Читать книгу То, что нас объединяет - Роушин Мини - Страница 10

– Ужасно. Просто ужасно.

Нил проигнорировал ее замечание.

– Эта рецензия на новую книжку – она просто чудовищна. Вот, взгляни.

Нил ограничился тем, что бросил взгляд на газетную страницу.

– А что за книга?

– Триллер, дебютный роман нового автора. Хелен О’Дауд разнесла его в клочья. Только представь, как он должен теперь себя чувствовать!

– Кто именно? – Нил вновь погрузился в чтение новостей.

– Разумеется, автор! Терпеть не могу, когда ты слушаешь меня вполуха. Вот, прочти – это и правда ужасно.

– Я уже читаю, – мягко заметил он. – По крайней мере пытаюсь. Давай я взгляну на рецензию попозже?

– Прости, – Сара уронила газету на постель, прислушиваясь к голосу Хелен Редди. – Обожаю эту песню, – потянувшись к радио, она прибавила громкости, после чего вновь прижалась к мужу. – Что может быть лучше, чем утро воскресенья, правда?

– М-м-м.

Сара повернулась, чтобы лучше видеть лицо Нила. Прямоугольник окна отражался в стеклах его очков.

– Тебе ко многому приходится приноравливаться, правда?

Он улыбнулся, по-прежнему скользя глазами по строчкам.

– Со мной тебе редко удается почитать в тишине и покое, верно?

– Практически никогда.

Улыбнувшись, Сара прижалась щекой к его груди.

– Что поделать! Ты на мне женился, так что будешь терпеть меня до конца жизни.

– Или пока развод не разлучит нас.

– Это в католической Ирландии? И не надейся! – она вновь бросила взгляд на страницу, которую минутой раньше швырнула на постель. – Знаешь, я подумываю написать ей.

– М-м-м?

– Хочу высказать Хелен О’Дауд все, что я думаю про ее рецензию.

Нил опустил газету.

– Моя добросердечная женушка, эта женщина всего лишь сделала анализ книги. Ее работа как раз и заключается в том, чтобы говорить всякие гадости, даже если тебе они не по душе. Будь на то твоя воля, все люди обменивались бы исключительно любезностями, чтобы, не дай Бог, не задеть чьи-нибудь чувства.

– Но она и правда проехалась по книге безо всякой жалости, – возразила Сара, вновь хватаясь за газету. – Только послушай: Если уж он надумал писать так плохо, пусть ведет дневник. По крайней мере он будет единственным его читателем. Сам видишь, это неоправданно жестоко и не слишком украшает рецензию. Хватит улыбаться!

– Но это и правда забавно. У Хелен О’Дауд острый язычок, она умеет развлечь публику. Ей нравится задевать читателя за живое. Опять же, не хочешь – не читай.

– Но я уже прочла. И мне кажется, это чересчур жестоко.

– А ты читала книгу, о которой она пишет?

– Это не имеет значения. Даже если она не слишком удачна, не стоило говорить о ней с такой колкостью, – Сара свернула газету. – Точно, я напишу Хелен О’Дауд и выскажу свое недовольство… Возможно, в следующий раз она будет осторожнее с выбором слов. Никто не мешает ей говорить правду, только в более мягкой форме.

– Что ж, если невтерпеж, давай, пиши.

– И напишу, – Сара вновь прильнула к мужу. – Что если бы она разнесла в пух и прах мою первую книгу?

Нил беспечно рассмеялся.

– Полагаю, ты была бы безутешна. Возможно даже, побежала бы топиться.

Сара легонько шлепнула его по руке.

– Не смейся над такими вещами! Но я действительно была бы в полном отчаянии. Мне и без того страшно – что если издатель отклонит рукопись?

– Зачем беспокоиться об этом сейчас? – зевнув, Нил сложил газету. – Для начала хорошо бы закончить книгу.

– Верно, – Сара бросила взгляд на часы. – Ох, мне пора вставать. Ненавижу работать по воскресеньям. И почему я только согласилась?

– Потому что тебя попросили, а ты не умеешь отказываться.

Сара со вздохом откинула одеяло.

– Мне сказали, это только на время, пока не найдут замену Остину.

– Ясное дело. Все знают, что ты не станешь протестовать.

Сара пошарила ногой в поисках тапочек.

– Возможно, у них просто нет денег на нового повара. И мне бы не хотелось давить на них сейчас.

– Давить? Думаю, они не настолько ранимы.

