Читать книгу Запах Мартини. Любви. Одиночества - С. С. Бочанов - Страница 2

Это была зима 2016 года, 2-ое декабря. Зима в Омске такая же, как и в других сибирских городах: отвратная, мерзкая и холодная. Единственное что греет душу это Новый год, да и тот с годами потерял свою ценность.

Я только-только закончил семестр и стоял на кассе в «Ленте». Набрал себе всякой всячины и пару бутылок пива, дабы расслабиться. Я стоял, думал о разном и вдруг я увидел перед собой девушку. Она в бежевом пуховике, на ней была белая вязаная шапка и такого же цвета вязаные варежки. Она была шатенкой, волосы достаточно длинные, чуть ниже лопаток.

Конфеты «Сникерс», яблочный сок и какие-то булочные изделия, вот что взяла эта таинственная шатенка. Я хотел подойти к ней и познакомиться, как это делают лучшие альфа-самцы в голливудских фильмах, но струхнул. В конце концов, кассирша начала пробивать мои продукты, а шатенка подходила к выходу. Всё это время, пока она отдалялась, я надумывал наш с ней диалог, как зову перекусить в какую-нибудь кафешку, а позже прогуляться в парке. Но я молча смотрел ей в спину и ни хрена не делал. Просто хлопал глазками. Будто впервые увидел девушку, идиот.

На самом выходе у меня зазвонил телефон, и я немедля ответил на звонок. За эти десять секунд разговора моя рука достаточно замёрзла, чтобы заставить меня быстренько попрощаться с другом и сбросить трубку. Только я собирался идти, как передо мною впритык встала та самая шатенка и начала глазеть мне в лицо. Я долго не понимал что происходит. Вдруг она какая-то сумасшедшая и сейчас достанет нож-бабочку и всадит мне его прямо под рёбра.

– Что-то случилось? – спросил я, по-прежнему недоумевая.

Она так мило улыбнулась, что были видны белёхонькие зубки.

– Стас… верно? – сморщив лоб, поинтересовалась она.

– Мы знакомы? – моему удивлению не было предела.

– Ну конечно! Неужели ты не помнишь? Катя Никитина! Мы в детстве часто игрались во дворе, ну же! – она начала прыгать от радости, будто осуществила свою мечту.

Я какое-то время разглядывал её, пока флэшбек не начал вырисовывать картину.

Чёрт возьми! Неужели это та самая девчушка, с которой я, перелазив через зелёный забор, носился по детскому саду? Это невероятно. Больше походило на фильм.

Мы разговорились, и выяснилось что это действительно моя давнишняя подруга. Не виделись мы лет одиннадцать точно. В ходе нашего бурного диалога она позвала меня на свой день рождения, а это завтра. Я немного опешил, но всё же согласился. Дел никаких не было, почему бы и нет.

Попрощавшись, мы разошлись по разным сторонам. Я долго шёл к автобусу с мыслью: «Это же чёртово кино!». Все так и было: красавица вдруг распознала во мне старого знакомого, а потом позвала на день рождения почти что незнакомца. Пока я пытался переварить только что произошедшее, мой автобус прильнул к остановке, и я забежал в него.

Следующим вечером я отправился на день рождения. На мне была льняная темно-синяя рубашка, чёрные штаны.На счёт подарка голову ломать не пришлось, я подарил деньгами. Самый тривиальный, но в тоже время приятный подарочек. Главное для меня, и для Кати тоже, было увидеться, поговорить с глазу на глаз. Кстати, глаза у неё потрясные, янтарного цвета. Длинные каштановые волосы, яркие черты лица и стройненькое тело, создавали облик красавицы. Афродита бы завидовала.

Я зажал дверной звонок, пока мне не открыли дверь.

– С днём рождения, Кать! – я чмокнул её в щёку и передал открытку с деньгами.

– Иди за стол, там еда и выпивка, – она указала в просторный зал, – я сейчас приду.

Пройдя в квартиру, первым делом я оглянулся вокруг. Все было так лаконично, практично и чертовски удобно. Маленький (метров шесть в длину и четыре в ширину) ковёр бордового цвета, на котором разместились диван со столом. Диван в цветочном узоре, а стол пусть и простенький, но крепкий. Под окном стоял очередной стол, накрытый бежевой скатертью, а на нём цветы и книга «Портрет Дориана Грея». Справа уместилось кресло с изгибистыми подлокотниками, там сидела тёмно-пепельная кошка. В дальнем углу стоял большой шкаф с книгами и различными шкатулками.

– Отец любитель бидермейера, – разъяснила меня Катя.

