Читать книгу Падеспань - Ростислав Жуков - Страница 2

Шереметьево – Барахас. Я вылетел из аэропорта Шереметьево-2 в Мадрид рейсом «Аэрофлота» 3 февраля 1995 года около восьми часов вечера. В моей дорожной сумке лежали словари и два тома Станислава Лема на русском языке. Денег у меня было 247 долларов, а также 27 тысяч рублей, которые я не успел потратить в Москве. Возвращаться я не собирался. Когда самолёт, вылет которого был задержан на сорок минут из-за обледенения, наконец поднялся в воздух, я посмотрел в иллюминатор на сплошную чёрную мглу, сходил в туалет, вернулся в салон и уснул в кресле.

Бесплатную раздачу спиртных напитков я проспал. И когда меня разбудили к ужину, пришлось потратить 1 доллар на баночку пива, так как рубли в самолёте уже не принимали.

Самолёт был заполнен более чем на треть как испанцами, так и русскими. В частности, в Мадрид летела какая-то российская футбольная команда.

Я курил сигареты и смотрел в окошко на красиво сверкавшие далеко внизу города. Ещё в России я вычислил по атласу, что воздушный путь из Москвы в Мадрид должен проходить над французским Лионом. И, несомненно, я видел Лион с самолёта. Электрическая россыпь была очень большой, других городов такой величины на нашем пути или рядом не было. «И чего я там буду делать, в Испании?» – думал я.

В Мадриде меня должен был ждать Шосс. Ещё в России мы с Шоссом договорились, что встретимся в Мадриде 4 февраля в три часа дня на центральной площади Пуэрта дель Соль.

Барахас. Шосс. В международный мадридский аэропорт Барахас я прибыл около 22 часов (по московскому времени около полуночи). Зимнюю шапку я спрятал в сумку. Было, впрочем, не особо жарко: +8. Очередь к будке паспортного контроля двигалась быстро. Старый подслеповатый испанский контролёр, не глядя, брякнул штамп в мой паспорт, и я оказался в Испании.

Первым, кого я увидел в зале прибытия, был Шосс. Он прилетел в Мадрид несколько дней назад, быстренько пропил в барах все свои деньги и последние два дня, ожидая меня, сидел в аэропорту. Там он питался водой, которую набирал в пластиковую бутылочку, благо туалеты в аэропорту бесплатные.

Радость наша была велика и обоюдна. Шосс оперативно съел сыр и масло, которые остались у меня от аэрофлотского ужина, а затем мы отправились менять деньги.

Песеты. Песеты для меня были явлением абсолютно новым, и я с удивлением рассматривал неведомые деньги, на которые мне предстояло теперь жить.

В Испании в то время имелись купюры в 10.000, 5.000, 2.000 и 1.000 песет, причём двух видов – старые и новые. В Барахасе в обмен на 100 долларов мне дали две бумажки по 5.000 желтовато-серого цвета с изображением короля Хуана Карлоса I и красно-розовую бумажку с портретом какого-то испанского учёного, а также некоторое количество разных монет.

Курс тогда был примерно 125 песет за 1 доллар.

Монеты в Испании имели номиналы в 500, 200, 100, 50, 25, 10, 5 и 1 песету, причём тогда они тоже, кроме монет в 500 и 100 песет, были двух основных видов и с разными рисунками: например, большая монета в 25 песет с портретом короля и такая же, но с портретом Франсиско Франко, а также новая маленькая монета с портретом короля и с дырочкой… После реформы 1 января 1997 года деньги унифицировали, и на всех монетах остался только король. А тогда мы с Шоссом очень удивились, когда нам попалась монета с диктатором Франко. Мы боялись, что её не примут в магазине, но монету приняли.

Самыми ходовыми, распространёнными монетами были монеты в 100, 25 и 5 песет. Монетки же в 1 песету в барах и частных магазинах обычно просто не принимали, и многие испанцы их выкидывали. Когда мы остались без денег, мы стали собирать на улицах эти монетки, и Шосс складывал их в спичечный коробок.

