Читать книгу Истина в сумраке. Отражения зеркал. Том 2. Книга 4 - Руслан Лимаренко - Страница 4

Рус учился в магистратуре СПБГУ, где одним из условий допуска к защите магистерской диссертации было обязательное требование о преподавательской работе не менее сорока восьми часов. У Руса было много проблем, но бросать магистратуру он не хотел, хотя уже год как был в академическом отпуске по причине своей большой адвокатской загруженности. «Итак, у меня проблемы с клиентами, с ментами, в личной жизни ничего не получается, а тут еще и преподавать заставляют», – думал Рус, пытаясь найти решение этой тяжелой проблемы. Его плохое настроение еще усугублялась последним разочарованием в Фекле и во всех женщинах в ее лице тоже, из-за скрытого ею факта, что она замужем. «Вот надо было мне пройти мимо нее, и заставить себя назад не возвращаться, – думал он, – как будто бы черт меня дернул с ней начать знакомиться, да еще путем такого бестактного способа отшивания преподавателя».

Рус встал с дивана, подошел к окну. За окном разгоралась весна, весело текли ручейки. Вдруг раздался телефонный звонок. Рус вздрогнул и метнулся к телефону.

– Да, – сказал Рус в поднятую им телефонную трубку.

В трубке раздалось какое-то шуршание, потом прозвучал голос:

– Это Роберт. Ты мне верни, короче, деньги все, которые я тебе дал.

– Не понял, – ответил растерянно Рус. – Какие деньги, когда? За что?

– Ну как какие? Те самые, которые я тебе дал. Две тысячи долларов.

Рус молчал, пытаясь сообразить, о чем идет речь.

– Ладно, ну ты подумай пока обо всем, вспомни, а я тебе через пять минут перезвоню, – сказал Роберт и повесил трубку.

В трубке раздались короткие гудки.

Рус машинально положил трубку, сел в кресло и закрыл глаза.

«Деньги? Какие деньги? – подумал он. – Роберт? Деньги? Две тысячи долларов?»

– Черт возьми! Так это же Роберт звонил! Он что, долг решил с меня сейчас стрясти?! Он же мне дал деньги пока я не разбогатею, лет на пять!4 – взволнованно произнес Рус вслух, схватившись за голову. – Как же быть-то?! Что делать?!

Вдруг резко снова зазвонил телефон. Рус схватил трубку.

– Да! – сказал он в трубку.

– Ну что, вспомнил? – спросил Роберт.

– Да, – ответил Рус.

– Ну так вот, деньги отдашь мне через две недели.

– Как через две?! Мы же договаривались, что я тебе деньги отдам через пять лет, когда разбогатею. Ты же сам мне тогда такие условия и предложил, забыл, что ли?! – спросил его разгоряченно Рус, повысив голос.

– Нет, не забыл, но планы изменились. Ты уволился, а должен был у меня работать, если помнишь. Я тебе деньги дал, чтобы ты заплатил за свою учебу в магистратуре и остался работать у меня.

– Да я и не против был работать у тебя, если бы меня твоя Рая не выдавила5.

– Слушай, мне пофигу. Свои проблемы сам решай с Раей. Или работаешь у меня, или возвращай деньги, – холодно возразил Роберт. Потом помолчал. Молчал и Рус.

– А если не отдашь, то я свой долг продам бандитам. И у тебя будут проблемы, понял?! – спросил он Руса угрожающе.

Рус продолжал молчать. Все мысли неожиданно его покинули.

– Понял?! – еще раз с нажимом спросил Роберт.

– Да, – еле слышно ответил Рус.

– Ну так вот, запомни: две недели.

– Да не найду я тебе денег! – крикнул Рус в трубку. – Нету их у меня!

– Хорошо. Говори срок, когда найдешь?

– Через полгода, не раньше, что хочешь делай, кому хочешь продавай, но раньше денег не будет, – резко ответил Рус.

– Полгода, говоришь, – пробормотал Роберт. – Ну ладно, подожду. Давай зарабатывай и разойдемся по-хорошему.

И тут Рус вспомнил, что когда он ушел от Раи, ему не вернули его трудовую книжку.

– Да, но чтобы я начал зарабатывать, мне нужна моя трудовая книжка, – сказал Рус.

