Читать книгу Все нормальные люди - Роман Романов - Страница 6

Учитель физкультуры краевого сельскохозяйственного техникума Александр Александрович Щепа, точнее Сан Саныч, как называли его абсолютно все, кто знал, вечером, после работы, пил пиво перед телевизором и смотрел свой любимый спортивный канал. Настроение у него было паршивее некуда, поэтому смотрел он в телевизор невидящими глазами, без эмоций, не реагируя на периодический рёв болельщиков и вкусный запах жареного мяса с кухни, где колдовала его жена, тоже, между прочим, выпускница спортфака.

Из-за чего же настроение у Сан Саныча было настолько плохим, что даже футбол не мог отвлечь его от раздумий? Из-за разочарования! Горького, неожиданного, как гром среди ясного неба, осознания себя, почти профессионального спортсмена, опытного уже тренера, учителя первой категории, каким-то терпилой и даже, стыдно сказать, лохом.

«Это что же такое! – думал Сан Саныч, анализируя свое открытие и поигрывая желваками мощной челюсти. – Меня дурят, оказывается, все дурят, на каждом шагу, я теряю, а они получают!».

Вообще, надо сказать, Сан Саныч не страдал жаждой материального благополучия. У него была единственная мещанская слабость – не менее двух раз в год покупать новый спортивный костюм и кроссовки, коих у него уже скопилось больше, чем пиджаков у депутата Государственной Думы. Еда в столовой техникума была питательной, весьма и весьма доступной, а на соревнованиях, в спортзале и на стадионе денег вообще не надо было тратить. Даже рождение двух пацанов, ныне детсадовского возраста, положа руку на сердце, с учётом бабушек и дедушек, не внесло в жизнь Сан Саныча особых материальных трудностей. Кроме зарплаты, у него был постоянный доход с дополнительных платных секций. Плюс всегда приплачивали за судейство на соревнованиях, которых с каждым годом становилось всё больше. Плюс директор техникума дважды в год выплачивал ему премию из внебюджетного фонда за победы студенческих команд в битвах с командами других техникумов. Плюс выпускные курсы техникума каждый год скидывались ему на хороший подарок на долгую память. Плюс за регулярные вывозы студенческих групп на платные экскурсии фирма всегда платила сопровождающему небольшую маржу за доставку клиентов, а в этом деле во всём техникуме у Сан Саныча не было конкурентов, поскольку никто не мог лучше физрука управляться с вырывающимися на свободу экскурсантами пубертатного возраста.

Всё дело в том, что именно сегодняшний день стал для Сан Саныча каким-то откровением. Открытием, которое предстало ему благодаря череде неприятных удивлений, свалившихся сразу в один день, словно в отместку за все годы его социального равнодушия и невнимательности…

С самого утра, к 9.00 он спешил на заседание оргкомитета областной студенческой спартакиады. Сел в такси, доехал, но вместо сдачи со своих кровных двухсот рублей услышал: «Честное слово, командир, нету сдачи! Только вышел на линию, на последние полбака залил!». На предложение доехать до ближайшего магазина (поблизости от областного спорткомитета не было ни одного) и разменять сотку услышал: «Да поехали, конечно, командир, счетчик-то работает!». Отдал Сан Саныч две сотки и вышел.

На заседании оргкомитета в 9.45 он с удивлением узнал, что теперь, в рамках борьбы с травматизмом, чтобы иметь право судить на соревнованиях областного уровня, необходимо подтвердить свою судейскую квалификацию и получить соответствующую официальную справку.

Поскольку никто из собравшихся спортивных чиновников, конечно же, в компетенции нашего краевого судейского корпуса не сомневается, можно прямо сейчас оплатить казённую бумагу в размере 1500 рублей и выйти с официальным допуском к судейству по всем дисциплинам краевой спартакиады студентов.

В 10.15 Сан Саныч, с ценной бумагой в кармане вместо кровных полутора тысяч рублей, уже неспешно прогуливался пешком в направлении техникума, поскольку до обеда все его часы были отменены по причине участия в оргкомитете спартакиады.

В 10.55 он остановился у памятника революционному деятелю лейтенанту Шмидту. Около памятника происходила какая-то театральная, то есть с пафосом и надрывом, шумная неразбериха, напоминавшая митинг.

Остановившись в сторонке поглазеть на то, как прямо на улице народ ругает власть, Сан Саныч тут же попал под натиск парочки приличных граждан с красивым прозрачным аквариумом, в который были беспорядочно набросаны мятые мелкие купюры. «Примите посильное участие на помощь садоводам – ветеранам Великой Отечественной войны и узникам фашистских концлагерей!» – обратилась к нему парочка, близко-близко и требовательно заглядывая в глаза, словно выискивая в Сан Саныче скрытое неуважение к садоводам-ветеранам.