Осталь «Буэльта». Народу в аэропорту в этот час было совсем немного. В баре мы взяли две баночки пива, два стакана сока, яблоко и пакетик пататас фритас (в России этот продукт известен как чипсы). Пиво в аэропорту стоило 300 – 400 песет за баночку – неимоверно много; в будущем мы покупали пиво в магазинах по 38 – 40 песет; тогда же мы уплатили за всё 1.700 песет. Красная двухтысячная бумажка сразу уплыла.

Покинув бар, мы вышли из здания аэровокзала на остановку автобусов. Автобусы от Барахаса ходили тогда либо до метро Канильехас (конечная станция 5 линии), либо до Пласа де Колон (площади Колумба) в центре города1. Билет на автобус или метро в 1995 году стоил 125 песет; экспресс до центра стоил 300. На нём мы и поехали.

После московской метели я с интересом смотрел на зелёную травку и пальмы возле аэропорта; температура воздуха, как я уже говорил, была +8.

Буйная зелень была и в сквере на Пласа де Колон. Площадь мне понравилась. Высокие современные здания банков стояли здесь вперемешку со старинными домами. Окраины же Мадрида, которые я наблюдал, пока мы ехали из Барахаса, разительно напомнили мне советскую застройку 70-х годов.

С Пласа де Колон Шосс повёл меня, как он утверждал, в сторону Пуэрта дель Соль, где, по его словам, было много дешёвых отелей.

Но Шосс тогда ещё, очевидно, не вполне освоился в Мадриде, и вместо Пуэрта дель Соль мы вышли к вокзалу Аточа. В одном из переулков мы наконец увидели надпись: «Осталь Буэльта». Предстояло первое объяснение по-испански с портеро, то есть с портье. Испанский я когда-то изучал. Однако сейчас, когда дошло до дела, составить несколько простейших фраз удалось только при помощи словаря.

Наконец мы вошли, и я, крайне смущаясь, коряво поведал непроницаемому портеро, что мы хотели бы снять номер на одну ночь. Портеро долго перерисовывал неведомые ему буквы кириллицы из наших загранпаспортов, после чего выдал ключ от комнаты и «дистанционку» к телевизору (объяснив, как ей пользоваться). Номер на двоих обошёлся в 4.400 песет2. Нормальная цена, сказал Шосс, как во Франции. (В прошлом году Шосс уже побывал в Париже, откуда был депортирован в Санкт-Петербург). Франция-то Францией, подумал я.

В комнате были две широкие кровати, телевизор и две тумбочки, а также душ и туалет. Наутро, когда мы покидали «Буэльту», оказалось, что на табличке над входом имелась одна звёздочка.

Cходив в ближайший бар, мы, после новых корявых объяснений весёлому бармену, приобрели две бутылки по 0,7 л вина «Вальдепеньяс», 11,5º, тинто (красного) и два бокадильос (то есть больших испанских бутерброда). Вино стоило 350 песет за бутылку, бокадильос – по 300. Деньги таяли стремительно, а я был в Испании лишь пару часов; о том, что будет, когда они кончатся, я старался не думать.

Постоялый двор «Сан Блас». На следующий день около полудня я разбудил Шосса, ибо опасался, как бы не миновало расчётное время, и нас не заставили бы платить за следующие сутки. Мы собрали свои манатки, сдали ключ, «дистанционку» и вышли на улицу.

Переулок, в котором находился отель, выходил на улицу Аточа, упирающуюся в площадь Императора Карлоса V у вокзала Аточа. Поднявшись по этой улице в противоположную от вокзала сторону, мы нашли, как он назывался, постоялый двор (посадас) «Сан Блас».

Это, очевидно, было знамением судьбы: в будущем наша жизнь стала тесно связанной с большим окраинным районом Мадрида, называющемся Сан Блас; постоялый же двор, судя по всему, не имел к району Сан Блас никакого отношения.

Номер на двоих здесь стоил уже всего 2.700 песет в сутки; никаких телевизоров и «дистанционок», конечно, не было; был кран с холодной водой в комнате, а туалет – в конце коридора, душ – там же; по причине отсутствия горячей воды душ был закрыт.

Утро было солнечное и прекрасное. Оставив манатки на постоялом дворе, мы отправились в бар «Ла Очава», что возле вокзала Аточа. Там мы неторопливо, за приятной беседой, выпили по харре, то есть по большой кружке, пива и съели пакет пататас фритас, после чего начали осмотр города.

