Читать книгу Вспомнить, чтобы… забыть - Роза Сергазиева - Страница 10

ЛЮБОЕ событие, даже самое невероятное, если длится слишком долго, неминуемо теряет ореол таинственности и превращается в рутину. Новизна обстановки поначалу вызывала у членов экипажа повышенное любопытство и восхищение окружающим, но уже через два месяца испытатели перестали обращать внимание на узкие коридоры и низкие потолки, каждый погрузился в собственные эксперименты, едва успевая еще выполнять работу в качестве дежурных.

Точно так же угас интерес к экспедиции и со стороны журналистов. Ели на первую пресс-конференцию репортеры с трудом пометились в зале, на вторую собрался лишь десяток из профильных изданий, на третью пришли несколько человек, то четвертую вообще отменили из-за отсутствия представителей прессы. Внешний мир будоражили новые, более интересные с точки зрения СМИ сенсации. Освободившееся время «Земля» использовала с толком, увеличив длительность еженедельных встреч испытателей с родственниками до 20 минут.

Однажды, забыв про нововведение, Белозеров направился в кают-компанию на сеанс связи с аспирантом, но остановился в кухонном закутке, услышав, что Макс еще продолжает общаться с домашними. Артем хлопнул себя по лбу, ругая за забывчивость, но не повернул обратно. Он же не мальчишка бегать туда-сюда по коридорам. Что секретного может обсуждать новичок? Да и Белозеров прятаться не станет, выглянет из проема и улыбнется юному коллеге.

Нейробиолог подошел к арке и хотел кивнуть Максиму, но парень настолько увлекся встречей, что не заметил Белозерова. Артем краем глаза заглянул в экран. По ту сторону монитора сидели родители парня, интеллигентные люди, отметил про себя ученый, и скрылся на кухне, решив пять минут подождать там.

Макс беспрерывно болтал о себе. Занят делами по горло, людей слишком мало на такую большую станцию и приходится, как самому молодому, помогать старичкам. А еще приспособился, вскапывая грядки в оранжерее или крутя педали на велотренажере, повторять английский. К тому же собирается выучить испанский и даже обнаружил на станции человека, который знает этот язык.

Белозеров, по ходу монолога, лишь хмыкал – значит, он теперь относится к старичкам?! Услышав последнюю сентенцию, аж крякнул: испанским из испытателей владел именно он. Поспорил в студенческие годы, что прочитает «Дон Кихота» в оригинале, кстати, потом ни разу не пожалел, по крайней мере, как только в ЦКМ приезжали делегации из Латинской Америки, Найдёнов требовал однокурсника к себе. Понятно почему: «Денег переводчикам платить нет, а для тебя хорошая практика». Интересно, откуда Максим узнал про способности Артема?

Но следующая фраза заставила ученого подскочить на стуле: Утехин объявил, что увлекся интеллектуальными головоломками, пробует силы в Го и даже обыгрывает единственного на борту соперника.

Белозеров сжал от негодования кулаки: они с программистом сыграли по внутренней сети несколько партий, Макс так и не решается на открытую встречу. Сидя за компьютером, парень может сделать ход раньше или позже, заглянуть без зазрения совести в базовую инструкцию. А за реальной доской подсказчика нет. Парень ни разу не то, что не выиграл, сдавался на первых же ходах. Прекрасно, теперь Белозеров играть по сети откажется. Только глаза в глаза, за одной доской напротив друг друга. Что касается испанского, неплохо поупражняться, ладно, в свободное время, так уж быть.

Макс попрощался с родителями и, насвистывая («знаю, знаю, плохая привычка, но все равно рядом никого нет»), направился в кухню, налить себе сок. Следуя указанию командира, парень достойно провел сеанс связи с родными, пусть думают, что сын здесь пользуется всеобщим уважением. Но, шагнув в коридорчик, застыл на месте. Значит, его неуемное бахвальство слышал Белозеров? Вот уж влип!

Утехин судорожно открывал и закрывал рот, пытаясь придумать удобоваримые объяснения, но воспроизводил лишь глухие хрипы: ни одна умная мысль не промелькнула в ошарашенном мозгу.

– Saludo! – поприветствовал Макса, выходя их кухни, Белозеров. – Como estas?

– Ээээ.., – выдавил из себя парень, – ммм… Это… в смысле está bien.

– Да ты, погляжу, полиглот, – усмехнулся Артем и, окатив новичка презрительным взглядом, поторопился в кают-компанию, оттуда уже доносился голос Харебина, занявшего перед вэб-камерой место родителей Макса.

