Читать книгу Мой пращур Иисус Христос? Наследственность Бога - С. Роков - Страница 4

До какого-то времени Пётр Михайлович Игнатов полагал, что самый общий смысл жизни человека, в том числе – и его самого, в общем-то прост, и состоит в соблюдении равно, как общественных, так и личных интересов.

Для себя же Пётр Михайлович главнейшим смыслом определял интерес к жизни и творчество.

Жить надо было интересно!

А, интересно ему было многое: история, художественная литература, искусство в широком смысле, профессия его. Интересно было зимой кататься на лыжах в лесу, а летом – бегать там же, купаться, загорать, кататься на велосипеде и лыжероллерах. Интересно посидеть в узкой дружеской кампании за бутылочкой красного винца, порассуждать о судьбах России и мира, поболеть за футбол.

Замечательно в отпуск отправиться куда-то совсем в иные края, сочетая отдых на берегу моря с экскурсиями. И где он только не побывал… Но, самые яркие впечатления дали ему памятники истории древнего мира Египта, Греции, Рима… Наконец сбылись его мечты. Он прикоснулся к тому таинственно влекущему, что было описано в исторических книгах и учебниках. Пирамиды и фараоны, пещера Зевса, Кносский дворец, греческие герои, римская архитектура, амфитеатры, где бились гладиаторы… А, красота природы?! … Обитатели Красного моря, горные плато и лощины, жаркие и влажные джунгли Тайланда… на слоне покататься! Много чего…

И женщин он не обделял вниманием, как и они его, но – в рамках, сугубо в рамках …. Впрочем, все его увлечения были «в рамках», не носили какого-то излишества и фанатизма.

Любил также Игнатов напрягать свой мозг и думать, решать различные интеллектуальные проблемы. Видно, поэтому и стал доктором технических наук.

Да мало ли что Пётр Михайлович любил ещё!

И жил бы и жил бы наш герой так и дальше, не углубляясь в этот самый смысл жизни, если бы не начались с ним проходить некие интересные и странные «вещи», круто изменившие всю его внутреннюю жизнь. Да и не только внутреннюю.

Никогда Игнатов не вёл дневников, а вот как началось с ним случаться необычайное и таинственное, вызывавшее в нём глубокие размышления, начал он для памяти записывать происшедшее и анализировать, как и подобало человеку научного склада.

Доктором наук, вообще-то, он был странным и каким-то «не таким» с точки зрения большинства его коллег из науки. Научной терминологией в своих работах пользовался по самому минимуму; терпеть не мог научных публикаций, в которых автор «птичьим языком», нагромождением всяческих терминов прикрывал убогость или отсутствие своей мысли. Пётр Михайлович писал штилем почти что художественным, прибегал к разным литературным приёмам и эффектам, чего многие его коллеги не одобряли. Не нравилось им и то, что задачи свои научные он отыскивал, что называется, «на стыках наук», чего современные узкоспециализированные учёные не понимали и не принимали. В своё время эти его наклонности доставляли массу неудобств и неприятностей, но Игнатов упрямо не желал меняться.

Привыкнув полухудожественно излагать свои научные мысли, привычку эту перенёс наш Пётр Михайлович и на свои записки, которые он набивал на компьютере.

Вот и сейчас он перечитывал свои записи, вспоминая, как всё это начиналось.

***

Как оказался я «Здесь» … не понятно.

Что-то «Это» … – «не Наше», не человеческое, не из нашей цивилизации – толи борт звездолёта, толи какой-то потайной объект на нашей планете. Но, никакой опаски или боязни неведомого нету. А совсем даже наоборот – как малый ребёнок под защитой матери. Возбуждён очень, и необычайно интересно.

Передо мной просторные светлые помещения, сообщающиеся меж собой через широкие проёмы, стены и потолки белого цвета. Пол серовато-желтоватый. Осветительных приборов не видно, окон тоже, но мягкий, ровный свет заполняет пространство.

Вдруг, входят в помещение несколько, назову их так, «космонавтов», одетых в облегающие костюмы серебристого цвета. По внешнему виду – от нас ничем не отличаются, люди как люди. Подходят ко мне, мы обмениваемся короткими приветствиями, и они зовут к себе кого-то.

Вот дела… не сразу дошло, что общаемся-то мы без слов?!

Через другой проём появляется «космонавт» лет около тридцати пяти – сорока. Черты лица запоминающиеся: мужчина черноволосый, с короткой аккуратной, я бы сказал даже, модельной стрижкой, резкими чертами лица, тонким прямым носом, стройный, спортивного телосложения. Такой средиземноморский тип… югослав.

Ему насчёт меня что-то сказали коротко. Он подходит вместе с остальными, и я чувствую всем своим естеством исходящую от них доброжелательность; опять, будто маленький – в материнских объятиях. Но и уважительность, внимательность чувствую. Вроде и не сказали ничего, и будто бы сказали всё, что только возможно, чтобы я испытал чувство полного доверия к ним. Наверное – ментальный обмен мыслями без несовершенных, обманчивых слов, чтение мыслей на расстоянии.