– А что, такие садоводы еще есть, что ли?.. Не, мы-то завсегда за ветеранов, ясное дело! – ответил, несколько смутившись, физрук, и полез в карман поискать мелочь. «Конечно, есть! – жарко ответили возрастные волонтёры, подсовывая свой аквариум чуть не под нос Сан Санычу. – А власть вон что творит, налоги повышает, обдираловка! Но отстоим, как в сорок первом!». Сан Саныч очень захотел в этот момент оказаться в своём спортзале и как следует рявкнуть на какого-нибудь оболтуса со второго курса.

Он резко тронулся с места, обогнул аквариум с купюрами и, набирая скорость, прошёл своей спортивной пружинистой походкой мимо красивой круглолицей и грудастой женщины в красном плаще, громко кричавшей что-то в мегафон в направлении толпы садоводов.

Тем более, что он узнал эту женщину. Она была председателем ближайшего к городу садоводческого товарищества «Окунёк», в котором они с женой хотели взять десять соток под дачку. Сделка тогда сорвалась, потому что вступить в садоводство, конечно, можно было, но все свободные участки были решением правления давно оформлены на эту самую председательшу, которая уже от себя лично продавала их по космическим ценам.

В 11.30, уже недалеко от места работы, Сан Саныч встретил своего давнего приятеля Юрку Семихвостова, с которым познакомился ещё в студенческие времена на соревнованиях по волейболу. Прилично одетый – в костюме-тройке, при галстуке, с перекинутым через руку лёгким плащом, – он шёл навстречу Сан Санычу, как раз почему-то из его техникума. Обнялись, поздоровались, решили вечером встретиться в пивной, как в старые добрые времена. Однако Юрка, похоже, не хотел отпускать приятеля.

Узнав, что Саныч работает физруком именно в сельскохозяйственном техникуме, он настоял, чтобы на пятнадцать минут они зашли к нему в контору, буквально в пяти минутах ходьбы отсюда. Сан Саныч был растроган хорошей памятью и дружескими чувствами человека, которого не видел столько лет, и согласился выпить чаю, поскольку кофе не употреблял по причине здорового образа жизни.

Фасад здания юркиной конторы был невыразителен, облуплен до безобразия, с облезлой входной дверью, с какими-то кустарными арматурными решетками на окнах и со старой вывеской, на которой золотыми буквами на чёрном фоне было написано: «КультОхранНадзор. Муниципальное отделение г. N».

«Совсем бедненько! Бюджетники…» – подумал Сан Саныч, проходя мимо распахнувшего дверь и расплывшегося в гостеприимной улыбке Юрки Семихвостова.

Но вскоре Сан Саныч испытал настоящий шок от разительного контраста внутреннего убранства и наружной физиономии конторы. Новенькие интерьеры, паркет, хрустальные люстры и мягкий встроенный свет со всех сторон, кожаная мебель и длинноногая секретарша около огромной кофе-машины в приёмной. Заметив отвисшую челюсть физрука, нелепо смотревшегося в своём спортивном костюме и кроссовках в этом почти дворце, Юрка пояснил, подмигивая левым глазом: «Так а зачем внимание привлекать-то? Бедные и бедные, нам эта бедность с фасада только в плюс, опять же, не бросаемся в глаза криминальным и государственным элементам, посторонние-то сюда не ходят!».

В 12.1 °Cан Саныч вышел из КультОхранНадзора уже совсем раздражённым. Суть юркиного интереса заключалась в том, что он попросил заслуженного физрука переговорить со своим директором на предмет соблюдения обязательств по сохранению архитектурного памятника краевого значения, в котором с пятидесятых годов прошлого века располагался сельскохозяйственный техникум. Его директор, со слов Юрки, отказывается делиться внебюджетными средствами на составление охранной документации. При этом директор, шельмец, понимает, что в случае шумихи в прессе никакого «внебюджета» техникума и даже краевого бюджета ему не хватит, чтобы оплатить консервацию или реставрацию памятника архитектурного искусства.

В этот момент в голову Сан Саныча впервые начали закрадываться странные подозрения и какие-то смутные недовольные мысли, которые он никак не мог сформулировать.