– Да, книжка у меня, я тебе готов ее отдать. Давай встретимся и заберешь ее. Приезжай сегодня к метро «Озерки», я тебя там буду ждать напротив выхода из метро.

– А где именно?

– Ну, как приедешь, выйдешь из метро, увидишь мою красную BMW.

– Во сколько?

– Через час устроит?

– Да, – ответил Рус, – устроит.

– Ну тогда до встречи, там и поговорим, – ответил Роберт и повесил трубку.

– Да уж надо же, вспомнил он меня так не вовремя, не сдержал своего слова, мудак! – выругался Рус. – Ну хоть трудовую заберу.

Рус решил сразу же выезжать. Он поспешно оделся и вышел из квартиры.

Дойдя быстрым шагом до метро, он спустился вниз по эскалатору. В дороге время пролетело незаметно. Рус ни о чем не думал, он был взволнован, его голова и виски горели, а кровь стучала в ушах. Мысли вихрем кружились в его голове, но ни одна не могла быть настолько убедительной, чтобы уговорить Роберта подождать ну хотя бы год-два. Так, в мысленном хаосе, Рус и доехал до долгожданной станции. Он пулей вылетел из вагона и побежал к эскалатору.

Поднявшись и выйдя из метро, Рус увидел припаркованную на другой стороне проспекта Энгельса красную машину. Он перешел дорогу и обогнул машину, чтобы зайти сзади.

«Вроде это BMW, и вроде в ней сидит Роберт, – подумал Рус, присматриваясь. – Да точно – это его тупая морда», – заключил он.

Рус огляделся по сторонам. Ничего и никого подозрительных рядом не было. «Так, похоже, Роберт один», – понял Рус и, подойдя к машине, постучал в окно. Роберт повернул голову и махнул Русу рукой. Рус открыл дверь и сел в машину.

– Привет, – как ни в чем не бывало, сказал Роберт, протянув ему руку для рукопожатия.

– Привет, – расстроенно ответил Рус.

– Ну, ты там не парься, я, пока тебя ждал, подумал и понял, что так дела не делаются. Можешь мне деньги отдать и через год, на вот, держи, – сказал он, протянув Русу его трудовую книжку. Рус взял книжку и открыл ее.

– А где же запись о том, что я почти восемь месяцев проработал в твоей фирме?! – сконфуженно спросил Рус, удивленно рассматривая пустые страницы, после чего медленно поднял голову, посмотрев на Роберта.

– Запись, запись… – пробормотал тот, краснея, при этом резко отвернувшись к окну. Роберт молчал, делая вид, что пытается что-то рассмотреть на другой стороне дороги. Он провел рукой по волосам, глубоко вздохнул, помолчал несколько секунд, теребя кожаный руль своей машины, после чего сказал:

– А не знаю, – ответил он, снова сделав недолгую паузу, после чего повернулся к Русу и, стараясь не смотреть ему в глаза, добавил:

– С этим вопросом не ко мне, – сказал он, разведя руками в стороны.

– А к кому? – удивленно спросил Рус, бесцеремонно пытаясь посмотреть Роберту в глаза, которые тот постоянно отводил в сторону.

– К Рае, она людей на работу и принимает, – ответил Роберт, ерзая на своем сиденье.

Рус понял, что его вопросы Роберту неприятны, и ему надо бы лучше не задавать их, чтобы не разозлить его еще сильнее, но в то же время Рус считал, что правда стоит потерь, и решил идти напролом. «Пусть сидит и оправдывается, как школьник, передо мною. Хотя бы так взыщу с него свои моральные потери», – подумал он и сказал:

– Да, но и выгоняет тоже она, я бы, Роберт, от тебя бы и не ушел, если б не твоя подруга Рая. Ну чего, ты не можешь, что ли, ее на место поставить? – спросил Рус, чуть не плача от обнаруженного им обмана. Роберт молчал.

– Ты, знаешь, что такое стаж для юриста? – снова спросил Рус, пытаясь вглядеться в лицо Роберта, но тот в этот момент снова резко отвернулся к окну.

– …это очень и очень важно для юриста! Ведь чтобы меня взяли на работу, я должен иметь солидный стаж, поэтому прошу тебя, Роберт, поговори с Раей, пусть она сделает мне нужную запись в трудовой книжке, что я столько-то времени проработал у вас юристом, и поставит мне печать в ней.

