Читать книгу Остров Собачьих Надежд - Ростислав Жуков - Страница 5

На следующее утро Ёшка проснулся на полчаса раньше обычного. Он лежал на нагретом деревянном полу под столом.

Ёшка вздохнул, затрещал суставами и, представив, какой мороз на улице, свернулся клубком, тяжело ударив хвостом по полу.

Вчера он пришёл домой очень рано – в девять часов, и за ночь вышел только один раз: в полтретьего его, как говорил хозяин, «сгребло» – он разбудил хозяина скулением, выскочил в коридор, гулко залаял (брёх резонировал от цинковых корыт, висевших на стенах). Затем постоял неподвижно, глядя в ночь, освещённую газовыми фонарями, после чего со страшным лаем пронёсся один раз вокруг хозяйского огорода, вернулся, снова разбудив хозяина резонирующим тявканьем, залез под тёплый стол и мертвецки уснул.

Сейчас было уже утро, такое же, как вчера, в комнате было светло, и Ёшка, наконец собравшись с духом, вышел на улицу.

Небо было такое же ослепительно голубое, и блеск огромных сугробов так же, как вчера, резал Ёшке глаза.

Заходить в огород читать газеты сегодня Ёшке было лень, и он сразу побежал дальше, но не к Бурану, а в центр посёлка.

«Сбегаю к „крестовой шестёрке“, как у них дела», – подумал Ёшка. Вчера он отвёл шестерых псов в действительно хороший подвал нового двухэтажного кирпичного жилого дома.

«Ах, облава же, – вспомнил Ёшка. – Чепуха какая. В такое утро – и облава».

Всё-таки он свернул с широкой центральной улицы и побежал дворами.

Ёшка любил дворы и тонко чувствовал их жизнь. Обычно здесь всегда околачивались собаки, три четверти которых были Ёшкины хорошие знакомые и одна четверть – не очень. Сейчас не было никаких.

Ёшка засмотрелся на переливающиеся снежные икры и, резко остановившись, оглушительно чихнул, подняв столб снежной пыли. Опомнившись от сладостного ощущения, он хотел продолжить бег (оставалось немного), но задержался на месте.

В снегу лежал пёс. Очевидно, убили его совсем недавно – пса даже не припорошило снежной пылью. Он был явно мёртв – живой пёс не мог лежать в заведомо неудобной позе, подвернув под себя правую лапу, отставив левую и запрокинув голову.

Ёшку словно током тряхнуло.

– Рем, – сказал он, зачем-то трогая пса.

Это действительно был Рем, вожак «крестовой семёрки».

Ёшка перевернул пса. Поджатая лапа так и осталась поджатой. Тело пса скрутила каменная судорога. Около подмышки между рёбрами и когда-то белой, побуревшей от вагонной угольной пыли шерсти темнело большое кроваво-бурое пятно.

– Рем… – хотел что-то сказать Ёшка.

Выстрел хлестнул по торчащим из-под снега веткам сирени. Он неожиданности и испуга Ёшка подпрыгнул, щёлкнув зубами и развернувшись на месте. Между поленниц он увидел двух людей с охотничьими ружьями. Один из них, только что промазавший по Ёшке, перезаряжал ружьё, второй как раз поднимал ствол, целясь Ёшке прямо в лоб. Увидев вместо ружья одно чёрное отверстие ствола, Ёшка зачем-то машинально посмотрел на висевший на груди алюминиевый номерок.

Громко и жалобно взвыв, Ёшка отпрыгнул далеко в куст сирени, поранившись ветками, перевернулся в снегу и, не слыша грома второго выстрела, бросился бежать прямо по середине центральной улицы.

Ёшка достиг своего дома, ни жив, ни мёртв. На двери висел замок – хозяев не было. Ёшка спустился вниз по лестнице – каждый шаг назад давался с великим трудом – и через несколько секунд он уже был под крыльцом, под защитой бревенчатой стены. Здесь его никто из людей не мог бы обнаружить и достать.