В 12.50 он изо всех сил дул в свисток и громовым голосом кричал: «Сидоренко! Сидоренко! Ты мужик или колбаса ливерная? Кто так подтягивается на перекладине! Упор лёжа принять! Хмырёва, что это за подача, что за подача! Это же мяч волейбольный, кожаный, а не колобок с печки! Жёстче кисть!». Настроение в спортзале, как на приёме у хороших психотерапевтов, быстро приходило в норму. Как вдруг, сразу после звонка, в 13.40 на большой перемене в столовой Сан Саныч увидел, как без пяти минут выпускники собирали по двадцать рублей за вход в столовую со всех младших курсов. Когда он тяжёлой спортивной рукой тащил за ухо к директору самого здорового из детин-вымогателей, между прочим, главного нападающего сборной техникума, он вновь оказался не в своей тарелке. Дело в том, что главный нападающий Вовка Петров кричал, воя от боли, что деньги они собирали не для себя, а на подарок, в частности ему, Сан Санычу. И костюм спортивный они уже заказали через Интернет такой, какого ни у кого в городе нету, и что скинулись бы сами, но им ещё своими деньгами на стол скидываться и на шампанское, на выпускной вечер.

Сан Саныч остановился, отпустил ухо нападающего сборной, постоял, подумал и пошёл.

Начиная с 14.3 °Cан Саныч, кого бы ни встретил на своем пути, уже совершенно чётко с ужасом угадывал истинный смысл и предназначение всего происходящего вокруг. Зайдя в кабинет к директору, он увидел выходящего навстречу довольного пожарного инспектора с тугим и позвякивающим пакетом, и почувствовал, что как будто уже давно знал, что там, в пакете, и за что. Завернув по тропинке за угол церкви по пути на остановку, он увидел батюшку, которого сам лично за свой счёт приглашал на радостях освятить спортзал после долгожданного ремонта, и который сейчас садился в шикарный новенький джип, тихонько что-то мурлыкая по сотовому телефону.

Как вдруг, сразу после звонка, в 13.40 на большой перемене в столовой Сан Саныч увидел, как без пяти минут выпускники собирали по двадцать рублей за вход в столовую со всех младших курсов.

По дороге домой, в рейсовом автобусе номер восемь, вдруг закончился бензин, и Сан Саныч, в ужасе, но абсолютно как наяву, увидел, как вот этот усатый водитель за углом у техникума на конечной остановке каждый день сливает бензин в свою личную канистру. «Может, я всё это уже видел, но не обращал внимания? – растерянно думал физрук. – «Может, это просто день такой?». И уже в следующий момент почти наверняка знал, что вот эта юная девица, сидящая у окна в автобусе, свой крутой телефон забрала у матери после трехдневной истерики о том, что она, последняя «лохушка» в классе, осталась без нормального смартфона и 4G.

– Девушка, извините! У вас теперь, как у всего класса, нормальный смартфон, да? Мамин, да? А ей папа подарил на юбилей, да? – вежливо спросил Сан Саныч, наклоняясь к юной особе, уставившейся в экран телефона. Девочка отпрянула от странного мужика в спортивном костюме, испуганно распахнув синие глаза, в которых Сан Саныч сразу прочитал, что он прав на сто процентов. Он развернулся и быстро вышел на первой же остановке.

В 18.00, весь в раздумьях, забыв о вечерней тренировке и оставленных в спортзале классных журналах, Сан Саныч зашёл в магазин, чтобы купить еды любимому коту, о чём жена весь день напоминала ему эсэмэсками. Вдруг он догадался ни с того ни с сего, почему его кот орёт по утрам раньше обычного и будит всё семейство. Он быстро подошёл к стеллажу с пакетиками кошачьего корма. На ценнике висела свежая бирка, извещающая о скидке, но цена была точно такой же, как две недели назад, когда он сам последний раз покупал эту продукцию. Сан Саныч вчитался в мелкий шрифт и… нашел! Вес нетто – на двадцать грамм меньше, а цена та же! Бросив пакеты на витрину, Сан Саныч угрюмо пошёл к полкам с пивом…

Утром физрук был весел и бодр. «Милая! Я все придумал! – говорил он уверенно любимой жене за завтраком:

– Всем студентам, кто ни туда ни сюда в нашем физкультурном деле, я теперь буду без жалости занижать оценки до неуда! А что? Стандарты, нормативы ГТО, понимаешь, возрождение физических кондиций молодежи! Конечно, я готов найти время дополнительно позаниматься, но только через дополнительные платные услуги. Или напрямую с них брать? Всяко-разно около сотни таких разгильдяев со всех курсов легко наберётся! Пусть время дополнительное, зато выгодно. И я тоже теперь буду, как все нормальные люди!