Повели меня по объекту, показывают и рассказывают.

Ввели в помещение с различными приборами. Подошли к двум из них, которые оказались очень важными и самыми современными. Вижу отчётливо на них кнопки и индикацию, вижу отчётливо наименования, нанесённые на клавиши и индикаторы. Интересно, жуть как… Мне объясняют назначение этих приборов, которое – не «навигационное» в привычном нам понимании.

Странно, но объяснения их про то, что я никогда не знал и, по идее, не мог бы понять, мне абсолютно ясны. Уже после, когда всё закончилось, я начал обдумывать – как это? внушение, передача мысли на расстояние, подключение меня к бездонному хранилищу Знаний? – Не знаю… но, понятно всё, и чувство восторга от ставших известными мне технических возможностей приборов переполняет.

Теперь мы подходим к третьему прибору, расположенному через перегородку от предыдущих приборов, единственному в небольшом помещении. Над этим прибором вижу небольшой, сантиметров пятнадцати в диаметре, ограненный хрустальный шар. Подхожу, склоняюсь над пультом прибора. Мне объясняют его назначение, которое как раз и можно назвать «навигационным». Мне опять всё понятно.

Эмоциональное состояние запредельной радости от неожиданно открывшихся своих интеллектуальных возможностей и возможностей разума вообще … – всё это чуть не разрывает меня. Просто, как крылья за плечами.

Вижу мельчайшие подробности этого пульта, существенные потёртости кнопок, и надписей на них, индикаторы, мельчайшие дефекты, царапины и щербинки.

– Прибор видно старый, – говорю я окружающим.

– Да, – отвечают они мне, – очень старый, но самый важный, и заменить его нечем, ничего лучше до сих пор не придумано.

Диалог этот между нами, опять же, происходит безмолвно, без помощи языка.

…Я прихожу в себя. Скоро будет светать. … Сон?! … Моё состояние трудно точно описать. … Это – экстаз! Полёт души и бесконечная радость! … И, помню каждую деталь сна. Разве такое после обычного сна возможно? Лучше не сном это называть, а видѐньем, что ли.

Сейчас, когда прошло время, до сих пор отдельные подробности этого виденья отчётливо помнятся. Объяснения по приборам, кстати, недолго помнились. К утру из моей памяти они рассеялись, будто стёртые ластиком.

А, чувство владевшего мною тогда экстаза – незабываемо и непередаваемо… Вот бы испытать это ещё…

Но, что меня так поразило в этом моём сне, отчего я так возбудился?!

Ведь вообще-то говоря никаких чудес, никакой принципиально новой для меня информации… кроме забытой мной информации по приборам, – не было.

…Даааа… забытая, блокированная или стёртая из моей памяти информация – это было действительно нечто бесподобно интересное. Но, в состоянии высокой возбудимости я был несколько дней после виденья, когда забытая информация уже определённо не могла оказать на меня влияния. Нет, это не то.

Что же? … Что-то иное, неуловимое, что потрясло меня именно после пробуждения, а не во время сна… что-то ещё было… но, что?

Ко всей этой инопланетной тематике я до того относился достаточно равнодушно, спокойно, считая, правда, что внеземные цивилизации, по-видимому, существуют. И, НЛО нас посещают… Но, изучать что-то в этом направлении мне не хотелось и сейчас особо не хочется. Почему-то не вижу я связи никакой всех этих НЛО и «зелёных человечков» со своей жизнью сегодняшней и будущей. Видно, так я устроен, что не интересуюсь не затрагивающей меня реально абстракцией.

Ну, что же тогда на самом деле меня так поразило в этом сне?

…Аааа… вот что – мелкие, вроде бы не имеющие видимого смысла детали! … Черты лиц, детали костюмов, мельчайшие дефекты на пульте!

Ну и что с того, с этих деталей? Какой такой в них великий смысл? Как они могут поразить? Такую чепуху я наблюдаю, не поражаясь, ежеминутно. Какую суть мысли открывают эти рядовые подробности?

В том-то и дело, что, вроде бы – никакую. … Но, нет! Именно такие мелкие, незначащие будто бы детали и говорят о реальности происшедшего.

Ведь, если признать разум рациональным, то абсолютно нерациональным представляется обставлять некую доводимую до человека идею (а меня посетила именно идея, новая мысль) незначительными деталями. Если тебе надо, к примеру, донести до кого-то мысль, что дважды два – четыре, то ты же не будешь при этом рассказывать про цвет и рисунок обоев на стене или описывать пенье соловья.

Представим себе кого-то, могущего передавать ментальную информацию, которому ничего не стоит «вбить в память, как гвозди» нужную ему информацию. Или стереть вредную.

Зачем ему создавать для меня массу «ненужной информации»?

