Читать книгу Брестская крепость - Ростислав Алиев - Страница 3

Игорь Гусев (Израиль, Маалот)

Кто был автором легендарного «Приказа № 1»? С какой целью он был составлен? Была ли попытка выполнить его задачи, или «Приказ» так и остался лишь проектом, утратившим смысл в быстро меняющейся обстановке?

В истории обороны Брестской крепости есть моменты, без упоминания о которых не обходится ни один рассказ о событиях тех дней. Один из таких эпизодов – состоявшееся 24.06 совещание командиров, на котором была создана сводная группа, назначено её командование и составлен Приказ № 1.

Вот как сообщает об этом сайт http: //www.brest-fortress.by:

24 июня в казарме 33-го инженерного полка у Трёхарочных ворот состоялось совещание командиров и политработников, на котором был составлен Приказ № 1.

Согласно приказу, был создана сводная боевая группа Цитадели, которую возглавил капитан И. Н. Зубачёв, его заместителем стал полковой комиссар Е. М. Фомин. Начальником штаба сводной группы назначен старший лейтенант А. И. Семененко. Штаб предпринял попытку объединить разрозненные группы защитников. На разные участки обороны Цитадели были направлены связные, чтобы сообщить о создании штаба и принятых им решениях. Учитывая всю тяжесть сложившийся обстановки, была сформирована группа в составе 120 человек под командованием А. А. Виноградова, которой предстояло пройти через вражеские огневые точки, форсировать р. Мухавец, пробить коридор в огневом кольце противника и дать возможность выйти остальным для соединения с частями Красной Армии. Утром 26 июня группа прорыва пробилась из Цитадели на Кобринское укрепление, а затем с большими потерями вышла из крепости. Вечером на северо-восточной окраине г. Бреста уцелевшие натолкнулись на фашистские танки и оказались в плену. Выход основных сил оборонявшихся осуществить не удалось.

Или сайт http: //brest-memorial.iatp.by:

Ход обороны требовал объединения всех сил защитников крепости. 24 июня в Цитадели состоялось совещание командиров и политработников, где решался вопрос о создании сводной боевой группы, формировании подразделений из воинов разных частей, утверждении их командиров, выделившихся в ходе боевых действий. Был отдан Приказ № 1, согласно которому командование группой возлагалось на капитана Зубачева, его заместителем назначен полковой комиссар Фомин. Практически они смогли возглавить оборону только в Цитадели. И хотя командованию сводной группы не удалось объединить руководство боями на всей территории крепости, штаб сыграл большую роль в активизации боевых действий. Штаб в своей деятельности опирался на коммунистов и комсомольцев, партийные организации, создаваемые в ходе боев. По решению командования сводной группы были предприняты попытки прорвать кольцо окружения. 26 июня пошел на прорыв отряд (120 человек, в основном сержанты) во главе с лейтенантом Виноградовым. За восточную черту крепости удалось прорваться 13 воинам, но они были схвачены врагом. Безуспешными оказались и другие попытки массового прорыва из осажденной крепости, пробиться смогли только отдельные малочисленные группы. Оставшийся маленький гарнизон советских войск продолжал сражаться с необыкновенной стойкостью и упорством.

Подобное описание с минимальными изменениями встречается везде, где упоминается о Приказе № 1. Смысл его – создание централизованного руководства обороной крепости и организация последующих активных действий.

Однако ряд вопросов, возникающих при внимательном прочтении текста «Приказа № 1», заставляют задуматься – кто мог быть его автором? Когда он в действительности мог быть написан? И – усомниться, что представленный в экспозиции музея Экспонат действительно является приказом, т. е. тем документом, на котором и строилась оборона на Центральном острове в последующие дни…

Черновик комиссара Фомина?

В пользу этой версии есть несколько доводов:

1. В своих воспоминаниях, опубликованных в сборнике «Героическая оборона», начальник химической службы 455-го стрелкового полка лейтенант Виноградов А. А. пишет:

На основании всего вышеизложенного мною под диктовку полкового комиссара Фомина и капитана Зубачева был написан Приказ № 1.

