Читать книгу Ангел потерянного рая. Компас Судьбы. Том 1. Книга 5 - Руслан Лимаренко - Страница 9

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросила Люба Свету, вернувшуюся из душевой скромного допотопного жилища Антона.25

– Нормально, – ответила Света, – отогрелась я.

– Ну как, нормальная душевая? – спросил ее Антон, посмотрев на нее.

– Вполне, – ответила Света, вытирая свои мокрые светлые волосы. – А у тебя фена, конечно же, нету? – спросила она его, посмотрев Антону в глаза. На ее удивление Антон не отвел взгляд в сторону, как это делали большинство ее клиентов в салоне.

– Нету, – ответил Антон, – извини.

– Да ну, чего ты извиняешься, – сказала Света, махнув рукой.

– Зато у меня есть печка, ну, обогреватель, который дует горячим воздухом. Подойдет?

– Да, это может подойти, покажи его, – сказала Света.

Антон подошел к шкафу и вытащил из него небольшую квадратную печку.

– Вот, возьми, попробуй, – сказал он, протянув печку Свете. Света протянула руку вперед за обогревателем, и получилось, что она взяла его за кисть руки. От прикосновения Света вздрогнула, и в страхе посмотрела на Любу. Люба замерла в немой позе с ножом в руке. В глазах ее стояла обида и слезы, которые так и стремились из ее глаз.

– Да уж, – произнесла Люба, глубоко вздохнув, после чего отвернулась к окну. Антон ничего не заметил и продолжал стоять с протянутой рукой, касаясь руки Светы.

– Спасибо, – вымолвила Света, оторвав руку от руки Антона, – я попробую. Где тут розетка?

– А вон там, в углу, видишь? – сказал он, показав рукой в дальний угол комнаты. – Только ты там смотри осторожно, а то розетки все старые, вываливаются из стен, – сказал он. – Или давай я тебе помогу? – спросил Антон и направился к Свете.

В этот момент Люба схватила кастрюлю с начищенной картошкой и почти бегом кинулась вон из комнаты на кухню.

– Да нет, не надо, – резко ответила Света, – я сама как-нибудь справлюсь.

Антон замер в двух шагах от нее, посмотрел ей в глаза.

– Я сама справлюсь, не парься, – вновь сказала ему Света, – иди лучше помоги Любе.

– Ну, как хочешь, – холодно ответил Антон и пошел обратно.

Наступило молчание, длившееся около минуты. Люба гремела кастрюлями на кухне, Света подошла к розетке, включила печку и стала сушить волосы. Антон стоял и не знал, что ему делать, поскольку и вправду делать ему было нечего, все были заняты своими делами.

«Вот теперь-то я могу и спеть, – подумал он. – Настроение самое подходящее». Он взял гитару, подошел к складному креслу, сел в него, провел по струнам и запел:

Света слушала Антона, забыв о своем не менее важном занятии – сушке волос. Слова песни не только привлекали к себе все внимание слушателя, но и нравились. Каждый чувствовал силу, исходящую от слов и энергии исполнителя, вкладывающего в нее всю свою душу, от чего мурашки бежали по коже, усиливая ощущения. Антон пел, не видя никого вокруг. У Светы сложилось впечатление, что он как бы не здесь, а там, далеко в своих мыслях, в своем, ведомом только ему одному, мире. Антон пел дальше.

Спел Антон последний куплет, завершив песню такими простыми, но в то же время сильными и важными словами, ударив резко по струнам. Воцарилась тишина. Света заслушалась и оцепенела, она никогда, вернее, очень давно, еще в детстве, слушала нечто похожее. «По-моему, это были пластинки Владимира Высоцкого, – подумала она, – а тут какой-то уличный музыкант, никому не известный, спел ничуть не хуже Высоцкого. Да, есть, конечно же, претензии к исполнителю по вокалу, но в целом очень даже не плохо. Главное не вокал, а смысл и польза от прослушанной песни. Чтобы после такой песни хотелось жить и побеждать, а не плакать и вешаться», – мысленно заключила она.

– Сам написал? – спросила Света, выключив печку и поставив ее на пол.

– Да, – ответил Антон расстроенным голосом.

– А я так и поняла, что ты автор, – сказала она, присаживаясь на корточки возле стены.

– А почему ты так подумала?

– Не знаю, просто почувствовала твою душу, вот и решила, что только автор может так глубоко передать не только смысл, но и чувственность песни.

