Читать книгу Истина в сумраке. Знаки. Том 1. Книга 3 - Руслан Лимаренко - Страница 10

После событий, произошедших в ее трагической судьбе, Света духовно умерла. Ее растерзанная плоть, надломленная душа требовали забвения. Предаться забвению у нее не получалось. Все снова и снова, каждую ночь она видела, как ее валили на землю, их было много. Ее били, сначала бил один толстый, лысый, бил кулаком по лицу, несколько раз с силой, ненавистью; потом другой взял за волосы и бил ее головой об асфальт, несколько раз. Они смеялись, плевали в разбитое лицо, называли ее грязной шлюхой, потаскухой.

– Думаешь, что тебе все можно, сука?! – орал, брызгав слюной, подонок по кличке Чемодан в ее окровавленное лицо. – Я тебя спрашиваю, сука! Смотри на меня! Смотри, когда я с тобой разговариваю, тварь! Я тебе говорю, смотри на меня, сука, тварь!

Света захлебывалась собственной кровью, не могла произнести, но пыталась. Из ее разорванных губ послышалось:

– Зачем?

– Зачем? Спрашиваешь, сука. Да затем, тварь, что вы такие твари все, ненавижу, сука. Все ходите на танцы, жопами крутите, а когда к вам по нормальному подойдешь, вы морду воротите, посылаете, чморите, суки, твари. Я тебя сегодня вытрахаю в жопу. Тебя… лежи… лежи… не дергайся, я сказал… сука… Чемодан перевернул ее лицом к земле, сорвал трусики.

– О, какая маленькая попка. Задница, что надо!

– Трахни ее, Чемодан, трахни! Жестко отымей и нам оставь, мы тоже хотим ее изнасиловать, эту грязную суку.

Чемодан вытащил нож и стал водить лезвием по ее лицу, приговаривая:

– Что, сучка, красивое личико, а хочешь, я тебе сейчас улыбку до ушей сделаю? Хочешь, я тебе сейчас красоту-то и подправлю? Он сделал надрез ножом у нее на груди. Кровь брызнула на землю. Света закричала, но Чемодан сжимал ее рот, хватал за лицо, она задыхалась, захлебываясь слезами и кровью, и плакала. Плакала ее надломленная растоптанная душа, она просила помощи у Бога, молилась, надеялась, просила помощи, а потом стала просить смерти, но увы, жизнь не оставляла ее. Она так хотела этого, желала, ждала, что новый порез ножа Чемодана будет для нее смертельным, но он издевался, он только ее жалил, кусал, резал ее плоть, но не освобождал, не давал ей и потерять сознание, резал динамично, с наслаждением, его рукой правил кровавый мастер – Мастер ужаса. И мерещилась фигура, фигура человека в черном капюшоне на голове, он стоял неподалеку и молча смотрел на все. Только молча. Потом она всегда видела его, когда наносила последний удар ножом, отпуская на волю грешные души14.

Света кричала, Чемодан держал ей рот рукой, она царапалась, ее били беспощадно, били кулаком в лицо, ногами в живот, много раз. Выбивали зубы, рвали губы, топтали ее.

– На, соси, сука, соси, сказал… тварь, – хрипел Чемодан, пытаясь засунуть свои грязные пальцы в ее рот, после того, как он сначала засунул их ей в попу. —Жри говно, тварь! Жри, сказал, сука! – рычал Чемодан.

Еще она помнит яркие вспышки света: все это кто-то из подонков фотографировал. Как потом она узнала, эти снимки кто-то из ментов показал ее любимому, и он повесился от горя в камере предварительного задержания15.

Она помнит грязное потное лицо Чемодана, ее знакомого по имени Илья, который ее и ее подругу Власту привез на эту самую дискотеку. Она помнит крик ее отца, который прибежал к ней на помощь и которому проломили голову. Она помнит голос, тот самый голос, который говорил: «Трахните ее, мужики, трахните!» Он же и делал снимки. Этот голос она никогда не забудет и всегда будет помнить. Чемодан насиловал долго, рвал ее тело, прокусывал ее спину в кровь, наслаждался насилием, остальные потом на нее помочились. Чемодан держал ее, а тот, что с фотоаппаратом снимал, мочился на нее и снимал, снимал, вспышки, вспышки, в глазах только свет, а вокруг тьма. Она захлебывалась, она задыхалась, она кричала, что есть сил.

– Ааааааааа! – крикнула Света во сне и проснулась.

– Ты чего? – сказала спросонья Люба, нынешняя Николь.

Света-Стелла села на кровати, она была вся в холодном поту. Ее била дрожь, она пыталась взять с прикроватной тумбочки мобильник, но руки не слушались ее, она его уронила.

– Что, сон страшный приснился?

