Читать книгу Пусть люди вымрут - Роман Владимирович Никитин - Страница 8

− Как не возвращались?

Флавий был не то, чтобы удивлен, раздражен. Оказывается, группа арбалетчиков так и не вернулась из вылазки.

Когда Флавий с двумя легионерами притащили толстого туземца на место встречи и никого там не застали, то подумали: взрыв в центре города и шумиха стали сигналом для остальных воинов, и те ушли из заведомо опасного места. Группа Флавия тоже покинула убежище, и добралась до центуриона уже глухой ночью. Оказалось, что людей из второй группы нет и там.

− А вот так нет. Не пришли еще, − глухо прорычал Кельвин. − Подумал, что все, конец вам. Даже начал дробить отряд – кому возвращаться в гарнизон, а кому идти вам на выручку.

− Понятно, − произнес Флавий.

То есть совершенно непонятно. Не могли же их перехватить, да и некому, в общем-то. Заблудиться тоже не могли – выбирайся из города к северу, и выйдешь.

− Что там с черным? − поинтересовался Флавий.

− Ничего. Дрыхнет, − Кельвин махнул рукой куда-то в заросли. − До утра не очухается.

− Что думаешь насчет стрелков?

Флавий спросил, уже зная ответ. Конечно же, Кельвин не бросит своих воинов.

− Я не брошу своих воинов.

Флавий улыбнулся. Вот в этом – весь легионер старой Империи.

− Но я понимаю твою задачу, так что давай уходи со своим толстым черным другом, я дам вам десяток бойцов. А до утра успею смотаться в Луэну и обратно, − озвучил ветеран свой план.

− Хорошо, − согласился Флавий. − Герекс вместе с пленным и десятком твоих воинов выдвигается в Качумбу, а мы с остальными снова уходим в город, искать наших. Даст бог, прихватим еще кого-нибудь из черных.

Кельвин не стал спорить. Легионер уже понял, что когда Флавий переходит на столь ультимативный тон, лучше ему не перечить.

Вторая вылазка в Луэну началась как и первая. Никем незамеченный, отряд в полтора десятка человек добрался до первых глинобитных стен города. Однако дальше продвигаться всей компанией было чревато – это пятеро могут идти абсолютно незаметно, а пятнадцать – нет. Тем более, город ожил, вооруженные черные тени мелькали тут и там. Приходилось изрядно стараться, чтобы избегать встречи. Снова разделились на группы. Первую в составе пяти человек вел Кельвин, еще шесть подчиненных оказалось у Флавия, пара солдат остались в резерве, их повел опций Гастарка.

Решили тщательно прочесать все возможные для отсиживания места. Не исключено, что кто-то из стрелков тяжело ранен. Тогда римляне передвигаются очень медленно, тщательно выбирая места отдыха. Собственно поиском легионеров занялись центурион и опций, а Флавий со своей группой вновь двинулся к «башне». Вернее, к ее руинам. Римлянину не давали покоя трубочки под кроватями големов.

К развалинам башни подошли с другой стороны. Теперь чтобы проникнуть внутрь пришлось залезть на невысокую крышу. Для уже немолодых, но крепких и ловких легионеров это не составило труда: помогая друг другу, вся группа легко просочилась внутрь сквозь крышу. Для большего эффекта Флавий приказал пробить крышу в нескольких местах, и буквально «свалиться на голову» всем бодрствующим внутри.

Предполагалось, что уж где-где, а после поднятой бучи в комнате големов должна быть стража. Да и големы наверняка приведены в боевую готовность. Сталкиваться в неравном бою с полумеханическими чудовищами, обладающими по слухам отличным ночным зрением, Флавий не хотел. Поэтому разбирали крышу в соседних с «лежбищем» помещениях, подальше от тварей с трубочками.