Ёшка уселся на ледяные битые кирпичи (под крыльцом было довольно светло от щелей в полу) и трясущимися лапами развернул только что выдернутые им из конуры непрочитанные утром газеты.

– Фу ты, чёрт, – выговорил Ёшка. Ему всё ещё не верилось в то, что произошло несколько минут назад. Стреляли в него первый раз в жизни. Как хорошо, что тот, первый стрелок, вчера, вероятно, много выпил, раз не смог попасть с десяти метров. Ёшка даже осмотрел себя со всех сторон. Был только оцарапан ветками сирени правый бок. Ёшка прислушался. С улицы доносились обычные дневные размеренные звуки. Выстрелов, как и собачьего лая, не было слышно.

На первой полосе «Вечернего перелая» под крупнейшим заголовком «ОБЛАВА НАЧАЛАСЬ» была помещена большая фотография, очень, правда, мутная. Не став в неё вглядываться и пропустив предисловие, Ёшка прочитал следующее:

«…Сегодня рано утром в подвале одного из новых домов на территории Центрального общества обнаружено четыре собачьих трупа. Эти псы были убиты спящими вчера, между 18 и 19 часами. Согласно найденным у них документам, это члены группы „крестовая шестёрка“, прибывшей в наш посёлок накануне: Арто Шарикович ПЕРЕБЕГОВ, помесь ВЕО и р/е лайки2, 1968 года рождения, Жек Шарикович ПЕРЕБЕГОВ, помесь русской гончей и р/е лайки, брат предыдущего, 1969 годла рождения, Рекс Тузикович ЗАЛАЕВ, помесь шотландского сеттера и русской гончей, 1970 года рождения, Тузик Джекович КИДАЕВ, помесь нечистокровных дога и лайки, 1972 года рождения. Согласно показаниям владельца кафе „Аромат“ Вулкана ЗАПОЕВА, накануне „шестёрка“ была в полном составе. Вожак, Рем ЛАЕВ, и Рольф РЫКОВ пока считаются пропавшими без вести. Все четверо псов были убиты картечью…».

– Облава началась, – машинально сказал Ёшка вслух. Сегодня он впервые ощутил давно известное ему слово «облава» на своей шкуре. Нервная дрожь начала постепенно проходить, и новая мысль пришла ему в голову.

– Ведь это ж я виноват, что их убили, – снова вслух сказал он. – Если б я не отвёл их в тот подвал, они наверняка были бы живы. Шесть псов погибли из-за меня.

Прошла минута, в продолжение которой Ёшка стоял на битых кирпичах, тупо глядя в газету.

– Но если б я не отвёл их в подвал, они бы замёрзли на улице, потому что денег на ночлежку у них не хватало, – продолжал Ёшка, – или их убили бы ещё раньше. Я же не знал и не мог знать, что их подстерегало там. Я же хотел как лучше. Я же сам ночевал в том подвале раз семь. Так что я ни в чём не виноват!

Ёшка был действительно молод и долго находиться в подавленном настроении не мог. И сейчас словно гора упала с него. Ёшка швырнул все газеты в дальний угол и вылез из-под крыльца.

Через пять минут Ёшка был во дворе Бурановых хозяев. Ещё подходя, он услышал, что Буран не один. Из огорода доносился чей-то буйный голос. Ёшка вошёл в огород. Буран сидел на снегу, глядя на возбуждённо говорящего что-то пса.

– Ёшка! Здорово! – воскликнул пёс.

– Рольф! Так ты жив! – Ёшка не верил своим глазам. Пёс был действительно Рольфом, членом погибшей «крестовой шестёрки». От Рольфа сильно пахло помойкой, живот и лапы были в полузамёрзшей грязи, голова была перевязана нечистой тряпкой. По сильному запаху дешевейшего вина Ёшка определил, что Рольф был пьян.

