Читать книгу Мошки в янтаре. У каждого своя правда. Уросс. Порванное ожерелье - Рони Ротэр - Страница 7

В неторопливом движении прошло еще две недели. По подсчетам Сарлиса, до Уросса оставалось не более двух-трех дней, когда произошло событие, нарушившее размеренное течение жизни каравана, и показавшее, кто чего стоит на самом деле.

Они покинули очередной постоялый двор на рассвете, солнце едва ли успело проделать половину своего пути до полудня, когда Анарниэлль, оглянувшись назад, встревожено окликнула брата. Сарлис подскакал к ней, и, напряженно вглядевшись в расстилающуюся за ними равнину, проронил:

– Ну, вот и дождались. Не иначе, как гостеприимный трактирщик постарался.

В клубах пыли, гикая и улюлюкая, за ними летел отряд человек в тридцать. До них было еще довольно далеко, но острым зрением эльф разглядел, что преследователи вооружены лишь мечами да дубинами. Ни у кого из них он не увидел лука или арбалета. Голос эльфа разнесся над караваном, нарушив дремотное постукивание копыт лошадей о жесткую землю и скрип деревянных колес.

– Разбойники! Живо, сбрасывайте мешки на землю, ставьте телеги в круг! Быстрее!

Первыми поняли его огоны. Мгновенно свалив с возов тяжелые тюки, звякающие железом, они выпрягли лошадей и, перевернув возы, устроили на дороге заслон. Следом, еще не вполне понимая, в чем дело, за дело взялись и люди. К Сарлису подскакал напуганный караванщик. Эльф указал ему на быстро приближающееся по дороге облако пыли, и Асахитсарах, глаза которого мгновенно из узких щелочек превратились в огромные блюдца, завопил во всю мощь своего горла:

– Ай-йя! Быстро, быстро, сонные мухи! Повозки вали!

Через несколько минут все телеги были собраны в кучу, напуганные купцы забились под мешки с товаром, а немногочисленная охрана заняла свои позиции, укрывшись под защитой деревянных днищ. Как-то само собой получилось, что именно Сарлису пришлось взять на себя организацию обороны. С чем все беспрекословно согласились. – Вайра, Анэль, Ори! Вы – с луками наверх. Их немного, и у них только мечи.

И все трое через мгновение уже стояли на вершинах баррикады, натянув луки.

– Борич! Если прорвутся – ваш выход. Огоны, все десять, включая и Троди, молча кивнули, и, ухватив наперевес топоры, повернулись и замерли в ожидании. Ждать пришлось совсем недолго. Облако пыли остановилось метрах в пятидесяти, и медленно стало оседать на землю. Когда оно совсем рассеялось, глазам нападавших предстала картина, невероятно их развеселившая. На перевернутых возах, опираясь на длинный лук, стоял стройный черноволосый мужчина, спокойно, даже с каким-то интересом, разглядывающий разбойничью толпу. По правую руку от него, натянув такие же невиданной работы луки, стояли две девушки. Волосы первой живым золотом бились на степном ветерке, словно прирученное пламя, время от времени приоткрывая длинный шрам на правой щеке. Удивительно светлая кожа другой резко контрастировала с черными, как вороново крыло, длинными прядями. Сбоку от девушек стоял четвертый защитник каравана – высокий светловолосый воин, уже немолодой, с суровым лицом. В руках он так же, как и остальные, держал лук. Удивленные немногочисленностью караванной стражи, двое из которой к тому же оказались женщинами, грабители пришли в некоторое замешательство. Сарлис воспользовался паузой, и его голос был первым звуком, нарушившим тишину.

– Вам лучше уйти сейчас. В противном случае, обещаю, ни один из вас не останется в живых.

Ответом эльфу стал громкий хохот, свист и улюлюканье. Вперед выехал предводитель нападающих – невысокий, одетый во все белое, с лицом, замотанным белым шарфом так, что открытыми оставались лишь жирно подведенные черной краской глаза.