Усевшись за стол, мне доверили открыть вино. Немного усилий и мы со штопором откупорили бутылку с сопровождающимся глухим звуком «пынь».

Пока в воздухе распылялось веселье, я уселся на одно из кресел и уставился на Катю. Она с поразительной легкостью перекладывала ногу на ногу, пытаясь предать этому какую-то сексуальность. У неё получалось.

Выпив достаточное количество алкоголя, мы включили музыку и немного потрясли костями.

– Ты чей-то друг? – спросил меня патлатый парень.

– Угу… да, – ответил я с улыбкой.

– Раньше я тебя в нашей компании не видел, – прикопался паренёк.

– Что тут сказать, теперь мы будем часто видеться, привыкай, – чуть раздражённо ответил я.

Паренёк поднял правую бровь.

– Понятно, – не доверительно пробормотал он и отошёл в сторону.

Некоторые и впрямь смотрели на меня и не понимали кто я такой. В этой комнате собрались друзья, причём давние друзья. И вот рядом с ними веселится и выпивает хренов незнакомец. Понять можно. Но спустя час все эти любопытно-подозрительные взгляды испарились под действием вина. Удивительно, не правда ли, как алкоголь убивает настороженность к незнакомому человеку и сближает с ним. Мы кружились в диком танце, орали и пили, будто я их давний и забытый знакомый.

Спустя какое-то время, мне удалось подсесть рядом с Катей и побеседовать с ней о разном. Я выяснил, что она учится на третьем курсе и подрабатывает в магазине отца. Отец, кстати, бизнесмен и владел сетью СТО и несколькими продуктовыми, по всей видимости, очень прибыльными. По одному только размаху сегодняшнего празднества понятно, что Катя из обеспеченной семьи и наверняка ни в чём не отказывает себе.

– Я планирую в Москву через два года, – Катя кивнула. – Там и работа, и планы можно строить какие угодно, – она отглотнула шампанское. – А здесь всех нас ждёт унылая бытовуха и разъедающая психику зарплата.

– Ты права, – согласился я. – Я бы и сам свалил отсюда, но пока денег нет.

– Это ещё не проблема, – быстро заметила она. – Проблема решиться на переезд. Мои знакомые всю жизнь хотят смотаться отсюда, но всё не могут, – она покачала головой. – Вечные отговорки, понимаешь?

– Угу. – Промычал я.

– Что-то я всё о себе да о себе, а чем ты занимаешься? – поинтересовалась Катя.

Я сделал пару глотков шампанского.

– Сейчас учёба, – начал я. – Дальше видно будет, хотелось бы заняться чем-то интересным.

– Например? – спросила она.

– Футбольный комментатор или сценарист, – быстро уточнил я.

Катя улыбнулась и смахнула чёлку со лба.

– За наши планы! – она торжественно подняла бокал шампанского вверх.

Мы чокнулись бокалами и мигом опустошили их.

В мечтах я видел себя сценаристом, нежели комментатором. Стать русским Скорсезе или Тарантино и вывести не только отечественный, но и мировой кинематограф на новый уровень.

Я уже прочитал несколько сценариев и вовсю штурмовал идеи. Пока что ничего толкового не придумалось, обыденные боевички или настолько усложнённые триллеры, что я и сам путался во всех сюжетных переплетениях.

– А я тебе говорила, что люблю фотографировать? – спросила Катя.

Я молча покачал головой.

– Отец мне купил новый фотоаппарат, он лежит на кухне, можем чуть позже испробовать его, – предложила она.

Я всматривался в её мимику, как она актёрски отыгрывала каждый произнесённый звук, заставляя навострить уши сильнее. Такие люди были идеальными рассказчиками и душой компании.

Проболтав с ней минут десять, я был поражён её умением поддержать любую тему. Кажется, если бы речь зашла о каких-нибудь сложных механизмах или о простом двигателе, она с лихвой смогла бы не выбиваться из круга общения.

Перед самым концом, когда несколько человек отрубилось, музыка играла всё тише и тише, а из алкоголя остался один стакан коньяка, кто-то нас собрал на так называемое групповое селфи. После целого фотосета мы прошли за стол, где в ожидании стоял торт, на котором красовались ярко желтые свечки в виде цифры «21». Катя взяла спички и подожгла фитиль у обеих, на несколько секунд задумалась, а затем, втянув в себя воздуху как можно больше, посмотрела на всех своими кристальными пьяными глазками и выдохнула так, что свечи погасли.

За столом уместилось пять человек, которые с жадностью уплетали бисквитный торт.

– Очень вкусно! – отозвалась девушка в красном платье.

– Да-да, отец заказал, – Катя положила чайную ложку на стол. – У него на удивление хороший вкус, хотя с виду и не скажешь.