– Ёга, вот это номер! Ты тоже жив? – воскликнул Рольф. – А нас всех убили. Как я вчера спал – первый раз за всю зиму было тепло. Так ведь люди-то не спали! Вот надо же так. Кому мы мешали, а? Я спал, вдруг – трах, трах! – я вскочил, кругом дым, Тузик, Рекс, Жек, Арто – все убитые… а Рем удрал через окошко – и я тоже удрал. Так Рема потом тоже убили. А я один жив остался, я теперь сам по себе, «крестовая однёрка»!

Ёшка молчал, совершенно ошеломлённый и подавленный. Между тем Рольф, лапы которого почти завязывались в узел, уже бормотал что-то непонятное.

– Куда его теперь девать, – задумчиво сказал Буран. – В посёлке убьют. Ёга! У тебя есть деньги? А то у меня ни черта, а жалованье дадут только через неделю.

– Отведём его в «Уют», заплатим суток за трое, пусть спит, придёт в себя. Это ж такое горе для него – потерял всех своих друзей.

Ночлежка «Уют» неожиданно оказалась переполненной. Здесь собрались не менее полутора сотен бездомных собак. Хозяин ночлежки, большой друг Бурана Бимбо Лаев, выделил Рольфу резервное место. Рольфа уложили уже спящим, и Ёшка уплатил за пять дней вперёд.

Когда Ёшка с Бураном вышли из ночлежки, вдалеке в морозном воздухе слабо хлопнули два выстрела.

– Так, ещё кто-то догулялся, – сказал Буран. – Знаешь что, Ёга? Я вот что думаю: надо собрать общество, хотя бы завтра.

– Да, давно не собирались, – сказал Ёшка. – Только где? Не в посёлке же.

– Я думаю, как тогда летом, в Голубниках, – сказал Буран. – У Пакостного ручья. Там, где он впадает в реку, полянка, а кругом заросли, очень хорошо. А добраться можно по лыжне.

– Да, жаль «крестовую шестёрку»… – сказал Ёшка, помолчав. – Ты читал последний номер «Бродячего вестника»?

– Это что, сводку на последней странице? – спросил Буран.

– Ну да, я больше там ничего и не читаю, – сказал Ёшка. – Там указано местонахождение, кроме нашей, погибшей, ещё семи «крестовых шестёрок». Бубновых аж 19! Это ладно, что не регистрируют группы, где менее шести членов: «двойки», «тройки»… Ведь это мы с тобой можем образовать такую «двойку»: «пиковая двойка»!

– Мы не имеем формального права, – сказал Буран, подумав, – мы же не бездомные. К тому же пиковую масть выбирают только бандитские шайки.

– И точно, пиковых вообще нет, я даже удивился! – воскликнул Ёшка. – Вот помню только «пиковый туз» там был. Вожак Аргус Волкодав. Никто не регистрируется. А эти уже ничего, наверно, не боятся.

Примечание. Как уже понял читатель, группы собак, именующие себя указанным образом, являлись такими же своеобразными ячейками собачьего общества, как и те общества, о которых было сказано раньше. В отличие от обществ, образуемых собаками, имеющими дом и хозяев, в такие группы объединялись лишь бездомные собаки. Название соответствовало числу собак в группе: «десятка» – 10, «валет» – 11, «туз» – 14. Произвольно присваивалось, таким образом, лишь название масти. Пиковая масть постепенно стала атрибутом лишь разбойничьих шаек, причём самых отпетых; обычно они «маскировались» под какой-нибудь другой мастью. Образованные группы, именуемые «рау» (по-собачьи «игральная карта»), обязаны были еженедельно регистрироваться в периферийных пунктах Собачьего Статистического Центра, и данные о местонахождении рау регулярно публиковались на четвёртой полосе «Бродячего вестника».

Рау нужны были бездомным собакам как средство борьбы за существование. Вместе было легче вести добычу пропитания, а рау с числом собак свыше пяти Всесобачий Совет (ВСЕПЁС) регулярно выплачивал небольшое пособие – как правило, 2 – 3 рыка на собаку в месяц. Сложные условия, в которых жили бездомные собаки, побуждали этих собак к постоянным перемещениям с место на место, и они скитались, путешествуя на тормозных площадках товарных вагонов и в аккумуляторных ящиках.