– Неужели в караване не осталось мужчин, что его охраняют женщины? – крикнул он звонко. – Нам не нужны ваши жизни. Нам нужно лишь то, что у вас в тюках. Ну, возможно, еще эти две красотки. Они будут славным украшением на пире в честь нашей победы.

– Ага, размечтался! На тебе уже саван одет! Попробуй, достань меня! – выкрикнула Вера.

Раздался хохот, подхваченный множеством глоток, и одетый в белое, подняв руку, указал на неё острием меча.

– Ты сказала!

Кони взвились на дыбы, и пыль из-под лошадиных копыт взметнулась вверх. У всадников в руках появились круглые щиты, прикрывающие их от стрел. Щиты щитами, но доспехов на нападающих не было, лишь на некоторых были надеты легкие кольчужные рубашки. За тот небольшой отрезок времени, что понадобился разбойникам, чтобы добраться до первых подвод, их число убавилось почти на треть. Остальные остались лежать на жесткой сухой земле, утыканные стрелами. Уроки, полученные Верой от Сольвен, не прошли даром, и подарок двух подруг-эльфиек пришелся ей очень кстати. Вера метила в главаря, но он, словно стремительная змея, ускользал от её стрел, тем не менее, не отрывая от неё целеустремленного взгляда накрашенных глаз. Он первым подлетел к наваленным на дороге подводам, и в его руке вместо узкого меча оказался аркан. Бросок, и петля, со свистом рассекая воздух, устремилась туда, где только что стояла Вера. Вожак промахнулся, веревка лишь скользнула по шершавым доскам. В это время остальные всадники, на скаку ловко вскакивая на ноги на спинах своих коней, с налету пытались перепрыгнуть преграду из поставленных на бока возов. Двоих в самом начале их полета остановила Анарниэлль, один со всего размаха напоролся на меч Ори. Главарь, раздосадованный своей неудачей, взмахнул рукой, аркан свился спиралью, и вернулся в его руки. Отъехав на несколько шагов, и отыскав взглядом Веру, он снова принялся раскручивать его над головой. За белым шарфом, закрывающим нижнюю часть лица, угадывалась азартная ухмылка.

Стрелы кончились быстрее, чем ожидалось. Вера, забросив за спину лук, прыжком покинула высокий борт подводы и кинулась навстречу главарю, выхватывая меч. Сарлис, видя это безрассудство, предупреждающе крикнул, но его оклик пропал втуне. Махнув рукой Ори и Анарниэлль, он мягко, словно лесной кот приземлившись на ноги, бросился за ней. В руках эльфа сверкнули две стальные молнии, и он оглянулся на бегу, чтобы убедиться, что Борич и его друзья идут следом. Он не ошибся в огонах. Едва ноги эльфа коснулись земли, как одна из телег, перегораживающих дорогу, рывком отъехала в сторону. Сверкая на солнце отточенными лезвиями секир, огоны ровным строем, как тяжелые несокрушимые каменные глыбы, двинулись вперед.

Вера, пристально следя за вьющимся в руках вожака смерчем, подбиралась к нему все ближе и ближе. Подведенные черной краской глаза следили за ней внимательно, как кошка следит за мышью, выбирая момент, чтобы одним молниеносным ударом прикончить зверька. Взмах белого рукава и лассо, свистя, как разъяренная змея, рванулось навстречу Вере. Но она, предугадав момент, бросилась вперед, под стремена лошади, и, вцепившись в белую ткань, одним рывком стянула всадника с седла. Он оказался легче, чем она предполагала, и, хотя для него такой оборот был неожиданностью, все же вовремя сориентировался. Выронив в падении веревку, он ударом острого маленького кулака со всего размаха врезал Вере по скуле. Она от боли и неожиданности выпустила его, и он, откатившись, вскочил на ноги. Вера подняла на него наливающиеся злостью и слезами от пронзительной боли глаза, сплюнула кровь и зашипела, как кошка.

