Читать книгу Вспомнить, чтобы… забыть - Роза Сергазиева - Страница 9

В ВОСКРЕСЕНЬЕ, на первый видеосеанс с «Землей» Левчик приказал явиться экипажу в парадной форме, то есть в синих комбинезонах, которые скучали на плечиках в шкафах. Испытатели собрались в кают-компании. Устроились на коврике напротив монитора, на верхней планке которого мигал глазок вэб-камеры.

Перед тем, как включить систему, командир провел ставший привычным инструктаж. Сначала по графику пресс-конференция, отвечаем на вопросы, лишнее не болтаем. И не потому, что боимся выдать какие-то секреты – Левчик, заметив, что с языка Максима вот-вот сорвется едкое замечание, уточнил: а потому, что журналисты любят из ничего раздувать сенсацию. Следуем правилу: меньше говоришь, лучше спишь. После прессы общение с родственниками. Каждому дается по 15 минут. И опять: нечего волновать близких, больше интересуемся, как дела дома, дети-племянники, кошки-собаки, оценки в школе—день рождения тещи.

– О чем же тогда говорить? – недовольно выпятил нижнюю губу Утехин. Животных у него дома нет, как нет ни детей, ни тещи.

– Ты, как истинный джентльмен, – подмигнул парню Марат, – о погоде рассуждай.

– Но у нас на борту какая погода? – искренне расстроился новичок.

– Поэтому и не говори много, – резюмировал, следуя командирской логике, Кирилл. – Слушай и улыбайся. Пусть родные видят тебя здоровым и счастливым.

Журналисты налетели стаей: вопросы сыпались с разных сторон и касались всего на свете. Не утомляют ли дежурства. Хорошо ли спится и что снится. Что успели новое посадить в оранжерее. Сколько часов проводят на тренажерах. Что выбирают на обед. Не соскучились еще по суете и звукам большого города. Какие фильмы успели посмотреть. Много ли свободного времени.

Отвечал в основном Левчик. Кратко и четко, не отвлекаясь на подробности или лишние разъяснения. Персонально задали вопросы только Максиму. Как показалась станция новичку. Не скучно ли проводить сутки напролет в маленьком тесном пространстве. Надо отдать должное Утехину: он не вышел за рамки инструкции и тоже, как и командир, отвечал односложно. Да, понравилось. Нет, не скучно.

Потом журналисты попрощались, эстафета перешла к родственникам. Начали с командира. Желающие пообщаться с Левчиком еле поместились в экран: жена, сын и дочь, папа с мамой и даже дед. Дополнительно прихватили с собой семейного любимца – дворнягу Бакса. Остальные члены экипажа удалились в каюты, чтобы не мешать командиру.

Белозеров в очереди на общение значился последним. Вообще-то «младшим по званию» считался Макс. Но парень занимал место Проклова, с которым Артем задолго до старта договорился поменяться: чтобы после сеанса связи не бегать лишний раз по станции, а оставаться там же, в кают-компании и разыграть лишнюю партию в Го.

Артем опустился на коврик – напротив, на мониторе появилось лицо Данилы. Так получилось, что, оставляя заявку на еженедельный сеанс связи с родственниками, Артем выбрал Харебина. А кого еще? Не Тамару же. Он, конечно, имел возможность вовсе отказаться от общения, но не хотелось отрываться от дома. Да и дополнительные впечатления разбавят местное однообразие.

– Я вам приготовил подарок, – улыбнулся Харебин, увидев ученого, и поставил перед вэб-камерой снимок в рамке: тот самый момент, когда Белозеров и Фрося на фоне снежного шторма смотрели в окно. – Вложил файл с фотографией в блок писем. Сегодня вам перешлют на станцию. «Человек и кошка». Здорово, по-моему, получилось.

– Что нового на Земле? – поинтересовался Белозеров, устраиваясь на полу по-восточному, поджав под себя ноги.

– Стихийнобедствие заявилось, – скривил губы в презрительной усмешке аспирант.

– С чего вдруг? – удивился Артем. – Давно не наведывалась.

– Тамара – женщина практичная, – Данила убрал фотографию в портфель, – услышала вашу фамилию в теленовостях и то, что намереваетесь отсутствовать полтора года. Пришла вместе с участковым. Мол, я незаконно вселился, а квартира принадлежит ей. Спасибо, человек в форме оказался вменяемым. Я предъявил ему договор о найме. Участковый повертел у виска пальцем в сторону Стихийнобедствия и удалился. Не думаю, что окончательно отделался от ее визитов, но, по крайней мере, на некоторое время дама оставит в покое.

