Читать книгу И пришел многоликий… - Роман Злотников - Страница 8

Все попытки раздобыть хоть какие-нибудь документы окончились полным провалом. Несколько знакомых Карима, которые раньше оказывали ему услуги такого плана – куда-то подевались. Другие, с кем свел его приятель, в каморке которого они провели первую ночь, заломили такую цену, что все оставшиеся деньги (в том числе и те, о которых бывший чахванжи старался не вспоминать) едва составляли половину требуемой суммы. В конце концов, окончательно отчаявшись, Карим решил прикупить «паленую» дешевку, поскольку все это время они со стариком ходили под дамокловым мечом внезапной проверки документов (здесь полиция блюла паспортный режим не в пример более ревностно, чем в трущобах), но и этого сделать не удалось.

Пытаясь получить документы, чтобы затеряться в огромном муравейнике припортового города, Карим сильно засветился. И когда он в очередной раз вошел в тот бар, где за эти сутки успел повстречаться с доброй дюжиной людей, чуть ли не половина присутствующих повернула голову в его сторону. Не успел он занять столик, как на него набросилась толпа ушлых типов, завалившая его предложениями «самых надежных документов за умеренную цену»… «А может, эфенди желает нелегально покинуть планету?..» – «А не ищет ли эфенди надежную комнату? Очень недорого…» Сначала духанщика даже оторопь взяла от того, что все его попытки решить проблему будто натолкнулись на бетонную стену, а сейчас… Но все быстро прояснилось. Все предложения оказались липой. «Надежные» документы ограничивались плохонькой ксерокопией вида на жительство категории «М», обладание которым могло скорее привести в каталажку, чем вообще отсутствие документа. Остальные были из того же разряда. Однако то, что информация о его проблемах опустилась на столь низкий уровень, означало, что им пора линять. И как можно быстрее. Сказать по правде, когда бывший чахванжи разобрался, в чем дело, у него душа ушла в пятки. Но, видно, ТЕ оказались несколько тупее, чем Карим предполагал, а может, у них действительно не было на поверхности того самого геноанализатора, что, впрочем, не отменяло и первого предположения. Во всяком случае, они получили изрядную фору, которая, однако, сейчас катастрофически таяла.

Вернувшись в ночлежку, где они провели прошлую ночь, Карим пнул дрыхнущего христианина и, вытащив из-под его матраса куль с одеждой и парой брикетов одноразового пищевого рациона с просроченной датой годности, которого в любом порту всегда завались, двинулся в сторону черного хода.

Еще вчера вечером, когда они искали, где бы поселиться, духанщик обратил внимание, что ночлежка имеет черный ход (как потом выяснилось, даже не один). Поэтому он и решил остановиться именно здесь, несмотря на существенно более высокую цену. Конечно, это явно указывало на то, что обитатели ночлежки не в ладах с законом и потому вероятность полицейской облавы здесь гораздо выше, чем в других ночлежках. Но и возможность ускользнуть также резко возрастала. Тем более что наметанный глаз бывшего чахванжи заприметил и тщательно смазанные петли на вроде бы заколоченном окне, выходящем на полотняную крышу притулившейся к глухой стене торговой палатки зеленщика, слишком тонкую кладку простенка на лестнице, выполненную к тому же совершенно дерьмовым раствором, и еще пару мест, за которыми вполне могли находиться скрытые выходы.

Именно эта предусмотрительность спасла их и на этот раз. Духанщик успел спуститься только на один лестничный пролет, как вдруг внизу послышался знакомый хлопок и вслед за ним шипение клапана сброса давления. Бывший чахванжи замер на месте. Следовавший за ним еще не до конца проснувшийся христианин не успел затормозить и налетел на него, угодив своим длинным носом как раз под левую лопатку. Но благодаря разнице в массе подобное нападение с тыла никак не отразилось на самочувствии духанщика (кроме разве что неприятных ассоциаций, уж больно острым и длинным был нос у старикашки). Карим затравленно огляделся. Прямо у поворота обшарпанной чугунной лестницы, по которой они спускались, находился тот самый простенок с дрянной кладкой, которую он мог развалить одним плечом. Но бывший чахванжи не рискнул ринуться наобум и, заведя руку за спину, просто ухватил христианина за шкирку, чтобы не терять времени на объяснения, и поволок за собой наверх к тому самому заколоченному окну.