Я был поражён. За этот вечер Катя упомянула об отце не счесть сколько раз и всегда с улыбкой. По всей видимости, так и выглядит любовь дочки к отцу.

Мы стояли в коридоре и в пьяной суматохе искали свою обувь и куртки.

– Спасибо что пришли, ребят! – радостно выкрикнула, слегка стоявшая на ногах Катя. Каждого гостя она провожала поцелуем в щёчку и милой улыбкой.

– Сходим завтра куда-нибудь? – спросил я, надеясь услышать положительный ответ.

– Да-а, коне-чно! – она слегка икнула и рассмеялась.

Катя поцеловала меня в щёку, оставив след от помады, утончённо помахала рукой и закрыла за собой дверь.

В такси я ехал с хорошим настроением и обдумывал планы на завтрашнее свидание.

Ближе к десяти утра я проснулся из-за небольшого сушняка. Победив его, я начал спокойно собираться на учёбу и параллельно рисовал у себя в голове вечернее свидание с Катей.

Учился я на таможенное дело, нас на курсе было триста человек. Так много, потому что халявить можно вплоть до защиты диплома, всем плевать. Зачёт получал даже самый явный дегенерат, всего-навсего пишешь лекции, ходишь на практические занятия и в конце показываешь тетрадки преподавателю. Зачёт гарантирован. На выходе мы получим триста «так себе» работничков, большая часть из которых устроится не по специальности.

И каждый день ты должен приходить в аудиторию, прислушиваться к лектору, который мямлит хрен пойми что. А гул в аудитории стоял несусветный. Каждый разговаривал со своим корешом, смотрел видео на телефоне и ржал как последняя свинья, а кто-то просто слушал музыку.

Сегодня я отнесусь к тому типу людей, которые в наглую дрыхнут во время урока. После отменного дня рождения меня по-прежнему клонило в сон, как бы я не сопротивлялся. Запрокинув голову на свою шапку, я закрыл глаза и попытался подремать. На удивление, сделать это не так-то просто, «…мы вчера бухали и одного пацана вырвало прям в тарелку… смотри какую кофту я себе заказала… у тебя не найдётся бабок взаймы… смотри чё покажу…», эти идиотские шептания вливались мне в уши и оседали как можно глубже.

Пять минут. Десять. Двадцать. Все бес толку! Как я ни старайся, а спокойно отдохнуть здесь не получится. Но больше всего жаль тех, кто старается и записывает все лекции. Найдутся полные подонки, вроде меня, которые спишут у этих бедолаг все лекции, скажут: «Спасибо Дружище!», а на следующий день забудут про существование этого ботана. Самое забавное, мы оба получим зачёт. Разница лишь в том, один учился, а другой нет.

После первой лекции, я взял себе гамбургер с «Фантой», перекусил и с небольшой грустью отправился на последние две пары. Я подсел к своим друзьям, и мы проболтали все полтора часа, позабыв о том, что нужно было подготовить домашнее задание.

– Я не сделал реферат, – отвечал я, когда очередь дошла до меня. Учитель слегка улыбнулся и покачал головой. На вид ему лет двадцать семь и он прекрасно меня понимал. Быть может, он был таким же забывчивым лентяем, а сейчас сидит и делает вид что преподаёт. Да-да, именно делал вид! Меня жутко бесили молодые преподаватели. Они лишь пялились в телефон, а нам давали самые бестолковые задания. Вроде этого: переписать с доски определения. От такого бреда вырвать может, чёрт бы их побрал.

Наконец-то наступил вечер. Мы оговорили с Катей наше место встречи, и я начал собираться. Для начала мы поедем в «Мегу», ей надо купить какое-то барахло. Но я был рад этому, хотя бы по тому, что работники «Меги» с энтузиазмом украшали свой огромнейший магазин к новому году: длинная-длинная золотистая гирлянда в виде поезда, который мчится на рельсах к своему счастью… или несчастью, смотря какой машинист. А большие, светившиеся в центре часы, как будто напоминали нам о скоротечности времени.

Дальше по плану набережная. В омской набережной нет какой-то сверх удивительной красоты, но всё же она по-своему пленительна и грациозна. Особенно сейчас: замёрзшая река, шуршащий снег под ногами и малое количество людей.

Через час я сидел на втором этаже «Меги» и ждал Катю. Чертовски много людей. Все бегают в преддверии главного ежегодного праздника. И единственное чего я не понимал, это мамашек. Не матерей, а мамашек. Тех самых, которые берут своих детей по магазинам, раздразнивают их всякими сладостями и игрушками, а как только ребёнок устраивает истерику… начинают трясти его дурной яростью. И они трясут, трясут и трясут, в надежде, что у ребёнка развалится мозг и откажет речевой аппарат. Тогда он заткнётся, после чего можно продолжать шоппинг.