Но на разных страницах Приказа, в перечне оставшихся в Цитадели частей дважды упоминается некий 55 сп, при этом 455 сп отсутствует. Возможно ли предположить, что лейтенант 455 сп дважды делает такую ошибку? Даже если принять во внимание, что в 42-й стрелковой дивизии был, кроме 455 сп, 459 сп, и, для краткости, первый в обиходе мог называться просто 55-м, возможна ли столь фривольная запись в боевом приказе? Однако это становится возможным, если текст писал человек, знающий именно обиходный номер полка. Значит, пишущий был не из 455 сп, а, возможно, и не из 42 сд. Кроме того, никто из присутствующих не исправил его, не назвал правильный номер полка. Почему? Не оттого ли, что в момент написания текста никого знающего истинный номер 455 сп рядом не было?

2. Текст полон исправлений, зачеркнутых на полуслове фраз, вставок. Выглядит очень странно для случая, когда под диктовку записываются принятые решения. Гораздо больше похоже на авторский черновик, где исправления – результат раздумий и поиска нужных формулировок.

3. По уровню предлагаемых решений можно предположить, что автор – кто-то из старших командиров. Но кто? Зам. комполка Зубачев (44 сп 42 сд) или полковой комиссар Фомин (84 сп 6 сд)? Проще всего было бы сверить подчерк, но сохранились ли образцы? Остается только попытаться логически вычислить автора Документа. В пользу авторства Фомина – следующие факты:

– замкомполка-44 Зубачев наверняка знал правильный номер расположенного по соседству 455 сп, значит, не он – автор;

– Фомин находился в казарме 33-го инженерного полка, где и был обнаружен Документ;

– повторяющееся в тексте Документа слово «руководство». Руководители – в партии, в армии – командиры, командование, а не руководство. А Фомин – полковой комиссар;

– как вы думаете, автор, перечисляя полки, какой полк поставит первым? А теперь посмотрите порядок полков в Документе. На страницах 2 и 3 порядок частей в перечне меняется, но оба раза 84 сп – первый!

4. Итак, предположим, что автор – Фомин. Но как тогда объяснить наличие в перечне частей «132 погранотряда»? Не было такого в крепости. Но был 132-й отдельный батальон конвойных войск НКВД. И располагался он в кольцевой казарме рядом с 84 сп Фомина. Или и это название Фомин не знал? А вот тут проще. Похоже, что про «конвойный» знали только те, кто в нем служил. Для всех остальных они были «пограничниками». Расположение 132 обкв в документах того времени часто называют казармой пограничников и т. д. Так что Фомину, недавно прибывшему в полк, простительно не знать истинное назначение батальона.

Подытожив вышесказанное, получаем:

Автор – с высокой долей вероятности, полковой комиссар 84 сп Фомин. Текст написан им лично. Упоминаемые в тексте командиры при написании не присутствовали.

Документ является черновиком проекта Приказа № 1, но НЕ ПРИКАЗОМ.

На основании обсуждаемого Текста можно говорить только о подготовке совещания командиров. Было ли оно проведено, писал ли Виноградов решение под диктовку, каким было решение, если оно было, в этом вопросе можно опираться только на воспоминания.

Время и место.

С большой долей вероятности можно говорить, что Текст написан в том же помещении 33 ип, где и был впоследствии найден.

Со временем написания сложнее. Текст датирован 24 июня. Но если это – проект Приказа, он мог быть подготовлен и вечером 23 июня, когда подавление сопротивления фашистов в столовой 33-го инженерного полка (первый этаж сектора кольцевой казармы к востоку от Трехарочных ворот) открыло возможность прохода вдоль стены 455 сп, обращенной внутрь цитадели, и, соответственно, саму возможность собрать командиров.

Кроме этого, надо принять во внимание еще одно событие – вечером 23 июня из состава защитников сдаются в плен, по документам 45-й дивизии, 1900 человек, из них 830 – на Западном острове (в т. ч. 500 – в районе Тереспольских ворот). Даже с учетом того, что часть из них – «население» собственно островных укреплений, все равно получается, что ушла большая часть оборонявшихся в западной части Цитадели! Не рискну обвинить в малодушии людей, прошедших тот двухдневный ад, но каким же невероятным мужеством должны были обладать оставшиеся, чтобы не поддаться искушению выйти вместе с этими уходящими сослуживцами. Голод, жажда, обстрелы – ничто по сравнению с этим. И рота для так называемого «прорыва Виноградова» формировалась из сержантов – именно потому, что рядовой состав ушел.

