Читать книгу Чёрная история - Роман Владимирович Моргунов - Страница 2

Артём положил спортивную сумку на пол, взял полотенце в левую руку и постучал.

– Да? – послышался голос Юлия Михайловича.

Артём толкнул дверь и сделал неуверенный шаг в кабинет тренера. Юлий Михайлович всей своей окружностью заполнял громадное чёрное кресло. Когда вошёл Артём, то тренер тут же повернулся к вошедшему, положив ручку и отодвинулся от бумаг на столе. Он сцепил руки в замок и сосредоточился на Артёме.

– Вот, – сказал Артём и протянул полотенце. – Там еле заметно.

Юлий Михайлович рывком забрал полотенце и бросил его на край своего стола поверх тех бумаг, которыми занимался.

– А ну-ка, присядь, – интригующим тоном почти пропел он из своих пушистых усов.

Что случилось-то, думал Артём. Он в панике перебирал в своей голове все события, которые произошли в последнее время, но не находил ничего, что могло бы быть достойным гнева Юлия Михайловича.

– За что Мишка кому-то там в школе зубы выбил?

– А, это, – выдохнул Артём. – Это перед сентябрём мы в футбол играли и там драка была… Мишка на неё, можно так сказать, опоздал. Вот теперь вот…

– Ориентировочно понятно, – хмыкнул Юлий Михайлович. – Он ещё куда лезть собирается?

– Да вроде бы нет, – пожал плечами Артём.

– Вот и хорошо! – откинулся в кресле Юлий Михайлович. – Ты же понимаешь, что начинается сезон, сейчас турниры пойдут один за другим. Ему никак нельзя наживать сейчас неприятности. Пусть забудет обо всех обидах. Бокс важнее!

Последнее Юлий Михайлович произнёс громогласно, как будто Зевс сообщал смертным свою волю. Артём инстинктивно кивнул.

– Теперь о тебе.

Артём внутренне напрягся.

– Мать твоя заходила…

Артём сглотнул. Почувствовал, что в глазах стали собираться слёзы.

– Отец твой, конечно, поступает неправильно. Пацана в пятнадцать лет оставлять с матерью… Настоящий мужик так бы не поступил! Уж не знаю, разногласия ли у него с твоей матерью, или там – Юлий Михайлович выразительно поводил глазами и усами – у него слишком большая любовь, но это уже, так сказать, история. Тут надо брать себя в руки.

Он остановил взгляд на Артёме. Тот кивнул.

– Ты не раскисай! Будь мужиком! Ты, считай, в семье сейчас главный! О матери должен заботиться, а не она о тебе! Ей сейчас ой как не сладко!

Артём кивнул.

– Ты соберись!

Юлий Михайлович заёрзал в кресле и сделал позу руками и туловищем больше характерную для бодибилдера, который показывает весь рельеф своих мышц, чем для боксёра. Видимо, именно так Юлий Михайлович представлял себе собравшегося мужчину.

Артём кивнул.

– Я знаю, она не очень-то поддерживает, что ты боксом занимаешься, – сменил тон на заговорщецкий Юлий Михайлович. – Она всё вздыхает, что крови с тебя много выбивают.

Тут Юлий Михайлович вздохнул сам.

– Это – да!

Артём кивнул.

– Но ты-то мужик! Ну кровь, бывает, покапает из разбитого носа… Что ж теперь? В шахматы играть прикажете? Нет! Тут твёрдость нужна, понимаешь?

Артём кивнул.

– Так что ты за бокс, дружище, держись! Бейся как лев!

Юлий Михайлович даже прорычал как-то. Потом выразительно и страшно посмотрел на Артёма.

Артём кивнул.

– Ну, с Богом!

Артём поднялся. Слёзы ещё стояли в глазах, но уже было понятно, что он их удержит. В кабинете Юлия Михайловича не разревётся, нет. Всё будет хорошо. Бывали случаи. Когда Юлий Михайлович и два часа мог кого-то в чём-то убеждать. Так что тут ещё легко отделался.

– Да, Тём, подожди!

Ну что ещё?

– Ты это… Домой пока полотенца-то не носи…Сам понимаешь, мать нервничает… Ей это сейчас ни к чему…

– Хорошо.

Артём уже повернулся, чтобы уйти, но остановился.

– Юлий Михайлович!

– Что?

– А что же мне с ними делать?

– С полотенцами-то?

– Ну да.

Тренер вздохнул.

– Давай вот как мы с тобой поступим: я тебе свои полотенца приносить буду. Оставлю на твоём шкафчике. Ты после тренировки это полотенце на шкафчике и оставляй. Я их тебе менять буду. Понял?

– Спасибо, Юлий Михайлович!

– Да что там! С Богом!

Артём закрыл дверь и выдохнул.

Зачем мать приходила? Зачем рассказывает всем, что отец её бросает?

Артём поднял сумку и поплёлся вниз. Около двери раздевалки он остановился и крикнул:

– Макс, Мишка вы здесь?

– Да, – отозвался Макс. – Подождёшь на улице?

– Да, как обычно, – крикнул Артём, вскинул свою сумку на плечо и отправился на выход.

В то самое время, когда на втором этаже Артём постучал в дверь Юлия Михайловича, на первом в мужской раздевалке из душевой вышел Макс. Душ он всегда принимал обстоятельственно. Поэтому мылся дольше всех. Если бы Артёма не отправили с разбитым носом досрочно в раздевалку, то на скамейке его бы ждал не только Мишка, но и Артём.

– Уже все разошлись, – уныло сообщил Мишка.

– А тебе-то что? Нам в любом случае ещё Тёмыча ждать!

– А, ну так-то да…

Макс размотал свою полотенце-юбочку, открыл свой шкафчик и одевался. Мишка сидел в паре метров от Макса, немного сгорбившись, в спортивных штанах и футболке. Даже в спортивной одежде в его теле угадывалась звериная сила. Лёгкая ткань футболки свободно ложилась на горы его мышц. Макс, надев трусы и причесавшись, свесил свою голову, точно страус, оценивающе посмотрел на себя.

– У меня прес рельефный? – вдруг спросил он.

– Чего? – не понял Мишка.

