Читать книгу В поисках Изумрудного города - Роман Владимирович Моргунов - Страница 11

Перед посещением последней квартиры Пушкина нас просят подождать экскурсовода в прихожей. Довольно обширная тёмная комната с преобладанием ореховых тонов, где возле стен находится огромное количество самых разных сидений. Понятное дело, наши подопечные облепляют их, как снегири ветку рябины в снежную зиму. Комната наполняется шёпотом и усталостью. Через несколько минут я подхожу к Е.В.:

– Это ведь последняя экскурсия на сегодня?

– Да.

– Дети полны сил и энергии, всё хорошо!

Вместо ответа она показала мне на скамейку в самом тёмном углу. Когда мы вошли в комнату, её заняли три девочки: Алёна, Женя и Лиза Пи.

Слева направо они сели так: сначала Лиза, в центре Алёна, а потом Женя. Лиза протянулась через колени Алёны на колени Жени. Сама Женя легла поверх Лизы. Алёна же упала сверху на подруг. Длинные волосы разных оттенков (Лиза русая, Алёна брюнетка, а у Жени волосы цвета спелой пшеницы) водопадами падали вниз, иногда пересекаясь друг с другом. Девочки спали. Вокруг все относились с пониманием к их скульптурной группе. Я был единственным, кто проявил неуважение и сфотографировал их.

После экскурсии мы снова забрались в автобус и поехали к месту последней дуэли Пушкина.

Впереди меня занимали места два болельщика Спартака. Пушкин, конечно, важен, но не им и не в те минуты, когда Спартак играет с Уфой. Поэтому автобус – это то лучшее, что может с ними произойти. Всемогущий интернет позволяет узнать счёт.

– Один-ноль! – выкрикивает один из них.

– В чью пользу? – кричат в ответ с первых рядов.

– Мы ведём! – следует ответ.

Раз уж мы в автобусе, то я тоже, пожалуй, отвлекусь от Пушкина.

– Кто забил? – спрашиваю я.

– Глушаков, – полистав какой-то сайт, отвечают мне.

Я смотрю на часы. Матч только начался. Не всегда хорошо, если Спартак быстро открывает счёт. Я понимаю, что буду нервничать.

– Некит, слышишь?! Атлетик из Бильбао покупает Криштиану Роналдо!

– Да?

– Точно тебе говорю! Всё, со следующего сезона Криштиану Роналду будет там!

Тут мне не нужен интернет. Я чуть наклоняюсь вперёд и говорю:

– Атлетик Бильбао не купит Криштиану Роналду. У них такая политика, что играют только баски. Криштиану – португалец. Они его не купят!

– Мы знаем, – заговорщицки шепчут мне в ответ. – Не говорите, пожалуйста!

– А-а! – удивлённо протягиваю я и откидываюсь на спинку кресла автобуса. Не знаю, честно говоря, какую выгоду можно получить, если скрыть, что Атлетик из Бильбао не купит Криштиану Роналду, но у них там свой мир, они разберутся.

Вернёмся к Пушкину.

На самом деле никто не знает, где точно происходила дуэль между Пушкиным и Дантесом. То место, куда нас привезли, – это то место, которое указали секунданты довольно продолжительное время спустя после смерти Пушкина. Тогда здесь не было ничего запоминающегося, только поля, покрытые снегом да несколько чернеющих деревьев. Разумеется, в стороне от дороги. Секунданты утоптали снег, Пушкин и Дантес разошлись на оговоренное расстояние.

Мы стоим перед гранитным шпилем. Вокруг есть несколько лавочек, но никто не пошёл садиться. Тут странно.

Перед дуэлью Пушкин заезжал в кафе, пил кофе и ел пирожное. Уходя утром из дома, он попрощался со своими домашними: прислугой, женой, своячкой, которая жила у них и помогала с детьми, собственно со своими детьми (у него их было четверо). До полудня он, как и всегда, работал в своём кабинете. На массивном столе осталось лежать письмо к детской писательнице.

