Читать книгу Картина - Роза Сергазиева - Страница 7

ВЕРА вышла на улицу и недовольно охнула: Поняшка понуро стоял, запертый с трех сторон собратьями внушительного размера. Хоть сегодня и не рабочий день, но галерея находится в центре. Вокруг до горизонта магазины и рестораны, завлекающие посетителей.

Краскова с надеждой обошла «противников»: вдруг кто-то из автовладельцев оставил на ветровом стекле записку с номером мобильного телефона. Сейчас так в городе, утыканном пробками, многие поступают, чтобы разъехаться в критической ситуации. Увы, никто не позаботился об интересах хозяйки красного автомобильчика. Видимо, посчитали не слишком значимой персоной.

И что же теперь делать? Сидеть и послушно ждать, когда более серьезные водители вернутся, нагруженные покупками?

Вера приложила башмак к бордюру, примерилась: а здесь «приступочка» не столь высокая.

– Не бойся, Поняшка, – кивнула девушка железному другу. – Справимся.

Послушно заурчал заведенный мотор, автомобильчик, скрипя шинами, легко преодолел препятствие. Теперь надо выровнять машину, чтобы не перегораживать тротуар. Вера переключила передачу, выкрутила влево до упора руль, обернулась, собираясь подавать назад, и… дико завизжала: бампер ткнулся в человека, который, нагнув голову, листал журнал. Пешеход качнулся, уперся руками в крышку багажника. Журнал полетел на асфальт. Заскрипели тормоза.

Вера выскочила из Поняшки и кинулась к парню. Тот стоял в полном оцепенении и лишь открывал-закрывал, словно онемевшая рыба, рот. Девушку и саму трясло в истерике: она же чуть не задавила человека!

– Вы что?! – закричала перепуганная Краскова. – Почему, когда по улице идете, по сторонам не смотрите?

– П-по тор-тротуару м-машины н-не ездят, – заикаясь, отстучал зубами парень.

Вера от досады на себя и на глупого пешехода топнула ногой.

Раздался подозрительный хруст. Краскова опустила глаза: упавшее издание раскрылось, оказалось, что это вовсе не журнал, а… каталог выставки Страхова. И Вера, мало того, что топталась на страницах с узнаваемыми репродукциями, так еще и раздавила очки. Парень оказался беспомощно близоруким.

– Вы испортили мою книгу! – пешеход, наконец, пришел в себя и, разозлившись, ударил кулаком по ненавистному бамперу. В такт движению на спине незнакомца смешно подпрыгнул хвостик, в который были собраны длинные светлые волосы. Странно, что в такой момент девушка обратила внимание на второстепенную деталь.

– Нечего читать на ходу, – резко заметила Вера. – И оставьте в покое машину! Грубиян!

– Вы разбили очки, – воскликнул потерпевший, обнаружив еще одну «поломку». – Варварша! И машина у вас дурацкая.

– Не смейте нас оскорблять! – вступилась Вера за честь верного Поняшки. – Я хотела извиниться и помочь, но вы не достойны ни того, ни другого.

– И не надо, – парень нагнулся, чтобы подобрать разорванный каталог и ошметки оправы. – Вы и так меня чуть не убили. Девица за рулем, страшнее Тунгусского метеорита. Мужикам от подобных женщин одни несчастья.

Краскова обидно вздернула подбородок, развернулась и зашагала к Поняшке. Плюхнулась на водительское кресло и снова завела мотор. Выскочив на проезжую часть, помчалась домой.

– Нет, ты слышал! – продолжала бушевать Вера. – Я приношу мужчинам несчастье! Да кто он такой, в конце концов, чтобы вешать на меня ярлыки. Где я и где Тунгусский метеорит. Очкарик! Типичная «шляпа»!

Нет, на незнакомце не присутствовал никакой головной убор. Но Вера привыкла интеллектуалов не от мира сего (а кто еще читает, топая по тротуару и натыкаясь на оказавшиеся здесь случайно автомобильчики?) называть именно так – «шляпа». Человек безответственный и… в отношениях непостоянный. Это женщинам надо держаться от него подальше. И вообще, у нее своих забот хватает. Надо искать Надю! Томилина сейчас главнее.

