Читать книгу Ты мой запрет - Ронни Траумер - Страница 12

Иногда одно прикосновение способно пробудить бурю, а один поцелуй – перевернуть мир. Но что делать, если этот мир больше никогда не будет прежним?

Даня

За спиной раздаётся визг шин по асфальту, но я не реагирую, продолжая тонуть в синих озёрах Ксюши. Что же ты такая красивая, синеглазка? Губки пухлые прикусывает, спешно слёзы с бледных щёк вытирает, ко мне подаётся и тонкими пальчиками до моей скулы дотрагивается.

– Надо обработать, – тихо шепчет, а у меня ничего не болит, не чувствую ничего, кроме её невесомых прикосновений.

– Обработай, – выдыхаю и не понимаю, что за чертовщина происходит.

Ощущаю себя старым компьютером, который перегрузился, и жуть как тормозит вся система.

– Кхм, – раздаётся чуть ли не в ухо. – Я пойду, – насмешливый голос брата немного отрезвляет, и я отрываю свой взгляд с Ксюши.

– Иди, – сухо произношу. – Пошли, – возвращаюсь к синеглазке и, взяв её за руку, веду в здание кафе.

– Может, лучше через наш вход? – лепечет девушка.

– У меня аптечка в кабинете, – говорю через плечо и, открыв дверь, захожу под пристальным взглядом бармена. – Принеси лёд, – коротко бросаю парню за стойкой.

Шарю по карманам в поисках ключа, а через минуту уже подхожу к рабочему столу и достаю сумку из последнего ящика.

– Пожалуйста, – протягиваю Ксюше и плюхаюсь в кресло.

– Угу, – мычит в ответ и, открыв, перебирает содержимое.

Терпеливо жду, внимательно следя за каждым её движением. Вот она достаёт антисептик, смачивает ватный диск и аккуратно прижимает его к моей скуле. Морщусь, и Ксюша в тот же момент убирает его и начинает дуть на ссадину. По моему телу пробегает дрожь, дыхание сбивается. Что это? Может, аллергия на эту жидкость? Ага, выдумывай, Даня, конечно.

От неё пахнет лесными ягодами, хотя вроде говорят, что от поваров несёт жареным… да всем, что жарится. Нет, от синеглазки веет свежестью и чем-то сладким. И ей очень идёт эта форма, но, уверен, без неё она будет смотреться ещё лучше, особенно на моих коленях.

Руки сами тянутся к тонкой талии, впиваются в неё крепкой хваткой. Ксюша, судорожно вдохнув, задерживает дыхание, пальчики замерли над моим лицом, а глаза испуганно округлились.

– Что произошло, синеглазка? – спрашиваю серьёзным тоном.

Я слышал её разговор с этим мудаком, но пусть сама скажет. Однако, судя по глазам, она не особо хочет говорить.

– Ксюша, если тебе угрожает опасность, ты должна мне сказать, – настаиваю, усиливая хватку на её талии.

– Мне больно, – тихо шепчет, и мне приходится ослабить, но руки не убираю.

– Объясни, – бросаю требовательным тоном.

– Недопонимание, ничего страшного, – горько усмехается, наверняка решив, что сможет меня обмануть беспечным тоном, но её глаза говорят больше.

Не выдерживаю, резко встаю на ноги и теперь смотрю на девушку сверху вниз. Ксюша часто моргает, словно вот-вот начнёт плакать, и мне приходится сдерживать себя. Её только что конкретно напугали, я своим напором сделаю только хуже.

– Кто он? – решаю начать с начала и сделать вид, что ничего не знаю.

– Дань… – вздыхает, шумно сглатывает и отводит взгляд. – Спасибо тебе за помощь, но это моё личное…

– Он тебя тащил в машину насильно! – начинаю закипать я.

К чему эта скрытность, мать вашу? Я всё видел и слышал, что за «личное», к чертям собачьим?

– Он просто… просто… – мямлит, но явно внятного оправдания не найдёт. – Обижен, – выдыхает, и по глазам вижу, что сама понимает, как глупо это звучит.