Новостей у Данилы накопилось за неделю немного, похвастался лишь тем, что диссертация сдвинулась, наконец, с мертвой точки. Предложение поселиться в квартире научного руководителя оказалось плодотворным: в тихом одиночестве, нарушаемом лишь мяуканьем Фроси, если ее забывали накормить, мысли формулировались быстро, аргументы выглядели убедительно. И рабочий блок, который оборудовал для себя Белозеров – два монитора, подключенные к одному компьютеру, облегчали процесс поиска и сравнения данных.

Двадцать запланированных минут подходили к финалу, Артем, поднявшись с коврика, приготовился к завершению сеанса, но Данила, загадочно улыбнувшись, помахал собеседнику рукой, предлагая устроиться опять на полу.

– Тут у нас в ЦКМ пертурбация, – зашептал, приблизившись к микрофону, аспирант. – Федор Игнатьевич застал вторую смену операторов за игрой в карты. Парней моментально уволил. Теперь по ночам в Центре наблюдения и контроля дежурит один человек.

Как, посмеиваясь, выдал Данила, нового оператора директор нашел сам. Поначалу предпочтения начальника вызвали недоумение: мужик пенсионного возраста, больше похожий на охранника в школе, чем на специалиста по системам жизнеобеспечения. Но, с другой стороны, суперпрофессионал в ночное время особо не требуется. Экипаж отдыхает, никаких экспериментов не проводится. Визитов проверяющих (от спонсоров или организаций – заказчиков исследований), а также любопытных (имеются в виду журналисты) тоже не предвидится. Если же на станции что-то произойдет, сработает аварийная система оповещения: в ангаре сирена так завоет, что мертвого разбудит. К тому же директор-крохобор опять сэкономил. Платит пенсионеру копейки, знает, тот на все согласен, лишь бы не отправили на улицу. Правда, и обязанностей у него с гулькин нос.

– Считайте, старика к «красной кнопке» приставили, – ехидно заметил Харебин. – Он должен, согласно инструкции, реагировать лишь в экстремальных случаях. Поэтому теперь некому следить за длительностью личных переговоров. «Ночной сторож» в данный момент устроился в соседней комнате смотреть по телевизору футбол.

– Отлично, – обрадовался Белозеров. – Тогда поможешь мне. Я, выстраивая «Таблицу», над одной проблемой голову ломаю. Вот смотри…

Артем с Харебиным погрузились в долгое, сложное научное обсуждение. Белозеров, как многие исследователи, натыкался на правильное решение задачи в процессе дискуссии с коллегами. Споришь, доказываешь что-то и вдруг раз – случайно оброненная собеседником фраза, некая чужая, параллельная идея неожиданно направляет собственные рассуждения в нужное русло.

Но сегодня, к сожалению, озарения не случилось. Тем не менее, Белозерову возможность неограниченного по времени контакта пришлась по душе. Пожелав друг другу спокойной ночи, коллеги договорились о переменах в Центре наблюдения никому не сообщать. Пусть останется тайной. Тогда их деловому общению никто не помешает: ни строгое начальство снаружи, ни желающие поболтать по пустякам внутри.

В «бассейновой» мало того, что влажно, так еще и гораздо теплее, чем в других отсеках станции. Поэтому Белозеров, когда выпадала его смена, оставался в одних шортах, скинув бесполезную футболку. Смахнув лишнюю расплодившуюся «зелень» в пластмассовый тазик, Артем отнес его к мусорному контейнеру и вытряхнул в полиэтиленовый мешок. Дежурный по станции после ужина соберет отходы во всех блоках и сбросит через люк на «Землю».

Нейробиолог обошел установку и заглянул на боковой дисплей. На всех приборах, мониторах, механизмах, от холодильников и компьютеров до СВЧ-печек работали таймеры. Хорошо придумали создатели станции, в любом помещении всегда можно узнать время. Поэтому ни один из членов экипажа не взял с собой будильник или ручные часы. При ограниченном объеме багажа – подобный подарок благо. Но, иногда мелькала в голове Белозерова мысль, вдруг случится короткое замыкание? Они ведь не в космосе, станция подключена к городской системе электроснабжения, а с ней всякое случается. Однажды в Москве, помнится, полгорода осталось без света, стояли троллейбусы и трамваи, потекли холодильники, остановились поезда в метро. Хотя, успокаивал себя Артем, на станции сбоев быть не должно. Генераторы снаружи всегда наготове.