Увы, бескровно проникнуть не удалось. Не заметили туземца в дальнем углу, и тот метнул копье. Беловолосый скандинав Олуффсен замычал и свалился на землю, его напарник наугад швырнул кинжал и, судя по сдавленному стону, попал. Но шум поднялся, из соседней комнаты выбежали еще трое дикарей. Счастье, что подоспел Флавий с напарником, и через полминуты легионеры добили туземцев. Скандинав оказался в порядке – копье лишь рассекло брюшину, но не проникло глубоко.

В «лежбище» заходили аккуратно, готовясь в случае чего схватиться с внушающим трепет противником. Но было так же тихо, как и накануне. Тихо, но как-то не так. Насколько хватало скудного света из окон, Флавий оглядел помещение: тряпичные колпаки над лежанками големов местами распахнуты, а внутри некоторых заметно светло-голубое свечение. Сложив два и два, Флавий понял, туземцы подняли для охраны города несколько своих «гвардейцев» (распахнутые паланкины, внутри которых никого уже нет), и еще нескольких разбудили. Так сказать, привели в боеспособное состояние.

Идти дальше в темноту «лежбища» Флавий не рискнул. Дама по имени Фортуна и так благосклонна вторую вылазку подряд. Поэтому дал сигнал к отходу.

Оставался всего один вопрос, не дающий покоя – что течет по трубочкам, подходящим к каждой постели? Приказав своим подчиненным выбираться из здания, Флавий снова аккуратно прокрался внутрь и подошел к ближайшей к нему лежанке. Разумеется, со спящим, а не бодрствующим големом. Наклонился к полу, нащупал змееобразную конструкцию (на ощупь она была из какого-то упругого, но мягкого материала, похожего на кожу) и аккуратно надрезал ее. Струя теплой жидкости ударила в глаза. Флавий машинально отшатнулся и принял боевую стойку. Никто не нападал. Возмущенный голем не спрыгивал со своей лежанки. Сигнальный барабан туземцев безмолвствовал.

Флавий унял сердцебиение и провел рукой по лицу. Знакомый запах. А вкус? Вкус тоже знакомый. Обычная человеческая кровь. Вот что, значит, необходимо големам для существования и «подзарядки».

Еще одна загадка могущества племени ангола решена: без жертвенной крови их монстры бессильны. Остается нерешенной последняя и главная: повелевание «подземными демонами». Но это потом. Сейчас слишком мало сил, слишком много накопленных знаний. Нужно отплывать в Рим и возвращаться уже с серьезными войсками и профессиональными разведчиками.

Приняв такое мудрое решение и похвалив себя за мудрость, Флавий тихонечко отступил к двери в соседнее с «лежбищем» помещение. Там выбраться на крышу – и до места общего сбора. Римлянин надеялся, что Кельвин все-таки найдет своих непутевых арбалетчиков.

По закону подлости даже не худший план, реализуемый вполне профессиональными исполнителями, рухнет, когда ничто не предвещает провала. И вот, такой момент наступил.

Три пары немигающих голубых фонариков, расположенных на высоте глаз человека среднего роста, выстроились в ряд, преградив выход. Три голема. Флавий поначалу даже не принял происходящее всерьез.

В абсолютной тишине троица големов бросилась в атаку. Слаженно, не мешая друг другу, без глупостей. Тут бы все для Флавия и закончилось, но врагов подводило вооружение: все твари орудовали легкими, но слишком длинными восьмифутовыми копьями, это давало некоторые шансы. Флавий уворачивался от копейных выводов или отводил их гладием. Вызревал план бегства, но как-то слишком медленно. Римлянин не знал путей отхода кроме того, который перекрыли противники.

Слава все богам, привычка Флавия затачивать весь клинок, а не только колющую часть, сыграла на руку. Удалось обрубить два из трех копейных наверший, оставив пару големов с безобидными палками в руках. Но и сам Флавий дважды оказался ранен, а еще вчистую проигрывал в ночном зрении. Похоже, холодные голубые кристаллы големов действительно хороши во тьме.