– Пока не изобретет очередную пакость, – согласился Артем. – Как хорошо, что я от Тамары далеко-далеко, сюда она не прорвется. Правда, в данных обстоятельствах и требовать с меня нечего, не матрас же из каюты.

Мужики понимающе хором похмыкали.

– Да, а как дела у Михаила? – вспомнил Артем. Ноги начинали затекать, и ученый вытянул ступни поперек коридора.

– Объявился буквально на следующий день после вашего старта, – Харебин положил локти на стол и пододвинулся ближе к вэб-камере.

– Как его отец?

– Чувствует себя… прекрасно – выделил последнее слово Харебин, – дрова рубит.

– Так быстро? После инфаркта?! – Белозеров от удивления откинул голову назад и больно ударился об обшивку.

– Не было никакого инфаркта, – продолжил Данила, – Проклов, промчавшись 400 километров, не догадался сразу отцу домой позвонить. Думал, старик один живет, раз на «скорой» увезли, отвечать некому. К рассвету добрался до больницы. Переполошил персонал, пока не добился вразумительного ответа, что нет у них никого с инфарктом. Поехал к дому. Отец, конечно, обрадовался, увидев сына на пороге. Отложил топор, которым дрова рубил. В общем, чья-то дурацкая выдумка.

– Шутка?! – возмутился Белозеров, потирая синяк на затылке. – Человек не попал на станцию. А нам вместо профессионала засунули зеленого юнца.

– Я Михаилу рассказал про Макса, – продолжал делиться информацией Харебин. – Спросил, чего вдруг парня вместо себя рекомендовал? На самом деле все не так, как озвучил ситуацию директор. Это Федор Игнатьевич позвонил Проклову, когда Михаил шпарил по шоссе, и сообщил, что собирается включить в экипаж Максима. Мол, не возражаешь? Михаил удивился, что директор выбрал Утехина, только куда деваться, согласился: парень хоть и шебутной, но способный. Скорее всего, считает Проклов, Макса назначили в экипаж по одной причине – он, внимание! – и Харебин поднял указательный палец, – дальний родственник директора!

Белозеров уперся правым локтем в пол: ерунда какая-то. Зачем Найдёнов откровенно врал, будто Максима рекомендовал Михаил? Чтобы скрыть родственные отношения? Бессмысленно, в любом случае это выяснилось бы, рано или поздно. И история с выдуманным инфарктом выглядит подозрительно. Конечно, встречаются шутники-безумцы, любители поиздеваться над другими людьми. Но накануне старта научной экспедиции? Что за блажь родилась в горячей голове?

Ладно, махнул рукой Белозеров, не стоит ломать голову над расположением фигур на доске, если понятия не имеешь, с кем играешь. Кроме того, полтора года – большой промежуток времени, все тайное станет к финалу явным. И Артем попросил рассказать Данилу о Фросе. Как поживает пушистая любимица? Скучает ли по хозяину? Закупил ли Харебин сухой корм, последняя пачка которого, как помнил Артем перед отъездом, практически опустела?..

Следующим на установочные тесты в медицинский блок пришел, согласно переделанному графику, командир. Кирилл принял рабочую позу: нога на ногу, в руках планшет и – приступил к вопросам. Биографию Александра давно изучил: командиру 35 лет, по профессии военный инженер, женат – двое детей подростков, родители еще не пенсионеры, оба работают, дед – в далеком прошлом токарь-орденоносец, живут вместе большой семьей. Поэтому перешли к следующей фазе: Левчик получил в руки стопку листков и принялся ставить в пустые клетки галочки.

Справившись с заданием за полчаса, Александр протянул заполненные страницы Кириллу.

– Вопрос напоследок, – Рыбарь, выровняв края, собрал листки в стопку и убрал в прозрачную папку: просмотрит с карандашом позже, в одиночестве, чтобы никто над душой не стоял. Скорее, стремясь получить сравнительный материал, чем выполняя программу тестирования, он поинтересовался: – А у тебя есть мечта?

И командир, отвечавший до этого момента легко и свободно, неожиданно смолк и опустил голову. Таким растерянным психолог Левчика никогда не видел.

– Мечта? – повторил Александр, рассматривая собственные ладони. – Она… оказалась не моей.

– Разве так бывает? – не удержался Кирилл, психологам не пристало выражать удивление, считается, что они всё про всё знают.

Левчик мечтал стать летчиком. Еще в школе, скучая на уроках, рисовал контуры самолетов. По выходным, забравшись на велосипед, колесил десять километров до ближайшего военного аэродрома. Устроившись на траве за забором, в торце взлетно-посадочной полосы, провожал поднимающихся к облакам серебристых «птиц». Иногда, задравши голову, следил за тем, как из самолетного люка высыпаются черные горошины, которые потом раскрашивают небо разноцветными куполами парашютов.