– Смотрю на свой живот, – уточнил Макс.

– Зачем? – спросил Мишка.

– Дечонкам нравится, когда у парня прес, знаешь, такой, «кубиками».

– А-а, – протянул Мишка.

Макс посмотрел на Мишку. Он, конечно, ожидал, что в этот момент Мишка будет внимательно и оценивающе разглядывать свой живот, но Мишка остался на месте.

– В эти выходные начнётся бокс!

Мишка кивнул.

– Готов? – спросил Макс.

– Всегда готов! – улыбнулся Мишка.

– Аню позовёшь?

Улыбка слетела с лица Мишки, он тут же насупился.

– Причём тут Аня?

– Мишенция, ты-то наверняка выиграешь! Представляешь, как это будет красиво выглядеть? Это ведь как средневековый рыцарь на турнире!

– А чё сразу Аню-то!

Мишка говорил тоном обиженного ребёнка, было непривычно. Это была совсем не его роль, поэтому он не знал, что надо делать. Куда прятать взгляд, что делать с руками.

– Мишка, хорош уже! Сколько можно! Позови её!

– А чё Аньку-то?!

– Да ты, когда её видишь, прямо домашнем пуделем делаешься! А ты ведь волкодав по натуре! Уж я-то знаю!

– Ничего я не делаюсь!

– Да на тебя в этот момент смотреть противно! Позови её!

– Чего ты заладил-то?!

– Ладно я тебе враг бы был, Мишка! Но я-то тебе друг! Мне-то ты сказать можешь?

Мишка молчал. Макс хотел посмотреть ему в глаза, подошёл и стал точно напротив него, но Мишка отвернулся и нахмурился. Макс шумно и показно вздохнул и в момент оделся в джинсы, футболку и свитер.

– Как я её позову? – еле слышно пробормотал Мишка.

– Чего? – переспросил Макс.

– Как её позвать?

– Не слышу!

– Как позвать? – чуть ли не крикнул Мишка.

– Кого? Куда?

– Хорош уже! – до Мишки наконец дошло, что Макс издевается. Сам Макс только рассмеялся.

– Что значит «как»? Берёшь и зовёшь!

Мишка насупился и промолчал.

– Всё, я оделся. Ждём Тёмыча и валим.

Мишка шумно выдохнул.

– Так ты её приглашать будешь?

Мишка помедлил с ответом.

– Нет.

– А чего ты ждёшь? Думаешь, она к тебе первая подкатывать будет?

– А что мне делать?

– Пригласить её!

– Как?

– Да ё-моё! Мишка! Не тупи! Подходишь и говоришь: «Аня, будь моей женой»!

Мишка открыл рот, но слов не нашёл, замер.

– А, это позже! – наигранно схватился за голову Макс. – Давай вот так: для начала ты пригласишь её на свой бой. Звучит так: «Аня, приходи на бой в субботу в спортивный центр «Торпедо». Знаю, от этой фразы до первой довольно длинный путь, но с чего-то надо начинать. Как тебе?

Мишка задумался.

– Макс, Мишка вы здесь? – послышался голос Артёма.

– Да, – отозвался Макс. – Подождёшь на улице?

– Да, как обычно, – крикнул Артём, и шаги его стали удаляться.

Мишка молчал, явно стеснялся.

– А если она откажется?

– Нет, не откажется.

– Почему?

– Потому, что ты не должен так думать. Иначе не стоит подходить.

– Нет, я не могу!

Мишка привстал и собрался идти на выход.

– Мишка, она ведь классная девчонка! Думаешь, она одному тебе нравится?

Мишка повернулся и посмотрел на Макса.

– Ты о чём?

– Если ты её завтра не пригласишь, то её приглашу я. Учти это!

Мишка замер. Макс, воспользовавшись этим минутным замешательством, ловко выскочил из раздевалки.

– Пойдём, Тёмыч ждёт!

Мишка обидчиво насупился и грозно зашагал за Максом.

Ирка наверняка собрала бы против новенькой целый заговор дворцовых интриг, но отношение Дэна к Настюшке было таким, что помимо личной обиды нужно было что-то ещё. Этого «ещё» пока не было, и Ирка затаила на новенькую обиду.

А вообще Анастасия оказалась крайне интересным человеком.

Во-первых, уже на следующий день она пришла в обычных синих джинсах и синей блузке. В кроссовках. А это значительно сблизило её с видом среднестатистической школьницы в этой школе.

Во-вторых, оказалось, что она носит в своём рюкзаке гораздо больше, чем носят обычные ученики. Во время урока её парта становилась чем-то необычным, словно прилавок сказочного восточного торговца. Первые дни это вызывало насмешки одноклассников и удивление учителей, но как-то быстро к этому все привыкли.

В-третьих, она была настоящей отличницей. Она действительно знала всё, что задавали. От физкультуры у неё было освобождение, но это было воспринято как должное (у другой отличницы – Кати – оно тоже было). И был ещё один предмет, на котором Анастасия не раскладывала свою чудесную разноцветную лавку восточного торговца. Английский. Но никакого особенного секрета здесь не было: на первом же уроке английского стало понятно, что английский Анастасия знает лучше учительницы английского. Но учебник и тетрадь Анастасия носила исправно, дневник всегда лежал на краю стола, опаздывать на уроки ученица себе не позволяла, поэтому Анна Игоревна – учительница английского – была в тихом и лучезарном восторге, с медовым наслаждением называла новенькую «Анастейшей» и россыпью ставила ей пятёрки.

Артём не подошёл к Раисе Васильевне с просьбой пересадить его, и они так и остались сидеть вместе. От Анастасии каждый день веяло яблоками, на пальцах менялись серебряные причудливые кольца с изображениями единорогов, орлов, змей и волков. Со временем Артём начал распознавать некоторые действия своей соседки по парте.