– Это ты зря…

Из-под белого шарфа послышался смешок, и главарь медленно вытащил из ножен узкий клинок.

Видя, что число обороняющихся резко возросло, грабители решили ретироваться. Их уже осталось не больше дюжины, и тягаться с тяжелыми секирами подгорного народа они не собирались. Всадники разворачивали коней, надеясь скрыться быстрее, чем до них доберутся огоны. Но не тут-то было. Стрелы Анарниэлль оказались быстрее, чем их кони. Один выстрел, и две стрелы, одновременно сорвавшись с её лука в стремительный полет, свалили на землю двоих. Борич, видевший это, лишь пораженно крякнул себе в бороду. Но и огоны оказались не промах. В прямом смысле слова. В руках у них появились чеканы, и еще несколько пытающихся уйти разбойников повалились под копыта своим лошадям, сраженные метательным оружием огонов.

Вера и одетый в белое человек кружили друг против друга на пыльном пятачке. Противник сделал пробный выпад, Вера парировала его, и в свою очередь попыталась дотянуться до вожака мечом. Он отпрыгнул, не позволив стальному лезвию коснуться себя. Подрисованные глаза вызывающе блеснули.

– Ну, куда же ты? – пробормотала Вера, подбираясь поближе. Стремительный бросок, но меч снова встретил пустоту. Белая ткань мелькнула слева, и раздался чуть более громкий, чем раньше, смешок. Противник явно издевался над ней. Вера выпрямилась, опустила оружие и раздраженно произнесла:

– Может, хватит пританцовывать вокруг меня? Или дерись, или уматывай отсюда.

– Хорошо, – мелодично ответил стоящий в вальяжной позе предводитель ватаги, и, словно смерч, обрушился на Веру.

Фехтовальщик он был отменный. Вере, чей опыт владения мечом ограничивался уроками Ори, и был проверен на немногих варнингах, не блиставших особой искусностью в этом деле, пришлось туго. Довгар был в первую очередь воин, и его простой практичный стиль не отличался филигранным изяществом. А перед Верой сейчас оказался мастер меча. Стремительный, увертливый, как мангуст, и такой же дерзкий, он вертелся волчком, не позволяя подойти к себе, отвлекая обманными движениями, направляя все силы на то, чтобы измотать противника, а потом добить его, обессиленного, одним точным ударом. Вера слишком поздно поняла, во что ввязалась. Она больше не пыталась атаковать – лишь бы хватило сил парировать удары, отвести сверкающий клинок от себя. Злость на саму себя, на свое показушничество, мешала ей сосредоточиться. Куда как проще было бы уложить его стрелой из лука! Она лихорадочно принялась перебирать в уме способы прекратить этот поединок, который вполне мог иметь для неё весьма печальные последствия. В том, что обычными методами ей с противником не справиться, не было ни малейших сомнений. Она, улучив момент, бросила взгляд в сторону каравана. Удивилась. Возмутилась. И разозлилась еще сильнее. Да и было от чего.

Видя, что напавшие на них разбойники перебиты, купцы и прятавшаяся с ними вместе стража стали понемногу выбираться из-под защиты деревянных бортов своих возов. Пораженный скоростью, с какой четверо недавних спутников расправились с почти тремя десятками грабителей, весь состав каравана с благоговением и опасением взирал на них. Определенная доля уважения досталась и огонам, так дружно выступившим в защиту людей. Но Ори, Ананрниэлль и Сарлису не было дела до лавров победителей. Их больше беспокоила ситуация, в которой оказалась Вера. Пока подстегиваемая громкими криками и ругательствами Асахитсараха караванная стража стаскивала тела убитых в одну кучу, остальные собрались там, где происходил поединок. Образовался полукруг, на котором, уже почти изнемогая от мелькания белых рукавов перед глазами и все менее удачных попыток увернуться от смертоносного лезвия, топталась в клубах пыли Вера. Впереди, пристально следя за ходом дуэли, стояли эльфы, Ори и все десять огонов. Ори посерел от напряжения, и уже неоднократно порывался кинуться на помощь своей дочери, но сильная рука Сарлиса, сжимавшая его предплечье, удерживала его на месте. Анарниэлль, подавшись вперед, с волнением наблюдала за подругой. Вот Вера пропустила удар, тонкое лезвие мелькнуло в миллиметре от её груди, и эльфийка, ахнув, повернулась к брату.