Уже под душем она представила, как автор книги разворачивает воскресную газету и находит там рецензию Хелен О’Дауд. Бедняга месяцами, если не годами, трудился над своим романом. Его жене, возможно, пришлось устроиться на работу, чтобы финансово поддержать семью. Его звездный час пробил, когда издатель согласился на публикацию романа – наверняка они с женой отметили это событие в хорошем ресторане! И вот теперь эта ужасная рецензия.

Сара понимала, что в мире хватает и более серьезных проблем. В Ливане шла ожесточенная война, боевики из ИРА продолжали подкладывать бомбы, в ЮАР по-прежнему царило расовое неравенство. Но это не значило, что она могла с легкостью отмахнуться от рецензии.

Она представила себя на месте автора. Вот ее книга впервые выходит из печати – на растерзание всем мыслимым и немыслимым Хелен О’Дауд. Да она бы умерла, если бы по ее роману проехались с такой беспечной жестокостью.

С другой стороны, если учесть темпы ее работы, та же Хелен О’Дауд выйдет на пенсию задолго до того, как Сара закончит книжку. Прошло уже два года с тех пор, как она взялась за написание романа, и за это время ей удалось выдать не более пятидесяти тысяч слов – примерно половину от общего объема (если верить справочникам для начинающих писателей). Сюжетная линия часто менялась, герои то появлялись, то исчезали, но Сара намерена была довести дело до конца.

Сара проворно смыла шампунь с волос. Да, она непременно напишет Хелен О’Дауд, когда вернется с работы. Надо сделать это побыстрее, пока не вылетело из головы. Не исключено, что письмо ее швырнут в ближайшую корзину – рецензенты без восторга относятся к критике в свой адрес, хотя сами безостановочно критикуют других. Но Сара, по крайней мере, выскажет все, что думает. Что бы там ни было, она не собирается терпеть подобную несправедливость.

А завтра она вновь вернется к своей книге – будет писать хотя бы по часу в день, вместо того чтобы хвататься за ручку лишь по настроению. Подумать только, у ее романа до сих пор не было названия! Точнее, она успела придумать уже не одно, но последовательно отвергла все варианты.

Вытершись насухо, Сара потянулась за тальком. Ей предстояло провести пять часов на душной кухне в доме престарелых. Что там впереди? Воскресный обед на двадцать семь постояльцев: жареная курица, жареный и вареный картофель, горох и морковное пюре. На десерт – заварной крем и яблочные тарталетки. Для чая она напечет булочек с изюмом. Но это будет позже, когда воскресные гости разъедутся по домам.

Единственной, кого никогда не навещали, была бедняжка Мартина. Она так и не вышла замуж, не обзавелась семьей. Но должны же быть у нее племянники или племянницы, осведомленные о ее существовании? До чего же это грустно – понимать, что ты никому не нужен. Неудивительно, что с возрастом у нее слегка испортился характер.

По воскресеньям Мартина старалась не заходить в две общие комнаты, где другие постояльцы встречались с детьми и прочими родственниками. Все это время Мартина сидела у себя в комнате, в солнечные дни выбираясь ненадолго в сад. И все три воскресенья, когда Сара подменяла Остина, она считала своим долгом навестить старушку.

Мартина, по своему обыкновению, сидела у окна. «Уже уходите?» – спрашивала она Сару. Нет, отвечала та, еще рановато. Она только вынула из духовки смородиновые булочки и поджидала, пока они остынут, чтобы покрыть их глазурью. Не дожидаясь приглашения, Сара усаживалась напротив Мартины и с четверть часа болтала о всяких пустяках. Мартина, судя по всему, относилась к ее визитам без особого удовольствия, но Сара все-таки приходила: ей была невыносима мысль о том, что кто-то может томиться в одиночестве целый день.

Вернувшись в спальню, она натянула светлые брюки из хлопка и синюю футболку. Какая разница, что на ней надето, если все это будет скрыто под большим белым фартуком?

Нил все еще лежал в постели.

– Домой ты, должно быть, вернешься около половины пятого? – заметил он.

– Скорее всего, – она наклонилась, чтобы поцеловать его в губы. – Будь хорошим мальчиком.

– Только при условии, что потом я смогу вести себя очень плохо.

– Там видно будет.