Пока он несся по лестнице, больше волоча, чем ведя за собой своего соратника по бегам, где-то в глубине подсознания мелькнула удивленно-удовлетворенная мысль, что на этот раз христианин не стал ничего выяснять, а молча переставлял ноги, стараясь не особо обременять его руку. А когда они наконец добрались до окна, так же молча принялся его открывать.

Карим оказался прав. Фанера была хитро прибита к створкам, а крупные шляпки гвоздей, торчащие из рамы, были не больше чем бутафорией. Когда бывший чахванжи вытолкал христианина на карниз, тот побледнел, но вновь ничего не сказал, а, деревянно выпрямившись, шагнул вперед. Карим в свою очередь перекинул ногу через подоконник, но тут на лестничной клетке показался первый преследователь. Он слишком торопился, поэтому клетчатый платок, закрывавший его лицо почти до бровей, сбился на шею. И от того, что духанщик успел разглядеть, у него свело руки. Христианин не врал. Это были не люди. Больше всего лицо или, скорее, морда преследователя напоминала морду ящерицы. Или крокодила. Уж кому как нравится. К тому же он был явно тяжелее человека, потому что при каждом его шаге чугунные ступеньки гулко гудели.

По-видимому, все это было так выразительно написано на физиономии Карима, что преследователь, вместо того чтобы броситься на опешившего духанщика, резко затормозил и принялся поправлять платок. И только этим можно объяснить то, что бывшему чахванжи удалось совершить дальше. Карим выхватил из-за пояса метательный нож и резким движением кисти послал его вперед. Реакция у ящероподобного оказалась отменной, он качнулся и почти успел убрать голову с траектории полета ножа, но только почти. Остро отточенное лезвие вошло ему прямо в левый глаз. Ящероподобный завизжал необычно тонким голосом и, задрав морду, повалился назад, опрокинув собрата, поднимавшегося следом за ним. Оба с грохотом покатились по ступеням. Но духанщик этого уже не видел. Швырнув нож, он торопливо перекинул через подоконник вторую ногу и ухнул вниз, моля Аллаха, чтобы полог палатки выдержал и не прорвался под его немалым весом.

Духанщик свалился на землю как куль с рисом, сильно ударившись левой ногой, уже поврежденной во время его прыжка в том заброшенном пакгаузе, который служил штабом «Бесеерманов». Этот удар отозвался болезненным уколом в позвоночнике и ребрах, породив опасение, что теперь ему уже не сделать ни одного шага. В голове мелькнуло: «Ну вот и все…» Но тут сверху в него вцепилась сухонькая рука и с неожиданной силой дернула его за шкирку. Бывший чахванжи захрипел и, с трудом извернувшись, чтобы дать глотке, пережатой воротником халата, втянуть хоть глоток воздуха, вскочил на ноги:

– Ах ты, чертов гяур!..

Но закончить ему не дали. Впереди с пластиковым треском распахнулась желтая дверца электрорикши, и все та же рука зло пихнула его в спину. В этот момент за углом, там, где находился вход в только что покинутую ими ночлежку, раздался яростный выкрик, тут же оборванный тихим шипением клапана сброса давления, и духанщик, посчитав, что для выражения своего недовольства стоит все-таки поискать более спокойное местечко, поспешно нырнул в узкий, дребезжащий салон. Писклявый голос старика взвыл:

– Гони!

Водитель надавил на гашетку, и хлипкий экипаж, дребезжа и завывая, двинулся вперед.

