Читать книгу Следы на мосту. Тело в силосной башне (сборник) - Рональд Нокс - Страница 7

Гостиница «Пескарь» пустовала, а персонал оказался доброжелательным по отношению к постояльцам и нелюбопытным по отношению к их делам. Супругам отвели вполне приличную комнату, окна которой выходили на узкий газон, прямо за которым протекала Темза. Пообедали они наспех – Бридону явно не терпелось отправиться дальше, а Анджела приспосабливалась к его настроениям. Супруги взяли в гостинице не только каноэ, но и весьма приличной длины бечеву, так что продвижение лодки по большей части обеспечивалось методом волока: Майлз шел берегом, а Анджела управляла рулем и изредка шлепала веслом по воде. Быстрее всего на свете каноэ, которое тащат волоком. Бридонов и в самом деле тормозило лишь печальное присутствие драгеров, с которых поисковики прочесывали дно реки в надежде получить дополнительные сведения об обстоятельствах трагедии. В одном месте, где было перегорожено все русло, пришлось волочить лодку по берегу. Но, по счастью, это оказалось то самое место, где встали лагерем бойскауты, и Бридон с добродушным любопытством наблюдал, как по меньшей мере четырнадцать добрых дел легли в копилку, дабы вечером быть занесенными в Дневник заслуг. Пока проходила операция, руководитель, человек не самого нежного возраста и не самого низкого образования, уделил Бридону пару минут.

– Забавно, – заметил сыщик. – Лучше бы столько усердных помощников оказалось тут в момент, когда произошел несчастный случай.

– Знаете, я не уверен, что мы оказались бы очень полезны, – ответил руководитель. – Мы тогда только-только разбили лагерь, и старшие мальчики отправились с тележкой в Уитгемптон за багажом. А здесь оставалась одна малышня – прибирались, и все такое.

– Вы тоже ходили в Уитгемптон?

– Нет-нет, я оставался в лагере. Но было столько мелких забот, что я вообще не смотрел в сторону реки. Понимаете, просто не смотрел, вообще… Мальчики так рады вам помочь. Всего доброго, сэр.

Тем самым в части, касающейся шлюза, план кампании был усовершенствован. Если бы Бридоны попросили открыть шлюз, им пришлось бы для вида тащиться дальше по реке – пустая трата времени. Бридон окликнул смотрителя, спросив, можно ли привязать лодку прямо здесь, внизу, пока они сходят в Шипкот выпить чаю. Смотритель выдержал выразительную паузу, как человек, на которого навалилось слишком много несуразных вопросов сразу.

– Да нет, почему же, привяжите вашу лодку, сэр, если хотите. Но чаю в Шипкоте вы не выпьете, потому что миссис Барли чай не подает. Она говорит, что его все равно никто не заказывает, поэтому и не подает, вот так-то вот. Чай еще, пожалуй, можно выпить в «Пескаре», а в Шипкоте нет, не выйдет, никак не выйдет. Конечно, если вы не слишком торопитесь, я могу спросить миссис Берджес, не поставит ли она для вас чайник, иногда, знаете, случается в сезон.

Майлз выдвинул совершенно справедливую догадку о том, что миссис Берджес является супругой смотрителя шлюза. Тщеславие нередко играет с нами эту дурную шутку: беседуя с незнакомцами, мы предполагаем, что им известна наша фамилия. Однако предложение превзошло все ожидания Бридонов и было принято незамедлительно, они заняли довольно прочные позиции, и оценка, вынесенная Анджелой саду мистера Берджеса, могла бы быть менее высокой, если бы ее не вынудила к тому красота увиденного. Пять минут – и она незаметно для себя уже просила у хозяина садоводческих советов. Миссис Бридон щедро расточала превосходные степени, окликала смущенного мужа, которому просто необходимо посмотреть на гвоздики мистера Берджеса, распустившиеся на две недели раньше их собственных. Она настолько увлеклась, что в конечном счете сам мистер Берджес, исполненный осознания важности последних событий, привлек внимание посетителей к тому, что послужило, так сказать, подмостками трагедии.

– Ах да, эта лодка, – сказал Бридон. – Невероятная история… Вам приходилось видеть такую дырищу в каноэ, которое напоролось всего-то на камешки?