Аточа. «Табакалера». Вокзалы, как и всё, что связано с железными дорогами, всегда вызывали у меня особый интерес, и осмотр Мадрида мы начали с вокзала Аточа, благо он был рядом. Вокзал нам чрезвычайно понравился.

Это громадный современный вокзал. Оттуда, в числе прочих поездов, ходят сверхскоростные экспрессы Мадрид – Севилья. На вокзале всегда звучит приглушённая музыка, а в главном зале расположен ботанический сад; пальмы постоянно опрыскиваются водой из распылителей; в зале этом всегда душно и влажно, как, наверно, в джунглях. В облицованных мрамором бассейнах там водится какая-то живность; однажды мы с Шоссом видели, как специально вызванные рабочие вылавливали оттуда какую-то, очевидно, ядовитую, гадину, которая там завелась, и увозили её с вокзала подальше.

На Аточе есть всё, что угодно! Купить там можно всё, что душа желает (есть даже оружейный магазин). Цены в вокзальных магазинах и барах выше, чем в городе. Впрочем, в магазинах компании «Табакалера» сигареты стоят везде одинаково. Что касается городских баров, то сигареты там обычно продаются в автоматах и стоят дороже.

Тогда, весной 1995 года, пачка популярных в Испании дешёвых сигарет «Дукадос» (негро, то есть чёрный табак) в «Табакалере» стоила 125 песет, то есть примерно 1 доллар. (К осени 1996 года «Дукадос» подорожали до 145 песет). Были сигареты и дешевле «Дукадоса» – это «Сельтас» (негро), тогда они стоили 110 песет. Из сигарет со светлым табаком (рубио) в Испании не имела себе равных в популярности «Фортуна», стоившая тогда в «Табакалере» 200 песет. «Мальборо», «Кэмел» и «Уинстон» (смесь испанского и американского табака) в «Табакалере» стоили 300 песет; контрабандные сигареты тех же марок можно было купить в метро у негров за 200.

Тогда мы курили ещё купленный мной в Москве «Пэлл Мэлл». Осмотрев вокзал Аточа и стоявшие у перронов обычные и скоростные поезда, мы, конечно, выпили пива в одном из вокзальных баров, после чего отправились в город. Напоследок мы отметили, что туалеты на вокзале бесплатные.

Аточа, Чамартин и Принсипе Пио. В Мадриде три вокзала – Аточа, Чамартин и Принсипе Пио.

Чамартин – это тоже огромный современный вокзал. Изнутри он весьма похож на Аточу. Но если Аточа находится недалеко от центра Мадрида, то Чамартин от центра сильно удалён. Интересно то, что если на Аточу можно войти с разных боков, как душа пожелает, то на Чамартин нельзя вот так просто войти пешком с улицы (можно, но для этого надо лезть через дыру в заборе и перебираться через пути): на Чамартин можно приехать или на метро, или на машине, или на автобусе, или, конечно, на поезде, в том числе по подземному тоннелю электричкой с той же Аточи.

Поезда некоторых направлений могут отправляться как с Аточи, так и с Чамартина, например, поезда на Барселону ходили как оттуда, так и отсюда; в то же время скоростные поезда на Севилью отправлялись только с Аточи, а поезда за границу – на Лиссабон, Порту, Тулузу, Бордо, Марсель, Париж – с Чамартина.

С третьего вокзала – Принсипе Пио – ходили только пригородные электрички. Хотя вокзал этот по размерам тоже большой, внутри него от поезда до поезда тихо и пустынно, как на заброшенном хуторе, а бар там всего один.

На вокзале Чамартин мы побывали несколько позже, а Принсипе Пио весной 1995 года был закрыт на ремонт. Прилегающая к вокзалу территория была огорожена, повсюду лежали стройматериалы; в оконных проёмах можно было видеть работающих испанцев. Казалось, они еле шевелятся: один неторопливо стучит молотком по зубилу, трое стоят и смотрят, как он стучит, а основная часть работников просто сидит во дворе и пьёт пиво из литровых бутылок. «Похоже, – говорили мы, – этот вокзал ремонтировать будут вечно!».

Каково же было наше удивление, когда, оказавшись через три месяца возле Принсипе Пио, мы увидели, что половина вокзала уже открыта для публики – ремонт там был окончен, и внутри всё было совершенно новое, включая встроенную в вокзал новую станцию метро, которая уже действовала!