Например, в правом верхнем углу у неё всегда были клейкие маленькие закладки четырёх цветов: розовые, зелёные, голубые и жёлтые. Если на какой-то странице она клеила розовую закладку, то это означало, что здесь есть правило, которое нужно выучить наизусть. На следующий день на этой закладке появлялась «галочка» – выучила. Жёлтая закладка означала формулу. Голубая – стихотворение или важное высказывание, зелёная – домашнее задание. Всего за неделю её учебники покрылись пёстрыми закладками в несколько рядов. Помимо закладок был ещё маленький блокнотик, куда она делала пометки маленьким карандашом, который лежал рядом с этим блокнотиком и не для чего больше не использовался. На парте были ещё два простых карандаша. У одного грифель был толстый, у другого тонкий. Анастасия могла взять один из них, задуматься на секунду, а потом взять другой. Слева, почти у самого края лежали маркеры. Салатовым она выделяла темы в рабочих тетрадях, розовым – формулы и правила, чёрным оставляла на полях точки. А однажды на алгебре Артём увидел, как она, решив задачу, вдруг взяла чёрный маркер и зачеркнула косой линией. Тут же взяла блокнот и сделала какую-то запись, затем подчеркнула жирным карандашом какое-то своё действие, после чего отлистала учебник назад, нашла розовую закладку и карандашом нарисовала на ней вертикальную палочку. Сделав все эти манипуляции, она вернулась к решению задачи и решила её ещё раз, поставив чёрную точку на полях и выделив розовым какое-то своё действие.

Выглядело всё это жутко магически.

– Кто заметил в этой задаче подвох? – спросила математичка, победоносно оглядывая класс.

Анастасия подняла руку.

– Да, Анастасия?

– Я не очень поняла почему по первой формуле черепаха оказывается быстрее олимпийского бегуна, но, кажется, поняла, как надо посчитать.

– Та-ак! А что у тебя получилось в ответе?

– Олимпийский бегун потратит на это расстояние 3,5 секунды, в то время как черепаха пройдёт за 12,8…

Математичка победоносно улыбнулась.

– Почти, – сказала она.

Анастасия поджала губы. Тут же взяла в руку чёрный маркер.

– Олимпийский бегун действительно потратит 3,5 секнды…

Чёрный маркер лёг на своё место. Анастасия тут же взяла салатовый и поставила галочку на полях напротив каких-то своих записей.

– … но вот черепаха потратит 2 минуты 8 секунд!

Своё место на парте занял салатовый маркер, за работу принялся чёрный. На полях появились чёрные кресты. Страницами зашелестел учебник. Появилась новая розовая закладка с жирным вопросительным знаком.

– А теперь я покажу вам правильное решение. Итак, давайте посмотрим!

Анастасия нахмурилась. Одной рукой она водила указательным пальцем по странице учебника, другой открыла свой маленький блокнотик, легко отлистала его на свободную страницу и мелким почерком что-то помечала карандашом.

Первый раз Артём увидел, как она злилась. Когда на доске появлялись формулы и примеры, Анастасия закатывала глаза, кусала нижнюю губу и, отрицательно качая головой, что-то быстро записывала в блокнот. Потом опять что-то исправляла в закладках, вырывая одни и наклеивая другие, опять какие-то чёрные кресты на полях и пометки розовым и салатовым. Снова отрицательное качание головой, задумчиво-усталый взгляд и, когда уже звенел звонок на перемену, недовольные, быстрые записи карандашиком в маленький блокнот.

Артём спускался по лестнице в столовую.

– Ну ты на неё и пялишься! – догнал его Саня.

– Чего? – не понял Артём.

– Что, запал на новенькую?

– С чего ты решил? – спросил Артём, чувствуя, что жутко краснеет.

– Последние десять минут урока ты на неё пялился вообще не отрываясь! Запал, да?!

– Ничего не запал! Просто смотрел как она работает!

– И как она работает?

– У неё система с закладками и фломастерами интересная!

– А вот Рустику не дают покоя её сиськи, – нагнал их Макс и хлопнул Артёма по плечу. – Она там фломастерами размер не писала?

Саня дико заржал, Артём покраснел ещё больше.

– Да ладно, – уже кричал Макс, обогнав и Артёма и Саню. – Классная девчонка! Тут каждому своё!

Так втроём они оказались в очереди за завтраком. Длиннющая очередь растянулась змеёй, голова которой, существенно расширялась у прилавка. Саня, понятное дело, стоять в очереди, как это делали остальные, не стал. Сразу же ринулся туда, в гущу событий. Макс, оценив масштаб действий, стоял в очереди, но внимательно следил за Саней. Артём, всё ещё обескураженный разговором, стал в очередь машинально, не сильно отдавая себе отчёт в том, что именно он делает.

– Саня! Возьми мне пирожок с капустой! – заорал Макс и отошёл от Артёма.

Вокруг шумели, толкались, визжали и орали. Через минуту довольные Саня и Макс вернулись к Артёму.

– Ты чего за нами не пошёл?

– Не знаю. Я, наверное, на следующей перемене поем…

– Зря! Пекут к этой перемене, потом всё уже не такое!

Артём вышел из очереди и сделал несколько шагов к выходу. Вдруг что-то впереди мелькнуло, резануло глаза, метнулся Саня и бах! Саня стоит в какой-то странной позе. Широко расставив ноги и довольно улыбаясь, зло поблёскивая глазами. Перед ним стоит новенькая. Немного растерянная, с монетками в руках. Анастасия и Саня встретились глазами. При этом Анастасия выпрямилась, опустила руки и спрятала в них монетки. Саня подтащил левую ногу и стал ближе к новенькой. Улыбка переросла в довольную ухмылку обожравшегося кота.

– Извините, у меня упала пятирублёвая монета, – сказала Анастасия.

– Ай-яй! – покачал головой Саня. – Знаете такую пословицу: «что упало, то пропало»?

– Приходилось слышать! А куда пропадает то, что падает?

Саня хотел что-то ответить, потом передумал.

– Принцип я поняла, – улыбнулась Анастасия, сверкнула глазами. – Учту!

Она повернулась спиной и гордо вышла из столовой. Саня нагнулся и подобрал монету.

– Пять рублей! – гордо сказал он и показал свою добычу.

– А если она сейчас классной скажет? – спросил Макс.

– Не боись, всё продумано! У меня рубль есть! Я скажу, что под ногой был рубль. Там хоть режьте, был рубль! Что они со мной сделают?