Еще раз отмахнуться от копья, уклон, удар, противодвижение, заступ, уход. Опять отбив, уклон, удар, отбив… Флавий машинально, почти интуитивно предугадывал движения противника, только это спасало от третьего, и на этот раз уже наверняка смертельного ранения. А тут еще один из противников где-то раздобыл длинный, изогнутый на манер арабских сабель меч, и помещение огласил звон стали о сталь. Римлянин добрался до середины большого зала, и противники тут же изменили тактику. Двое согласованно оттеснили Флавия назад, а третий исчез за рядами паланкинов.

«Будет будить остальных», − мрачно подумал Флавий и обрубил последнее копье. Правда, легче не стало. Голем немедленно бросил бесполезную палку и с сухим щелчком вынул изогнутый меч. Тут Флавий и вспомнил, что по рассказам Кельвина клинки были частью правой руки каждого голема.

«Что ж», − уже совершенно инертно подумал Флавий, − «хочешь позвенеть сабельками – устроим!»

Римлянин откатился назад и левой рукой выхватил засандальный кинжал. Секундная пауза позволила выбросить из головы все ненужные эмоции и досконально вспомнить все то, чему учили в Школе мастера-мечники. Центр тяжести, взаимное положение лезвий, сектор обзора – вся эта академщина владения мечом чушь полнейшая. Интуиция, не мыслить, не думать, руки-кинжалы, руки-ножи, руки-сабли – вот идеал настоящего мечника. В обход чувств, эмоций и даже разума – всего того, что мешает бойцу в бою. Наконец, самое главное, но оттого и самое тяжелое…

Флавий глубоко вздохнул и зажал боковинку языка между зубами. И со всей мочи ударил кулаком в подбородок.

Обычно от такого человек впадает в болевой шок. Но это обычный человек, не прошедший школу боевого безумия. А для Флавия ослепительный фонтан боли во рту лишь послужил толчком к переходу в слабо контролируемое, но разрушительное и практически неостановимое движение навстречу врагу.

Берсеркулиз.

Тайное знание северных народов, досконально изученное римскими военными, улучшенное и усовершенствованное. Забитое талантливыми психологами в самые глубины разума.

Боли уже не было – все исчезло. Вместе с мыслями, ощущениями, чувствами. Только две смутные тени впереди, как будто даже усохшие в размерах.

Големы не ожидали от загнанного в глубину неосвещенного помещения противника такой наглости, и на первых же вращениях Флавий отрубил правую руку одному, а второго серьезно ранил в грудь. Твари отступили на шаг, но Флавий не поддался провокации и не прыгнул вдогонку. Говоря по правде, он вообще уже не думал – все что нужно делало тело, управляемое мозгом непосредственно, без участия сознания. Еще несколько сумасшедших по скорости выпадов – и возврат в стойку.

Первая волна берсеркулиз схлынула, вернулись некоторые ощущения, начала ощущаться боль во рту. Флавий заставил сознание частично вернуться, сплюнул кровью на пол и отдал телу приказ на вторую волну. Это далось легче. Откусывать еще часть языка не потребовалось.

Полностью расслабиться, очистить разум, восстановить нормальное кровоснабжение мышц, продышаться. И снова в атаку!

Теперь големов уже четверо. Вернее пятеро, но серьезно угрожают лишь четыре. Последний, обезоруженный, с отсеченной рукой, отошел в тыл.

Дальнейшее Флавий помнил плохо, именно в этот момент вплотную подошел к состоянию высшей точки боевого безумства, как называли это явление мастера Школы. Все, что осталось в памяти Флавия – это бесконечно вращающийся мир вокруг него и разлетающиеся конечности противников. Римлянин атаковал, не замечая ран, ломая все попытки големов уйти в оборону. Вот голова с фонарями голубых глаз отделилась от туловища и повисла на каких-то то ли проводах, то ли трубочках. Несколько из них непрерывно фонтанируют струей черной субстанции.

Вот еще одна конечность с встроенным мечом отлетает в сторону. Голем удивленно смотрит на обрубок руки, фонтанирующий всю той же черной гадостью, но недолго. Флавий вгоняет кинжал ему в шею, одновременно пиная другого противника в живот. Тот на мгновение складывается, и вот уже голова очередного врага катится по полу.