– Нет, сэр, видеть не видел, прямо так вам и скажу. Про гоночные лодки не знаю, их ведь делают, чтобы скорость там, знаете, и прочее, но такие каноэ сработаны на совесть, если вы понимаете, что я имею в виду. Легкие, но прочные – вот так вот прямо вам и скажу, никак иначе; это качество дерева. Ну, во время паводка, не знаю, может, вы и разобьетесь, или если разгонитесь на стремнине. Но, понимаете, здесь нет стремнин, они есть только на Уиндраше[12], а если они повредили лодку на Уиндраше, интересно было бы узнать, как они дотащили ее сюда живую и здоровую?

– А когда лодка проходила шлюз, она, полагаю, была в порядке?

– Понимаете, сэр, мы не так уж обращаем внимание на проплывающие лодки, обычно нет. Дело в том, что их так много…

– Кстати, вы, скорее всего, не очень пристально рассматриваете и пассажиров? Наверно, ужасно, когда такое случается, приходится отвечать на кучу всяких вопросов – как выглядел джентльмен в лодке, да в каком часу точно они проплывали, и прочая, прочая.

– Интересно, что вы это говорите, сэр, потому что так уж случилось, что я точно знаю время, когда проходила эта лодка, и потому дал нужную информацию. Понимаете, сэр, этот молодой джентльмен сошел на берег, он хотел успеть на поезд в Шипкот. Я ему прямо так и сказал, надо, дескать, ему перейти по тому мосту, вон там, повыше; в общем, тогда он успеет на автобус, а автобус ходит от моста до станции. «О!» – говорит он, приятный такой господин. Так вот, значит, он говорит: «О, я хочу успеть на девять четырнадцать». Я ему говорю, что до поезда полно времени, а если пойти по тропинке, тут ходьбы меньше четверти часа, а сейчас, говорю, без пяти девять. А он говорит: «Черт возьми (простите, мэм), сейчас ровно девять». А я ему говорю, что сверяю время по радио, и показываю ему часы, вот как сейчас вам. Так и получилось, что я знаю время, когда они проплывали, вот так вот.

К удовольствию Анджелы, они уселись пить чай в маленькой поросшей плющом беседке, откуда открывался вид на реку. Миссис Бридон уже потеряла интерес к цели путешествия и воспринимала экспедицию как прогулку. Майлз, хоть и напустил на себя нарочито скучающий вид, задавал Берджесу исключительно деловые вопросы. Смотритель же, который не отходил от посетителей, был лишен способности установить впускные ворота своего красноречия на должную высоту.

– Ну конечно, вы видели того джентльмена на берегу; он сошел с лодки, так что вы хорошо его рассмотрели. Но вы же не можете описать другого, который оставался в каноэ. Однако все-таки труп, вас в любой момент могут вызвать на опознание.

– Нет, сэр, честное слово, людей, которые просто проплывают на лодке, не очень хорошо видно, особенно если они в шляпах, как тот. Вот первого я бы точно узнал. Он сказал, что хочет успеть на девять четырнадцать. О, говорю я ему, вы успеете на девять четырнадцать, если пойдете по тропинке. Он так и сделал, скажу я вам.

– И вы готовы показать под присягой, что в лодке действительно был другой джентльмен? – спросил Бридон. Все эти реминисценции, сопровождающиеся торжеством диалекта, становились несколько утомительны.

– Простите, сэр, а вы каким-то образом связаны с полицией? – поинтересовался Берджес с холодком подозрения в голосе.

– Боже упаси! – воскликнул Бридон. – Нет, конечно.

– Не хотел вас обидеть, сэр. Но, знаете, как оно бывает. Если приходит полиция и задает какие-то вопросы, то я готов на них отвечать. Конечно, то, что знаю. А что еще остается, правда? Но не мое дело что-то там из себя строить и болтать бог знает что, наводя полицию на всякие там разные мысли. Уверяю вас, я ничего не имею против полиции, я просто говорю, что если их дело искать, то они должны задавать вопросы, и тогда им надо говорить правду. Я чту закон, ей-богу, мне нечего бояться, и мне некого бояться, честное слово, но не очень-то хочется связываться с полицией, лучше бы как-нибудь без этого. Вот если бы вы, сэр, были из полиции и пришли бы ко мне и спросили: а был тот, другой, джентльмен в лодке? Ну, или как-нибудь так. Я бы сказал: конечно. Так оно и было, уж поверьте. Но поскольку вы не имеете к ним отношения, сэр, я, если позволите, скажу вам больше. Когда лодка проходила шлюз, один был в лодке, но долго ли он там был-то? Понимаете, что я хочу сказать? Долго ли он там был?