– Ну ты-то умеешь упереться! – одобрительно хмыкнул Макс. Саня лучезарно заулыбался – всегда любил, когда говорили о его сильных сторонах.

– Четыре рубля навара! По-моему, круто!

Они вместе пошли из столовой.

– На три поел, четыре заработал! Круто?

– Ещё как!

– Такое только я умею, верно?

– Это да!

– А может, она ещё и к Раисе не пойдёт?

– Не пойдёт! – уверенно сказал Артём.

– Ты почём знаешь?

– Не пойдёт она, – уверенно повторил Артём.

– У неё это на закладках написано? – спросил Макс.

– Нет.

– А из столовой ушла, значит, денег у неё не было! Обиделась, в туалет плакать побежала?

– Нет, – сказал Артём. – Скорее всего, другие деньги у неё в портфеле.

– Что, вообще ничего не сделает? – аж завизжал от восторга Саня.

– Что-то сделает, но вряд ли к Раисе пойдёт.

– С чего ты это взял? – спросил Макс.

– Она Раису не любит, не доверяет ей. Сама что-то придумает!

– Кровавая месть! – дразнился Макс. – Что же она придумает?

– Не знаю, – улыбнулся Артём.

– Прилепит на спину бумажку «ЛОХ»?

Саня сам рассмеялся собственной шутке.

– Нет, это как-то мелко, – сказал Артём.

Анастасия прошла мимо них в столовую с явным намерением позавтракать на этой перемене, а не на какой другой. Деньги у неё явно были. Она даже оценивающе оглядела Саню. Как-то по-деловому, совсем не зло.

Ответила она действительно оригинально. Такого ответа не было ни до неё, ни после.

Произошло всё после уроков, когда Макс, Дэн, Артём и Саня стояли возле школы, готовясь разбежаться по своим домам и делам. Уже стали пожимать друг другу руки, когда Анастасия в лёгкой синей курточке и длинном шёлковом шарфе воздушно подлетела к ним.

– Саня, у меня к тебе предложение! – вдруг выпалила она.

– Чего надо? – растерялся Саня и ответил по привычке грубо. Анастасия не обратила на эту грубость никакого внимания. Или обратила, но сделала вид, что это её не касается. В любом случае, грубость Санька никак не отразилась на дальнейшем разговоре.

– Хочешь заработать?

Это было так неожиданно, что даже Дэн замер как статуя.

– Я видела, как ты быстро добрался до еды. У меня так не получается. А стоять в очереди я не люблю.

Саня немного ожил, заморгал, но явно не понял, что она ему предлагает. Выдержав небольшую паузу, Анастасия продолжила:

– Каждый день я покупаю в школе один и тот же завтрак: пиццу и чай. Пицца 3-50, чай 1-50. Получается 5 рублей. Я готова потратить 6 рублей в обмен на то, что завтрак будет ждать меня в дальнем конце столовой у окна. Помнишь, там ещё стол такой, почти всегда свободный? Там на первой перемене первоклашки завтракают?

Санин мозг работал с таким скрежетом, что буквально слышно было, как электрические импульсы пробегают в его голове.

– Каждый день один рубль будет твоим, – продолжила Анастасия и солнечно улыбнулась. – Пять рублей в неделю. Каждую неделю!

Она сделала выразительную паузу и оглядела всех собравшихся. Саня только сейчас смог выдохнуть. Все молчали.

– Мне в общем-то не принципиально, чтобы это был ты, – вдруг сказала Анастасия и посмотрела на Макса, потом на Артёма. – Если Саня откажется, я готова сделать это же предложение кому-нибудь другому.

Все молчали.

– Ладно, жду до завтра.

Она вдруг ткнула указательным пальцем в Саню:

– Если на первой перемене завтра ты подходишь за деньгами – то я с тобой сотрудничаю. Если же нет, то предложу Максу. Или Артёму. Но тогда уже без обид, о’кей?

Она не стала ждать ответа. Развернулась и ушла. Ветер играл её волосами и рвал с неё шёлковый шарфик. Одной рукой она придерживала его, но не убирала.

Все молчали. Видно было, что даже обсуждать между собой предложение новенькой боялись. Какая-то странная, жуткая тень повисала от этого глухого молчания.

На следующий день Саня подошёл на первой перемене к новенькой и, хмыкнув носом для демонстрации своей крутости, почти шёпотом произнёс:

– Давай шесть рублей…

Чёрт меня дёрнул пойти домой не прямо, а прогуляться по парку, думал Артём. Чего попёрся? Вот выдумал! Ну да, дома, конечно, сейчас не лучшая обстановка, мать постоянно ревёт, телефон разрывается. Думал, здесь холодно и одиноко? Мол, не так плохо, как дома, где слишком жарко? А вот тебе Ирка! И ведь надо выгуливать пса в девять вечера в том парке, в то самое время? А псина-то какова! Забежала так, что и не видно, где бегает! Видимо, радуется, что хозяйка нашла нового собеседника!

Артём устало поглядел на Ирку, которая шла рядом и, кутаясь в тёплый большой воротник кофты, которую надела под низ осенней плащевой куртки, с возмущением рассказывала:

– Ты представляешь себе такую сцену: в столовой после второго урока наш Саня стоит у окна в конце столовой со стаканом горячего чая и пиццей. Сам пирожок ест. А пиццу и чай – нет! Я всё стою в очереди и думаю: чего он не ест? А потом входит в столовую наша расфуфырочка (такое прозвище Ирка дала Анастасии), горденько так идёт мимо всех к Сане, улыбается и забирает у него пиццу и чай! Ты себе это представляешь?!

– И что? – сказал Артём.

– Как что?! Саня! Наш Саня покупает ей завтрак!

– Что тут такого?

– Неужели Саньку нравятся такие, как она?!

– Нет.

– А зачем он так за ней увивается? Что он в ней нашёл?

– Рустик же нашёл! – хмыкнул Артём.

– Рустик у всех девчонок находит одно и то же, – отмахнулась Ирка. – Но Саня – это совсем другое… Он тратит на неё деньги! Свои деньги!

– Он не тратит, он зарабатывает.

– Как?! – остолбенела Ирка.