– Печать… поставит… пусть… – снова проговорил тот с паузами между словами, ударяя пальцами по рулю. – Что еще пусть она сделает?! – зло спросил Роберт, резко повернувшись к Русу и посмотрев ему в глаза. Рус еще не был матерым юристом, каким он стал позже, работая у Седого, а потому, увидев разъяренный взгляд Роберта, скромно опустил глаза.

– Ничего ты не получишь! – процедил Роберт сквозь зубы и замолчал. Он сидел, все также тарабаня пальцами, и эти звуки оглушали Руса, отдаваясь раскатистым эхом разочарования в его голове.

– Радуйся, что я вообще тебе трудовую твою отдаю, а так бы выкинул ее – и все, что бы ты тогда делал, а?! – почти прокричал Роберт.

Рус молчал, опустив голову, он совершенно не знал, как вести себя в этот момент, что говорить и можно ли возражать Роберту, когда тот находится в таком состоянии. И он продолжал молча сидеть, тупо рассматривая свои ботинки. Рус был весь разбит, а его мозг отказывался думать.

Увидев состояние Руса, Роберт замолчал и снова отвернулся к окну.

– Ладно, я все понял, – тихо ответил Рус после непродолжительного молчания, решив идти до конца.

– Что? Что ты понял?! – зло спросил Роберт, поглядывая в свое окно.

– А то, что ты реально меня обманул, кинул на стаж, да и слово свое не сдержал, да и с работы меня поперли тоже не без твоего согласия, – выпалил Рус на одном дыхании, резко подняв голову и посмотрев Роберту в глаза. Встретившись взглядом с Русом, Роберт снова резко отвернулся к окну.

– Ладно, нет у меня больше времени тут с тобой лясы точить, все, свободен, – раздраженно ответил Роберт, продолжая смотреть в окно своего автомобиля. – Иди, работай! – зло рявкнул он.

Рус машинально открыл дверь машины и почти вывалился из нее.

– Копи деньги! Через год позвоню, так и быть! – крикнул Роберт вслед Русу в открытое окно машины.

Рус вышел, будучи полностью в разбитом состоянии. То, как его обманул Роберт, сначала заманив в свою фирму, соблазнив деньгами, а потом так безжалостно выставив с работы, да еще с пустой трудовой книжкой, не укладывалось в его голове. Ему было очень обидно и немного страшно перед ворохом так неожиданно свалившихся на него проблем.

«Господи, дай мне силы пережить это, – молился он, мысленно обращаясь к Богу, к своему единственному верному Другу и Спасителю, к помощи которого он всегда и прибегал, когда сам ничего не мог сделать, если силы покидали его. – Помоги мне, Господи! Спаси!» – шептал Рус, подходя на автопилоте к метро. Кроме молитвы, Рус не мог больше ни о чем думать, голова напрочь отказывалась работать, его мысли лихорадочно путались.

«Эх, ни хрена себе. Вот ведь как, а?!» – только и мог повторять он всю обратную дорогу домой. И только когда Рус вновь оказался в своей доброй любимой комнатке, только тогда, переведя, как говорится, дух, он стал понимать всю беспрецедентную подлую картину того, как Роберт, одногруппница Руса Татьяна Васильева и любовница Роберта Рая, они все вместе безжалостно и цинично, подло вытерли об него ноги. «Поимели меня, попользовались и вытерли», – подумал Рус, снова смотря в окно своей комнаты в коммуналке.

Понемногу приходя в себя, Рус понимал, что деваться ему некуда, и надо что-то решать. «Да уж, ну не вешаться же в самом деле?! – спрашивал он себя, смотря в окно. – Надо дальше как-то жить… Живут же люди без ног, без рук, вот им-то точно хреново, не то, что мне. Я же, по крайней мере, могу хоть что-то тут изменить в этой реальной жизни, нежели там – по ту сторону вечности, где души всего лишь холодные тени, и где изменить уже ничего нельзя». Русу сейчас было очень плохо: на его ранимой душе скребли кошки.