Бары, пиво и Пуэрта дель Соль. Вернёмся в начало февраля 1995 года. Покинув Аточу, мы вознамерились-таки осуществить наш вчерашний план – достичь центральной площади Мадрида Пуэрта дель Соль, то есть «Ворота Солнца».

Это можно было сделать очень просто – доехать на метро. От станции Аточа-Ренфе3 до станции Соль по первой линии всего четыре остановки.

Однако мы решили пойти пешком. Поскольку прокладывать путь на Пуэрта дель Соль вновь взялся Шосс, мы побывали в самых разных местах (и, конечно, в нескольких барах) и даже нашли обратный путь к постоялому двору – Аточа является хорошим ориентиром при расспросах, – но Пуэрта дель Соль не достигли.

Вокзал Аточа – это то, что мне наиболее понравилось в первый же день в Мадриде. То, что сразу не понравилось – огромное, несметное, несусветное количество автомобилей. Это сразу бросилось мне тогда в глаза. Вдоль всех тротуаров тянулись бесконечные вереницы припаркованных машин, которые нужно вытирать своими штанами, если вознамерился перейти на другую сторону улицы, так как машины стояли почти вплотную одна к другой. Узкие улицы в центре города забиты этим припаркованным автомобильным хламом. На это Шосс сказал, что в Париже машин ещё больше; я, честно говоря, не понимаю, как такое возможно.

В Мадриде великое множество такси. Повсюду можно было видеть целые колонны разъезжающих туда-сюда такси, из которых почти все имели под ветровым стеклом зелёную табличку «Либре» («Свободно»), и очень немногие – красную табличку «Окупадо» («Занято»). Интересно, как таксисты не разоряются, думали мы с Шоссом.

На такси мы с Шоссом тогда всё-таки не ездили.

Естественно, по пути мы время от времени посещали бары, где пили пиво. Бары в Мадриде находятся не то что на каждом углу, а зачастую непосредственно следуют один за другим: вот вход в один бар, а соседняя дверь – это уже вход в другой.

Небольшой фужер граммов на 150 – копа – пива стоила 110 – 125 песет; тубо – высокий стакан – дороже; харра – кружка вместимостью 0,3 – 0,4 литра – песет 200 – 250; большая поллитровая харра – песет 300. В барах есть и бутылочное пиво – бутылочки по 0,25 и 0,33 литра.

В магазинах, кроме маленьких бутылочек, продаются и литровые бутылки пива, причём литр пива в магазине стоит меньше, чем копа в баре.

Наиболее популярные в Испании марки пива – «Мáоу» и «Áгила», несколько менее распространены «Крускампо», «Эстрелья Дамм» и другие. Как правило, в каждом баре продаётся пиво только одной марки; есть немецкие бары и рестораны с немецким пивом, мексиканские – с мексиканским и т. д.

Во многих барах к пиву подают бесплатно маленькую тарелочку с закуской: то могут быть маслины, рыбка, грибки, орешки, креветки, пататас фритас и что угодно ещё.

Но так бывает не везде; в такие неправильные бары мы старались не заходить. Позже мы догадались, что утром закуски к пиву в барах зачастую просто нет, так как испанцы, в отличие от русских, пива по утрам не пьют, а пьют только кофе и едят булочки.

…Надо сказать, что по Мадриду вообще тяжеловато ходить пешком: ровных участков почти нет, и всё время или поднимаешься в гору, или спускаешься с горы. Чаще всего, естественно, поднимаешься. Если в Мадриде спросишь куда-нибудь дорогу, то так и ответят: «Поднимитесь по этой улице» или: «Спуститесь по той».

Поэтому ещё до наступления вечера мы, утомившись, купили в магазине вина и колбасы и отправились на постоялый двор.

На следующий день мы возобновили поиски Пуэрта дель Соль.

В итоге мы доехали туда на метро и осмотрели эту небольшую и многолюдную площадь в центре Мадрида.

В дальнейшем во время прогулок по Мадриду, целенаправленных или нет, мы руководствовались планом города, который Шосс нашёл ещё в аэропорту Барахас.

