Читать книгу Истина в сумраке. Знаки. Том 1. Книга 3 - Руслан Лимаренко - Страница 6

– Виктор Николаевич, ну что же это вы, дорогой, наделали-то? Совсем мы от вас такого не ожидали, – сказал заместитель прокурора Клячин, – как нам теперь вас представлять? Следователем уже мы не можем, подозреваемым разве что? – заместитель прокурора района посмотрел из-под очков пристально на Кузнецова.

– Да, так будет правильнее, – тихо ответил Кузнецов.

– Ну вы совсем уже, что ли, с ума сошли, Виктор Николаевич? Это ж какое клеймо на следственные органы! А вот я лично с начальником следственного отдела считаем, что статус у вас не подозреваемого, а потерпевшего, вы разве так не думаете?

– Я думал об этом, но, с другой стороны, факты налицо, я честно скажу, когда бил по голове того, жирного, кирпичом, я ведь хотел его убить, а посему у меня статус должен быть подозреваемого.

– Ну, ну, ну, – вы, видимо, совсем переволновались. Давайте так, пока будет идти следствие по данному делу, по которому вы проходите как потерпевший, мы вас отправим в отпуск. Поезжайте куда-нибудь отдохните, а там вернетесь, может, все и вспомните, пока мы тут следствие проведем.

– Ну и кого же вы будете делать подозреваемым? – усмехнулся Кузнецов.

– А вы не иронизируйте, Виктор Николаевич, как будто вы сами не догадываетесь и не помните, что с вами был молодой человек, который и является сейчас подозреваемым и находится в розыске. Вот мы его пока поищем, а вы пока отдохнете.

– Какой молодой человек? Не было там никакого молодого человека, – сказал Кузнецов, посмотрев Клячину в глаза. Зампрокурора Клячин тоже не отвел взгляда, он медленно вынул из внутреннего кармана расческу, медленно поднес ее к губам, дунул в нее, поднял на Кузнецова свой тяжелый взгляд и членораздельно произнес:

– Не надо возражений, Виктор Николаевич. Мы уже имеем показания свидетелей, которые присутствовали на месте преступления и видели все, что там случилось, а также кто и что делал. Они же и написали заявление в милицию в тот самый день, когда вы ударили гражданина Кириленко. Был составлен фоторобот. В нашем УгРо сразу заметили ваше сходство. Так что не геройствуйте. Только благодаря… – тут Клячин замешкался, сделал намеренную паузу и продолжил: – неважно кому вы – потерпевший. Вы хороший следователь и вас мы терять не хотим, мало ли что бывает в жизни?

Клячин подпер подбородок руками и серьезно посмотрел на Кузнецова.

– Идите.

– Ну, если меня действительно ценят, то послушайте и мою версию. Меня тот самый второй, которого вы сейчас в разряд подозреваемого хотите перевести, тот самый парень спас от смерти. Дело было так. Я узнал о смерти своего друга и коллеги – Виталия Петрова. Это была неожиданная смерть. Это известие убило меня напрочь. Я был в шоке.

Кузнецов подвинулся на стуле ближе к Клячину и, глядя ему в глаза, тихо произнес:

– Понимаете, я был… в церкви… ну молился, значит, Богу, чтобы Виталик не умер… Мне там бабка одна сказала, что если просить то бишь Его, – Кузнецов ткнул указательным пальцем в небо, – то Он обязательно поможет. А я-то ведь никогда в Него и не верил, ну а тут больше надеяться мне было не на что, я переживал сильно. Я из церкви-то вышел, и тут мне звонок, я трубку поднимаю, а мне и говорят, что, мол, умер Виталик, друг мой. А Он… Он…13 – Кузнецов сглотнул.

– Выпейте воды, Виктор Николаевич, – сказал Клячин, наливая из графина воду и протягивая стакан Кузнецову. Кузнецов взял стакан, медленно выпил воду, выдохнул, вытер платком губы и продолжил:

– Я тогда решил выпить водки. Мне было все равно где и с кем. Я не помню, с кем я пил и где, помню только, как ударил меня кто-то из тех троих, трое их было вроде… Кто-то ударил бутылкой по голове. Потом тьма. Наверное, я сознание потерял. Пришел в себя я только в воде, помню, очнулся и начал сразу захлебываться. Они меня топили в речке. А тут откуда ни возьмись, как ангел хранитель, парень какой-то из кустов вышел и спас меня. Что он сделал, я не видел, только я смог выбраться из воды. А потом один из них кинулся на него и стал душить. У меня вообще сил никаких не было его стащить, да и пока бы я его стаскивал, он задушил бы парня. Ну, я его и стукнул по башке, чем под руку мне тогда попало. Не было у меня умысла убить его, я парня того не мог не спасти, потому что он перед этим меня спас, а ведь мог же и мимо пройти, как сейчас все делают. Что ж получается-то тогда: сделал он добро, а получилось зло?

– Благими намерениями выложена дорога в ад, – сказал Клячин, – знаете такую поговорку?

– Да, знаю.

– Ну вот видите. Мы тут не философы – мы стражи закона. Вы совершили преступление. Я не говорю о вашей виновности – это установит суд, но пока что в моих полномочиях определить ваш статус. И вы должны понимать, что моего желания мало, вы тоже должны принять соответствующую позицию, дав определенные показания в свою пользу. Иначе не тот парень будет подозреваемым, а вы. Никакой тут самообороны не будет – это вы и сами знаете. Если б тех самых двух свидетелей не оказалось, еще ладно, но они есть, и кроме того, они выступают заявителями в милиции. Они сразу туда и побежали. Кто первый, тот и выиграл. Если б вы туда первые пришли и написали бы заявление – то, возможно, вы сейчас были бы потерпевшим, а разыскиваемый незнакомец – вашим свидетелем. А так, все, увы, не так, как вам хотелось бы.

– Да уж, – сказал Кузнецов, – закон что дышло, куда повернул – туда и вышло.

– А вы не выражайтесь, не оскорбляйте, Виктор Николаевич, а то знаете, если б не указания сверху, я бы дал делу такой ход, какой ему положен.

– Да мне не нужен тот ход, который вы этому делу задаете! Я готов ответить за себя по закону! – сказал Кузнецов, повысив тон.

– Не вам это решать! У нас тут тоже свои интересы, сейчас проверка московская идет, полицию вот хотят сделать, сокращения будут. Никто не хочет рисковать, привлекая к уголовной ответственности работника прокуратуры. Это же какое пятно будет на органы? Так что, все. Не морочьте мне голову вашим благородством. Не поверю, что вы хотите оказаться там, куда вы многих отправили – в местах не столь отдаленных. Уж там жизнь ох другая, – сказал Клячин, подойдя к окну. – Выжить очень трудно, а тем более – остаться собой.

Кузнецов оставался на месте.

– Идите, – с нажимом сказал Клячин, дав понять Кузнецову, что он свободен.

«Вот тебе раз! Я даже и предположить не мог, что так все может обернуться, – подумал Кузнецов, выходя из кабинета Клячина. – Но что ни говори, а Клячин в чем-то и прав. Что делать? Как поступить?»