Преследователи выскочили из-за угла, когда экипаж успел набрать разрешенные правилами пятнадцать миль в час. Но вид шустро бегущего экипажа, удалившегося уже почти на треть мили, отнюдь не охладил их пыла.

Первый преследователь догнал их у перекрестка, когда электрорикша замедлил ход, вписываясь в узкий поворот. Он прыгнул на подножку и выбросил вперед обе руки, собираясь уцепиться за вжавшегося в заднюю стенку христианина. Но Карим перегнулся через скукожившуюся фигурку и со всего маху засветил нападающему в грудь своим увесистым кулаком. Пальцы нападавшего щелкнули в полудюйме от груди старика, а в следующее мгновение он налетел боком на столбик паркомата, и его снесло на мостовую. От удара экипаж повело, да так, что он едва не опрокинулся. Водитель испуганно оглянулся. Упавший уже поднимался на ноги, но его изрядно пошатывало. Однако из-за поворота вылетели еще несколько фигур в таких же накидках и, не снижая скорости, устремились за ними. Водитель ахнул, а затем, зверски перекосив лицо, сунул руку куда-то под панель. Оттуда раздался треск, и в то же мгновение экипаж прыгнул вперед, увеличив скорость в два раза. Этот скачок застал следующего преследователя уже в полете. Так что его скрюченные пальцы, увенчанные гипертрофированными ногтями, больше похожими на когти, только царапнули по задней стенке пассажирской кабины.

Между тем аппарат, натужно завывая двигателем, продолжал разгоняться. По самым скромным прикидкам его скорость уже перевалила за тридцать пять миль и все еще продолжала расти. И к следующему повороту они подъехали, имея практически ту же фору, что и при старте. По-видимому, преследователи поняли, что добыча ускользает, и, резко затормозив, выхватили игольники. Пока неустойчивый экипаж, повизгивая шинами, закладывал вираж, стараясь как можно быстрее вписаться в поворот, по задней стенке пассажирской кабины забарабанили иглы. На счастье беглецов, водитель электрорикши приспособил щель между пассажирским сиденьем и задней стенкой под микрокладовку для разного хлама типа запасных дисков, листов пластика для латания кузова и еще черт-те чего. Поэтому гулкие хлопки игл, разрывающих пластик на уровне поясницы, только напугали опасных пассажиров. Но для водителя это оказалось последней каплей. Повернув, он резко затормозил и, обратив к пассажирам испуганное, но от этого не менее злобное лицо, заорал:

– А ну выметайтесь!

Христианин вздрогнул, облизал пересохшие от страха губы и попытался что-то сказать, но Карим не дал ему произнести ни слова. Он тычком выкинул своего товарища по несчастьям на мостовую и, вывалившись сам, рванул к двери ближайшего духана, напоследок крикнув водителю:

– Гони!

Тот испуганно дернулся и, не сообразив, что для него самого гораздо безопаснее было бы остаться на месте и, дождавшись преследователей, указать им, в какую сторону побежали те двое, снова надавил на гашетку. Электрорикша взвыл и, приподняв переднее колесо, прянул по улице. А спустя мгновение из-за поворота на хорошей скорости выскочили преследователи. Но Карим с христианином этого уже не видели. Проскочив через наполненный душными испарениями зал, они, не останавливаясь, залетели на кухню, пробежали между плитами и, повинуясь интуиции Карима, который сразу определил, где расположена задняя дверь, вылетели на соседнюю улицу. На их счастье, в двух десятках шагов, у желтого знака остановки, дремал очередной электрорикша. Бывший чахванжи на мгновение замер, придержав рукой опять чуть не влетевшего ему в спину христианина, бросил взгляд вдоль улицы, а затем быстрым шагом, чтобы создать у окружающих впечатление человека, просто несколько торопящегося по своим делам, подошел к экипажу и, помогая себе руками (ушибленная нога разболелась просто ужас), забрался в салон:

– Свободен?

Водитель что-то буркнул себе под нос и кивнул. Духанщик махнул рукой приплясывающему от нетерпения старику и, приняв позу солидного человека, негромко бросил:

– В порт. И побыстрее, я тороплюсь.