Мадридские цены. Я считаю, что будет нелишним перечислить некоторые цены на продукты, каковыми они были весной 1995 года в магазинах самообслуживания популярных в Испании фирм – таких, как «Диа», «Симаго» и «Аорра Мас». Это нужно сделать хотя бы для истории! Напомню, что 1 доллар тогда стоил примерно 125 песет.

Литровая бутылка пива – 100 – 130 песет.

Литр вина в картонной коробке – 99 песет («Аорра Мас»), 137 песет («Диа»).

Литровая бутылка бренди «Гладиадóр» – 675 песет («Диа»).

0,7 литровая бутылка водки «Эристоф» – 700 песет.

Литровая бутылка вермута – 335 песет («Диа»).

0,33 литровая баночка пива, фанты или кока-колы – 38 песет («Диа»).

Килограмм варёной колбасы «Мортадела итальяна» – 700 песет.

10 сосисок в упаковке – 45 песет («Диа»), 39 песет («Аорра Мас»).

Дюжина яиц – 130 – 200 песет.

Баночка рыбных консервов – 50 – 60 песет.

Хлеб (белый батон длиной 45 см) – 33 песеты («Диа»), 43 песеты («Симаго»), 25 песет («Аорра Мас»).

3 килограмма апельсинов (яблок, груш и т. д.) – 100 песет.

Российское консульство. Но тогда, в феврале 1995 года, мы в магазинах бывали редко, всё больше в барах, и денег нам хватило на четыре дня.

В то время мы были ещё так наивны, что несколько раз тщетно пытались дозвониться до нашего знакомого в Россию с тем, чтобы он подогрел нас деньгами.

Для этой цели мы использовали как уличный автомат (он зря съел 600 песет в то время, когда каждый стопесетник уже был на счету), так и телефон консульского отдела посольства Российской Федерации.

Консульский отдел российского посольства находился на улице Хоакин Коста, 57 возле площади Република Архентина и одноимённой станции метро 6 линии. Поблизости там имелось также посольство Республики Кот-Д’Ивуар.

В российском консульстве позвонить нам разрешили. Однако, поскольку заплатить мы не могли, в залог пришлось оставить паспорт. Паспорт оставили мой, а вместо него консульство выдало мне заверенную ксерокопию.

Впрочем, до знакомого мы почему-то так и не дозвонились, причём почему – так навсегда и осталось для нас тайной.

…А свой паспорт я получил обратно только через год. Персонал консульства к тому времени полностью сменился. Новый вице-консул отцепил от обложки побуревший от времени листок с надписью «Выдать при уплате 1.000 песет» и, не требуя денег, вернул мне паспорт.

Тяжёлые времена. Тогда мы вообще много чего ещё не знали. Не знали мы о существовании множества бесплатных столовых, о ночлежках, да и о том, что можно продавать благотворительные газеты и таким образом зарабатывать какие-то, но деньги.

И поэтому когда мы солнечным февральским утром навсегда покинули постоялый двор и начали слоняться по Мадриду со всеми своими вещами – у меня была наплечная сумка, а у Шосса – рюкзак, – нам стало невесело.

К вечеру, изрядно утомившись, мы обосновались на вокзале Аточа. Туалеты там бесплатные, можно умыться, попить воды… Глядя на стоявшие у перронов поезда, я объяснял Шоссу, что железнодорожная колея в Испании – 1668 мм – шире, чем в других странах Европы, а вот скоростную линию Мадрид – Севилья построили уже со стандартной стефенсоновской шириной колеи, то есть 1435 мм; Шосс, в свою очередь, объяснял мне, что эти новые скоростные поезда – ТЖВ – сделаны во Франции. Кроме этого, мы читали книги Станислава Лема и беседовали о том, как будет хорошо, когда нам придёт перевод, и в какие бары мы тогда пойдём.

Последний поезд, на Барселону, уходил с Аточи в 1⁰⁰. Но ещё задолго до полуночи вокзал стал пустеть, закрылись бары и магазины, и сегуры4 предупредили нас, что мы должны покинуть вокзал, так как он до утра закрывается. Когда мы сказали, что нам негде ночевать, они только пожали плечами.

Уставшие после дневных блужданий по городу и голодные, ибо последние деньги истратили ещё днём на пиво и пататас фритас, ночь мы провели под мелким дождём на улице.