– Обижаются мальчишки в школе, Синеглазка, а это был поступок мудака, – говорю тихо и спокойно. – В следующий раз никого поблизости может и не быть. Что тогда? – она смотрит на меня, ресницами хлопает, но остановить слёзы у неё не получается.

– Я… я не знаю, что на него нашло, мы расстались вчера, и он взбесился, в машину толкнул, требуя с меня долг, и, если бы не участковый… он спас меня, а сегодня вы… – выпаливает на одном дыхании и, разрыдавшись, прячет лицо в ладонях.

– Всё-всё, – подаюсь ещё ближе, заключаю в объятия и успокаивающе глажу по спине.

Держусь сам, ведь внутри такая яростная буря, что хочется крушить всё вокруг. Нельзя брать девушек силой, всегда так считал, а после разговора с Толем и вовсе хочется всем тем, у кого такие мысли есть, руки поломать. Каждая вторая доступная с удовольствием отдастся тебе, нахрен брать тех, кто этого не хочет.

– Мне работать надо, – бормочет Ксюша и отстраняется.

– Я отвезу тебя домой, – бросаю, и она поднимает заплаканные глаза.

– Нужно уборку на кухне закончить… – возражает и спешно щёки вытирает.

– Без тебя закончат, подожди здесь, я сам скажу…

– Нет! – впивается в моё запястье, крикнув на весь кабинет. – На меня и так ярлык повесили, – добавляет, и в глазах мольба появляется. – Пожалуйста, мне надо наладить с ними отношения, после… всего, – проговаривает, и я, кажется, понимаю, после чего именно.

– Ладно, я жду тебя, отвезу домой, и это не обсуждается, – отрезаю тоном, не терпящим отказа.

– Хорошо, – кивает, губы поджимает и вылетает из кабинета.

Падаю на стул и нервно провожу рукой по лицу. Получается, этот спортсмен не первый раз пытается. Что он там орал и какой долг с неё требует? Толь ничего не говорил, кроме того, что он спортсмен, отец его тренер по хоккею, но сына к себе не берёт, пока тот не закончит институт, работать его отправил, чтобы на его шее не сидеть. Ну и, конечно, стероиды, которых он покупает слишком много в последнее время.

Хм, наверное, крыша у него едет, ведь с этим не шутят, во всём должна быть мера, а он явно эту меру перешёл. Надо что-то решать, чтобы он к Синеглазке не подходил больше. Не могу видеть её слёзы, в груди будто кто-то острыми когтями царапает. А собственно, почему, Даня?

Просто защищаю девочку, была бы другая на её месте, я поступил бы ровно так же. Ну, может, не прямо так, но определённо встал бы на защиту.

– Чёрт! – выругавшись сквозь зубы, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

Не понимаю, что со мной происходит, но что-то явно меняется.

Не знаю, сколько времени проходит, пока я варюсь в собственных мыслях и пытаюсь понять, что за метаморфозы во мне. Отвлекает лёгкий стук в дверь, а следом стук каблуков. Открыв глаза, поворачиваюсь к выходу.

– Марина, что-то случилось? – ленивым голосом интересуюсь и снова закрываю глаза.

– Соскучилась, – томно отвечает, а через пару секунд седлает меня.

– Марина, мне сейчас не до тебя, – устало вздыхаю, окинув её взглядом.

Юбка задралась, открывая вид на кружева между ног, пуговицы на блузке расстёгнуты, наверняка ещё до того, как она зашла. Но меня это не привлекает… ни сейчас, ни в принципе, никакой загадочности, интриги, желания самому раздеть, как, например, с Синеглазкой.

– Я всё сделаю сама, – прикусывает неестественно пухлые губы и, проводя длинными ногтями по моей груди, опускается к ширинке.

– Когда я говорю нет, значит, это нет, Марина, – в моем голосе проскальзывает сталь, но девушка делает вид, что не слышит.