– Он её сейчас прикончит! Сарлис! Я больше не могу на это смотреть.

Она подняла лук, но эльф, сам с немалым волнением наблюдавший за поединком, уверенно покачал головой.

– Она не так слаба, как ты думаешь. Она справится.

Эльф, как всегда, оказался прав. Вера справилась, применив то оружие, которым владела искуснее, чем её противник – магию. Поставив очередной блок, с трудом увернувшись от направленного ей в ноги удара, Вера рванулась навстречу противнику из заведомо невыгодной позиции, вытянула руку с мечом в сторону вожака и полностью открылась. Со стороны это выглядело как чистое самоубийство. Противник, обрадовавшись предоставляющемуся шансу, подался вперед с намерением проскочить под поднятым на уровне груди клинком девушки с тем, чтобы поразить её в незащищенный живот. По толпе, собравшейся вокруг пятачка, пронесся разочарованный вздох. И вздох превратился в изумленный возглас, когда одетый в белое человек, как подкошенный, навзничь рухнул на землю, взметнув серое облако пыли, да так и остался лежать.

Большей частью никто, за исключением разве что четырех друзей, не понял, что произошло на самом деле. Для всех это выглядело так, словно Вере невероятно удачным ударом удалось поразить противника прямо в грудь. Дорожная пыль, которой были окутаны оба в этот миг, не позволила уловить детали. Но именно это и было нужно Вере – ей не хотелось, чтобы весь обоз знал, что она чародейка.

Руку покалывало, пальцы, сжимающие рукоять меча, сводило легкой судорогой. Концентрация энергии при ударе оказалась больше, чем она того хотела. Вера сокрушенно покачала головой, надеясь всё же, что человек, неподвижно лежавший в нескольких шагах от неё, жив. Она подошла, присела над ним. Коснулась груди, надеясь услышать биение сердца. Напрасно. Протянула руку, осторожно стянула с лица посеревшую от пыли ткань и, посмотрев, отвернулась, кусая губы. Совсем еще юный, обладающий какой-то женственной красотой, паренек. Нежное, с гладкой кожей, по-детски округлое лицо с легким темным пушком на щеках, тщательно подведенные для большего эффекта глаза под удивленно вздернутыми тонкими бровями. И струйка крови, медленно стекающая по щеке из приоткрытого рта.

– Совсем еще мальчишка. А с первого взгляда и не скажешь, – послышался над ухом голос Ори.

Вера поднялась. Ей было невыносимо стыдно и противно. С раздражением кинув не запятнанный меч в ножны, она развернулась и пошла к возам сквозь толпу, собирающуюся, чтобы посмотреть на её удивительного противника. Её догнал эльф, и, тронув за плечо, улыбнулся:

– Ты превзошла саму себя.

– Спасибо, – не оглядываясь и не замедляя шаг, буркнула в ответ Вера.

– Ты не рада?

– Чему? – не останавливаясь, мрачно поинтересовалась она. – Тому, что укокошила ребенка?

– Ребенка? Ты сказала – ребенка?! Позволь тебе напомнить, что это «дитя» только что чуть не укокошило тебя саму. Он воин, Вайра, причем весьма грозный.

– Он был воином до того, как его сердце остановилось. Теперь на земле лежит просто мальчишка, которому бы еще жить да жить.