Пока я наблюдал за людьми, из лифта вышла сногсшибательная шатенка, с красной помадой на губах, в облегающем чёрном платье и кокетливой улыбкой.

– Выглядишь потрясно! – восторженно сказал я Кате.

– Спасибо, ты тоже, – она неловко поцеловала меня в щеку, и мы двинулись к нужному ей бутику. Мы шли плечо в плечо, и я замечал взгляды: «Какого хрена она с тобой делает, чувак?», брошенные от парней. Я был не Бред Питт, но и не тролль. Довольно средней внешности. Я был счастлив.

Мы шарились целый час по разным бутикам в поисках джинсов.

– По-моему, они как-то полнят меня, – с расстроенным видом говорила Катя. В какой-то момент я подумал, что она разыгрывает меня. Ни одна вещь в мире не была способна полнить её, а мы как идиоты не можем найти какие-то долбанные джинсы. Я понимал желание выглядеть привлекательно, но это перебор.

За полчаса до закрытия, Катя все же нашла подходящие джинсы.

– О, они очень идут тебе, впрочем, как и предыдущие, – говорил я с облегчённой язвительной улыбкой.

– Серьёзно, не врешь? – спросила она, поджав губы.

– Да, Кать… просто секс!

Она радостно хлопнула в ладоши и потащила тёмно-серые джинсы на кассу.

Я предложил взять в дорогу по бургеру и «Пепси». После этого мы направились к набережной.

По дороге мы попали в небольшую пробку и почему-то таксист крыл матом всех, кто находился с ним на одной полосе. Проехав перегруженный переулок, Катя положила голову на моё правое плечо и закрыла глаза.

– Вот же ушлёпки, сука! – продолжал водитель. – Никакого уважения на дороге, понакупают дерьма американского и думают что всё можно!

Его белая «шестёрка» была в измотанном состоянии. На заднем правом крыле заметная глазу ржавчина, звонкий скрежет коробки передач и не самый тёплый салон. Одним словом, машина доживает свой век.

Начался снегопад, когда мы уже подъезжали к набережной. Я обожал крупные снежинки, падающие с неба. Это напоминало мне о том периоде, когда я брал санки под плечо и шёл на горку. Валенки, несколько свитеров, тёплая шуба с шапкой-ушанкой. Родители закутывали меня будто я последний на земле драгоценный хрусталь. Тем не менее, вся эта одежда, мешавшая нормальному передвижению, не портила впечатлений от скатывания с горки. Как сейчас помню: звонкий неподдельный смех и радость от того, что ты катишься с приличной скоростью, усевшись задницей на ледянку. В детствеэто казалось чем-то невообразимым.

Такси остановилось у бордюра и, рассчитавшись, мы выпрыгнули на свежий воздух.

– Красиво, правда же? – спрашивала Катя, осматриваясь вокруг.

Людей на удивление не было от слова совсем. Только мы и засыпанные снегом лавочки. Небо в тот вечер казалось спокойным, чистым и тёмно-синим. Это был второй раз в моей жизни, когда я смог лицезреть по-настоящему зимние небеса.

– Очень! – я уселся на лавку и кивком подозвал её к себе.

– Я думала мы пройдём чуть дальше, – удивлённо отрезала Катя.

– Пойдём, но чуть позже. Я хотел кое-что спросить. – Я немного прокашлялся и продолжил. – Кать, ты мне нравишься. Ты… ты очень красивая, нет, даже очень красивая, – я кивнул. – И я хотел спросить, ты будешь со мной в-встречаться?

Я замер и со мной замерли все органы. Мы ждали ответа.

– Ради этого мы приехали на набережную? Вау! – она растерянно выдохнула. – Ты же не думаешь, что я просто так позвала тебя на день рождения? Ты мне понравился… и в общем… да!

После нелепого переглядывания, мы наконец-то вразумились и поцеловались. Секунд тридцать для нас не существовало всего окружающего, только мы. Её нежные бархатные губы и странный вкус помады моментально оставили след в моей памяти.

Какое-то время мы прогуливались, сверкая улыбкой во весь рот, можно было подумать, что мы душевно больные и скачем на единорогев воображаемом радужном мирку. В час ночи мы сели в такси и поехали по домам. Я проводил Катю до двери, поцеловал на прощанье и с чувством эйфории поехал к себе. Я впервые был влюблён и поражался, насколько это чувство делает тебя воздушным и чересчур счастливым.