Все это знал человек, предлагавший в Документе поименный учет личного состава. Ведь сдающихся невозможно было не видеть из казармы 33 ип/ 75 орб (т. н. «Дома офицеров»). И отлично понимал ситуацию, потому и предлагал сформировать не батальон, а роту. Возможно, автор обладал информацией, что именно такие силы концентрируются в расположении 455 сп. Концентрируются для прорыва, что и указано изначально в Тексте: для немедленного выхода. Немедленного – значит, обстановка не позволяла больше ждать. Но до оставления западных казарм обстановку в цитадели можно считать тяжелой, но стабильной. Таким образом, время написания Документа – как минимум после оставления западной части цитадели.

Самое позднее – в первой половине дня 24 июня. К этому времени гитлеровцы уже ворвались в цитадель через Тереспольские и Холмские ворота, им удалось деблокировать засевшие в церкви остатки разгромленной утром 22 июня штурмовых групп 3-го батальона 135-го полка и 81-го саперного батальона. Вероятно, тогда же им удалось овладеть зданием Инженерного управления и Белым дворцом. Во всяком случае, 24 июня немцы докладывают о сдаче 1250 русских, в том числе та часть 84 сп, которая еще утром 22 июня ушла занимать оборону на Южный остров. С другой стороны, последний большой прорыв на север, сопровождающийся сильной огневой поддержкой, в документах 45-й дивизии датируется вечером 24 июня. Надо понимать, что речь идет именно о группе Виноградова. То, что основная группа прорывалась через мост и западнее, напротив казарм 455 сп, позволяет предположить, что прорыв подготавливался в течение дня 24 июня именно на основе сержантского состава 44-го и 455-го полков, не оставившего крепость вечером 23 июня.

Из боевого донесения командира 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Шлипера:

После полудня (24.06) при очистке Центрального острова русские силою до роты пытались прорваться на восток по мосту через Мухавец.

Прорыв при свете дня, не дождавшись ночи, можно объяснить только выходом немцев через центр Цитадели к расположению 455 сп и падением участка обороны у Холмских ворот. Ждать больше было нечего. Под контролем обороняющихся оставались только казармы 33 ип к востоку от Трехарочных ворот и участок казарм 455 сп от ворот до северной полубашни. В этой ситуации подготовка совещания командиров во второй половине дня 24 июня теряет смысл.

Теперь сравним приведенные выше доводы с воспоминаниями Виноградова:

24 июня через рядового Васильковского удалось нам связаться с полковым комиссаром Фоминым, который руководил в то время обороной левого фланга, то есть в казарме 33-го инженерного полка. Во второй половине дня состоялось совещание командного состава, на котором присутствовал и я. Собрались в небольшой комнате с оконными проемами в сторону Мухавца. Мы все познакомились. Фомин потребовал, чтобы предъявили документы. После короткого знакомства с нами и уточнения обстановки на участках комиссар Фомин доложил о том, что сложившиеся обстоятельства требуют немедленного, еще более организованного и оперативного руководства обороной, и поставил перед нами задачу: выяснить наличие боеприпасов и продовольствия, состояние раненых, кроме того, связаться с соседями по обороне, предложить им проделать то же самое и к 18.00 24 июня прибыть к Фомину с докладом. Однако собраться у него почти в том же составе нам удалось только около 20.00. Помехой был продолжительный артиллерийский обстрел, бомбежка с воздуха и вылазки пехоты противника.

Если учесть обычное для воспоминаний смещение дат, то можно предположить следующее:

Во второй половине дня 23 июня проходит первая встреча командиров. Присутствуют Фомин, Зубачев, Виноградов. Собравшимся командирам ставится задача по выяснению обстановки. Фомин пишет проект Приказа № 1. Неясно только с «55 сп» – ведь Фомин проверил документы Виноградова и, надо думать, читал внимательно. Или документы Виноградова проверял кто-нибудь другой, скажем, Зубачев? Можно объяснить и проблему со сбором в 18.00 24 июня.

Из боевого донесения командира 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Шлипера:

До 14.00 (23.06) на командном пункте дивизии появились сначала маленькая, затем большая агитрадиомашины. После составления текстов они направлялись в зависимости от направления ветра в 135-й пп (Северный остров), где должны были после сильного сосредоточения огня в 17.00–17.15 призывать русских сдаваться в плен, устанавливая для этого срок 1–1,5 часа. В результате в то время, когда огонь стих, с 18.30 около 1900 русских сдалось в плен.