«Что же делать? – мучился он, не зная, что предпринять. – Надо как-то выкручиваться из проблем, решать как-то с Робертом, искать работу, да еще и с этой диссертацией, с допуском к ней надо как-то разобраться. Времени осталось так мало, а я даже не знаю, куда податься в преподаватели и что преподавать», – думал Рус, все еще стоя у своего любимого окна, которое всегда давало ему только одно: оно давало ему… Что конкретно оно ему давало, Рус не знал, но в одном был точно уверен: что его любимое окно всегда давало ему именно то, в чем он больше всего нуждался, когда метался в поисках верного выбора. С одной стороны, окно его комнаты было ничем, и по большому счету оно ничего не могло ему дать, но с другой, чем он больше и сильнее вглядывался в него, тем оно становилось прочнее и возводило некую невидимую стену перед ним, об которую его мысли, запущенные в глубь вселенной, рикошетом отлетали, возвращаясь к нему обратно в виде энергетически измененной информации, которую он считал гласом Бога, который проявлялся в его голове, как иногда думал Рус, мыслями, пришедшими ниоткуда.

Сейчас Русу было очень тяжело, но несмотря на это, он, собрав все свои силы в кулак, постарался отвлечься от последствий негативного разговора с Робертом, сосредоточившись на мыслях о своей работе. Но мысли о работе так и не шли ему в голову. Тогда он решил вообще ни о чем не думать, и это у него получилось. В таком отсутствующем состоянии он отошел от окна и без сил рухнул на диван. Усталость взяла верх, притупив стресс. Пролежав некоторое время на диване с закрытыми глазами, Рус хоть как-то пришел в себя. Он провел рукой по разгоряченному лбу и посмотрел в потолок.

– Эх, где же мне преподавать-то? – сказал он вслух, тяжело вздохнув.

Он привстал на диване, посидел пару минут, тупо уставившись на стену, после чего встал на все еще болевшие после долгой дороги в метро ноги и вновь подошел к своему любимому окну, в помощи которого часто нуждался в последнее время. За окном жизнь текла своим чередом: все также резвилась детвора, на лавочках сидели старушки, не подозревая, что совсем рядом корчится в муках юная чистая душа Руса.

Информация, отправленная Русом во вселенную, уже успела сделать свой невидимый круг и вернулась обратно, загрузившись в его подсознание. Рус отошел от окна и сел в свое кресло перед компьютером, откинувшись на его мягкую спинку. Он закрыл глаза и сосредоточился в ожидании первой мысли, которая должна была вернуть его к жизни. По опыту многих поколений людей Рус знал, что хорошие и правильные мысли приходят обычно по утрам, когда утро вечера мудренее. Но у Руса не было столько времени, чтобы ждать утра. Он открыл глаза, прислушался к себе, в его голове по-прежнему была пустота. Рус снова встал с дивана и подошел к окну, посмотрев в серое питерское небо, посылая в него немой вопрос: «Как быть?» И в этот самый момент, когда Рус уже хотел было опустить руки, предавшись отчаянию, которое незаметной волной подкрадывалось к нему из потаенных уголков его страдающей души, его вдруг осенило: «А не позвонить ли мне Марии Владимировне, ректору моего правового института, в который я поступил после школы?»

– Точно! – вскрикнул он, ударив себя рукой по коленке и вскочив с кресла. – Это же может решить почти все мои проблемы!

Рус метнулся к своему рабочему портфелю, открыл его, засунул руку в средний карман и стал там что-то искать.

– Ну, где же ты? – проговорил он напряженно, пытаясь что-то найти. – Ах, вот она! – сказал он, достав из портфеля свою старую записную книжку.

Рус стал быстро перебирать страницы, пока не нашел там телефон своего правового института, в который поступил после того, как ушел из военного училища, проучившись в нем что-то около трех месяцев. Он набрал номер. В трубке раздались длинные гудки.

– Правовой институт, Эльвира слушает вас, – послышался милый женский голос из телефонной трубки.

– Добрый день. Могу я поговорить с Марией Владимировной? – спросил Рус.

– Да, можете, как вас представить?

– А… представьте меня… – Рус чуть было не ляпнул, чтобы девушка представила его в ванной, но успел вовремя остановиться, – …ну, просто меня представьте… Ростислав Лимонов, – ответил Рус и добавил: – Я учился тут два года назад.

– Одну минутку, – сказала девушка, после чего в трубке раздалась музыка.