Я не успеваю её скинуть с себя, когда дверь распахивается и на пороге появляется Ксюша. Картина маслом, вашу же мать, – на моих коленях Марина с задранной юбкой и рубашкой нараспашку, и я сам с расстёгнутой ширинкой.

– Извините, – бормочет Синеглазка, вмиг покрывшись красными пятнами, и, опустив голову, шустро покидает кабинет.

– Чёрт! Слезь с меня! – рявкаю на Марину и, спихнув её со своих колен, встаю и привожу себя в порядок. – На выход! Быстро!

– Ты в себе, Дань? – возмущённо восклицает Марина. – Это просто кухарка…

– Рот закрыла и вышла! – подталкиваю её к двери и выхожу сам, спешно закрыв на ключ, бегу на улицу.

Тонкую фигурку Ксюши вижу сразу, она держит путь к остановке, обняв себя руками. Догоняю её быстро, бесцеремонно обнимаю за талию и разворачиваю.

– Пусти! – требует, брыкаясь и пытаясь сорвать мою руку с себя.

– Успокойся. Я сказал, что отвезу тебя домой, – ровно проговариваю, направляясь к моей машине.

– Не надо, я сама доберусь, – и снова пустая попытка освободиться.

Чувствую себя таким же мудаком, но у меня хорошие намерения. И вообще, что за обиды?

– Даня! – вроде твёрдо ко мне обращается, но голос дрожит. – Отпусти, – всхлипывает, и, взглянув в её лицо, понимаю, что она плачет.

– Ты чего? – застываю на месте, встав перед ней. – Почему плачешь? – взяв её лицо в свои руки, вглядываюсь в покрасневшие глаза, благо уличные фонари позволяют это видеть.

– Я не плачу, – бросает и взгляд отводит.

– Приревновала? – с улыбкой спрашиваю, а в голове набатом: «Скажи да».

Зачем? Не знаю.

– Что? Нет! – отвечает, и столько фальши в её голосе, что больше ничего и говорить не надо.

– Я больше к ней не притронусь, – слышится где-то под моим носом.

Кто это сказал? На черта?

– Ты можешь делать, что тебе хочется, – произносит со злостью в тоне.

– Уверена? – вопросительно вскидываю брови.

– Конечно, я … – договорить не успевает, потому что я делаю, что мне хочется – целую её.

Сначала я не чувствую ничего, только тишина в голове. А потом… потом накрывает. Её губы мягкие, горячие, и этот поцелуй словно бьёт током. Меня бросает в жар, и это чувство сжигает всё, что было до этого момента. Моё сердце на миг застывает, затем колотится так сильно, что кажется, его слышно на всю улицу. В голове словно что-то включается. Это не должно быть так. Это ведь просто поцелуй.

Но нет, он что-то меняет. Её вкус… я не могу описать его, но меня затягивает, лишает дыхания. Моё тело напряжено, как струна, я не понимаю, что со мной происходит. Её руки дрожат, или это мои? Я не знаю. Всё, что я знаю, – мне не хочется останавливаться.

Это напрягает, но в то же время я не могу оторваться. Моя рука невольно накрывает её затылок, пальцы второй касаются её шеи, находят пульсирующую венку, чтобы убедиться, что она реальна, что это происходит на самом деле. Синеглазка отвечает на мой поцелуй, и это меня окончательно сбивает с ног, и чётко ощущаю, что контроль теряется.

Я отстраняюсь, резко, как будто мне не хватает воздуха. Глядя на неё, пытаюсь прийти в себя. Губы горят, словно я их обжёг. Что это было? Почему я чувствую себя так, будто рухнул с высоты?

– Это… просто поцелуй, – говорю, но голос дрожит, и слова звучат жалко, будто я пытаюсь убедить сам себя.

На лице Ксюше шок, но взгляд поплывший, наверное, как и у меня. Что, мать вашу, за чертовщина? Откуда эти ощущения, словно впервые в жизни целовался? Откуда это лёгкое головокружение, будто перебрал с алкоголем?