Читать книгу Запах Мартини. Любви. Одиночества - С. С. Бочанов - Страница 5

Я проснулся в обед из-за криков и беготни Кати.

– Что случилось? – сонным голосом спросил я.

– Отец скоро приедет, одевайся! – Катя истерично швырнула мне джинсы и футболку.

Она впопыхах носилась по квартире и дурным голосом выдавливала: «Боже, он сейчас придёт, а я накуренная!». Одним махом её рука схватила джинсы, бюстгальтер и чёрный свитер, а через мгновение она стояла в обличии невинной дочки, прихлопывая глазками.

«Нет запретам» – гласила надпись на этом чёрном свитере. Говорящий слоган, не более. Катя не боролась за свои права и не была человеком, который ведёт активную политическую жизнь. Она скорее наоборот, аполитична. Так что каждый раз при виде этого свитера, я язвительно улыбался и хотел понять, зачем же он был куплен.

Оставив все мысли позади, я резко засобирался. На какое-то мгновение мое тело оцепенело от страха, и я уставился в пол. Одна чёртова мысль о знакомстве с отцом Кати нагоняла жути и бессчётное количество мурашек.

Мы провстречались каких-то жалких полмесяца, у нас идёт конфетно-букетный период… о каком знакомстве с родителями может идти речь? «К чёрту!», подумал я и, зацепив куртку с шапкой, направился к выходу.

– Привет! – протянул мне руку мужичок, стоящий в дверях. На вид ему за пятьдесят, с бритой головой и большим брюхом.

Моё лицо говорило: «Вашу ж мать!», но внутри я ржал как не в себе. Я думал, что такое бывает только в фильмах: ты пытаешься улизнуть от знакомства с предками, и неожиданно они появляются на пороге с неохотной улыбкой и шампанским в руках. Сергей Николаевич притащился без шампанского, но с багажом «шуточек».

– Какие планы на дочурку мою, – спросил Сергей Николаевич. – Серьёзные или так… поиграться?

– Папа, перестань, – бросила Катя.

Я неловко улыбнулся.

– Вперёд забегать смысла нет, всему своё время, – пояснил я.

– Это правильно, – согласился Сергей Николаевич. – Но если что случится, – он помахал сжатым кулаком перед моим лицом. – Моя дочурка достойна лучшего.

Мы прошли на кухню выпить чаю. За какие-то считанные секунды Сергей Николаевич из строгого и солидного мужчины превратился в главного героя дурацкого ситкома. «…ну что, зятёк, свадьбу сыграем?.. а внуки где?.. орудовать умеешь?.. бабы нынче не те, а?», после этого ребяческого словесного поноса, мы с Катей сидели молча и похлюпывали чай. За это время Сергей Николаевич ни разу не назвал Катю по имени, исключительно «дочь», «дочка» и «дочурка», но произнося эти существительные, он вкладывал всю отцовскую любовь, которая в нём была.

Я проторчал с ними минут десять у и ушёл под предлогом «завала по учёбе». На улице было в меру свежо и очень скользко. Я дождался своего автобуса, и весь путь смотрел в окно. Эту субботу я решил провести один, включил музыку и наслаждался пивком. Честно признаться, я люблю одиночество. Не так чтобы закрыться в тайнике и послать всех на хер, нет. Мне нравилось огородиться от всего бреда, происходящего в интернете, от дерьма, которое из всех щелей вытекало с мудаков. Я мог просидеть один несколько дней подряд, зато позже выходил в свет перезаряжённый.

В понедельник утром я отправился в универ сдать последний экзамен, после чего можно было спокойно встречать Новый год. У меня проверили лекции с практиками и поставили «отлично». Выйдя с корпуса, мы с парнями пошли перекусить в «KFC» и там же попрощались на время январских каникул.

Я приехал к Серому за тем, чтобы отметить благополучное трудоустройство. Его взяли в один из мебельных салонов фасовать фурнитуру. За неполный рабочий день платили полторы тысячи. Это неплохие деньги, вполне хватит на наши попойки.

Меня познакомили с каким-то мужиком Виктором Михайловичем, но все звали его просто Михалыч. Кажется, он служил в разведке, а теперь работает в МЧС. У него была короткая стрижка, крепкое телосложение и бросающийся в глаза шрам на левой щеке. Виктор Михалыч с Серёгой давно знакомы и отношения эти явно не дружеские, они с ноткой деловитости, что ли. Передо мной сидели не друзья, а начальник и подчинённый.

Мы хорошо сидели, в гараже было человек шесть, включая меня. Сам гараж ничем не примечательный: чёрный, сырой и холодный, с парочкой диванов и столом. Чтобы согреться мы пили водку в больших количествах.

Если холод можно перебить крепким алкоголем, то с запашком, нависшим в воздухе, нельзя было справиться, он был таким заплесневелым, гнилым и очень едким.

– Чем занимаешься, пацан? – спросил меня Виктор Михалыч.

– Учусь… вроде как, – ответил я и продолжил выпивать. За минуту я выпил две рюмки и всё это время Михалыч не спускал с меня глаз. Он будто хотел прочитать мои мысли. Хрен знает, но меня это настораживало.