– Да, все верно, я в эту песню вложил все… – Антон встал с кресла, поставил гитару в угол, повернулся, посмотрел Свете в глаза и произнес: – …всю свою боль.

– Боль? – переспросила Света. – Какую боль, о чем?

– Как о чем?! – ответил Антон немного резковато, как показалось Свете, вздрогнув на месте. – Да о том, что вокруг нас в стране происходит! Все кругом идет к чертовой матери! Войны, разруха, разрывание страны на части в грязной борьбе за власть, типа для народа, а на самом деле для своего, не знающего дна, кармана. Эта лживая оппозиция! Только страна кое-как стабилизировалась, как на тебе, снова призывы, президент им не по нраву. Да только нету вместо него никого, кто хотя бы близко был как он: умным, знающим свое дело, целеустремленным. Я так считаю, – сказал Антон, вызывающе посмотрев на Свету, – если в стране есть сильный президент, то и страна будет сильной! Вся эта коррупция, эта продажность, взяточничество, никуда не деться от этого ментовского и судебного произвола. Всюду обман, ложь, лицемерие! И все об этом предпочитают молчать! Лицемеры! Сволочи! Я бы вас всех к стенке поставил, как в тридцать седьмом году! Эх, нету на вас Сталина, нету, – посетовал Антон, сбавив тон.

Света была в шоке, она никак не ожидала, что такой спокойный, с виду миролюбивый парень, может так быстро разозлиться. «Да уж, недаром говорят, что в тихом омуте черти водятся. Это касается и парней. Ну, посмотрим, что дальше, еще рано делать какие-то выводы. О человеке надо судить по делам его», – подумала Света, сказав вслух:

– Да, ты прав. Меня тоже мутит от такого дерьма вокруг. От этой продажной системы русского чиновничества. Ведь куда не пойди, везде без взятки ничего ты не получишь, а если и дашь, то не факт, что тебе еще все и сделают в срок.

– Да, согласен, только меня не это бесит! – сказал Антон.

– А что?

– А то, что людям всем друг на друга наплевать! Их равнодушие и безделье.

– В смысле безделье?

– Да все они в большинстве своем лентяи и бездельники. Сидят в офисах, зависая вконтакте, или на сайтах знакомств, им лишь бы отсидеть до конца рабочего дня, потом едут на автопилоте домой с тупыми и равнодушными лицами, слушая мои песни, которые не вызывают у них никаких эмоций, никакой реакции. Даже если я буду петь в электричке матом, что все скоты и сволочи, мол посмотрите на себя, во что, в кого вы превратились, живете, как свиньи, никто и ухом даже не поведет, потому что всем на все в нашей стране наплевать! Сама, что ли, не знаешь?! Убивать будут на улице – никто не заступится! Пьяные или просто люди лежат на улице – никто не вмешается даже. Мир перевернулся! Кругом разврат, все продается и покупается, но самое страшное не в этом, а знаешь в чем? – спросил Антон, подойдя к Свете.

– В чем? – тихо вымолвила она, посмотрев ему в глаза.

– А в том, что никто друг другу не верит. Люди ищут любви, все в мире замыкается на ней, но они боятся порой дать сами себе шанс, снова наступить на те же грабли. И вот открою тебе секрет, – сказал Антон. Он подошел почти вплотную к Свете, наклонившись к ней, взял ее за руку, посмотрел своим пронзительным взглядом ей в глаза и произнес: – Люди во время беды обращаются к Богу как к последней инстанции, просят его послать им любовь, ждут, надеются и верят, но Он им ее не дает. В этом Его секрет. Он ждет, посылает все новые и новые испытания, знаешь почему?

И не дожидаясь ее ответа, Антон, все еще держа ее за руку присел на корточки рядом с ней и продолжил:

– Да потому что прежде, чем что-то получить, ты должен что-то отдать27. Тут есть два пути получения того, что ты вымаливаешь у Господа. Первый – когда человек сам добровольно должен пережить свои потери в жизни и с терпением, раскаянием или прощением пережить свою черную полосу в жизни, и в конце концов дождаться того, что он просил у Бога, и второй – когда человек бежит от проблем, пытаясь укрыться от посланных ему испытаний в надежде и вовсе избежать их, тем самым обманув судьбу. Но так не бывает, коли ты просил у Бога что-то, то все: механизм судьбы уже запущен, тебе обязательно будет дано то, что ты просишь, но только после того, как ты что-то отдашь. И, как ни парадоксально это звучит, Он, то есть Бог, дает то, о чем ты Его просил, молясь Ему, как раз в тот самый момент, когда это тебе уже не нужно. Когда у тебя нету сил принять то, что ты у Него вымаливал. Тем самым человек добровольно лишает себя того самого судьбоносного шанса, в поисках которого люди нередко тратят всю свою жизнь, в конце концов сами себя обрекая на одиночество.28