Водитель всколыхнулся и, покосившись на шустро забравшегося в пассажирскую кабину христианина, надавил на гашетку. Аппарат взвыл и тронулся вперед, неторопливо набирая разрешенную скорость. А духанщик откинулся на спинку сиденья и стиснул кулаки, чтобы унять предательскую дрожь пальцев. Рядом замер старик, напряженно уставившись в зеркальце заднего вида. Они успели доехать до самого поворота, но преследователи так и не появились. Похоже, им снова удалось ускользнуть. Пока. Но что делать дальше, ни один из них не представлял.

К вечеру они добрались до противоположной стороны ограждения, отсекающего район действующих пакгаузов от трущоб. Карим едва тащился, с трудом подволакивая распухшую ногу, старик выглядел еще хуже. Он настолько выдохся, что с трудом переставлял ноги, едва поспевая за своим ковыляющим спутником. По всему выходило, что их бега подходят к своему логическому концу. У них не было ни единой монеты (куль с пожитками и пояс с деньгами где-то потерялись). Одежда, после столь бурной погони, изрядно обтрепалась, а кое-где просто висела клочьями. И обоим, скорее всего, требовалась серьезная медицинская помощь.

Духанщик наконец доковылял до маячившей впереди, как Медина перед Магометом, опоры кольцевого монорельса и, привалившись спиной к массивной бетонной конструкции, осторожно сполз на землю, аккуратно вытянув больную ногу. Спустя полминуты рядом рухнул старик, не утруждая себя заботой о собственных органах. Некоторое время они молчали, потом христианин со стоном повернул свою взлохмаченную голову к Кариму и с надрывом спросил:

– И что теперь?

Духанщик повел плечом:

– Теперь будем ждать, что раньше – сами сдохнем или они нас найдут.

Старик несколько мгновений разглядывал своего спутника, а затем отвернулся и, вцепившись дрожащими руками в выщербину в бетоне, начал вновь подниматься на ноги. Карим удивленно вскинул брови:

– Ты куда?

Христианин набычился:

– Надо идти.

– Куда?

– Куда угодно. Пусть я сдохну, но им не достанусь. Я больше не хочу заниматься тем, чем они меня заставляли.

Карим покачал головой:

– Ну, положим, в таком состоянии даже они вряд ли смогут заставить тебя сделать хоть что-нибудь.

Старик оторвал одну руку от опоры и, посмотрев на свои дрожащие пальцы, все в ссадинах и запекшейся крови, страдальчески сморщился:

– Это все чепуха. Сорок часов в регенерационной камере, и… – Не закончив мысль, он оторвался от опоры и, качнувшись, двинулся в сторону посадочного поля. Духанщик проводил его взглядом и, ощутив прохладу бетона, прикрыл глаза. Он не собирался никуда уходить. С него было достаточно.

Но тихо умереть ему так и не дали. Спустя пять минут с той стороны, куда ушел старик, послышались громкие крики и веселый хохот. Карим поднял голову: христианину не повезло, он так и не успел добраться до ограждения посадочного поля. А может, его сняли уже с забора. Во всяком случае, сейчас он беспомощно ковылял перед двумя молодчиками, одетыми в форму охранников, один из которых время от времени подпрыгивал на одной ноге и поддавал старикашке пинка, отчего тот через раз опрокидывался на землю. Но мордатый не давал ему особенно разлеживаться, а парой добрых тычков под ребра вновь поднимал старика на ноги. Все это сопровождалось веселым хохотом второго. Карим скривился. Эта картина отнюдь не добавила ему хорошего настроения, но он так устал. К тому же нога совершенно распухла, и любое шевеление отдавалось острой режущей болью в паху и пояснице. Так что если бы эта гнусная процессия проследовала мимо, он проводил бы ее равнодушным взглядом и возблагодарил Аллаха. Но такой удачи Аллах ему не послал. Самый смешливый из охранников внезапно остановился и, кивнув в сторону бывшего чахванжи, удивленно произнес:

– Эй, а это кто?