Артём не остановился, продолжил медленно идти вперёд.

– Так, – сказал он.

– Что значит «зарабатывает»?!

– То и значит. Она ему платит за то, чтобы он покупал ей завтрак.

– Не поняла…

Артём вздохнул и рассказал о предложении Анастасии возле школы.

– Вот жуть-то! – воскликнула Ирка.

– Что жуткого?

– Как? Ты не понимаешь?!

– Нет. Что не так?

– Она его своим слугой сделала, а тебе всё равно?!

– Не преувеличивай! Ничего он не слуга! Ну покупает ей завтрак в школьной столовой, что тут такого?

– Ты правда такой идиот, Тём?!

– Да что тут такого?

Ирка вцепилась в его руку. Так вцепилась, что Артёму стало больно.

– Она же всех к рукам прибирает! Ведьма! Дьявол! Ты только вдумайся: Дэну каких-то там песен наиграла, Сане, вот, заплатила…

– Ну и что?

Ирка отпустила его и пошла чуть в стороне.

– А если бы она тебе это предложила, ты бы согласился?

Артём сплюнул.

– Нет.

– Почему?

– Не знаю. Просто не согласился бы и всё.

– А как думаешь, Макс согласился бы?

– Не знаю. Спроси у него.

Она вдруг замолчала.

– С тех пор, как она появилась, всё пошло как-то не так… Над ней какой-то мрак летает, как туча… Так жутко!

Она поёжилась. Действительно стал дуть ветер. С лаем из кустов выбежала собака.

– Да ну брось! Вообще ничего не случилось!

– Случилось!

– Что? Саня стал покупать кому-то завтраки?!

Ирка понизила голос до уровня баса:

– У тебя вот родители разводятся…

– Тут она точно не при чём.

Ирка взяла собаку на руки, некоторое время шли молча.

– Макс Аню на бой пригласил в субботу…

Артём задумался, сплюнул.

– Это он ради Мишки, – сказал Артём. – Сам Мишка до пенсии не отважится.

– Не знаю, – буркнула Ирка. – Только всё шиворот-навыворот стало получаться, когда эта расфуфырочка появилась…

В раздевалке было сумрачно и влажно. Слышалось как там, в спортивном зале, где стоял ринг, всё гудело. Периодически вспыхивали громовые возгласы, ахи и аплодисменты. Мишка, облачённый во всё обмундирование, разогретый перед боем, сидел и смотрел в стенку. Периодически он поднимал перчатку к лицу и тёр ею нос – так надо было разминать, чтобы при первом же сильном ударе этот нос не разбили и не потекла кровь.

Мишка знал, что Аня в зале. Где-то там стоит с Максом и остальными. Дэна вот не видел, но этот никогда не приходил вовремя.

Аня… Как мог не пригласить её? Почему Макс может, а он нет?

Макс обаятельный, думал Мишка. Всегда знает, что девчонкам сказать надо. Он как только к кому-нибудь подходит, та сразу же улыбаться начинает. А он что? А Аня и красивая, и умная. А вот с Максом они вон как красиво смотрятся…

А он её обнимает там, в зале? Или просто рядом стоит?

Тут хлопнула дверь. В раздевалку влетел Юлий Михайлович.

– Ну что, герой? Как себя чувствуешь?

Мишка хотел ответить «нормально», но не успел. Юлий Михайлович начал оглядываться по сторонам, явно что-то ища.

– Они там, конечно, не совсем правильно сделали… Но это пусть на их совести будет, ты на это не смотри… Куда полотенце делось? А вот, нашёл!

Он взял белое полотенце и сел на корточки напротив Мишки.

– Мишка, врать тебе не буду, такого не ожидал. Они тебя поставили с прошлогодним чемпионом. Сам понимаешь, ты возрастную категорию с прошлого года поменял, поэтому он тебя на год старше. Сильный парень, в прошлом году в России всё выиграл… Но не дрейфь! Мы с тобой тоже чего-то стоим! Понимаешь?

Чего-то там… Кто-то выиграл… Не дрейфь! О, не дрейфь! Понимаю!

Мишка кивнул.

– Поэтому план у нас с тобой такой: первый раунд старайся больше двигаться, держи его на расстоянии, больше джебов, в удары сильно не вкладывайся, понимаешь?

Больше джебов? Понимаю!

Мишка кивнул.

– Заставь его понервничать! Если в первом раунде он не положит тебя в нокаут, то он уже начнёт нервничать! Он в прошлом году – и тут усы Юлия Михайловича начали усердно двигаться во все стороны, а голос упал до шёпота – ни одного боя до конца не провёл… Нокаут, нокаут, нокаут! Он к ним привык! Понимаешь?

Нокаут? Понимаю!

Мишка кивнул.

Юлий Михайлович поднялся и заходил взад-вперёд по раздевалке, придумывая, как бы ещё поднять боевой дух своего подопечного.

– Это ж надо такому… Максу нормальный парень достался! Ровня ему! Поборемся! Артёму тоже какого-то хлюпика поставили, как он сам! А тебе сразу чемпиона! Вот гады! Но ничего, ничего… Мы ещё покажем! Посмотрим, что там и как… Ты на меня сейчас внимания сильно не обращай…

Не обращать внимания? Это я могу, подумал Мишка и кивнул.

– Там все твои собрались! Поддержать, значит, пришли! Санька пришёл, Макс стоит ждёт, не идёт в раздевалку, с девчонкой какой-то обнимается… Тёма тоже смотрит, все ждут!

– С девчонкой обнимается? – спросил Мишка.

– А?

– Макс? – спросил Мишка.

– Да ты не нервничай! Макс, когда ты на ринг выйдешь, про эту красивую девчонку забудет! Оно, конечно, всё правильно… С такой красавицей чего не пообниматься? Волосы шикарные, глаза большие, талия осиная, но это всё так… Он с тобой!

Бодро закончил Юлий Михайлович.

– Ну? – сказал он, после того, как сбегал и посмотрел в зал.

– Готов? – спросил он.

– Готов! – зло ответил Мишка.

– С Богом! – сказал Юлий Михайлович и, пропуская Мишку вперёд, перекрестил его и что-то стал нашёптывать себе в усы.