– Отправляя на тот свет других, и грабя караваны? Опомнись, Вайра! Ты чудом избегла смерти, и теперь сожалеешь о том, кого убила, обороняясь. Воистину, ты – анахронизм этого мира.

Вера остановилась и повернулась к эльфу. Глаза её были грустными.

– Пусть так. Пусть я анахронизм. Да, я никогда не смогу спокойно смотреть на льющуюся кровь, на умирающих у моих ног людей, даже если они хотели причинить мне вред. Я не смогу походя прирезать кого бы то ни было только потому, что он мешает мне пройти или косо на меня смотрит. Я именно так воспитана. И боюсь, что перевоспитать меня, изменить меня уже не удастся.

Она повернулась и пошла прочь. Сарлис некоторое время постоял, опустив глаза на ржаво-серую поверхность дороги и мыском сапога сгребая в кучку пыль. Потом поднял голову.

– Когда-то давно я думал так же, как ты. Надеюсь, то время, что отведено тебе, не успеет изменить тебя, сделать тебя иной.

Вера была еще недалеко и услышала его слова. Но не ответила. Сарлис постоял еще, а потом, намеренно резко наступив на насыпанный курганчик, повернулся к столпившимся вокруг тела юноши людям.

– Асахитсарах! Прикажи твоим людям собираться. А тела надо сжечь.

– Ай-йя, – Караван-баши кивнул головой и махнул рукой охранникам. – Эй, вы, отволоките его в общую кучу. Суллама, тащи масло, надо их чем-то облить. Что? Да, да, за мой счет, скряга ты этакий! Собирайте возы, грузите поклажу, в путь!

Купцы и их подручные принялись поспешно растаскивать телеги и возы, складывать на них товары, переругиваясь и разбирая тюки, мешки и корзины, в беспорядке сваленные на землю. Анарниэлль и Ори собрали стрелы. Караванная стража занялась тем, что побросала тела убитых в несколько штабелей, как дрова, и, натолкав между ними сухой травы и скупо побрызгав маслом – Асахитсарах оказался не так щедр, как можно было подумать – подпалила. Вера смотрела на эти корявые похороны, осторожно растирая болевшую скулу, пробуя языком прикушенную щеку и чувствуя себя до крайности погано.

Мимо промчался один из подручных Сулламы с пустой амфорой из-под масла в руках. Розовая капля, сорвавшись с горлышка, упала Вере на запястье, марая кожу сладким запахом. Она подняла руку, наблюдая, как капелька, оставляя на коже блестящую дорожку, сползает к локтю, и исчезает, размазываясь. Долетающий от костров запах горелого мяса смешивался с приторным сладким ароматом благовоний. Вера возненавидела его на всю жизнь.

– Мерзость, гадость.

Она нагнулась, черпанула полной пригоршней из конской лепешки навоз, и под брезгливыми и удивленными взглядами оказавшихся поблизости людей растерла его по руке до самого локтя, перебивая запах масла.

Караван уже тронулся в путь, а она все стояла и смотрела, как жадно и торопливо огонь пожирает корчащиеся в его пламени тела. Сорванец топтался рядом, обеспокоенный и нервничающий оттого, что Вера не торопиться вдогонку удаляющемуся обозу. Он то отбегал, словно звал её, то принимался негромко ржать. Вера все стояла, не в силах оторвать взгляда от обугленных костей, от зловеще ухмыляющихся черепов с пустыми глазницами, сравнивая то, что видела сейчас, с тем, чем они были недавно. Не то чтобы она успела привыкнуть к подобным зрелищам, но оно не вызывало у неё того ужаса, который, возможно, она испытала бы, доведись ей увидеть такое в своем мире. Она вспомнила первого человека, убитого ею – варнинга в лесу, поджидающего её с луком в руках. Ей вдруг стало страшно. Страшно от слов, которые произнес эльф часом раньше. «Мне уже не страшно убивать. Меня не трясет при виде крови. Но разве к этому можно привыкнуть? Неужели я все-таки меняюсь?»

