Читать книгу Здесь. Философия данности - Руслан Назаров - Страница 3

* * *

Издание книги преследует несколько целей. Во-первых, книга отражает развитие философии данности за 10 лет. Отмечая своеобразный юбилей, я бы хотел показать историю философии данности, с чего она начиналась и через что прошла. Во-вторых, движение к философии данности (от ранних работ из сборника Одиночество до Манифеста) показывает, какой путь надо пройти, чтобы усвоить основные выводы философии. Это не означает, что нет иного пути или что такой путь необходим для понимания. Однако мне пришлось пройти через этот путь, поэтому, возможно, мой опыт будет полезен.

* * *

Философия распадается на три периода. Первый – начальный – был посвящен философии свободы человека. Второй – период философии очевидности – был связан в основном с темой борьбы с разумом. Третий – период философии данности, ставший возможным только после завершения предыдущего, – связан с описанием «здесь». В предлагаемом сборнике представлены работы всех трех периодов.

Первый период

* * *

Первый мой сборник «Одиночество» начинается со статьи о романе Сартра «Тошнота». Именно с этого романа философия данности началась для меня. Поэтому я неоднократно пытался дать анализ этого романа.

Тошнота – это болезнь свободой. «Болезнь свободой есть ощущение круговорота свободы». У вещей нет оснований, они не связаны с другими вещами. Каждую минуту, каждое мгновение ставится вопрос, чем или кем быть той или иной вещи. Если человек осознает это, как сознает Рокантен, то он заболевает свободой. Тошнота лишь симптом этой болезни.

* * *

Философию периода «Одиночества» можно разделить на два больших отдела: данность и антигуманизм. В последующем тема антигуманизма отпала. Однако изначально она была важна потому, что сама философия данности началась с проблемы свободы человека. Но начнем с данности.

Окружающее человека – это мир. И такой мир предстает как данность. В свою очередь данность предстает через образ Разрыва и Одиночества. Такие образы объясняются тем, что мир как данность жестко противопоставляется миру, созданному разумом. В этом последнем случае мир – это Связь и Опыт.

Данность характеризуется свободой. Все вещи находятся в данности. Это значит, что вещи не связаны друг с другом, у них нет оснований, они сами не являются основанием чего-либо. Однако каждая вещь обладает свободой. Для любой вещи свобода означает, что она изымается из данности в поливариантность, где о судьбе вещи ставится вопрос: чем быть такой вещи. Все время о судьбе вещи ставится вопрос. И каждое мгновение он решается. Но решение это не имеет оснований, причин. Поэтому-то речь идет о свободе.

Но данность можно только указать. Объяснить данность, обосновать ее нельзя. Поэтому лучшее определение данности – «это». Так появляется обобщающее определение данности: «данность есть беспричинность и отсутствие необходимости, есть лишнее и абсурдное».

* * *

В мире, построенном разумом, человек является субъектом. У человека есть право на существование. Каждое его действие обосновано, оно ведет к определенным целям, оно задано определенными обстоятельствами. В таком мире человек ощущает себя спокойно. Ему нечего бояться.

Совсем иначе обстоит дело, если человека выбросить из привычного мира. Если все – лишнее, все – данность, если все – свобода, то жить в таком мире крайне неудобно. Данность лишает человека субъективности, выбивает почву из-под ног. У человека больше нет права на существование. Человек в данности не больше, чем стол или стул. В этом, в лишении человека «субъектности», состоит антигуманизм философии сборника «Одиночество».

Второй период

* * *

Второй период – период философии очевидности.

Суть философии очевидности сводится вот к чему. Есть данность, а есть – мир возможного и невозможного. Данность – это то, с чем человек столкнулся изначально, при своем появлении. Мир возможного и невозможного – изобретение разума. В свою очередь разум разделил данное на части: одно – причина, другое – следствие. Благодаря согласованности (подбирается такое одно, которое может быть причиной другого) и необходимости (одно порождает, делает необходимым другое) разум создает основания. Мир возможного и невозможного – это и есть такое данное, которое держится на основаниях.

Человек должен превзойти мир возможного и невозможного, то есть отбросить основания. В этом состоит задача философии очевидности. Как же это достигается? На пути к очевидности: через удивление к отчаянию.

Удивление означает, что человек ищет оснований, но не может им доверять. Основания не устраивают человека, даже раздражают.

Отчаяние приходит следом за удивлением. Оснований нет, но мир от этого не разрушен. Ведь остается сама данность. Так человек становится «неведающим», а данность предстает как очевидность.

* * *

Представим себе человека, который уверен, что действительность – это мир возможного и невозможного. Такой человек должен верить в основания. И он верит. Но предложим на минутку ему отказаться от оснований. С чем же он останется?