Александр с закрытыми глазами мог по звуку двигателя определить марку самолета, заходящего на посадку. Если семья отправлялась в путешествие, никаких автомобилей – только самолетом, так требовал сын. Поэтому никто не удивился, что

Левчик поступил в летное училище. В юности любая цель кажется достижимой. Стать летчиком – что может быть проще.

В тот день группа курсантов собралась на летном поле. Каждый приготовился провести первый в жизни самостоятельный полет. Без инструктора, без подсказок, отрабатываем взлет и посадку, дело минут на двадцать. Училище самолетами не богато, поэтому парни сгрудились у края полосы в ожидании своей очереди.

Возглавлял список Левчик, но командир, заметив, что курсант выбрал бракованный шлем – ремешок перетерся, приказал вернуться в ангар и поменять «головной убор». Поэтому к самолету направился Слава – его фамилия значилась следующей. Александр успел подружиться со Славой. Их койки в казарме находились одна над другой. После отбоя очень удобно перешептываться, обмениваясь впечатлениями. Они даже договорились в каникулы поехать в гости к Левчику. Александр родителей попросил запастись билетами в театры. Слава никогда не был в Москве.

Взлетел самолет ровно и четко, убрались синхронно шасси. Сделав круг над аэродромом, пилот направил машину на посадку. Шасси послушно выпустились наружу, самолет заходил точно на полосу. Но лишь только колеса коснулись бетона, раздался громкий хлопок. В стороны полетели ошметки резины. Лопнула шина! Она наткнулась на посторонний предмет, забытый на полосе. Самолет, словно бумажный журавлик, завертелся волчком. Железо невыносимо скрипело, выцарапывая на бетонных плитах глубокие борозды. В какой-то момент многотонная железка подпрыгнула и, сделав цирковой кульбит, хлопнулась обратно на брюхо.

К самолету бросились спасатели, с разных концов поля заверещали пожарные машины, по полосе понеслась «скорая помощь». Каким-то чудом самолет не загорелся. Прибежавшие люди с трудом оттянули посеревший, потерявший прозрачность, потрескавшийся стеклянный колпак. Слава сидел в кресле, с открытыми глазами, струйка крови прочертила полосу откуда-то из-под шлема до подбородка. Парень уже не дышал. Жесткая посадка переломала ему позвоночник.

Левчик вернулся в казарму и стал собирать славины вещи, чтобы переслали позже родным погибшего однокурсника. Закончив на верхней койке, Александр… приступил к нижней и неожиданно осознал, что складывает в рюкзак собственные пожитки. Он возвращается домой. Как и планировал, на каникулы. Только один, без друга и – насовсем. В какую «русскую рулетку» поиграла с ним судьба? Если бы не перетертый ремень, не бракованный шлем, в кабине самолета с кровавой полосой на лице сидел бы сейчас Александр, а не Слава.

Там, на аэродроме Левчик впервые испытал всепоглощающее чувство страха. Летчик – профессия повышенного риска, он знает, что в любой момент может погибнуть, поэтому должен уметь хладнокровно, до последней секунды бороться за жизнь. Небу нужны сильные и смелые, а Левчик – самый обыкновенный человек, не готовый к ежедневным подвигам. Может быть, случившаяся трагедия – некое предупреждение свыше? Мол, уезжай, пока не поздно.

Оставшись в армии, Александр поступил в технический вуз, стал инженером, специально напросился на работу в ЦКМ. Записался в испытатели, переходил из одного эксперимента в другой, жесточайшие, на пределе человеческих возможностей условия. Мучил себя и свой организм. Хотел проверить еще раз: стал ли сильнее, стал ли храбрее?

– Сами видите, к каким последствиям приводит неправильно выбранная цель, – посетовал командир, глядя куда-то сквозь сидящего рядом психолога. – На моих глазах друг разбился, я запаниковал, испугался за собственную жизнь. Надеюсь, мои дети смогут избежать подобных ошибок.

Левчик аккуратно поставил стул на место и, опустив плечи, поторопился покинуть медблок.

Кирилл достал блокнот. Психолог не ожидал, что командир откроется с совершенно неизвестной стороны. Постоянно уравновешенный, действующий четко и, если надо, сурово. Разве не эти качества характеризуют уверенного в себе человека? Хорошие физические данные, вынослив, работоспособен. И вдруг – внутренне страшно уязвим, над ним довлеет комплекс вины. Левчик утверждает, что гибель друга напугала, сломала его, но на самом деле подсознательно винит себя в произошедшей трагедии.

Классический Фрейд!