– Ну, если бы нам было что-нибудь известно, мы бы, конечно, сообщили газетчикам, не правда ли?

– Ах, сэр, одно дело знать, и совсем другое дело говорить, вон оно как. Видите ли, сэр, я самый простой, обычный человек и не строю из себя, будто знаю больше остальных, даю вам слово. Но, понимаете, у меня есть глаза. Вот о чем я толкую-то. Хоть тот молодой джентльмен и прошел шлюз на каноэ – к примеру, как вы, только не вверх по течению, а вниз, – так вот, он, конечно, прошел шлюз, но он лежал на спине, эдак развалившись, как будто спал, он не греб, не рулил, уж поверьте мне, сэр, просто пустил лодку по течению, а по ветру она, конечно, шла быстрее. А-а, дружище, подумал я, ты что-то задумал. Ты бы не притворялся, что спишь, не иначе как ты что-то задумал, вот что мне пришло в голову. Но все-таки я его не очень хорошо рассмотрел. Если джентльмен платит за прохождение шлюза, зачем мне на что-то там смотреть? Но вот пришло в голову, и все тут, вы меня понимаете. Он был какой-то ненатуральный, вот я о чем.

– И вы ничего не сделали?

– Нет, сэр, тогда нет. Но попозже, где-то через полчаса, а может, конечно, и через двадцать пять минут, я прошелся по острову глянуть на кур миссис Берджес, она их, с позволения сказать, выпустила. Так вот, сэр, помните чугунный мост, он был, когда вы подплывали, недалеко от шлюза? Такой пешеходный мост, потому что никакая дорога к нему не ведет, и не собирается там никто никакую дорогу строить.

– Да, помню, я обратил на него внимание. Соединяет остров с западным берегом. И что?

– Может, вы не обратили внимания, что ступени этого мостика бетонные, как и сам шлюз. Ну вот, значит, поднимаюсь я по этим ступеням, ну, которые со стороны острова, и что, вы думаете, я вижу? Следы, сэр, четкие такие следы, прямо как у Пятницы из той сказки. И я решил, что кто-то то ли купался, то ли шел на веслах и вымок, а потом оставил эти следы, ну, ногами прошелся. Конечно, сейчас вы там ничего не увидите, потому что они уже высохли. Но когда я шел, они были там, и всякий мог их увидеть, вот прямо так вот и тянулись.

– Необычайно интересно! А в какую сторону? Я хочу сказать, человек поднимался по мосту или спускался? И на другой стороне моста тоже были следы?

– Нет, сэр, только с одной стороны, вот прямо так вам и говорю. И внизу, сэр, пальцы ног смотрели в сторону острова. Поэтому я и спросил себя: а может, джентльмен остался в лодке?

– В самом деле, очень интересно! Но я никак не могу понять, как же он поднялся. Почему остались только следы человека, который спускался?

– Ах, сэр, это потому, что вы не очень хорошо помните мост. Он ведь очень крутой, сэр, а подпирают его чугунные опоры, они с обеих сторон стоят возле воды. И я спросил себя: а что мешало молодому человеку, стоя в лодке, ухватиться за эти опоры, подтянуться и взобраться на мост? Знаете, берега здесь крутые, а после дождливой ночи было слякотно; так что если бы он сошел на берег, то оставил бы следы там. А вот эти следы на ступеньках, знаете, ведь если бы я вышел на час позже, они бы испарились, и мы бы с вами ничегошеньки про них не знали.

– Так вы хотите сказать, что он вылез из каноэ, бросил его на реке и кратчайшим путем направился к дороге?

– Не просто к дороге, сэр, а к железной дороге. Если он пересек остров, ему надо было просто переплыть основное русло, и он бы оказался прямо на тропинке, которая ведет от тропы для бечевой тяги прямо к станции. Хотя, простите меня, конечно, он мог дойти и до запруды, как и первый джентльмен, и пройти по мосту, потому что оттуда тоже ведет прямой путь на вокзал, понимаете? Это все, конечно, мои, простите, сэр, предположения, ведь я его не видел, но вы ведь понимаете, когда у человека, если позволите, сад, он не может все время смотреть по сторонам, у меня всего-то навсего два глаза.

– Но любопытно, что, кроме вас, его никто больше не видел. Иначе об этом бы уже сообщили.

