросил я, искренне полагая, что она, подобно китайским собратьям, решила называть себя по-русски для моего удобства. – Ты хочешь, чтобы я звал тебя Ниной? Но мне больше нравится твое настоящее имя.

Несколько секунд девушка с недоумением смотрела на меня, а потом расхохоталась. Ей было так смешно, что она даже выронила из рук табличку.

– Ну ты и шутник! – с очаровательной наивностью в голосе воскликнула Сун Лимин. – А я-то и вправду поверила, что ты говоришь по-нашему!

Я с таинственным видом вытащил из кармана листок, где студент написал несколько китайских предложений. Выразительно прочел две последние фразы из своего лингвистического арсенала: «Wo de han yu shuo de bu hao. Zai jian!» 3, – и, театрально поклонившись, убрал «разговорник» обратно.

– Ой, тебе надо в цирке работать, – качая головой и вытирая слезы смеха, сказала Сун Лимин с той же подкупающей детской непосредственностью. – Я сто лет так не хохотала!

Я молча усмехнулся: глядя на меня, вряд ли кому-то в голову могла прийти такая мысль. Мне, сутулому дохляку, со взглядом исподлобья и вечно хмурым лбом, на котором уже в двадцать лет поселились нестираемые морщины, – и вдруг на арену цирка, да в клоунском колпаке! И впрямь обхохочешься.

Вслух я, конечно, ничего не сказал, чтобы милую Сун Лимин в первый же день не начало тошнить от моего брюзжания. Я просто улыбнулся девушке и последовал за ней к выходу из вокзала. Позади меня, прихрамывая, катился неудобный отцовский чемодан. У него с незапамятных времен было поломано колесо, и, наверное, с тех же времен на его потрескавшейся рыжей коже остался ярлык иностранного аэропорта, где когда-то приземлялся старик…

Мы вышли на привокзальную площадь. Ее чудовищные размеры потрясли меня: мощенная серыми плитами территория простиралась так далеко, что края наполовину скрадывал белесый туман. Однако настоящий шок пережил я при виде огромного скопления азиатов, наводнявших пространство перед вокзалом. Многотысячная армия проворных китайцев напоминала живую массу – она волновалась и желеобразно перетекала из стороны в сторону, словно увлекаемая порывами ветра. Частицы этой массы сталкивались, разлетались и вновь сближались, проникали друг в друга и устремлялись кто куда. Броуновское движение сопровождалось оглушительным шумом, гортанными выкриками и непрестанным гудением, как от электропроводов с высоким напряжением.

Внезапно вспомнился мой предрассветный сон. Так вот же они, тысячи живых иероглифов, готовых смять и безжалостно растоптать все на своем пути, если не дай бог попадешь им под ноги! Сейчас смысл моего метафорического видения прочитывался максимально прозрачно и ясно. Выходит, странный сон снова предвосхитил явь, он будто подготовил меня к реальному «столкновению» с великим китайским народом. Глядишь, скоро и мои приятели, Гао с Хуаном, явятся во плоти.

Обалдев от светопреставления на привокзалье, я не сразу сообразил, что Сун Лимин тянет меня к стоянке такси – они выстроились длинными рядами слева от выхода. Девушка шагала впереди, уверенно лавируя между шебутными китайцами и автомобилями.

– Идем быстрее! – деловито крикнула она через плечо. – Иначе будем целый час стоять в очереди за машиной.

– А может, лучше по телефону такси вызвать? – неуверенно предложил я.

– Это еще зачем? – удивилась моя провожатая.

– Ну, дешевле будет, – изо всех сил стараясь не отставать, объяснил я. – Наверняка таксисты на вокзале втридорога берут. У нас, по крайней мере, так.

– Не говори глупостей, – фыркнула Сун Лимин. – Мы же не в России – здесь все по счетчику платят.

Я почувствовал себя жалким кретином. Стыдно признаться: дожив почти до сорока лет, я даже в России нигде не бывал, кроме родной провинции. И вдруг, как с корабля на бал, попадаю из сонной глубинки в кипящий жизнью Харбин, где десять миллионов человек живут по законам огромного мегаполиса, а я тут со своими сельскими правилами лезу! Ну не идиот ли? Опустив голову, чтобы китаянка не увидела мои пылающие щеки, я дал себе слово впредь не соваться с дурацкими рацпредложениями.