То есть не обстрел, прекратившийся в 17.00, помешал собраться к 18.00, именно в это время в 455 сп начались совсем другие проблемы. И если около 20.00 встреча состоялась снова, то разговор там шел совсем иной, чем на несколько часов раньше. Но все это – вечер 23 июня, а в Тексте стоит дата – 24 июня. Как это объяснить? Ошибка автора? Тут надо делать выбор из вариантов:

а) неточности в документах немцев, датировавших последний прорыв из цитадели 24 июня. Но доклады подавались ежедневно и о прорывах после 24 июня в них не упоминается;

б) совещания проходили вечером 23 июня, а автор Документа перепутал второй и третий день войны. Но до 18.00 23 июня группировка защитников крепости насчитывала более трех тысяч человек, и для прорыва можно и нужно было бы выделить минимум батальон, а не роту в 120 человек;

в) неточности в воспоминаниях Виноградова. Прорыв 26 июня крайне маловероятен – к вечеру 26 июня цитадель была уже взята.

г) автор Документа поставил ту дату, когда планировалось принять Приказ за основу действий

Из боевого донесения командира 45-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Шлипера:

26.06. На центральном острове 81-й сапбат готовился осуществить подрывы. Из дома, кирпичные стены которого толщиною в метр были разрушены, извлекли около 450 пленных, часть которых принадлежала к коммунистической школе командиров.

В Документе слова о немедленном выходе зачеркнуты и заменены на «организованного боевого действия». Означает ли это, что положение еще не было критическим, или автор понимал, что собравшиеся в казарме 33 ип в основной своей массе покидать подвалы не расположены? Как знать. Но получилось именно так. Основная часть оборонявшиеся там огнем прорыв группы Виноградова поддержала, но сами не пошли. Не пошли солдаты или командиры, кто теперь расскажет? Оставшиеся продержались до 26 июня, когда, после подрыва немецкими саперами стен казармы 33 ип, были взяты в плен защитники последнего крупного участка обороны цитадели.

Аналогично были подорваны стены казармы и в расположении 455 сп возле северной полубашни – значит, там тоже остались защитники. Прикрывали ли они прорыв с запада, или вернулись, не сумев прорваться? О выживших на этом участке ничего не известно. После прорыва 24 июня их там должно было оставаться максимум несколько десятков, но они стояли – до последнего, отвергнув возможность плена еще 23 июня. Память им вечная!

Такой видится ситуация 24.06 по обе стороны Трехарочных ворот Брестской крепости, в день, когда был написан Документ.

Состоялось ли вообще (даже дважды – по воспоминаниям Виноградова) совещание командиров? Кто на нем присутствовал? Документальных свидетельств того периода нет. Возможно, это – только красивая легенда. Найдена «тетрадь неизвестного командира» с пометками о том, что необходимо предпринять на некоем участке Обороны, список раненых. Обычно их представляют как следствие исполнения Приказа, но ведь они могли быть составлены абсолютно независимо. Было ли создание группы прорыва результатом совещания или совещание лишь констатировало ее создание? С уверенностью можно говорить лишь об установлении взаимодействия между собравшимися в казармах 455 сп и 33 ип, что и позволило обеспечить огневую поддержку прорыва. Но ничто не подтверждает факта наличия единого действенного командования.

* * *

Написанные через много лет, воспоминания ветеранов пестрят неточностями. Кого-то подводит память, что-то приукрашено, какие-то факты навязаны свыше в угоду официальной версии событий, зачастую более героической, но менее человечной. Так и случилось, что среди мемориальных досок и скульптур Мемориала не нашлось памятного знака для последних защитников северной полубашни кольцевой казармы цитадели. Экскурсоводы могут часами рассказывать о мужестве защитников участков, где сотнями сдавались в плен, но им нечего рассказать о местах, где в плен не сдался никто. Такова реальность. Поэтому всегда остается выбор – возложить цветы к Вечному огню легенды, к незаметному фундаменту северной полубашни или на берег Мухавца западнее Трехарочных ворот. Выбор есть всегда.