О чём мы думали тогда, оказавшись впервые в жизни ночью на улице Мадрида без денег? Вероятно, мы надеялись, что эта неуютная и неприятная ночь будет первой и последней, что деньги нам всё-таки пришлют, и мы вновь будем жить в тепле под крышей, отыскав какое-нибудь ещё более дешёвое, чем постоялый двор «Сан Блас», пристанище, что будем экономить каждые сто песет, а в бар пойдём теперь уж только тогда, когда найдём себе работу… и так далее.

Ну, а если денег не пришлют вовсе никогда, как и оказалось впоследствии? Об этом мы не думали, потому что думать об этом не хотелось.

Спрятаться от дождя было негде. Все до единого подъезды были заперты. До утра мы, обременённые вещами, бродили по пустынным и мокрым мадридским тротуарам.

В шестом часу утра мы вернулись на открывшуюся Аточу и уже было улеглись, чтобы уснуть мёртвым сном, как запомнившие нас ещё с вечера сегуры немедленно подошли и сказали, что лежать и спать на скамейках нельзя.

Мы продолжили, по выражению Шосса, «великое аточское сидение». Что именно мы там собирались в итоге высидеть, было неизвестно, но бродить по городу, причём на пустой желудок, не было ни сил, ни желания; выручал только Станислав Лем.

К вечеру второго дня от голода и без курева (впрочем, сигареты мы иногда, пока ещё очень робко, стреляли – все испанцы, как правило, охотно дают закурить) нас начал, как это сказано у С. Лема, побирать чёрт.

Марроканец. Вечером второго свободного от денег дня я шатался вокруг вокзала. Там я разговорился с марроканцем, торговавшим контрабандными сигаретами. По-испански он говорил примерно как я, так что мы один другого хорошо поняли.

Марроканцу я поведал о наших невзгодах. Купить у меня за 200 песет китайские часы «Монтана» он отказался, однако сообщил, что поесть и переночевать бесплатно в Мадриде, оказывается, нет проблем.

Марроканец отметил на нашем плане Мадрида некое учреждение близ станции метро Куатро Каминос, где оказывали помощь иностранцам, а также организацию «Крус Роха Эспаньола» – «Испанский Красный Крест», куда следовало обратиться по поводу асило политико – политического убежища.

Марроканец поведал мне, что «Крус Роха» сейчас уже закрыт, и туда следует идти с утра, ну, а в ту, другую контору можно отправляться прямо сейчас.

От всей души поблагодарив марроканца, я срочно отправился на вокзал. Шосс, сидя в верхнем зале ожидания, попеременно разглядывал сквозь стеклянную стену свои любимые поезда ТЖВ, читал С. Лема и просто сидел, думая неведомо о чём. Оторвав его от этих плодотворных занятий, я взволнованно изложил ему только что полученную информацию. Естественно, она его крайне заинтересовала. Про «Красный Крест» Шосс, оказывается, знал и раньше, но, видите ли, забыл.

– Какой же я дурак! – воскликнул Шосс.

Не медля ни минуты, так как уже темнело, и начинал накрапывать дождь, мы подхватили наше барахло и отправились по указанному адресу.

Падаль на прогулке5. «Падалью» в данном случае можно было назвать, не слишком погрешив против истины, нас с Шоссом. А причиной того, что нам нечего было есть и курить и негде ночевать, было только, как это ни банально звучит, отсутствие опыта жизни на Западе. Отправились мы, опять-таки по нашей наивности, пешком, хотя один из входов станции метро Аточа был т. н. «бесплатным», то есть там можно было влезть в метро без билета. От Аточи же до Куатро Каминос вдобавок идёт прямая линия – мы добрались бы до места минут за пятнадцать.

До указанного марроканцем адреса – улица Санта Энграсия, 145 – мы шагали более часа. Там мы обнаружили организацию «Карибу». Да, она помогала иностранцам – но приехавшим из Африки. (Марроканец приехал из Африки и поэтому, естественно, дал мне этот адрес). Впрочем, сидевшая в окружении дымящих сигаретами негров асистенте сосиаль (социальная ассистентка) нас выслушала и написала на бумажке адрес альберга6: Каса де Кампо, улица Майоралес, метро Лагуна. Туда следовало отправляться прямо сейчас, пока альберг не закрылся. А поскольку мы сообщили ей, что (якобы) потеряли все деньги, то она вытащила из своего кошелька и дала нам 300 песет.