Сорванец сунул нос ей под мышку, она подняла руку и потрепала его по холке. Потом перекинула уздечку ему на спину и скакнула в седло. Предоставив коню самому выбирать темп, Вера отправилась вдогонку каравану. Она беспокойно ерзала в седле, мучимая неясной мыслью, словно упустила нечто важное. Обернувшись, она поняла и побледнела. Дым. Снова дым за её спиной. Жаркое колыхающееся марево, наполненное жирной копотью и пеплом. За ней по пятам шла смерть.

Вскоре она догнала караван, и пристроилась в его хвосте, сразу за огонами. Тело требовало движения, и, спрыгнув на землю и держа уздечку в руке, она пошла пешком. Троди заметил её присутствие, и, немного поотстав от своих, пошел с ней рядом.

– Ты в порядке?

– Да, Троди, спасибо. Я не вижу Ори и остальных, где они?

– Впереди. Асахитсарах зачем-то позвал их. Фу, чем от тебя воняет?

Огон принюхался к Вере

– Дерьмом. Дерьмом и падалью.

Вера резко вскочила на коня, и, покинув ничего не понявшего Троди, поехала вперед, вдоль каравана, высматривая друзей. Ей зверски, прямо таки невыносимо хотелось с кем-нибудь подраться, поругаться, просто так, сорвать злость на первом попавшемся под руку, выплеснуть эмоции.

Она увидела их возле головного воза, рядом с караванщиком. Желтое сухое лицо Асахитсараха светилось удовлетворением, он беседовал с Сарлисом. Анарниэлль и Ори ехали чуть сзади. Вера подскакала и, осадив коня перед самым носом караванщика, пристроилась с другой стороны. Асахитсарах, в узких глазах которого мелькнуло опасение, мгновенно расплылся в любезной улыбке. Но улыбка стала страдальческой, едва он ощутил исходящий от девушки запах. Вера это заметила, и подъехала почти вплотную к нему.

– Ну что, Асахитсарах, – нарочито развязным тоном начала Вера. – Как насчет рассчитаться?

– Насчет… Чего?

– Не прикидывайся глухим, старик. Разве не я и мои друзья только что спасли тебя и всю эту братию от разорения, а? Мы рисковали своим здоровьем, жизнью, наконец. И что в итоге? Пара любезных улыбок? Так не пойдет, Сахи.

– Г-госпожа шутит? – глаза желтолицего наполнились страхом.

– Нет, караванщик. Это не шутка. Я не шучу с деньгами. Как, впрочем, и со смертью. А ты? – она наклонилась, приблизив лицо вплотную к лицу Асахитсараха, и ухватив его за плечо перепачканной в навозе рукой. Караванщик пискнул, и попытался освободить плечо. Вера улыбнулась. Длинный шрам на щеке и обнаженные клыки, влажные от слюны, возымели свое действие. Глаза Асахитсараха помутнели от ужаса, он затрясся в седле, замотал головой и заныл.

– А-а.. г-госпожа-а-а, не надо-о-о. Не убивайте меня. Что вы хотите? Что вам нужно? Я просто старый, бедный караванщик, не убивайте меня, о-о-о…

Вера оттолкнула от себя трясущегося человека. На белой ткани, покрывающей плечи, остался грязный, скверно пахнущий отпечаток.

– В то, что ты стар, верю охотно. А вот насчет того, что беден…. В общем, так – за услуги, оказанные моими друзьями твоему каравану, с тебя сотня монет.

Асахитсарах взвыл. Упоминание о деньгах мгновенно вывело его из ступора.

– Сотня?! Госпожа, в своем ли вы уме? Я…

Вера снова вцепилась в плечо караванщика, потянув на себя, и прошипела ему в лицо.