– Может быть, сэр, вы удивитесь, если узнаете, как здесь бывает пустынно, особенно ранним утром. Конечно, если он пошел длинной тропой, той, что начинается посередине острова, а не у моста запруды, не знаю, может, кто его и видел с фермы Спинакера; потому что тогда ему надо было пройти мимо фермы Спинакера – понимаете? – чтобы добраться до станции. Но если он пошел по короткой тропинке, той, что идет от чугунного мостика, так там точно никого не было, ни души. Погодите-ка, до того, как им появиться, шлюз прошел джентльмен в плоскодонке, я отлично помню, как пропускал его. Но он исчез из виду – понимаете? – еще прежде, чем я опять пустил воду в камеру.

– Анджела, нам пора. Мы слишком надолго оторвали вас от дел, мистер Берджес. Думаю, мне стоит заглянуть к миссис Берджес насчет чая, не так ли? Всего доброго. Полагаю, мы в скором времени еще вас навестим.

Однако Бридон тут еще не закончил. Едва они достигли места слияния канала с основным руслом, он подплыл к правому берегу и велел Анджеле грести медленно, чтобы он мог перемолвиться с обитателями фермы. Его встретили шумный пес, который, слава богу, был привязан к бочке, и немолодая женщина с резким, но добрым голосом. Чтобы завязать с ней беседу, не потребовалось особых дипломатических навыков. Она с ходу спросила:

– Вы за кисетом, сэр?

– О, так он у вас? – нашелся Бридон. По счастью, в подобных случаях у него была быстрая реакция.

– А как же? Мы его нашли. Моя Флосси углядела вчера на большом поле. «О, – воскликнула она, – а это что такое?» Но Флосси добрая девушка, она его не открывала, принесла прямо мне, а я, конечно, прибрала, на случай если кто-нибудь станет разыскивать. Этот, сэр?

И она достала довольно большой водонепроницаемый кисет, туго скрученный в трубочку. Взяв его в руку, Бридон тотчас понял, что там кое-что поинтереснее табака, но не видел причин объявлять об этом во всеуслышание.

– Я не был уверен, где обронил его, – сказал он. – На тропе для бечевой тяги?

– Да, сэр, именно там, где от нее отходит тропа. Я сразу подумала, что это, должно быть, уронил тот джентльмен, который шел вчера утром. «Ну, этот-то уж никогда не вернется за своим кисетом», – подумала я, потому что он невозможно как спешил, прямо-таки бегом бежал к поезду.

Бридон пожалел, что прикинулся человеком, который потерял кисет; теперь едва ли будет прилично интересоваться незнакомцем.

– Полагаю, это тот самый джентльмен, с которым я столкнулся вчера утром. Где-то около девяти. Молодой, темноволосый, без шляпы. Рад слышать, что он успел на поезд, поскольку вид у него был такой, будто он опаздывает.

– Наверно, тот самый, сэр.

Бридон не решился расспрашивать дальше. Он заторопился обратно, на ходу разворачивая кисет. Там оказалась фотопленка, которую использовали и скручивали явно неопытные руки. «Могло быть хуже, – подумал агент. – Могло быть намного хуже». И бросил пленку во внутренний карман.

– Ну как тебе загородная прогулка? – спросил он, исполнив нечто наподобие сальто и снова очутившись в лодке. – Вид у тебя заправской гребчихи, твой маскарад одурачит любого. Предполагаю, у Итонского моста нам предстоит услышать, что тело выудили из воды, а как оно там очутилось, не наше дело.

– Если ты еще раз подобным образом попытаешься запрыгнуть в лодку, выудят по меньшей мере два тела. Ладно, что ты скажешь о версии Берджеса? По-моему, она великолепна. Возможно, конечно, меня просто заворожило его красноречие. Но он, похоже, прирожденный сыщик. Слушай, а вы не могли бы махнуться с ним работой? Я бы взяла на себя сад, а тебе, думаю, по силам постоять, облокотившись на ворота шлюза, в ожидании, пока они откроются. Не сомневаюсь, для «Бесподобной» этот Берджес – самая настоящая золотая жила.

– О, разумеется, Берджес не прав от начала до конца. Ребенку и тому понятно: он нес бог знает что. Нет-нет, только не сейчас! Все вопросы после ужина. Мне нужно немного обмозговать это дело. Интересно, а в «Пескаре» есть такая штука, как темная комната?