Мир продолжает существовать. Однако оснований нет. То, что было раньше возможным, то есть имеющим основания, теперь невозможно. Но ведь мир никуда не делся! И точно также наоборот: что было невозможным, то теперь может стать возможным, раз нет никаких преград в виде оснований.

Конечно, можно сказать, что такой парадокс как раз и требует оснований. Но дело не в этом. Задача состоит в том, чтобы показать: действительность остается и тогда, когда исчезают основания.

Этот парадокс был важен для философии очевидности. Но выводы из него получили еще большее значение в философии данности, которая тем и занимается, что описывает «здесь» (действительность), то есть такую действительность, в которой указанный парадокс становится возможным.

* * *

Тема страха играет важную роль в философии очевидности. Именно страх заставляет человека подчиняться разуму. Страх перед неизведанным заставляет человек подменять действительность (данность) чем-то вторичным, пройденным через призму разума. Обоснован ли этот страх? Нет. Ведь если нет оснований, то несчастье может произойти с той же степенью вероятности, что и удача. Осознание страха, как мотивации для построения мира возможного и невозможного, позволяет превзойти такой мир.

* * *

Философия очевидности началась с философии Шестова и Сартра. Два этих философа, на первый взгляд совершенно различных, сходились в главном – в отрицании разума, оснований и желании подсмотреть, что это за действительность, лишенная оснований.

Про Сартра стоит сделать следующее замечание. Философия Сартра периода, который начался в 1940-ых, мало похожа на его же философию, изложенную в романе «Тошнота». Основы же философии очевидности лежат именно в романе, а не последующих работах Сартра.

Шестов считается религиозным мыслителем, а Сартр – атеистическим. С этим согласиться нельзя. Шестов использовал религиозные символы, образы, чтобы показать свою позицию. Но это лишь образы. Да, Шестов писал, что «бог есть, значит все возможно». Вырванная из контекста, эта фраза может показаться решающей. Но это не так. Образ бога, который может все, лишь показывает, что такое данность. Так проще было донести до читающей публики свою позицию. Против подобного понимания Шестова, как религиозного мыслителя, я выступал в период философии очевидности.

Столь же неверным я считаю подход к пониманию философии Сартра, изложенной в романе Тошнота. Обычно упор стараются сделать на отношении человека к окружающему. У главного героя романа, Антуана, видят только неустроенность, неуютность существования. Главный же вывод такой: человек сам должен придать смысл окружающему.

Такой подход лишает роман истинного смысла, заложенного в словах «существовать – это значит быть здесь, только и всего». В романе главное не описание чувств и переживаний Рокантена. Главное – это описание того, что окружает Рокантена, того, что он называет «здесь».

* * *

В период разработки философии очевидности, я использовал два метода работы: образы и штрихи. Суть первого метода состоит в том, что наш язык не приспособлен описывать очевидность. Язык слишком зависим от разума, оснований. Поэтому при помощи языка можно передать лишь образ очевидности, философии. Я искал и находил такие образы в сочинениях Шестова, Сартра, Шопенгауэра и многих других. Этими образами наполнены статьи периода философии очевидности. По этой же причине в этих статьях много цитат.

Что же касается штрихов, то смысл в этом такой. Философию нельзя исчерпать и описать. Поэтому надо стремиться к образам. Но раз используются образы, то можно только дать штрихи философии очевидности. Читатель должен самостоятельно достраивать штрихи до цельного образа.

Третий период

* * *

Философия очевидности устранила разум, открыв действительность. После этого надо было описать саму действительность. Что такое действительность, если она не мир возможного и невозможного? Ответ на этот вопрос содержится в философии данности. Философия данности делится на ранний этап и поздний. На раннем этапе данность была представлена через наличность. В этом варианте появляются категории «бытие есть» и «бытие здесь». Данность является только отношением бытие к самому себе как к установленному бытию (отсюда разница между «бытие есть» и «бытие здесь»). Такой подход со временем все меньше меня устраивал. Поэтому, разрабатывая эту тему, я пришел к текущей версии философии данности.

* * *

Пересказывать в предисловии философию данности, наверное, не стоит. Я бы хотел обратить внимание только на финальный вывод: данность – это «здесь» и «здесь» как тотальность. В этом коротком определении скрыта вся философия данности.

* * *

Два основных положения. Одна книга. Десять лет работы. Вот что отражает книга, которую я предлагаю читателю.

* * *

С актуальной редакций Манифеста философии данности и другими материалами по философии Вы можете ознакомиться на специальном сайте по ссылке https://philosophyofgivens.com.

Апрель-август 2016 г.