– А, здравствуй, Ростислав, – послышался Русу знакомый голос Марии Владимировны, – ты какими судьбами объявился? – говорила она уверенным, немного ленивым тоном человека, уставшего от денег, или наоборот, голосом человека с еще не приобретенным иммунитетом от большого количества денег, чтобы оставаться самим собой без бросающихся в глаза существенных интеллектуально-этических деформаций. Рус немного растерялся, но все-таки не затянул с ответом, потому что понял: такие крутые «новые русские» пауз долгих не любят.

– Здравствуйте, Мария Владимировна, – выпалил он весело.

– А, привет, привет, – ответила она, – ты чего хотел-то?

– Да мне нужно с вами посоветоваться, – ответил Рус специально таким образом, чтобы создать некую психологическую интригу, после которой госпоже не захочется отказать просителю.

– Посоветоваться? – удивилась она, произнеся немного растянуто с небольшими паузами: – Хм… интересно… а в чем?

– Ну, я не хотел бы говорить об этом по телефону, – ответил Рус, понизив тон.

– А… я тебя поняла, – сказала Мария Владимировна, – ну хорошо, заходи завтра в двенадцать, – ответила она, после чего положила трубку. Рус услышал короткие гудки.

– Есть! – сказал он, согнув руку в локте и сжав кулак. – Теперь главное – на самой встрече не облажаться.

Приехав к назначенному времени в правовой институт, принадлежащий Марии Владимировне как частному лицу, Рус вошел в здание, на входе которого дежурил охранник.

– Вы к кому? – строго спросил он, оглядывая Руса с головы до ног. – Предъявите свой студенческий билет.

– А… у меня его нет, – извиняющимся тоном ответил Рус.

– Вы к кому?! – снова спросил охранник, но уже более грозно.

– Да я к Марии Владимировне пришел, – ответил он робко.

– Так, сейчас узнаем, – сказал охранник. Он подошел к своему столу, поднял телефон и спросил: – Соедините с Марией Владимировной.

Через несколько секунд охранник доложил:

– Мария Владимировна, это Валера, тут к вам пришли.

После чего он закрыл трубку рукой и спросил Руса:

– Кто вы?

– Ростислав Лимонов, —ответил Рус, – мы договаривались вчера о встрече.

– Лимонов пришел, – не вдаваясь в подробности, ответил охранник, – пропустить?

Охранник еще пару раз кивнул, разговаривая по телефону, после чего, сощурив глаза, серьезно посмотрел на Руса.

– Проходите, – сказал он ему, – она вас ждет. Разденьтесь в гардеробе и на второй этаж в деканат.

– Спасибо, – все так же робко ответил Рус, подходя к гардеробу. Он снял свой легкий плащ и прошел на второй этаж, быстро нашел знакомую дверь, вошел в нее.

С тех пор, как Рус заходил в этот кабинет, когда учился в этом ВУЗе, в кабинете многое изменилось: мебель была новая и стояла повсюду. Сразу перед дверью за столом сидела молодая девушка, разговаривая с кем-то по телефону. Позади нее стоял высокий книжный шкаф, в котором стояли какие-то толстые папки, лежала бумага, стояла юридическая литература. Рус, как вошел, так и замер в дверях, не зная, куда ему двигаться дальше. Никаких стульев перед столом секретаря не было, и он решил остаться стоять у дверей. Чтобы как-то себя занять, Рус стал нескромно разглядывать секретаршу. Она была брюнетка, на вид ей было не более двадцати трех – двадцати пяти лет. Это была девушка с большими карими глазами и полными губами на круглом лице, брови ее были тонкими, немного сдвинутыми к переносице, что придавало лицу некую ненавязчивую серьезность. «Да уж, – подумал Рус, посмотрев на сильно выпирающую под ее тонкой блузкой грудь, – а сиськи-то у нее будь здоров». Через пару минут девушка перестала разговаривать и положила трубку, вопросительно посмотрев на Руса.

– А… добрый день, – сказал, немного замешкавшись, Рус, почувствовав, что секретарша перехватила устремленный к ее груди взгляд. – Могу я… видеть Марию Владимировну? – спросил он, краснея.

– Добрый день. А по какому вы вопросу? – спросила его секретарь строгим голосом.

– У меня встреча с Марией Владимировной, – ответил Рус, чувствуя, что краска пока не сходит с его лица.