Вера принялась вновь и вновь перебирать немногочисленные факты, касающиеся загадочного исчезновения подруги. Но картина упрямо приобретала очертания лабиринта, в котором топчешься по одним и тем же коридорам, с каждым шагом удаляясь от выхода. Выводы путаются, повторяются, начинаешь злиться на себя и собственное бессилие. Одним словом – тупик.

Оставив Поняшку отдыхать у подъезда, Вера поднялась в квартиру и включила компьютер. На ближайшие два часа она должна «самоустраниться», воспользовавшись много раз выручавшим методом приведения мыслей в порядок. Если ситуация безвыходная, если в голове хаос, надо переключиться на другую проблему (в данный момент перестать сокрушаться о Наде) и «вернуться» позже, с ясным, «промытым» сознанием.

Девушка достала диктофон и прослушала запись разговора с Никитой Ворониным. Привычно фиксируя важные моменты, Вера набила на экране вопросы и ответы. Галерист поведал много интересного, жаль выбрасывать подобную фактуру. Она отправит готовый материал Черноусову. Конечно, интервью – жанр, не вписывающийся в структуру новостного интернет-издания (да и Вера за такой ни разу не бралась, лишь в газетах читала и поэтому имела лишь смутное представление, как это выглядит). Но, во-первых, исключения, как известно, украшают правила. А, во-вторых, должна же девушка доказать редактору, что справилась с заданием и её можно не увольнять. Даже в шутку. (Черноусов оправдал надежды Веры: получив текст, тут же переправил модератору, и интервью разместили рядом с репортажем об открытии выставки).

Далее Вера препроводила себя на кухню: сделать трехэтажный всесезонный бутерброд. Натюрморт в стиле кубического минимализма. На хлеб намазывается сливочное масло, сверху кладется квадрат обжаренной с двух сторон яичницы, потом круг докторской колбасы, две плоских дольки огурца и завершающий штрих – майонез.

Краскова не любила возиться у плиты, да и чего мудрить над изысками, когда живешь одна. Поэтому придумала обедо-ужин (вечером фирменное блюдо легко повторить) на скорую руку. В кружку с горячим чаем кинула несколько кусочков рафинада: сахар стимулирует работу мозга.

Теперь, подкрепившись, можно возвращаться к Наде.

Итак, ситуация «сузилась» до двух кадров, записанных на видеопленку. Первый – Томилина стоит лицом к пейзажу. Второй – картина в наличие, девушка отсутствует. Два эпизода разделяет минута. Что способно произойти за столь короткий промежуток времени?

Вера машинально повернула голову к электронным часам, между цифрами мигала точка, отсчитывающая секунды. 60 вспышек-капелек – слишком мало, ничего серьезного не совершить. В памяти всплыл фильм, герои которого за минуту угоняли машину. Но ведь воры заранее долго тренировались.

Предположим, что Надя до разговора с Верой придумала план побега (и скрыла его от подруги?) и знала, в каком ритме работает камера, чтобы не оставлять «видеоследов». Но зачем снимать босоножки? Платье узкое и длинное – подол не подхватишь, еще и наступишь на него. Глупо сбрасывать обувь.

Думай, Вера, думай.

Еще раз разложим информацию по полочкам. Вариантов не много. Первый: Наде удалось улизнуть, и она а) забыла позвонить подруге; б) не в силах это сделать (лежит ослабленная или того хуже – попала в больницу, оказалась где-то далеко, где нет телефонов, и т. п.). Вариант второй: Надя не смогла убежать.

Вера допила чай и поставила кружку на стол. Второй вариант казался всё более реальным.

Девушка снова посмотрела на часы. 60 секунд. Краскова облизала сухие губы – задай, наконец, вопрос, который боишься произнести вслух: хватит ли 60 секунд, чтобы убить человека? Или для начала оглушить, чтобы потом увезти в другое место и уже там лишить жизни? Но Вера осмотрела вчера каждое помещение в галерее. Да и Игнат постоянно находился у неё на глазах.

А если у художника имелся сообщник?!

Вера сжала заледеневшие от страха ладони: нет, не надо усложнять и без того непростую ситуацию. Лучше давай вспомним, что именно говорила Надя.