На станции Куатро Каминос тоже есть т. н. «бесплатный» вход, но мы этого не знали. Мы немедленно купили пачку дешёвых и поганых сигарет «Рекс» и батон. Съев батон, покурив и сразу воспрянув духом, мы отправились в путь под мелким дождичком пешком. Идти предстояло через весь Мадрид с севера на юго-запад километров восемь – это до станции метро Лагуна.

Курс мы проложили по плану Мадрида. Прошагав улицы Санта Энграсия, Орталеса и Монтера, мы достигли центра Мадрида. Ещё два дня назад мы бодро ходили здесь по барам! Перейдя площадь Пуэрта дель Соль, мы проследовали по улицам Майор, Байлéн и Сеговия, перешли через речку Мансанарес и оказались в начале проспекта Пасео де Эстремадура. Именно здесь, справа от проспекта, и начинается огромный лесопарк Каса де Кампо; в десяти минутах ходьбы находилась улица Майоралес, а на ней – ночлежка, в которую нас направили, но мы этого не знали. Вдобавок добрая асистенте сосиаль ошиблась и вместо станции Лаго, что в Каса де Кампо, указала нам в качестве пункта назначения станцию Лагуна, которая находится вообще чёрт знает где, на самой юго-западной окраине города.

Пасео де Эстремадура – проспект длиной, наверно, километров пять. Когда под непрекращающимся дождиком мы преодолели и его – видно было, что Мадрид вот-вот кончится, – то увидели огромный указатель:

КАСА ДЕ КАМПО. ЗООПАРК

Это был один из входов в Каса де Кампо, рядом с которым проходит Пасео де Эстремадура.

Зайдя в парк, мы не увидели ничего, кроме тьмы и мокрых деревьев, среди которых кое-где мерцали огоньки фонарей. Где-то здесь находился запертый на ночь и, вроде бы, ненужный нам зоопарк. По парковым шоссе проносились автомобили; тротуаров в Каса де Кампо не было.

Решив, что это не здесь, и есть ещё какой-то другой Каса де Кампо, мы отправились на поиски станции Лагуна. После очень долгих странствий по пустырям и новостройкам мы её нашли. Очень редкие прохожие либо обходили нас стороной, либо просто шарахались. Те, кого нам всё-таки удалось расспросить, улицы Майоралес не знали. Ну, и никакого другого Каса де Кампо, естественно, тоже не существовало.

Мы решили возвращаться, но, проблуждав ещё невесть сколько времени, выбрались на Пасео де Эстремадура, причём совершенно загадочным образом оказались опять в его начале у реки Мансанарес.

Была уже ночь. Мы двинулись в сторону зоопарка. Отмахав вновь весь Пасео и добравшись до вожделённого зоопарка уже в весьма дурном состоянии и крайне поганом расположении духа, мы вошли в Каса де Кампо, и тут Шосс обнаружил под фонарём большую схему. Предназначалась она для туристов, и альберг на ней указан не был. Однако Шосс нашёл на ней красный крестик и надпись: «Крус Роха Эспаньола». Решив, что это и есть то, что нам надо, мы потащились туда, то есть опять в сторону начала Пасео де Эстремадура, но уже через весь парк. Если бы мы шли (в третий раз) по Пасео, то дошли бы, даже тогда, значительно быстрей, парковые же дороги петляли и расходились в разные стороны (мы постоянно сверялись со всё новыми встречавшимися нам схемами) – путь удлинился ещё не менее чем в два раза.

Вдобавок туда нам вообще не было надо, так как на схеме была отмечена обычная станция «скорой помощи», не имевшая отношения к альбергу, равно как и к иностранцам и политическим убежищам.

Дождь понемногу кончился. Около трёх часов ночи мы, часто отдыхая на парковых скамейках, доползли до конца, то есть, если смотреть из центра города, до начала парка Каса де Кампо. Схемы указывали, что «Красный Крест» где-то здесь. Мы влезли в какой-то гараж, где на нас подняли лай собаки, потом выбрались опять на Пасео де Эстремадура и тут-то мы увидели на крыше дома, обнесённого высокой решёткой, красный крест и надпись:

Новое дело – нет входа. Мы обошли весь обнесённый решёткой квартал по периметру, опять вошли в парк, наконец обнаружили вход, точнее, въезд и двинулись в сторону здания с красным крестом на крыше. Нас несколько смутило то, что около здания стоят машины «скорой помощи»; не знаю, как Шосс, а я уже всё понял. Однако – что теперь оставалось делать?