Таймер на дисплее показывал, что Белозеров начинает опаздывать на ужин. Натянув через голову футболку, Артем быстрым шагом направился в соседний блок. Пролетел мимо оранжереи, повернул налево, через люк попал в предбанник, через другой – на склад. Схватил в холодильнике упаковку гречневой каши – подходящая пища для ужина и помчался на кухню, придумывая на ходу объяснения своему опозданию. Командир строго спрашивал за нарушение дисциплины. Но, добравшись до пункта назначения, замер на пороге: за столом в гордом одиночестве скучал Левчик. Ни Марата, ни Кирилла, не говоря уж о Максе.

Рассерженный командир нервно барабанил по столу костяшками сжатых вместе пальцев. Белозеров начал было что-то бормотать, торопясь защитить себя от наказания, как его кто-то толкнул в бок. Артем повернулся и увидел сияющего Макса, который протиснулся мимо нейробиолога к столу и водрузил в центр миску с тремя помидорами.

– Па-папа-пам! – торжественно пропел новичок и объявил: – Поздравляем всех с праздником!

– Кто же это поздравляет? – чеканя каждое слово, насупил брови Левчик.

– И главное – с чем? – добавил от себя Белозеров, радуясь, что внимание командира переключилось на другой персонаж.

– М-м-мы, – начал заикаться Макс, его лицо покрылось красными пятнами. Следом из-за его спины показались Марат и Кирилл. Они держали в руках поднос, на котором красовался огромный торт. – У нас с-с-сегодня п-п-праздник. День Урожая!

– Не слышал о таком, – пальцы командира вновь принялись выбивать дробь.

– Да ладно дуться, – Марат перехватил поднос и поставил рядом с помидорами. – Это Макс придумал. Нам положительных эмоций не хватает. А тут такое событие – мы сняли в оранжерее первый настоящий урожай. Стоит отметить.

Левчик подозрительно посмотрел на торт. Александр прекрасно знал список загруженных на борт продуктов. Торты в нем точно не значились. Но, приглядевшись получше, командир нехотя расплылся в улыбке: вот, хитрецы! Парни соорудили кондитерское изделие из того, что имелось на складе. Несколько песочных «коржей» сложили из прямоугольников «пачкового» печенья, аккуратно разложив их прочными, «кирпичного» рисунка слоями и промазав каждый сгущенным молоком. Причем «крем» выглядел профессионально густым, в сгущенку добавили натертое печенье.

Сверху торт украсили шоколадной крошкой, карамельками выложили слова «День Урожая!». Мало того, что креативно, так еще, наверняка и вкусно. Но сколько же продуктов из запасов грохнули – опять нахмурился Левчик – хватит ли сгущенки на оставшиеся дни?

– Мы не так много потратили, – словно догадавшись о мыслях, терзавших командира, поспешил успокоить Кирилл, – банка сгущенки да пять пачек печенья. Печенье, оно так, баловство одно, проглотишь – не заметишь. Зато в торте смотрится аппетитно.

Не дожидаясь окончательного вердикта командира, Макс осторожно разрезал небольшие помидоры на дольки и разложил коллегам по тарелкам. Свежие, источающие забытый аромат, алые толстопузые овощи добавили безликим блюдам яркую краску.

Каждый ел на ужин свое. Белозеров подогрел гречневую кашу, Левчик выбрал картофельное пюре с котлетой, Марат, поклонник раздельного питания, жевал тушеную капусту, Кирилл остановился на пшенке, Макс на тушеных кабачках.

Никто не произнес ни слова. Левчик продолжал обиженно ковырять вилкой в котлете, авторы сюрприза, обиженные, что их труд не оценили, так же опустили головы, а Белозеров отстраненно наблюдал, как разрешится конфликт.

С ужином покончили, пришла очередь десерта. Левчик поднялся над столом.

– Ну что ж, попробуем чудо кулинарии? – командир смело воткнул нож в шоколадную сгущенку.

– Мы долго думали, как скрепить пластинки, – «кондитеры» тут же оживились и, перебивая друг друга, начали рассказывать, как по секрету вытаскивали с полок печенье, как скрывались в закутке Максима, в тесноте, на столе крошили шоколад и печенье, обмазывали слои.

– Небось, в серверной всё теперь сладкое и липкое, – скептически прокомментировал Артем, не забыв протянуть тарелку, чтобы получить кусок торта.

Но на едкое замечание Белозерова никто не отреагировал. Оказалось, что члены экипажа – истинные гурманы.

А еще говорят, что мужчины – равнодушны к сладкому.