Хм… Значит, специально для меня никто эти детали ментально, как в фильме не создавал. Это не рационально.

Значит, они, эти детали действительно были, и я их действительно видел!

Ёлы-палы!

Я… мой разум… был на этом «не нашем» объекте и видел не какую-то виртуальную картину, а реальность!

А, наличие деталей этих мелких – признак реальности происходящего. Во, как!

***

Как-то неожиданно, ни с того, ни с сего, меня во сне стали посещать такие странные видения, что и снами-то их называть, не знаю, правильно ли? Хотя, а как по-иному? Сны. Только очень необычайные, чрезвычайно насыщенные интеллектуально и эмоционально, и чрезвычайно логически связанные. Никакого сумбура или бреда. Сны цветные, как при просмотре качественного кинофильма с ярким сюжетом.

И, ещё… до того, как мне они стали сниться, подавляющее большинство моих снов забывалось сразу или немного погодя при пробуждении. А эти – нет, твёрдо укладывались в памяти со многими мелкими деталями и хранились несколько дней. Я, не полагаясь на несовершенную память, стал записывать их.

Да …чуть не забыл – первые такие сновидения у меня были по вопросам, которыми в жизни я практически не интересовался. Поэтому, плодом воспалённого воображения их назвать ну никак нельзя.

Вообще-то я считаю, что в окружающем нас мире нет никакой бессмыслицы, что всё имеет свой смысл, у всего есть своя причина и своя цель. Как это всё так устроено разумно, я не знаю. Нам, в годы моей юности и становления, проходившие в Советском Союзе, объясняли, что так уж устроен мир, закон природы, мол. Как-то так.

И ещё немного о моём характере – мне нравится думать и находить самостоятельно разгадки сложных, лучше всего, не решённых до меня никем, проблем. Менталитет научного работника, изобретателя. Моё воображение было так поражено этими видениями, что, видимо, из-за этого самого менталитета научного мысль лихорадочно заработала, пытаясь объяснить происходящее. Задавая вопросы, что есть сон, для чего он и откуда он?

Задавал я себе и вопрос – а, может, я попросту, что называется, «трёхнулся», «компьютер» поломался?…

Нормально, да? … человек, размышляющий о себе, а не псих ли он?

Не… а с другой стороны, как не задавать себе подобный вопрос, если ты истинный учёный? Ведь, надо набрать максимальное количество версий, пусть и самых «дурацких», набрать фактов и помаленьку отсеивать эти версии. Версия о помешательстве – тоже версия, нуждающаяся в оценке.

В общем-то, «трёхнутыми» считают всех, отличающихся от так называемой нормы. Но, поломка компьютера приводит к ограничению его возможностей, к бессмыслице или хаосу. А, здесь наоборот – открываются новые смыслы.

Нееет… это не поломка «компьютера», это – использование скрытых возможностей разума. … Разума человека и Разума вне его. … Мой разум стал использовать свои скрытые возможности.

Не буду доказательно и нудно воспроизводить всю цепочку своих рассуждений.

Понимая неполноту своих заключений, для себя я сделал вывод, что такие связанные сны имеют целью подтолкнуть человека к определённым изменениям. Они есть результат работы разума, а не случайность дурацкая.

Не может обезьяна, да и любой человек, случайно и бессмысленно тыкая пальцем по клавиатуре, натыкать связанный, относительно сложный и живописный сюжет. Не могли сами по себе сложиться в моём мозгу явленные мне видения. Вопрос, какой тут разум поработал? Мой или …?

Теоретически, сны могут родиться исключительно в моём разуме тогда, когда они основаны на известной мне информации, и – если мой разум в дневное время усиленно работает над разрешением проблемы, которая и получила затем освещение во сне.

Или же – этот сон пришёл ко мне извне. От иного разума. И, тоже – не просто так, а с целью повлиять на меня каким-то образом.

Вот такая представляется дилемма.

Как всё это происходило вообще?

Душа моя отправилась куда-то и там увидела всё это необычайное? Или же – никуда душа из тела не выходила?

И есть ли вообще душа?

Или, может, был организован информационный обмен, показ некоего фильма, что называется – в прямом эфире, он-лайн? … Не знаю… но, если и был некий фильм, то он был не такой, как у нас по телевизору, он был интерактивным, с моим активным участием и вмешательством. В некоторые моменты сновидения что-то я сначала хотел посмотреть, потом предпринимал действия для этого просмотра. Вообще – полное впечатление самостоятельного пребывания в иной реальности.

Могло ли всё это ментальное воздействие на меня приходить от инопланетян? … Почему нет? … Если они по своему развитию явно превосходят нас…

А, у них-то самих, инопланетян, откуда эти возможности взялись? Не сами же они образовались?

Инопланетяне-то эти откуда взялись? В смысле своего первоначального происхождения. Кто их родил, создал?

Так, очень постепенно, я начал приходить к мысли о существовании некоего Всеобщего Разума или Бога.