Краскова откинула голову на подушку дивана, сосредотачиваясь на деталях ночного звонка. В чем заключалась угроза? В голове зазвучал голос подруги: «Он сотрет меня в реальности, словно карандашный набросок ластиком». Страшилка, достойная кисти художника. А каким пассажем предложение завершалось? «Запрячет так, что никто на свете не отыщет». Значит, речь шла не об убийстве, а о похищении! Тоже вещь мало приятная, но, по крайней мере, есть шанс человека спасти.

Не будем сейчас отвлекаться на обдумывание вопроса «Как ему это удалось?», перейдем к главному: «Где он её прячет?». Двухэтажная квартира-мастерская не подходит. Да, Игнат продержал Надю пару недель взаперти, но это не надежно. Нашла же подруга способ позвонить, да и обязательно кто-то нагрянет в гости, кому нельзя отказать. Тот же Воронин, от которого зависят доходы художника.

Вряд ли Игнат скрывает подругу еще у кого-либо в Москве. Судя по рассказу Нади, у Страхова круг знакомых ограничен собратьями по цеху. Но художники, как и театральные режиссеры, которые принципиально не посещают премьеры коллег, редко по-настоящему дружат, творческими планами суеверно не делятся, опасаясь за их сохранность. Подходящее решение – довериться родственникам. Есть ли у Страхова в столице таковые? Нужно срочно раздобыть биографию знаменитости.

Вера придвинула компьютер. На сайте Столичной Академии Художеств про молодого академика информации оказалось минимум. Только что возраст можно подсчитать – 37 лет. Плюс перечень учебных заведений, которые он успел окончить, и список выставок, в которых принимал участие.

Зато обнаружилась ссылка на персональный сайт. Куда быстро «перескочила» Вера. Сайт сделан профессионально, красочно, портрет героя – на первой странице во весь экран. От нее два «пути» – на русскую версию и английскую. Рассчитано на мировое признание.

Для посетителей информация структурирована в разделы. Галерея, пресса (ну как же, восторги журналистов и критиков), форум (опять восторги, в основном женщин), каталог картин, контактная информация (координаты галереи «НВ» и телефоны Воронина), события (фотографии со вчерашнего вернисажа, оперативно), биография (наконец-то).

Но, опять лишь короткий абзац, отполированный и причесанный, где фамилию Страхова непременно сопровождали лестные эпитеты «талантливый», «гениальный», «самородок» и даже «творец».

К уже известному добавилось лишь то, что будущий гений родился в маленьком подмосковном городке, рисовать начал в школе, предпочитает пейзажи, картина, определившая судьбу – «Летний полдень» (это Вера и из пресс-релиза знала). И ни слова о родителях, братьях-сестрах. Обычно, если родственников не упоминают, значит, их уже нет в живых. И тут тупик?

Вера упрямо не уходила с сайта, перечитывая разделы. Ей нужна какая-нибудь подсказка, малюсенькая зацепка. Снова вернулась в «галерею».

Выстроила цепочкой репродукции художника. Серия «Малая родина». Двухэтажные деревянные домики, белостенная церквушка. Площадь с облупленным фонтаном в центре; на постаменте, посреди клумбы из анютиных глазок, гипсовый пионер с горном. Покосившиеся скамейки в сквере. Улица, заканчивающаяся деревянным причалом, чудом сохранившийся колесный пароходик на речке, даже дым идет из трубы. Мальчишки, сбегающие с холма. Голуби, собирающие крошки в трещинах между плитками на тротуаре.

Милые атрибуты маленького городка. Страхов выписывал детали с любовью, картинки малой родины дышали грустью и сопричастностью. В некоторых узнавались мотивы будущего шедевра «Летний полдень».

Дальше предлагалось посмотреть серию «Военные игры». Вера, принялась было пролистать и её, но вдруг вернулась назад и стала перечитывать подписи под зарисовками. Даты! Как же она сразу не обратила внимание. К теме маленького городка художник обращался постоянно. Значит, часто навещает старый дом. Идеальное место спрятать человека у кого-то из преданных тебе с детства людей.