Экзекутор, который в очередной раз пинком свалил христианина на землю и сейчас как раз обрабатывал ему ребра, оставил это увлекательное занятие и развернулся в сторону, в которую указывал напарник:

– Ух ты, еще один сын змеи и шакала. – Он вразвалочку подошел к Кариму и несколько мгновений рассматривал его брезгливым взглядом, а затем, растянув губы в радостной улыбке, неожиданно пнул духанщика по больной ноге: – А ну встать!

Карим взвыл и повалился на бок:

– Что ты делаешь, щенок?!

– Что? – Охранник обиженно выпятил губу. – Ты еще обзываться?.. – И он, мстительно скривившись, наступил на больную ногу всем своим весом.

Но бывший чахванжи имел слишком большой опыт выживания, чтобы сдаться вот так, без борьбы. Невероятным усилием воли он выдернул будто закипевшую от боли ногу из-под ступни этого кретина, а затем протянул руку и, захватив злосчастную ступню, резко вывернул ее вниз. Не ожидавший подобного развития событий охранник взвыл и рухнул на Карима, причем так, что шейный отдел его позвоночного столба оказался в пределах досягаемости сильных рук бывшего чахванжи. Удар! И сквозь стиснутые зубы незадачливого охранника на землю выплеснулся шматок густой крови. А в следующее мгновение в руках Карима непонятно каким образом оказался игловой шокер, дуло которого было направлено в грудь второго стража. Вернее, откуда взялся шокер, как раз было понятно – из кобуры трупа, но вот когда этот толстый тип с зеленым от боли лицом успел его достать – оставалось загадкой.

Охранник замер. И тут откуда-то со стороны оставленного ими района развлечений послышался знакомый хлопок и тихое шипение клапана сброса давления. Охранник начал медленно заваливаться назад. Старик, воспользовавшийся моментом для того, чтобы просто полежать на нагревшемся за день покрытии, резво пополз вперед, под защиту опоры, смешно загребая ногами и виляя оттопыренным задом. Бывший чахванжи, забыв о больной ноге, перевернулся на бок и, откатившись к краю опоры, осторожно бросил взгляд в сторону, откуда раздалось шипение. Преследователь несся как атакующий танк. Он был уже в дюжине шагов и не собирался снижать темп. Карим чисто инстинктивно, не успев даже подумать, чем ему это грозит, выбросил руку вперед и дважды нажал на спуск. А затем вывернул голову и рявкнул христианину:

– Беги!

Тот мелко закивал и, привстав на четвереньки, припустился по дорожке с такой скоростью, что стороннему наблюдателю (если бы таковой оказался поблизости) могло показаться, будто он является свидетелем вечерней (вернее, уже ночной) тренировки серьезного претендента на звание чемпиона по бегу на четвереньках по пересеченной местности. А духанщик вновь вытянул руку и, прищуря левый глаз, прицелился в следующую неясную фигуру, стремительно приближающуюся к его опоре. Эти ящероголовые твари, несмотря на присущую им просто потрясающую силу и скорость, все-таки показали себя редкостными тупицами. И днем, когда всем скопом устремились в погоню за разогнавшимся электрорикшей, и сейчас. Ну чего им стоило собраться у предыдущей опоры, отрядить несколько человек в огневое прикрытие с задачей не дать чахванши высунуть носа, а еще четверым обойти его по широкой дуге. Но они перли напролом. И это давало Кариму прекрасный шанс вновь за столько лет показать свое недюжинное стрелковое искусство. Хотя в конечном счете он все равно был обречен. Парализационный разряд шокера был рассчитан таким образом, чтобы обездвижить человека минут на десять, но эти твари явно были намного крепче людей. Во всяком случае, первый из повалившихся уже подергивал руками, показывая, что он вот-вот уже будет в состоянии подняться. А игл в картридже шокера оставалось все меньше и меньше.