– Да, – вымолвила она, – один и тот же сон, каждую ночь, уже семь лет… каждую ночь… Один и тот же сон.

– Тчиии, маленькая, – сказала нежно Николь и села на кровать к Стелле, обняла ее за плечи.

– Полегче, – рявкнула Стелла, – ручонки свои держи при себе, детка. Я тебе не малышка, чтобы меня жалеть и ручки протягивать. Иди на свою постель.

– Да я только прониклась к тебе… хотела по-человечески тебя поддержать… прости, если я тебя обидела, – тихо проговорила Николь, уходя с кровати Стеллы.

– По-человечески? Ха! – Стелла взяла с тумбочки пачку сигарет, вытащила сигарету, прикурила, глубоко затянулась, произнеся на выдохе: – Слово-то какое, «по-человечески», да где ты видела человечность-то, детка? Что, кто у нас в стране, да в мире в целом, делает по-человечески?! Людей-то вообще человечных давно уже нету. Ты сама-то сюда пришла не от человеческой жизни, правда? Тоже, небось, что-то случилось. Сюда мало кто приходит от хорошей жизни, в этот бордель.

– А я что, в борделе?

– А где же ты? – удивилась Стелла. – Конечно, в нем.

– Но… но мне сказали и по телефону, и ваша администратор Анна, что у вас тут модельное агентство, эротические фотосессии на рекламу, съемки в порно по желанию… разве не так?

– Да, так примерно всем и говорят тут. Паспорт-то твой где? У них?

– Да.

– А, ну, – Света, затянулась и… решила не говорить дальше, так как жизнь научила ее уже не доверять никому.

– Что ну?

– Да так, ничего. Все нормально, – сказала она, – давай лучше спать.

Света потушила сигарету в пепельнице, задернула штору и закрыла глаза.

И снова свет, яркий свет. И снова фигура в черном капюшоне на голове.

– Я долго искал тебя, – сказала фигура, – куда же ты пропала?

– Я утонула. Умерла, – сказала Света.

– Если б ты умерла, я бы был в курсе, уж поверь мне. Мы еще не доделали начатое с тобой дело…

– Я не хочу больше убивать!

– Смотря как к этому относиться, – сказала фигура.

– Как тебя зовут? Кто ты?

– Называй меня Маркус.

– А почему так?

– Долгая история, я уж и не помню, как-нибудь будет время, расскажу. Вот видишь – сколько уж лет прошло, а ты все не спишь, или спишь, но видишь все тот же сон. Это из-за того, что точка в нашем вопросе не поставлена. Ты еще не устала мучиться? Ведь этот сон может стать вечным, пока ты не сойдешь с ума.

– Ты же обещал мне, что меня не будут мучить воспоминания, и что?

– Они тебя мучают потому, что ты все еще не смирилась до конца. Твой отказ от продолжения нашей миссии – доказательство того, что в глубине души, в самых ее затаенных уголках, ты прячешь надежду, свет, на который хочешь выйти из мрака, откуда обратной дороги уже нет. Ты должна отомстить до конца.

– Я не хочу, не хочу, не хочу! – снова крикнула Света, разбудив свою соседку.

– Слушай, ты вообще спать мне дашь или нет?! – возмутилась Николь.

– Да пошла ты! – резко ответила Света. Она накинула халат и тихонечко проскользнула на кухню. Пройдя мимо комнаты администратора, она подошла к бару, открыла початую бутылку водки, налила себе полстакана и залпом выпила.

– Фу ты, черт, – выдохнула она, съежившись от водки – ее целебного снадобья. Легкая пелена сразу же успокоила ее, притупила мысли, принесла покой. На душе посветлело. Света подошла к окну, в небе светила луна, было полнолуние. Тучи медленно плыли по небу, то закрывая луну, то открывая снова.

«Вот так и в жизни, – подумала она, – все повторятся. Все идет по кругу. Все происходит снова и снова. От чего бежишь, то и находишь. К чему стремишься, то теряешь. Жизнь – игра, «…но правила в ней придумал не я…», – вспомнила она слова песни.

Света подошла к магнитофону, в тумбочке среди газет нашла свой любимый диск с необычным названием «Заклеен рот, глаза мои кричат…» Руслана Лимаренко – питерского малоизвестного барда. На обложке диска было изображено лицо мужчины с заклеенным ртом и руками в наручниках, глаза которого кричали от мук, страданий, кошмара. Нашла песню «Тишина» и включила ее. Эта песня приводила ее в чувство, заставляла отбросить плохие мысли, давала понять, что жизнь игра, но надо рамсить, стремиться делать что-то иначе.

Света балдела от ритмичных аккордов исполнителя. Эта песня была написана прямо-таки про нее – некий алгоритм выбора. В конце было философское окончание словами:

На самой обложке диска был эпиграф:

Света вышла на кухню. Подошла к бару и достала бутылку с виски. Она налила себе полный стакан – свою вечернюю сонную дозу, чтобы забыть обо всем и заснуть.