Но потом он приехал на пустое заснеженное поле, взял в руки пистолет и желал смерти человеку, который целил в него. За всем этим смотрело несколько человек, которые назывались секундантами. Эти люди следили за исполнением определённых правил. Эти правила были нарушены, никто это не скрывает.

А знаете, что заставило Пушкина желать смерти Дантеса?

Конечно, все знают! Может, конечно, и не он писал Пушкину письмо о включении последнего в орден рогоносцев, но за женой Пушкина, несомненно, ухаживал. И вот сюда (а может быть и не сюда) поэт приехал защищать честь своей жены, честь своего имени. Приехал для того, чтобы убить Дантеса.

Мрачное место, где мы все стоим в растерянности.

Прочь отсюда!

Ужинаем мы в том самом кафе, которое стилизовано под трамвай.

Над входной дверью там висел телевизор. Поскольку там показывали футбол, то я вспомнил о матче.

– Три-один! – сообщили мне.

– Жалко, что не посмотрели! – пожаловались юные любители футбола. Я промолчал. Я сильно люблю футбол, но мне не жалко. Кроме того, за ужином нам показывают Зенит-Анжи. А в тот момент, когда мне приносят второе (картошка и мясо), Яковлев забивает мяч в ворота Зенита.

Вообще не на что жаловаться!

После учительской ночной посиделки в фойе я захожу в номер.

Дети, по идее, давно спят, хотя мы знаем, что это не так. У них своя жизнь, которая движется по своим особенным, совсем не правильным с точки зрения взрослых, законам. Мы, конечно, постараемся не дать попасть им в город, хотим, чтобы они хорошо питались, спали ночью и бодрствовали днем. Мы даже будем пытаться, чтобы все так и случилось, но все и всегда идет своим особым образом. Тем не менее, учителя усаживаются внизу, рядом с охраной отеля. Охрана, кстати, относится к нам благосклонно, позволяет соединять столики и даже забирать стулья, на которых они всегда сидят.

Вот в такой обстановке мы коротаем ночь в Питере. Хорошая ночь. ТА даже перехватывает автограф Сергея Безрукова, который, как оказалось, ближе к часу ночи возжелал стакан сока и спустился в бар.

Но потом я оказался у себя в номере. Оставил полностью разряженный телефон включенным в сеть, настроил горячий душ. Мылся долго и с удовольствием. Потом обмотался огромнейшим махровым полотенцем, сел сделать несколько записей в своем личном дневнике. Ночью писать хорошо, если бы меня не клонило в сон. Поэтому я решил лечь спать.

По своей природе я отношусь к тем людям, которых именуют жаворонками, до 10 утра я спал считанное количество раз в своей жизни, а именно на 10 утра намечен подъем на завтра, но я решаю не рисковать. Включаю смартфон и думаю поставить будильник. Когда экран перестает играть разными мячиками, я вижу сообщения от ТА. Она прислала мне фотки меня в музее, где я всецело поглощен художественным искусством.

Таким я себя вижу впервые.

Да, надо признать, страшное зрелище! Я, знаете ли, никогда не задумывался о том, как я выгляжу, когда сосредоточен и задумчив. Если дело обстоит так плохо, то я начинаю понимать, почему некоторые представители человечества предпочитают не думать вовсе. Они не хотят выглядеть ВОТ ТАК.

Я захотел ответить.

Сначала стал набирать фразу "И вот так я всегда выгляжу в музее?", потом подумал, что эта фраза располагает к диалогу (что неправильно во втором часу ночи) и переписал: "Спасибо за предупреждение!" Потом не решился это отправить, подумав, что это невежливо. Стер. Придумал еще две или три фразы, которые теперь уже и не вспомню. В конце концов, решил, что точно бред какой-нибудь напишу, и будет плохо, если вдруг бред окажется обидным.

Я все стер, поставил будильник и лег спать.