Читать книгу Билет в одну сторону. Том 2. Книга 2 - Руслан Лимаренко - Страница 6

***

Купив билет на вокзале, пару пирожков и бутылку колы, Коля вспомнил, как когда-то они со своим другом Димкой точно так же вместе на вокзале кушали, когда дембельнулись из армии. Ему очень не хватало Димки, его писем и вообще его дружеского присутствия. Придя из армии, Коля попал в совершенно чужой для него мир. В армии все было просто и ясно: плохие люди там сразу видны, а на гражданке все по-другому. Здесь идет своя жестокая вечная война без правил – война за выживание, в которой выжить может далеко не сильнейший, а скорее хитрейший человек. Мир, в который вернулся Коля, мало-помалу принимал свой настоящий вид еще более жестокого и коварного, в котором время, проведенное на войне, сперва покажется раем. А здесь, где нет взрывов и выстрелов, далеко не рай, здесь своя война – хитрая и опасная, ломающая судьбы и строящая хрупкие иллюзии призрачного счастья.

Друзья, родители – все были ему рады, искреннее счастье близких ему людей скрыло на мгновение тяготы суровых реалий. И он даже сам поддался радостным эмоциям. Но прошел праздник, и лица приняли каменные выражения, глаза стали стеклянными и непроницаемыми. Все прятали глубоко друг от друга тайну своих душ. «Заклеен рот, глаза мои кричат, но только их вокруг никто не слышит», – вспомнил он слова из песни малоизвестного питерского барда Руслана Лимаренко, песни о правде жизни, которые любили они всем взводом слушать в армии. И Коля увидел истинную картину, понял, что маска на лице – это просто защита для души. «Остались только горы и беспощадное солнце», – вспомнил он фразу из фантастического рассказа, который когда-то читал. Но вся беда и опасность этой маски в том, что если ее долго не снимать, она прирастает и становится истинным лицом, и снять ее потом уже невозможно. Такое обличие меняет даже внутренний мир человека, превращая его в лицемера. «Как в воду смотрел мой друг Димка, говоря, что на гражданке не все так просто, и как жить, он не знает», – вспоминал Коля, отчего его потребность во встрече с его близким армейским другом, который его всегда понимал, все росла.

– Все-таки решил ехать? – спросила мать Коли, собирая со слезами на глазах вещи сына, укладывая их в его спортивную сумку.

– Мама, ну ты много всего не клади мне, я же ненадолго еду, всего на недельку-другую. Вот встретимся мы с Димычем, попьем пивка, вспомним нашу армейскую жизнь, поговорим по душам, и станет мне легче. Ну, ты все, мам? Собрала вещи?

– А ты уж прям и спешишь-то все, – всхлипывая, говорила она, – не успел еще отдохнуть, а уже рвешься снова куда-то. Чувствует мое сердце, что не скоро приедешь ты назад, и вообще приедешь ли, – говорила она, продолжая плакать и складывать вещи сына, в которые незаметно положила иконку Божьей Матери.

– Ну что за прогнозы-то такие?! – возмутился Коля. – Что ты, в самом деле, мне такое говоришь? Взрослая женщина, а несешь всякую чушь, – возмущался Коля, – у тебя и перед моим уходом в армию тоже были такие чувства и слова. Но ведь ничего же не случилось – я же вернулся!

– Вернулся-то, верно, но вот по армии ли была моя тревога? – задумчиво произнесла она, смахнув рукой с лица слезы. Я вот давеча сон видела, – прекратив укладывать вещи, мать прижала рубашку сына к груди и с тревогой стала рассказывать, – что садишься ты на поезд и едешь куда-то, а я на вокзале бегу к тебе, а ты меня не видишь. Я кричу тебе: «Сына, не уезжай, вернись!», а ты мне так рукой помахал, улыбнулся, я и проснулась.

– Ну, мама, хватит тебе тоску-то навевать, а! – не выдержал Коля. – Пора мне.

– Ну, присядем на дорожку, – сказала мать, утирая фартуком слезы и присаживаясь на стул.

– Все будет хорошо, мамочка, – говорил Коля, пожимая рабочую морщинистую руку матери, – все будет хорошо, я скоро вернусь. Ты же знаешь, – говорил он ласково.

– Помолчим, – тихо ответила она, обняв сына за плечи и прижав его к своей груди, как в детстве.