Дэн легко взлетел по железной, жутко громыхающей у него под ногами лестнице.

– Чего ты с собой рюкзак таскаешь? – спросил он.

– Там книга, зонтик, проездной, – отозвалась Настя.

– А зачем ты всё это с собой носишь?

– Поверь, так надо!

Конечно, в школе она Анастасия и только. И как-то все привыкли к тому, что она Анастасия. Но в обычной жизни она, конечно же, Настя.

Она забралась по ступенькам гораздо медленнее Дэна. Она вообще двигалась значительно медленне, чем Дэн.

– Ещё вот здесь пройдём, завернём за угол и там будет их клуб!

Настя шумно выдохнула.

– Я как-то не привыкла столько ходить пешком.

– По-моему, не так уж и далеко! Мишка, Макс и Тёмыч каждый день ходят на тренировку и обратно.

– Мо-ло-дцы! – громко на выдохе почти прокричала она. Дэн совсем не хотел её обидеть. Человек он такой: всегда говорит то, что думает. Этикета – никакого. Никто его не воспитывал, поэтому иногда получалось грубо. Вот как сейчас. Но он не грубит. Настя это понимала.

Дэн рассмеялся. Засунув руки в карманы старых выцветших джинсов, он шёл впереди. Настя шла за ним, с трудом его нагоняя. Иногда даже ускорялась для этого. Дэн как будто бы этого не замечал.

– Всё, пришли! Сейчас на второй этаж надо подняться.

Настя кивнула.

По лестнице, на этот раз нормальной, не громыхающей и не вибрирующей под ногами, они добрались до второго этажа и зашли в большие двустворчатые двери.

– Теперь надо найти кого-нибудь из наших, – сказал Дэн.

Они находились в огромном зале, где тысяча человек гудели на все лады. Настя успела пожалеть о том, что отправилась с Дэном на это мероприятие. Всё происходящее вокруг казалось ей ужасом. Рядом могли стоять два человека: один в заляпанной грязью обуви, джинсах, курте, а другой – полуголый, в спортивных шортах красного или синего цветов, заматывая кулаки серыми грязными полосками ткани.

Почти так выглядел Макс, которого Дэн увидел где-то в толпе, безжалостно схватил Настю стальной хваткой за запястье и со словами «нам туда!» потащил её к другу.

Макс стоял с какой-то блондинкой, улыбался, но в излишне развязной его манере уже проглядывал мандраж спортивного соревнования. С Дэном они пожали друг другу руки, Макс представил девушку, но Настя не услышала её имени.

– А ты сегодня вообще опоздал, – ухмыльнулся Макс.

– Чего так?

– Мишка уже свой бой закончил. Только что переодеваться пошёл.

– Ну как он?

– Да ему вообще какого-то лошпета поставили! Вышел такой крутой, чего-то там прыгал, руками махал…

– Мишке сильно досталось?

– Да какой там! Три удара – три ногдауна. Досрочная победа техническим нокаутом! Они дольше в ринге стояли, чем дрались!

Макс слишком развязно засмеялся, Дэн ограничился улыбкой. Настя всё ещё оглядывалась по сторонам и боязно обхватывала себя руками от такого количества столь разноодетой публики. Все остальные находили происходящее совершенно естественным, что пугало её ещё больше. Дэн, оказавшись рядом с Максом, уже забыл о ней. Не со зла, он такой человек, говорила она себе, но ей было одиноко и страшно, она глазами искала выход, ругала себя, что не запомнила, как они шли сквозь толпу. Она сделала пару шагов в сторону от друзей. Словно тень понаблюдала за ними с расстоянии пяти метров. Это был другой мир, не её. Дэн и Макс, счастливые и улыбающиеся, продолжили что-то обсуждать, совершенно её не замечая. Что-то стала говорить блондинка рядом с Максом. Дэн ей что-то сказал. Она ему ответила, но улыбнулась Максу. Макс довольно ухмыльнулся.

Нет, она не собиралась на всё это смотреть. Она повернулась спиной и зашагала в прямо противоположном направлении от весело щебечущей компании.

На самом деле зал был не таким большим, как показался Настя с самого начала. Она это поняла, когда оказалась около стены из зеркал. Сначала она даже не поняла, что это такое. Вдоль всей стены (причём довольно длинной) висели зеркала в полный человеческий рост. Они-то и делали этот зал значительно больше, чем он был. У Насти в голове никак не укладывались боксёры и зеркала. Она даже ткнула пальцем, чтобы убедиться, что перед ней зеркало. Нет, всё правильно, зеркало.

Там, в зеркале, в основном спиной, иногда вполоборота стояли люди. В основном мужского пола. Совсем мало женщин. А полуголые парни, накаченные, мускулистые с забинтованными кистями рук. Бинты, обычно, сероватые, но иногда мелькали красные или синие. Куча спортивных сумок на полу, на которых осенние куртки и свитера. И совсем никто не смотрит в зеркало. Только она.

Настя, бегая глазами по этой зеркальной панораме, словно нечаянно наткнулась на саму себя, испуганную и одинокую. Саму себя держащую в руках, тоненькую, с рюкзаком. От этого стало ещё страшнее, но она хмыкнула и приказала рукам опуститься вниз. Медленно и нехотя руки повиновались ей. Она выдохнула. Осознала, что у неё немного кружится голова. Немного постояла на месте, приводя в порядок дыхание и концентрируя своё внимание на разных предметах зала.

И тут поняла, что один из боксёров, которые сейчас поднялись на ринг – Макс.

Его было довольно тяжело узнать. Шлем, перчатки, майка, на ногах странная обувь, которая напоминала ей сандалии древних греков, преобразили его в какого-то другого человека. Но лицо угадывалось. Это был он.

Бой Настю интересовал мало. Скорее она была поражена тем количеством времени, которое провела возле зеркала. Ведь Максу надо было как минимум надеть всю эту экипировку прежде чем появиться там. А она не видела, чтобы он даже собирался уходить. Сколько же она стояла?

Думая над этим вопросом, Настя заметила, что опять обхватывает себя руками, не специально, но так получается. Она одёрнула себя, опустила руки и попробовала посмотреть на ринг.