Как Флавий справился с оставшимся големом – он уже не помнил совершенно. Равно как и не помнил заслон в виде покалеченного «тыловика», когда выбрался на улицу. Способность размышлять вернулась на окраине города, буквально в паре зданий от места общего сбора. Флавий пролез в намеченное окно заранее «зачищенного» дома и упал на пол.

Берсеркулиз отступал от тела, а боль наступала и наступала. Гудела голова, ныли надорванные связки, кровоточили губы, болели все кости, язык одновременно и онемел, и взрывался огнем на каждый толчок сердца. Саднили раны, почти все несерьезные, но вот разрубленное ребро и серьезный порез на внутренней стороне бедра не сулили ничего хорошего. Пока Флавий не особенно чувствовал ранения, но отдавал себе отчет: в таком виде вряд ли выберется из города самостоятельно. Оставалось ждать остальных легионеров. По договоренности раньше начала утра никто город покидать не должен.

Первый из группы, один из стрелков, вернулся спустя полчаса. Поначалу чуть не выпалил в своего же командира, но, слава богу, удержался. Из рассказа следовало, что в живых осталось шесть человек, включая самого Флавия, Кельвина и раненого стрелка, из-за которого группа и задержалась в городе. Возвращаясь к месту сбора, группа Кельвина и Гастарки столкнулась с целой ордой туземцев и, сочтя бой с целым городом бесперспективным, легионеры решили рассыпаться парами. С решением чуть-чуть запоздали – на помощь черным людям подоспели те самые големы со светящимися глазами. Тут уже было не до рассредоточения. Кельвин пошел в прорыв, не считаясь с потерями. Время решало гораздо больше, чем количество раненых или павших. Чуть промедли – и на помощь горожанам и големам стянутся основные войска ангола, а там и до подземных демонов недалеко. Поэтому легионеры буквально проломились через порядки туземцев и исчезли в темноте. Ценою жизни одиннадцати человек. Такие дела.

Полностью остатки отряда собрались через час. Последними в здание прошмыгнул Гастарка, тащивший на себе сильно раненого стрелка – копье туземца пробило ключицу и вылезло над лопаткой. По совершеннейшему счастью ни одна из близлежащих артерий не была задета, но легионер вообще не мог двигаться. Собственно, сам Флавий тоже не был уверен, что может ходить на своих двоих, а задерживаться в городе на день было безрассудством. Теперь-то войска ангола наверняка устроят грандиозную облаву.

− У нас два тяжелораненых, включая тебя, и шесть относительно здоровых, − подвел итог вылазке Кельвин, заканчивая перевязку Флавия. − Тебя и Бъерндалена нужно срочно в лагерь. Это четыре носильщика. Гастарка пойдет чуть раньше и разведает путь отступления. Я буду прикрывать тыл.

Флавий кивнул, но все же позволил себе расхрабриться:

− Та я и шам могу, только бы опилачьща на кохо-нипуть…

− Брось, − оборвал Кельвин. − С разорванным бедром я тебя пешком не пущу. Ты просто не видел своей раны. Срамная артерия чуть ли не в воздухе висит. Еще полпальца выше – и истек бы кровью.

− Тепе фитнее, − попытался отшутиться Флавий. − Не путем мефкать. Галл мошет нафять бешпокоищя.

На том и порешили. Гастарка, прихрамывая (тоже получил копьем в ногу), ушел в авангард, легионеры устроили еще одну небольшую вылазку и вернулись с несколькими кусками ткани и четырьмя длинными шестами. В них Флавий узнал древки туземных копий. Сочувствовать их бывшим владельцам не хотелось.

Через полчаса после Гастарки выдвинулась и основная группа. «Передвижной госпиталь», как невесело назвал ее центурион. Флавий только поморщился – нога болела все сильнее, а дышать уже с час как приходилось сквозь слезы. Одна радость, возвращалась нормальная речь – язык отошел от издевательства, можно почти не шепелявить.