Сара вывела из пристройки велосипед. На лице у нее все еще сияла улыбка при мысли о том, что впереди ее ждет вечер наедине с мужем. До чего же приятно быть чьей-то женой! Ей исполнилось двадцать шесть, когда они с Нилом объявили о помолвке. Свадьбу сыграли в сентябре, ровно пять месяцев назад. Невзирая на предостережения Кристины о том, что работа в доме престарелых лишает ее возможности встретиться с потенциальным мужем, именно это заведение – в лице Стивена Флэннери – как раз и свело ее с Нилом.

Бедняга Стивен был просто счастлив, когда услышал об их помолвке. Как же, ведь именно он стал инициатором их знакомства! «Можешь называть меня Купидоном», – пошутил он, когда Сара, сжимая его дрожащую руку, сообщила ему эту замечательную новость. Стивена – благослови Господь его душу! – уже не было с ними: умер от сердечного приступа за три месяца до их свадьбы.

Выкатив велосипед на дорогу, Сара отправилась в путь. Она по-прежнему ездила на нем на работу, хотя дом Нила – их дом – был пятью милями дальше от дома престарелых, чем дом родителей. Для нее не составляло труда накрутить в день каких-то пятнадцать миль. Сара выросла на велосипеде. Подростком она изъездила на нем всю страну. Единственной помехой могла считаться только дождливая или ветреная погода. Что ни говори, а ежедневные поездки позволяли ей поддерживать фигуру – солидный плюс для того, кто все время вынужден печь и готовить, не обладая при этом особой силой воли.

Когда Кристине исполнилось семнадцать, Брайан научил ее водить машину. Предлагал он свою помощь и Саре. Но у той не было желания садиться за руль автомобиля. Велосипед устраивал ее как нельзя лучше, вне зависимости от погоды. Поскольку теперь она добиралась до работы другим путем, ей уже не приходилось пересекать тот самый мост, на котором она встретилась с женщиной в кожаном пальто. В день, когда ездила на собеседование.

С тех пор прошло целых три года. Вот уж правда – время летит незаметно! За эти годы жизнь ее изменилась в лучшую сторону: она нашла замечательную работу и вышла замуж за лучшего в мире мужчину. А если учесть, что с Нилом они познакомились именно в приюте для престарелых, то день собеседования вполне можно считать началом ее нового будущего.

Интересно, что случилось с той темноволосой женщиной? Жива ли она еще? Удалось ли ей обрести душевный покой? Сара очень надеялась на это.

Весь оставшийся день в голове ее крутились наброски письма, которое она намеревалась отправить Хелен О’Дауд. Разрезая выпечку для вечернего чая, она обдумывала фразу за фразой. К чему эта безапелляционность?.. Новый автор, которому требовалась капелька поддержки… так обидно, после всей этой напряженной работы…

– А где у нас хранятся блюдца для масла?

В свои семнадцать Ева не отличалась избытком сообразительности или инициативы, но кроме нее Саре не на кого было полагаться по воскресеньям.

– Здесь, – кивнула она на шкафчик. – Не забудь протереть. Вдруг они успели запылиться?

Любой другой на месте Евы давно бы пошарил по полкам и нашел блюдца. Но девушка была так молода! Вряд ли ее радовала мысль работать по воскресеньям на кухне, когда друзья развлекались где-то на стороне. Не исключено, что Ева успела уже обзавестись и бойфрендом: улыбайся она почаще, и ее вполне можно было назвать хорошенькой.

– Если хочешь, можешь уйти сегодня пораньше, – сказала ей Сара. – Как только накроем на стол. Остальное я доделаю сама.

Это значило, ей придется самой перемыть рабочие стойки, развесить полотенца и разложить салфетки, составить завтрашнее меню и список покупок. Даже лучше, если Ева не будет путаться у нее под ногами, расспрашивая об очевидных, по мнению Сары, вещах.

Нил вряд ли рассердится, если она задержится немного на работе. Он давно уже собирался рассортировать в алфавитном порядке все свои записи. Вот и пусть займется: T. Rex после Queen, после Дилана и Боуи.

– Масло режь потоньше, – распорядилась Сара, наблюдая за тем, как Ева шмякает на тарелки целые ломти. – Некоторым старичкам проще управляться с маленькими кусками.

Сара едва не добавила, что это уже третий раз, как она напоминает об этом Еве, но вовремя удержалась. Почему бы не проявить капельку доброты? Может, Ева просто не в состоянии усвоить все с первого раза.

Быть доброй ничуть не сложнее, чем быть жестокой. Почему бы Хелен О’Дауд не принять эту простую истину?