Мирная часть – приветствия, наставление от абсолютно белого судьи с кристально чёрной бабочкой – были завершены. Боксёры замерли в разных углах ринга. Раздался глухой железный удар – и они стали сходиться в центре ринга.

Настя ничего не понимала в боксе и ей казалось смешным это прыганье друг напротив друга, выбрасывание круглого кулака. Почти картинно откинутая голова или отступление после того, как один ударил другого. Вот Макс стал так, что оказался к ней спиной и смешно задрыгался. Весь зал ахнул. Вот он отошёл, стал в профиль и странно, полушагом-полупрыжком ткнулся в соперника. Тот делал какие-то странные движения, но зал охнул. Гонг.

Бокс не казался страшным. Было даже весело! Какие они там все серьёзные! Какой смешной у Макса толстячок-тренер в белом спортивном костюме! Неужели такой человек может чему-то научить в боксе?

Ещё раз звучит глухой жестяной стук, опять боксёры сходятся в центре. Макс по-смешному неуклюже кидается на своего соперника и, кажется, сейчас его будет бить не только двумя руками, но и ноги в ход включит! А тот отбегает, машет перчатками. А вот боксёры повисли друг на друге и судья, во всём белом и чёрной бабочке, что-то кричит им, прямо на ухо Максу. Тогда они немного расходятся и снова бегут друг на друга, а через некоторое время они опять стоят в ринге и обнимаются.

Это даже весело, а не страшно!

Когда звук гонга ещё раз разогнал боксёров Настя поняла, что хоть и опять обнимает себя руками, но улыбается во весь рот. Руки она опустила, а потом решила их деть в карманы джинсов. Огляделась. Некоторые зрители явно обсуждали бой, но никто из них не улыбался. Все были серьёзны. Поэтому она тоже прекратила улыбаться и решила досмотреть бой до конца. Интересно, а кто из них побеждает?

Третий раунд начался довольно неожиданно: Макс, как обычно, побежал вперёд, сильно размахивал руками, но судья вдруг его остановил и повёл в ближайший к Насте угол. Сначала Настя не поняла, что же происходит, почему, даже успела посмотреть вокруг, думая кого-нибудь спросить, но с ещё большим удивлением заметила, что к обратной стороне канатов поднялась женщина в белом халате с ваточкой в руках. И тут Настя поняла: Макс весь в крови! Женщина в белом халате – врач. Она-то и пытается этой ваточкой собрать с боксёра кровь.

Как, подумала Настя, откуда кровь? Неужели от этих маханий в ринге может идти кровь? Они же не кулаками бьют друг друга, а такими большими мягкими перчатками! Неужели это возможно?

Макс с удвоенной энергией принялся махать и бежать на соперника. Тот явно устал, медленно двигался и, казалось, вот сейчас упадёт, но судья ещё раз остановил бой и повёл Макса к женщине в белом халате. Было видно, что многие специально приблизились к углу, чтобы посмотреть, насколько сильно разбито лицо Макса. Вытирая кровь, врач и судья о чём-то побеседовали, дружно покивали головами и судья жестами показал, что бой должен быть продолжен.

– Красава, Макс! Сделай его! – крикнул кто-то совсем рядом с Настей. Она, вздрогнув, спросила:

– Саня?

Парень, который проходил мимо неё, обернулся и, узнав, судя по глазам довольно сильно удивился, и не менее удивлённо выдавил из себя:

– А-а… Привет… Ты чего здесь?

Настя уже пожалела, что зачем-то узнала его, но нужно было что-то сказать и она сказала то, что пришло первое в голову, понимая, что как раз этого не стоило делать:

– Я с Дэном пришла.

– А-а… Не суть, – качнул головой Саня.

– Только потеряла его. Я тут первый раз.

– Да, бывает. Пойдём, он около ринга.

Настя не сильно хотела куда-то там идти с Саней, но спасения от него она никак не могла придумать, поэтому пошла, ругая себя за неосмотрительность и глупость.

– Сейчас будут руки поднимать, – сказал Саня. – Не пойму я их, если они Максу не дадут победу!

– Да, – зачем-то сказала Настя. Её реплика была глупой, она сама это понимала, но в голове всё плыло, состояние было как в тумане, и она никак не могла придумать, что же сделать.

– Вот Дэн, – сказал Саня.

Дэн стоял к ним спиной, никак их не видел. Да ещё и заорал и запрыгал, когда в ринге подняли вверх руку Макса.

Настя стала рядом и, когда ликование Дэна и стоящих рядом закончилось, он её заметил

– О, а ты куда подевалась? – спросил он.

– Да так, надо было, – ответила Настя.

Рядом с Дэном стояли улыбающиеся Аня и Мишка.

– Макс выиграл! – сообщил светящийся Дэн. – Такую бойню устроил!

Макс спускался с ринга и все сдвинулись к нему навстречу. Сделали это так, что Настя оказалась чуть ли не первой встречающей. Она совсем растерялась. Пробовала оказаться позади кого-нибудь, но Дэн, словно специально, подтолкнул её вперёд.

Макс без майки, перчаток и шлема оказался прямо перед ней. Он, шатаясь, спустился по трём деревянным ступенькам, но Настя его с трудом узнала.

Правый глаз заплыл и синел изнутри, наливаясь ужасным синим соком. Нос распух и кровоточил какими-то жуткими кровяными мокрыми хлопьями. Губы опухли и складывались неровно, не человечески, жутко. На рёбрах синели пятна. Руки, сильные его руки, которые до боя лоснились каменными мышцами, сейчас больше напоминали осенние без листьев ветки, исцарапанные и ужасные.

Макс подошёл близко, почти вплотную. Настя даже успела подумать, что если он сейчас подойдёт ближе, то она не выдержит и закричит. Но он не подошёл. На него бросились все те, кто стоял рядом и стали его поздравлять.

Это было прекрасно, Настя не могла не улыбнуться, когда смотрела, как обнимаются Макс, Саня, Мишка и Дэн. Искренне, так искренне, что в зале стало светлее. Но стоило им отпустить Макса, как все его уродства ещё и ещё раз волной отвращения накатывали на Настю. Он поймал её взгляд. Не специально, так получилось. Увидел её и удивился.