Нам повезло сразу же сесть в свободный автомобиль. Водитель – пузатый, как статуя Будды, и столь же невозмутимый – тронулся с места и включил счетчик: высветилась посадочная сумма в восемь юаней. Он повернул голову и выстрелил в Сун Лимин вопросом на своем наречии – будто хрипло кашлянул два раза. Та что-то кратко ответила и обратилась ко мне.

– Ты хочешь поехать в гостиницу или немного покататься по Харбину? – спросила она. – Можно посмотреть кое-какие достопримечательности, а то завтра времени на это уже не будет.

– Ну конечно, давай прокатимся по городу, – отозвался я. Не то чтобы мне хотелось поскорее совершить обзорную экскурсию – после долгой поездки я бы с большей радостью забрался в горячую ванну, – но сидеть рядом с Сун Лимин было так приятно, что я немедленно согласился.

Получив от меня ответ, девушка дала указания водителю – тот флегматично кивнул. Он осторожно вырулил с площади на шоссе и покатил по идеально ровному асфальту.

Удручавший меня туман мало-помалу рассеялся. Лучи солнца разогнали монолитную серость – и неожиданно открылось дивное многоцветье Харбина. Небо опрокинуло на город пронзительную синеву, окутав прозрачной голубоватой дымкой все вокруг: белые и кремовые высотки, обтекаемые строения с зеркальными панелями, лихие завихрения дорожных развязок и даже полотно автострады. Я пребывал в молчаливом восторге от красоты, мелькавшей за окном. Разумеется, я видел тысячи фотографий с видами зарубежных городов, запоем смотрел передачи о чудесах света, но наяву погружаться в чудо мне пока не доводилось. Наверное, именно поэтому я не до конца верил в реальность происходящего.

Сун Лимин увлеченно щебетала, рассказывая о зданиях, парках и площадях, проплывающих мимо. Поначалу я честно слушал, пытался запоминать диковинные названия этих мест, но потом незаметно переключился на саму девушку. Рассказывая что-то о видах из окна, китаянка иногда касалась меня рукой – и центр моего внимания совершенно естественно смещался к ее ладони, пальчикам, густым черным волосам. Вслед за центром внимания смещался я сам, и тогда мы ненароком соприкасались локтями, тут же тактично отрывались друг от друга, чтобы через минуту снова соединиться. Экскурсия оказалась чертовски увлекательной.

– Смотри, смотри – башня Дракона! – воскликнула Сун Лимин, указывая на возникшую впереди серую стрелу, что пронзала острием небо. Прильнув к стеклу, я наблюдал, как она медленно приближается, растет, обрастает плотью, а ее монотонная поверхность вдруг становится ажурной и начинает играть на солнце прихотливыми оттенками. Через минуту стрела превратилась в подобие гигантского межпланетного корабля – с близкого расстояния его было невозможно целиком охватить взглядом.

– Ты когда-нибудь был в телебашне? – поинтересовалась Сун Лимин, голосом возвращая меня в чувство.

– Нет, конечно, – пожал я плечами. – У нас в городе ее и в помине нет.

– Тогда вечером мы обязательно сюда приедем, – объявила девушка. – Будем любоваться Харбином со смотровой площадки.

– Что, прямо на самый верх заберемся? – уточнил я, похолодев. С детства испытывая панический страх перед высотой, я даже не отваживался один выходить на балкон.

– Ну, не на самый, – беспечным тоном откликнулась Сун Лимин. – Вон до той «тарелки» поднимемся, это и есть площадка. Там внутри ресторан и бар, заодно отметим начало твоего путешествия.

– Ладно, посмотрим, – уклончиво сказал я, надеясь до вечера найти какую-нибудь приличную отговорку и не подвергать себя жестокому испытанию.

– Смотреть тут нечего – просто пойдем, и все, – категорично заявила китаянка. – Иначе потом всю жизнь будешь жалеть, что упустил такой шанс! А сейчас едем в гостиницу. Shi fu, dao dong fang bin guan qu!4