– Что, снова за старое? – спросила Свету Анна, появившаяся на кухне. – Что, снова бухаешь? Ты вообще офигела, Стелла, не работаешь ни хрена, клиентам грубишь, хамишь, что с тобой происходит-то?

Света молчала, только снова закурила сигарету.

– Отвечай, когда тебя спрашивают! – крикнула на нее Анна.

– Какого хрена ты, сука гребаная, на меня орешь, тварь? – тихо спросила ее Света, грозно посмотрев на нее.

Анна на миг замерла, не поверив своим ушам.

– Ах, так… ты, – выдохнула она, – ну, я сейчас позвоню Альберту, и ты узнаешь, кто из нас сука и тварь.

Анна кинулось в свою комнату за мобильным телефоном, Света за ней. Она ее догнала уже в самой комнате, и как дикая кошка кинулась к ней на спину. Она запрыгнула сзади, обхватила ее одной рукой за шею, а другой взяла за волосы и резко рванула вниз.

– Аааааа! – закричала Анна. – Спасите, убивают!

В комнату вбежала Люба и стала пытаться оттащить Анну от разъяренной Светы.

– Стелла, да что ты? Что ты?! Отпусти ее! Отпусти! Слышишь?

– На, сука, получай! – Анна высвободила руку и стукнула по лицу Свету.

– Да мне по хер твои удары, дура! – кричала Света. – Ты что, думаешь меня… да я сама тебя сейчас, сука, изуродую!

Света схватила еще крепче за волосы Анну, спрыгнула с нее, подтащила ее к стене и стукнула Анну головой о стену.

– На, сука, получай! Когда ты своему Альберту позвонишь, у тебя уже будет мордашка вся расквашена!

Света еще стукнула ее пару раз кулаком в лицо:

– На, сука! На! Сука! Тварь! Получи, сука!

Анна вся сжалась, закрыла голову руками и вопила:

– Ааааа! Все! Не бей меня, не бей! Я все, все поняла, прости! Прости же меня ради Бога!

Внезапно Света почувствовала, как что-то холодное, скользкое, липкое возникло у нее в сознании, проникнув туда через тайную лазейку интеллекта. Света остановилась с занесенной рукой для нового удара.

«Ну, убей ее, сделай так, как ты жаждешь. Кровь! Отмсти ей за все, что они с тобой сделали. Насладись!» – нашептывал все тот же голос, который не давал ей спать каждую ночь. Света, вздрогнула и… замерла. На секунду она увидела себя со стороны и испугалась. Дрожь холодной волной покатилась по телу. Она устало прислонилась к стене, взялась руками за голову.

– Господи! Что же я делаю?! Что делаю!? – закричала она. Что-то в ее душе екнуло, страх вонзил свои щупальца глубоко под сердце, сдавив ледяной хваткой тело. Руки ее безвольно повисли, она опустилась на пол, привалившись к стене, села, вытянув ноги. Ее знобило и трясло.

– Прости, прости меня, – еле вымолвила она, – я не могу… не могу… этого… сделать, – на выдохе тихо произнесла она кому-то, лихорадочно всматриваясь в пустоту угла кухни. Света протянула руки перед собой, отгоняя кого-то. Она закрыла глаза и погрузилась во тьму, она снова увидела себя со стороны, как идет она в одной белой рубашке во тьме босиком по каменным холодным и сырым плитам, вниз по лестнице, спускаясь все ниже и ниже. Крысы с писком пробегали по ее ногам, неожиданно выскакивая из темноты. Она шла вперед. Ей было страшно, но ее что-то тянуло, и так сильно, что она просто не могла остановиться.

«Запомни дорогу, – услышала она у себя в голове нежный голос, – запомни дорогу, дорогу, чтобы вернуться обратно».

Света шла вперед. Она испытывала всем своим нутром дикий, животный ужас. Где-то внизу живота сводило все внутренности от жути. Она понимала, что эта дорога вниз по холодным ступеням – это дорога только в один конец. Она оглядывалась назад и видела стену. Назад не было никакого прохода. Только манящая и ужасающая темнота. Впереди только мрак, скрывающий лица. Она чувствовала их здесь. Она чувствовала их присутствие, тени мученических душ вихрем проносились над ней, они звали ее, звали ее по имени. Они знали о ней все. Она увидела почти всех, кого покарала ее жестокая рука, кроме души бомжа Хмыря17, которой тут не было. Зато был голос, от которого все переворачивалось внутри, все тот же голос шептал ей в самое ухо. Все тот же голос звал, звал ее вперед, обещая покой, давал надежду на Свет в конце пути, зловещего подземелья. Она спускалась все ниже и ниже, хватаясь руками за скользкие, покрытые плесенью стены. Вдруг Стелла увидела перед собой Димку. Он метнулся к ней, чтобы взять ее за руку. Света протянула ему руку…

– Ну, что ты, Стелла, что ты? Господи, что же это, а? – сказала Люба, взглянув на Стеллу.

