Читать книгу Знакомьтесь: мой друг Молокосос - Роман Витальевич Шабанов - Страница 1

Как манная каша может влиять на голос

Знаете, а я люблю манную кашу. Да, да. Эту вязкую, порой с комочками – не то жидкость, не то твердый продукт. Да и не просто люблю, но и продолжаю ежедневно каждое утро докучать близким, в частности маме, с просьбой о приготовлении этой детской кашицы.

«Да, и не забудь положить свежие ягоды. Свежие, све-жи-е. Не варенье. Ну пожалуйста», – обычно говорю я, но не всегда бываю услышан.

Да, у меня не сильный голос. Манная каша никак не влияет на развитие голоса. Это самое первое. Теперь самое второе.

Меня зовут Филимон. Это не шутка. И у меня перед глазами детство. Не только перед глазами. И за спиной, под ногами и над головой у меня детство. Как же это понять? Наверное, просто. Но для этого я расскажу о себе, точнее, уже начал рассказывать. С манной каши.

Каждое утро я сижу перед тарелкой с двойной порцией каши и уминаю ее с приятнейшим чувством. Представьте: снежная гора, к ней подходит великан с большой лопатой и ест ее. Великан – я, а лопата – ложка, которая служит мне верой и правдой не только каждое утро, но и в обед, погружаясь уже не в рыхлую гору, а в горячее озеро с подводными жителями, и на ужин, окунаясь в желтую гору картофельного пюре.

Я люблю картошку тоже, но начало дня так напоминает кашу – оно такое же приятное, мягкое и вкусное, поэтому утром – исключительно каша. Как-то раз приготовили яичницу и очень пожалели. Что за пища – жареные яйца? Из них же могли вылупиться цыплята, а их на сковородку… несправедливо. Я вообще не люблю, когда жарят то, что может ходить, бегать. У меня слезы наворачиваются.

– Не плачь, – говорит мне мама. – Почему ты плачешь?

– Я не знаю, наверное, я такой добрый, – отвечаю.

Родители смеются и лохматят мне волосы. Я отбегаю, но отец настигает меня и начинает щекотать. Он любит смешить. Себя называет комиком. Я его – папой. А как еще? Не могу же я его звать «комиком» или даже «папакомиком». Наверное, он будет недоволен. Не люблю, когда папа с непрожаренной котлетой на лице. Говорят: «кислой миной», но мне нравится разговаривать на другом языке – филимоновском. Я Филимон и должен общаться на своем языке, а не на ванинском, танинском, варваринском. Поэтому придумываю разные фразы.

– Так не говорят, – отрицает мою новую фразу мама.

– А я говорю, – кричу я. – Я что, этим словом могу кого-то убить? Нет. Это мое слово. Оно родилось после манной каши. Каша – муза.

Родители чаще со мной соглашаются, чем нет, поэтому я собрал огромную коллекцию слов в большую зеленую тетрадь. Например «зуболобый» – человек, но не тот, у которого зубы изо лба выступают, а злой, агрессивный. Или же «собавек» – человечная собака, я таких неоднократно из окна высматривал. Они смотрят на тебя так жалобно, так говоряще. Два глаза – две полости, и когда моргают – словно произносят что-то в духе: «Возьмите меня к себе, накормите, я вам буду служить, пол мыть и мусор выносить». Я бы с удовольствием, но мама будет против.

Эта история произошла со мной в один прекрасный день. Ничего, что шел дождь. Это для меня прекрасно. Когда солнце – ясно, снег – опасно. Можно поскользнуться и упасть, поранившись до крови. Итак, прекрасный день, дождь… начинаю…

Да, я забыл упомянуть одну деталь. Мне тридцать лет. Это тоже не шутка. Я инопланетянин. Так мне говорит мама. А папа называет толстячком. Но я на него не обижаюсь. Я действительно упитанный.