Вдруг открылась незаметная дверь в стене и оттуда вышла Мария Владимировна.

«Да уж, время потрепало и эту бизнес вумен», – заметил Рус, бросив на лицо Марии Владимировны беглый взгляд. По своему опыту он знал, что просящему человеку смотреть в лицо того, к кому ты пришел с просьбой, долго не стоит, ибо это раздражает, лучше иногда смотреть в глаза с мольбой, и тогда, возможно, тебе помогут, хотя скорее всего тоже пошлют, потому что всем на все и на всех пофигу. Добрые дела в наше время стали привилегией.

– А, это ты? – устало произнесла Мария Владимировна, выйдя к Русу из своего кабинета. – Заходи, – сказала она, войдя обратно. Рус обрадовался, что ему не придется больше находиться поблизости от секретарши, которую он только что так бесцеремонно раздевал глазами, а потому он поспешно вошел следом.

Как понял Рус, войдя в кабинет Марии Владимировны, весь процесс для встречи с кем-то в ее кабинете был построен так, чтобы сразу дать понять человеку, кто в этом доме хозяин. Это Рус очень хорошо ощутил, ожидая у охранника разрешения сверху пропустить его, и когда вошел в деканат, в котором не было стульев для посетителей. Так и в ее маленьком кабинете: стоял красивый письменный стол, за которым возвышалось кожаное кресло его хозяйки, сев в которое, Мария Владимировна выглядела, как королева на троне, как глыба льда, грозно возвышаясь над собеседником.

«То ли дело было раньше, – подумал Рус с сожалением, оглядывая комнату, – когда институт был только создан и главным лицом его был Александр Иванович Барыкин, который единственному ему – Ростиславу Лимонову – на первом курсе поставил всего одну пятерку из всего курса по спецпредмету „Правоохранительные органы“, который он у них вел, – вот тогда во время его директорства в институте жил иной тон, тон свободы и гласности, все думали только об учебе, а не о том, как войти, да что бы сказать такое, чтобы не попасть впросак, как теперь». Но время все меняет – и людей, и нравы, и обстоятельства. Рус сейчас не мог, вернее, ему просто не позволяли расслабиться и вести себя свободно, как раньше. Приспешниками Марии Владимировны были созданы все условия, ставящие каждого человека в определенные рамки, задающие соответствующий тон поведению посетителей. «Да уж, как будто бы к Президенту пришел на прием», – подумал Рус, рассматривая кабинет бывшей помощницы Барыкина.

Кабинет был маленький, может быть около десяти-пятнадцати метров, в кабинете было все отделано строго и со вкусом, а особое центральное – почти все свободное место в кабинете – занимал огромный стол из красного дерева, столешница которого была покрыта лаком настолько, что напоминала отполированный лед в СКК Петербурга. Стол явно относился к антиквариату, либо был изготовлен специально под заказ для этого кабинета. Больше Русу ничего рассмотреть не удалось. Начался разговор.

– Ну что, рассказывай, – с ленцой произнесла Мария Владимировна, усаживаясь в свое удобное кожаное кресло с желтоватыми деревянными подлокотниками, выполненными в тон цвета ножек стола.

– Я, Мария Владимировна, вот… посоветоваться с вами хотел, – начал Рус сбивчиво, – я сейчас обучаюсь в магистратуре СПБГУ на кафедре коммерческого права…

– Стой, а почему ты не у меня в магистратуре?

– А у вас разве она есть? – удивился Рус.

– Есть, но по Государственному праву, уголовному и… что-то еще, не помню.

Она замолчала, немного наклонив вперед голову, потерла виски руками.

– И? – произнесла она усталым голосом, посмотрев на Руса поверх своих очков.

– Да вот, в универе заставляют преподавать, иначе не допустят к защите, не знаю, что и делать. Справка мне нужна об этом, – скороговоркой выпалил Рус, опустив голову.

– Справка, говоришь, тебе нужна, – проговорила она медленно, пристально посмотрев на Руса.

– Ну да, – скромно и со страхом ответил Рус, не поднимая головы.

– Так, – снова сказала она, после чего откинулась на спинку своего кресла, начав тарабанить пальцами по его подлокотникам.

Неожиданно для Руса она улыбнулась, сказав:

– А знаешь, ты же можешь у меня преподавать.

– Как? Что?