– Стелла, ты… что с тобой?

Стелла не реагировала, было такое чувство, что она вообще не здесь.

– Давай воды ей плеснем в лицо, – предложила Люба.

– Молодец, давай. Налей в стакан и дай мне, – сказала Анна.

Люба набрала в стакан воды, смочила в воде полотенце и подала его Анне:

– Держи, вытри кровь на лице.

– Сначала стакан с водой, – сказала она.

Люба подала ей воду.

– Ну, Господи, благослови, – произнесла Анна, резко выплеснув воду на лицо Стеллы.

Света вздрогнула. Холод вернул ее в реальность, вырвав из цепких стен холодного и душного подземелья.

– Изыди! Изыди! – крикнула она, взмахнув руками. – Оставь меня во имя Иисуса Христа!

Анна смотрела на Свету и не могла понять, кто перед ней: жестокая стерва, только что избивающая ее, или сумасшедшая пропитая наркоманка, у которой наступили глюки. Она больше и не злилась на Стеллу. Ей было одновременно и жалко ее, и страшно.

Света очнулась и непонимающим взглядом посмотрела вокруг. Она все еще не понимала, как тут оказалась, она только что была в каком-то зловещем месте.

– Ну, слава Богу, – выдохнула Анна, – а я уж перепугалась, что с тобой. Ты вся бледная.

– Не знаю, – ответила она, – а что случилось? Почему я здесь? – спросила Света, посмотрев на девушек. – Почему я на полу? А руки, руки, почему мои руки в крови?

– Да, так ты… – Анна многозначительно посмотрела на Любу и сказала: – Ты об меня испачкалась: я тут поскользнулась, вот воду пролила на пол и упала, и сильно лицом о пол стукнулась, а ты… ты подошла ко мне… и… помочь хотела, и вот вытирала мне лицо, а потом ты… сама тоже поскользнулась и вот тут об стену ударилась, видно, головой сильно.

– Да, и сидела тут вот, – подтвердила Люба, – а мы уж испугались и водой в тебя брызнули, ну, слава Богу, с тобой все в порядке. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, только, – Света посмотрела на свои разбитые руки, – только руки почему-то тоже болят.

– Ну пошли, пошли, умоемся, – нежно сказала Анна, поднимая Свету с пола.

– Люба, давай бери ее с другой стороны, и поведем ее, умоем, потом в комнату.

Девушки общими усилиями подняли Свету, провели ее в ванную. Анна намочила полотенце и стала оттирать с рук Светы кровь.

– Я ничего не помню, – сказала Света, – я не понимаю, почему у меня так руки болят и все в крови.

– Ну ты, наверное, на кулаки упала и подвернула.

– Странно…

– Ну бывает такое, сначала я грохнулась, потом ты… ты, главное, не волнуйся, не волнуйся, – говорила Анна, смывая кровь.

– Пойдем теперь раны обработаем, – сказала Анна.

– А ты-то, ты-то умойся. У тебя ж все лицо в крови, – сказала Люба. Света, не дожидаясь, взяла из рук Анны полотенце, смочила его в теплой воде и стала отирать кровь с ее разбитого лица. Девушки умылись и вышли из ванны на кухню.

– Можно? – спросила Света, прикоснувшись к бутылке рукой.

– Да выпей, чего уж там, – ответила Анна.

Света налила себе полный стакан водки, поднесла ко рту дрожащей рукой и стала медленно пить. Со стороны могло показаться, что девушка пьет воду, а не водку. Водка стала для Светы уже просто живой водой. Она пила в поисках своего единственного и долгожданного сна, который приходил к ней только с помощью большой дозы.

– Фу ты, черт, – сказала Света, прикрывая рукой рот, – хорошо, черт меня побери.

– Ну, как ты? Нормально?

– Да, все окей. – Спасибо, девочки, – сказала Света, улыбнувшись им, – я кажется сейчас… усну… Ааааа, – Света зевнула, – все, меня вырубает.

– Ну, конечно, иди, иди, ложись, – сказала Анна. – Люба, иди с ней, проводи ее.

Люба взяла Свету за руку и повела в комнату.

– Все, пришли, вот твоя кровать, ложись.

Света, легла на кровать, закрыла глаза и… уснула. И снилось ей то самое жаркое и нежное лето – ее самое лучшее время в жизни, когда она впервые встретила Диму, встреча с которым изменила ее жизнь.