Света стояла как громом пораженная, она уже было для себя решила, что Антон самый настоящий лицемер, но после его логичной и понятной речи ее впечатление о нем изменилось в лучшую сторону.

– Ну ты даешь, – сказала Света, посмотрев на него широко открытыми от удивления глазами, – откуда у тебя такие выводы?

– Да так, ниоткуда, пришло оттуда, – сказал Антон, ткнув пальцем в потолок, другой рукой все еще не выпуская руку Светы.

– Давно?

– Не знаю, может быть, только что. Я многое так иногда выдаю, сам не знаю, что, откуда и когда берется у меня в голове, я же не политик, не философ, не писатель, а просто уличный музыкант, пою о том, что вижу вокруг, что меня волнует, о своих переживаниях, о людской боли, любви, надежде, поэтому я думаю, что в такие моменты на меня нисходит Дух Святой, который мне и дает эту информацию, чтобы я ее передал людям. Я стараюсь это делать, но они не слышат меня, потому что я никто для них. Я жалкий музыкант, – произнес Антон грустно, опустив голову.

– Не говори так, ты не должен сдаваться, – горячо произнесла Света, сжав кисть руки Антона, – ты сам должен понять, что и тебя Бог не обходит своим вниманием, ты также находишься на пути своей судьбы, и возможно, скоро получишь то, от чего захочешь отказаться, когда закончатся силы ждать.

– А ты быстро схватываешь, – удивился Антон, поднял свою голову и постарался улыбнуться.

– Гм, я не помешала? – робко спросила Люба, появившаяся в дверном проеме с кастрюлей в руках.

– О, а вот и картошечка! – обрадованно произнес Антон, вставая с корточек и направляясь в центр комнаты. Света тоже поднялась и села на кресло, теребя влажные волосы рукой.

– Так, давай ставь сюда, – сказал он, выдвинув пластмассовый стол, стоящий у стены, на середину комнаты.

– Он же пластмассовый, надо подложить что-нибудь, – сказала Света, кинувшись искать что-то для подставки.

– А вон возьми книжку «История КПСС», – сказал он.

– Где?

– Да вон на столе возле кресла, – сказал он, показав направление кивком. Света подошла к столу и взяла толстую запыленную книгу.

– Ты что, ее читаешь? – спросила она удивленно, вскинув брови.

– Нет, так, имею для подставки под горячее, ее ничем не прожжешь и пулей не прострелишь, вечная книга, как Библия.

– Ну, ты не богохольствуй, – вступила в разговор Люба, – а не то Бог от тебя отвернется.

– Он никогда и ни от кого не отворачивается, – спокойно возразил Антон.

– А от убийц? – спросила Света, положив книгу на стол, опустив при этом глаза.

– И даже от них.

– Он их прощает разве? – спросила Люба, ставя на книгу кастрюлю с картошкой.

– Да, но только если они раскаются во всем. В Евангелии от Луки29 есть рассказ о двух разбойниках, распятых с Христом на Голгофе: Гестасе и Дисмасе. Так вот, Дисмас был распят по правую руку от Спасителя. В средневековой византийской древнерусской традиции этого благоразумного разбойника именуют Рахом30, но тем не менее речь идет об одном человеке. И вот этот Дисмас признал Христа Богом, раскаялся и попросил простить ему грехи, и Христос простил его, сказав: «Будешь в раю со мной по мою правую руку». Вот, с одной стороны, и получается, что прощается этот тяжкий грех – убийство, если раскаяться. Но, с другой, я в одном журнале прочитал, что этот самый разбойник Рах был прощен Христом, потому что когда Христос еще был младенцем и их захватили в плен разбойники, то этот самый Рах, увидев младенца Христа, восхитился его ликом и уговорил других разбойников пожалеть пленных. За это ему Дева Мария сказала, что этот Младенец сохранит его за то, что он сохранил Его сегодня.