– Ну как что? То, о чем ты в своей диссертации писать будешь, ты же знаешь, о чем она будет? – спросила она, посмотрев на Руса испепеляющим взглядом.

– Д… да, – неуверенно ответил Рус, – знаю… конечно же…

Глаза Руса предательски забегали из стороны в сторону, он пытался найти тему для своей будущей диссертации, и чем больше думал, тем труднее ему было соображать. И тут он просто выпалил скороговоркой первое, что пришло ему в голову:

– А… я… по лицензированию писать ее буду, я на этом направлении «собаку съел».

– Ну вот и все, пойдешь ко мне и почитаешь моим студентам свой спецкурс, как он там у тебя называется?

«Как называется? Как называется?» – в замешательстве подумал Рус, ища глазами подсказку на голой стене кабинета.

– А… я… думаю, будет называться так: «Лицензирование в Санкт-Петербурге: правовые проблемы», – ответил Рус.

– А кто у тебя научный руководитель в СПБГУ? – спросила она, взяв блокнот и делая в нем какие-то записи.

– Пока еще не назначили, но, наверное, будет Попандопуло, – ответил Рус, пытаясь посмотреть ей в глаза, но не смог и отвел взгляд, – он является завкафедрой коммерческого права, и это его тема, – добавил он, опустив голову.

– А, знаю такого, профессор он уже?

– Да, профессор, кафедру коммерческого права возглавляет, – ответил Рус, не поднимая головы.

– Так ты еще не знаешь, будет ли он твоим научным руководителем? – спросила она с нажимом. – Так… так, – задумчиво произнесла она, не дав Русу ответить, постучав пальцами по столу. – Так кто это тебя надоумил на эту тему? – снова спросила она, взглянув на Руса из под очков.

«Да нет – это я сам надоумился… только что», – хотел сказать Рус после сделанной им паузы, но вовремя остановился. Рус понял, что ему надо спешно перевести разговор на другую понятную ему тему, ибо Мария Владимировна стала уже подозревать его в поверхностных преподавательских знаниях.

– Вот адвокатом сейчас работаю по игорному бизнесу в Апраксином дворе, – сказал он.

– Аааа, – протянула Мария Владимировна, открыв широко рот, – я поняла тебя, ясно. Ну, мы все знаем, что в Апрашке за игорный бизнес, – с ухмылкой произнесла она, – лохотронщиков защищаешь?

– Нет, я защищаю игорный бизнес, – растерянно ответил Рус, от стыда опустив голову в пол.

– От кого?

– Да от всех по чуть-чуть, – уклончиво ответил Рус, – тут тоже правовая проблема имеется, – наконец-таки смог сделать он спасительный разворот диалога в свое игровое поле, в котором он был профи.

– Какая?

– Правовая.

– А точнее?

– Я поясню, – ответил Рус, – возьмем для примера сам игорный бизнес как таковой. Правовое регулирование этой сферы гражданско-правовых отношений почти на нуле.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду? – перебила она его.

Рус кивнул, давая понять, что сейчас подойдет к самому главному и продолжил:

– Закон «О налоге на игорный бизнес» есть на федеральном уровне и региональном, а самого закона «Об игорном бизнесе в России» на данное время, то есть на 1997 год, пока нет, вот и получается, что его могут контролировать все, кому не лень, а это приводит к вымогательству взяток, к должностным преступлениям. Вот я и даю консультации бизнесменам, как себя в правовом поле защитить.

– Ну и как же?

– А никак, – ответил Рус, – если закона нет, то значит и нарушать нечего. Хотя в кодексе об административных нарушениях есть ответственность за организацию азартных игр, поэтому милиция может задержать любого букмекера, если захочет.

– А, ясно, интересные проблемы, – сказала Мария Владимировна, зевнув, прикрыв рот рукой, – а ты не хочешь в мою аспирантуру поступить? Вот написал бы об этом обо всем.

«Я ее сделал!» – радостно подумал Рус, посмотрев уверенно в ее сторону, но все еще стараясь не смотреть ей в глаза.

– Не знаю, – ответил он вслух. – Мне бы сначала магистратуру закончить. Времени ни на что не хватает: днем бегаю по разным инстанциям, защищая предпринимателей, вечером пишу жалобы, а ночью готовлюсь к экзаменам, да еще днем надо успеть посещать лекции в универе.