В этот момент к нам медленно подъехала и остановилась полицейская машина. (В обнесённый решёткой комплекс строений входили, кроме обычной станции «скорой помощи», и какие-то административные здания). Из машины вышли двое полицейских и спросили, чего нам тут надо, и кто мы такие.

Первая встреча с полицией. Полицейские оказались отличными ребятами и всё поняли сразу. Они проверили наши документы и внимательно выслушали мой рассказ. После этого один из полицейских отправился на станцию «скорой помощи», а второй по рации вызвал «Полисию Насьональ».

Испанской полиции в дальнейшем будет посвящена отдельная глава этой книги, однако уже сейчас надо сделать два пояснения.

Во-первых, почти все полицейские, которых я встречал за два года в Испании, оказывались «отличными ребятами», с которыми можно и побеседовать, и пошутить. Однако дело своё они знают туго, и если у тебя не в порядке документы, то шутки-прибаутки вряд ли помогут. Тогда, в Каса де Кампо, в ночь с 8 на 9 февраля 1995 года, мы с Шоссом были ещё легальными иностранцами, так как визы у нас ещё не кончились, и опасаться нам было нечего.

Во-вторых, в Испании есть несколько видов полиции. Те «отличные ребята», что положили конец процессу, образно поименованному как прогулка падали, относились к «Полисии Мунисипаль». Подробности я расскажу в главе 9, однако данная полиция для человека, пусть и нелегального, но смирно себя ведущего, не представляет такой опасности, такой СМЕРТЕЛЬНОЙ УГРОЗЫ, как вызванная ими по рации «Полисия Насьональ», которая занимается, в частности, и нелегальными иностранцами. Нелегальными, однако, как я уже сказал, мы тогда не являлись.

Муниципальный полицейский добродушно выслушал наши бредни о потере денег.

– Где же вы их потеряли? – спросил он.

– На Гран Виа… или на Пуэрта дель Соль, – сказал я. Это, вообще-то, прозвучало удачно. Гран Виа – один из главных проспектов Мадрида, и публика там попадается самая разная – как и на площади Пуэрта дель Соль.

– На Гран Виа? – усмехнулся полицейский. – Не потеряли вы, а украли их у вас, ребята! Там полно воров.

Полицейский, конечно, спросил, почему у меня вместо паспорта копия. Я рассказал ему, как было дело. Полицейский удивился: как так, в российском консульстве не оказали помощи российским гражданам? Да ещё и паспорт в залог?

– Вашему консулу неплохо бы набить морду, – сообщил он нам.

В это время прибыла машина «Полисии Насьональ». Новые полицейские посмотрели на нас весьма мрачно. Ясное дело – их разбудили под утро из-за двух русских идиотов, скитающихся без денег по Мадриду, который им, видите ли, очень нравится. Наши документы вновь подверглись тщательной проверке; увидев копию паспорта, национальный полицейский сердито спросил, что это такое; объяснения ему давал уже «наш» первый полицейский; национальщик матерно выругался7. С нами «Полисия Насьональ», впрочем, разговаривала корректно.

Попрощавшись с нами и сдав нас «националке», «Полисия Мунисипаль» уехала. Из здания «скорой помощи» навстречу нам уже бежали вызванные полицией медики. Добродушные улыбающиеся медики пригласили нас зайти и угостили холодной кока-колой. «Полисия Насьональ», впрочем, не собиралась канителиться с нами до утра и не дала нам как следует поговорить с этими милыми людьми. Следуя указаниям полицейских, мы сели на заднее сиденье их машины, и полицейский захлопнул за нами дверцу.

Затем нас куда-то повезли. Полицейские быстро гнали свой «рено» и время от времени поглядывали на нас в зеркальце.

«Интересно, куда же нас везут?» – гадали мы с Шоссом. Мы сошлись во мнении, что хоть и в участок, лишь бы под крышу.