– Поздравляю! – сказала Настя и приложила много душевных сил, чтобы улыбнуться.

– Спасибо! – кивнул ей Макс.

– Так, всё, хорош! – услышала она мягкий, пытающийся быть строгим мужской голос. – Макс, тебя там медсестричка ждёт! С полным набором для раненого бойца! Шагом марш!

К ним пробрался тот самый толстенький в белом костюме тренер. Уже вёл за собой следующего боксёра. Настя не обратила на него внимания, думала, что сейчас-то все будут уходить, но вдруг услышала своего соседа по парте:

– Всем привет!

– Привет, дружище! – вскипел добрыми чувствами Дэн. – Давай! Мы с тобой!

Артём кивнул и неуверенно прошагал три ступеньки, которые подняли его на ринг.

Бокс с расстояния в тридцать метров и с расстояния в три – это совсем разные вещи. Настя это поняла сразу же, как только Артём поднялся на ринг. Настя готова была признать, что находится не в лучшем психологическом состоянии, чтобы анализировать себя или окружающий мир, но здесь, возле ринга, она слышала столько комментариев и болельщицких выкриков, видела, что движется всё в сотни раз быстрее, чем всё тоже самое от зеркал.

Боксёры только подошли друг к другу, а вокруг уже все что-то кричали и обсуждали их вслух. Толстенький тренер что-то кричал Артёму и мял небольшое белое полотенце в руках. Судья в ринге мягко, доброжелательно попросил их поприветствовать друг друга и чётко выполнять его команды. Голос у него был ровный, благожелательный. После приветствия он развёл руки в стороны у себя над лысой маленькой головой и улыбнулся, словно фокусник после удачного трюка. Артём стоял от Насти на расстоянии немногим большим, чем расстояние её вытянутой руки. Довольно высокий, легко прыгающий, но весьма напряжённый.

Звон. Именно звон, а не глухой стук, как там, у зеркал. Всё вокруг взревело, над ухом громыхнул Дэн каким-то неестественным, надрывным рыком.

Почти сразу же голова Артёма метнулась назад. Метнулась так, что искры из глаз посыпались у Насти. Артёма повело к канатам. Ужасающе загудел воздух. Резко, от ударов, словно щёлкали хлыстом и протяжно, грузно, когда оба боксёра вдыхали или выдыхали. Жутко удары врезались в корпус Артёма, с хрустом вгрызались в его голову. Когда его тело, а Настя быстро поняла, что сам Артём мало что делает, именно его тело оказалось на канатах, то эти канаты задрожали от ударов по телу боксёра. Это было страшно. Очень страшно.

Звон гонга. Артём, а может быть только его тело, оказался в углу. Тренер подставил ему табуретку, махал полотенцем, давал пить. Постоянно что-то говорил. Опять звон и Артёму нужно подниматься и идти вперёд. И он поднимается. Идёт неуверенно, медленно.

Жутко.

Опять по нему летит огненный вихрь ударов, стремительных и тяжёлых.

– Не давай ему покоя! – орёт Мишка. – Бей! Встречай его! Джеб!

Бить? Кто должен бить? Добряк, увалень, её сосед по парте? Он может ударить?! Ударить вот так, чтобы вокруг заколыхался воздух? Чтобы удар бомбой врезался в тело человека? Да он может только вытянуть руку и всё! Но это же не удар… Прямо напротив Насти в Артёма врезался удар, который с хрустом почти развернул тому голову. Затем ещё два хлёстких щелчка. Страшно? Да. Как он мог там находиться? Как вообще там можно находиться?

– Встречай! Встречай его!

– Не стой!

– Двигайся!

– Тёмыч!

Задрожали канаты. Волна прокатилась от ринга. Настя могла бы поклясться, что с этой волной она почувствовала запах крови. Нет, чудится, успокаивала она себя. Она попробовала взять себя в руки, попробовала подумать над разумными аргументами того, почему она не могла почувствовать этот запах, но в этот самый момент кровь полетела с ринга брызгами. Это невозможно было не заметить. Маленькие капельки остались прямо перед её глазами, на полу, куда она опустила взгляд, чтобы не видеть происходящего на ринге. Она вдруг ощутила кисло-солёный вкус крови у себя во рту, как будто она её пила. Становилось плохо. Желудок свернулся в комок, заболел.

Жутко.

Она попыталась уйти, но уткнулась в кого-то. Дэн. Он стеной стоял на её пути. Даже не заметил, как она в него стукнулась.

– Тёмы-ы-ыч! – протяжно застонал он.

Дэн закрыл глаза, махнул рукой с досады.

– Юлий Михайлович, зачем вы? – басил Мишка. – Этот бы сейчас выдохся!

Юлий Михайлович Мишке не ответил. Настя была вынуждена повернуться к рингу. Артём сидел на табуретке, тренер вытирал ему разбитый нос. Прибежала женщина в белом халате. Принесла вату и посветила Артёму в глаза фонариком. Улыбнулась, кивнула.

– Сотрясения нет, тем более мозга! – хохотнул кто-то из зала.

– Эй, умник! – моментально откликнулся Мишка. Того сразу схватили за руки Аня и Макс. Макс, в общем-то, зря хватал.

Артём на ватных ногах спустился по ступенькам.

– Как сам? – спросил Макс.

– Нормально, – буркнул Артём, не поднимая глаз.

– Ну и хрен с ним, – сказал Саня.

Артём кивнул.

Настя видела, что удары сотворили с милым увальнем, который сидел рядом с ней за школьной партой. Он прошёл в метре от неё, веял чёрной пустотой и запахом крови. Саня, Макс, Мишка, Дэн и Аня стали перемещаться мимо неё, а у неё задеревенели ноги. Жуткое состояние, которое пробило её всю, которое волнами проходило по ней, только начало её отпускать. Она смогла понять, что её руки обессиленно вытянуты вдоль тела. Она приказала себе пальцам рук собраться в замок, чтобы почувствовать их. Почувствовать и отойти от того испытанного состояния, которое никогда до этого не посещало её.