– Ну, хорошо, парень ты… умный, я это увидела и… услышала… – произнесла она неожиданно для Руса, дав ему лестную характеристику, после чего снова откинулась на спинку своего кресла и, закрыв глаза, замолчала. Воцарилось молчание. Рус не знал, что ему делать и как себя вести. Ректорша тоже сидела молча с закрытыми глазами.

– А про меня еще в газете «Аргументы и факты» написали, – произнес осторожно Рус. Мария Владимировна открыла глаза и, посмотрев сквозь него в пустоту, произнесла:

– Когда можешь выйти на работу?

– Я… я… не знаю, да хоть завтра, – сконфужено ответил он, осознав, что Мария Владимировна уже совсем не та, что раньше, и с нею нельзя вести себя фривольно, как и с серьезными людьми: нельзя долго тянуть в принятии решений, чтобы не обломаться.

– Хорошо, подойдешь к Эле, она тебя внесет в план, и как она скажет, приходи и начинай, все ясно?

– Да, спасибо Мария Владимировна, – ответил Рус, – я вам очень благодарен.

– Да ладно тебе, только смотри там, особо не переусердствуй, – сказала она, погрозив ему пальцем.

– Что вы имеете ввиду? – переспросил Рус, остановившись около дверей.

– Ну, чтобы ты только отвечал за свои слова: если говоришь, что всем поставишь зачет, то ставь как обещал, не обманывая своих студентов. А то многие сначала обещают, а потом не выполняют своих обещаний, и если придут на тебя жаловаться, то краснеть за тебя мне не хочется. Ты меня понял?! – спросила она с акцентом на последнем слове, снова строго посмотрев на него поверх своих очков, низко опустив голову.

Только тут Рус хорошо рассмотрел Марию Владимировну. Она стала значительно шире, чем раньше, почти вся седая, хотя, может быть, это такой цвет краски для волос, прошло же ведь всего восемь лет, но возраст и полнота ее не портила, наоборот, придавали некий серьезный вес уважаемой сильной личности, которая слов на ветер не бросает, хотя Рус по личному опыту уже знал, что люди, обладающие примерно такими же, как у нее, манерами поведения, любят не только серьезность и вес в словах, но и нередко лесть со всем вытекающими, а потому Рус решил для себя делать все возможное, чтобы часто с ней не встречаться. Ему бы только проработать у нее сорок восемь часов.

Он вышел из ее маленького кабинета, тихонько прикрыв дверь.

– Вы уже все? – спросила его секретарь Эля.

– Мария Владимировна сказала, что я буду у вас преподавать свой спецкурс, и чтобы вы меня в график поставили, – сказал он.

– Хорошо, она мне даст указания, и я вам позвоню, – сказала Эля, строго посмотрев на него, – дайте мне ваш номер телефона.

Русу ничего не оставалось, как дать ей виртуальный номер телефона дешевой сотовой связи Фора6, которой он в то время пользовался. Он назвал ряд цифр.

– Стойте, стойте, я что-то не понимаю, как вам звонить? – спросила его Эля.

– Сначала набираете вот этот семизначный номер, – ответил Рус, немного сконфузясь, – потом услышите гудок, нажмете решетку и наберете еще десять цифр моего виртуального номера, потом подождете двадцать секунд – и я вам отвечу.

Эля молчала.

– Давайте лучше вы сами позвоните мне сегодня через час, – предложила она.

– Да, так будет лучше, – согласился Рус, покраснев до корней волос. – Я могу идти? – спросил он, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Да, да, конечно, всего доброго, – ответила Эля, приступив к своим обязанностям.

У Руса было чувство, что об него просто вытерли ноги, унизив максимально, все в этом здании старались показать свою какую-то псевдозначимость, власть, с какой только целью? Это Русу было непонятно. «Может быть, им так просто жить легче? – думал он, спускаясь по лестнице на первый этаж, – или они играют по установленным правилам начальства, чтобы вписываться в общий круг поведения?» Хотя, скорее всего, у всех этих людей просто были какие-то психологические проблемы и им надо лечиться, или Русу надо было просто бежать отсюда. Но бежать он не мог, потому что он должен был закончить свою магистратуру, поставив – как он уже решил – в своей учебе жирную точку.