– Хреновая нынче молодёжь пошла. Вам всё на блюдечке подают… вот вам, детишки, возьмите, мои вы драгоценные, – он качал головой и продолжал. – В наше время такого не было, мы всё сами, а у вас свобо-да! Я скажу тебе, в чём ваша проблема. – Михалыч откусил половинку помидора, а затем возобновил своё нравоучение. – Вы много знаете. На кой хрен вам столько знаний, а?

Я, конечно же, попытался переубедить его, сказав, что владея таким большим объёмом информации, мы способны получать знания. Свободно. В любое время. И если раньше дураку нужно было идти в библиотеку за энциклопедией и черпать что-то оттуда, теперь же он может получить ВСЁ дома. Я сказал Михалычу что мы живём в потрясное время. Люди способны получить ответ на вопрос ЛЮБОЙ сложности в две секунды, когда как раньше для этого требовались часы и недели. При таком быстром потоке информации важен только один момент – необходимость создания «чистого поля» и последующая его защита от различного шлака.

– Вы можете не понимать новое, но зачем отвергать это? – спросил я.

– Потому что дерьмо это собачье! – прорычал он. – Так как мы жили, вам и не снилось, – Михалыч кивнул. – Мы добрые были, помогали друг другу, а сейчас что? Железки ваши испортили целое поколение!

Кажется, он не понимал меня. Все попытки подискутировать сводились к одному – из его уст всё время выбрасывалось: «Слишком много знаний – катастрофа! Зачем это вам?!» и «Всё потеряно!», спорить с таким тугодумом бессмысленно. Да, ему было около пятидесяти и да, он не понимал многих современных вещей. Но отрицать всё новое, означает быть полным идиотом.

Чуть позже меня посетила мысль. А что если чем меньше знает человек, тем меньше на нём ответственность. Взять того же Михалыча. Он не знал, что происходило в стране раньше и уже тем более – сейчас. Всё это незнание и невладение информацией сделали из него пофигиста с собственным мирком. Мирком, где такому как Михалыч плевать на всех и всё. Они не хотят ничего знать, чтобы уйти от ответственности. Ответственности за решение, выбор и позицию.

Я был изрядно пьян и начал раздражаться по мелочи. Смех Тани, с которой мы знакомы от силы полчаса, вызвал у меня мурашки. Но не от удовольствия. Этот смех. Этот громкий, скрипучий и тянущийся писк раздражал всех вокруг. «Дайте кляп!», читалось в глазах её парня. Самое страшное – хренов писк поглощал всё пространство полупустого гаража, впитывался в эти сырые стены и держался по несколько минут. А когда всё устаканивалось, находился идиот, который своим рассказом заставлял Таню смеяться. И гараж снова поглощался журчащим и ужасным писком. Снова и снова. Раз за разом.

Меня жутко всё запарило, я молча выбрался на улицу и направился домой. Голова была в тумане, но одно я понял – сейчас утро. Небольшой прохладный ветер обдувал лицо, создавая румянец. На дорогах вот-вот появились первые маршрутки, видимо, на часах шесть утра, не меньше. Когда моя рука прощупала карман, там оказалось пусто. Не было денег даже на проезд. «Дерьмо!», пробормотал я и, натянув ворот куртки на подбородок, пьяным шагом направился домой.

Перешёл порог квартиры я около восьми часов утра. Поспать толком не удалось, только моё тело утопилось в диван и начало расслабляться, в дверь стали раздражённо долбить. Пришёл какой-то старый хрен для снятия показаний счётчика. Мне показалось, что он обдолбанный. Его движения слишком резки и агрессивны, а солнцезащитные очки зимой вызывали подозрения. Закрыв за ним дверь, я принял душ и заварил чай.

Часа два я сидел на кухне с полузакрытыми глазами и втыкал в потолок. Меня пробудило сообщение от Лизы: «Что делаешь?». Я немного опешил, на кой хрен она написала это? Чего добивается?

Лиза хотела встретиться в «Континенте» и обсудить «кое-что». Я смекнул, куда движется эта тележка с кучей дерьма… прямо мне на голову. Поскольку выбора у меня не было, я уже сидел на лавочке и дожидался рыжеволосую подружку Кати.

Лиза была в чёрных брюках, бордовом однотонном свитере и расстёгнутой дублёнке, весьма посредственного качества. Мы поприветствовали друг друга кивком и нелепо натянутой улыбкой, а после молча пошли перекусить. Я заказал самый дешёвый бургер и, усевшись за стол, начал обдумывать, как бы отвязаться от Лизы.

– Я не рассказывала Кате про ту ночь, – начала она. – Но мои слова были правдивыми, Стас.

Секунд тридцать я смотрел на неё и попросту не знал что сказать. Блин, у неё прекрасный разрез глаз, а нос такой миниатюрный и добрый. Замешательство, вот что меня одолевало. Меня по настоящему влекло к Лизе, но это была чисто животная страсть. Потрахаться и всё на этом. Я не мог пойти на такой тупой шаг, я любил Катю.

– Чего ты хочешь? Вместе мы не будем, потому что такого предательства от двух близких людей Катя не выдержит, – я пожал плечами и продолжил. – Забудь то, что было. Мы были пьяны и накурены.

– Но ты мне нравишься, пойми. Забыть всё сложно, особенно ТАКОЕ, – Лиза сжала губы и наклонила голову ближе ко мне. – Разве я тебе не понравилась?

Я начал стучать пальцами по столу.

Она ввела меня в тупик. Лиза мне нравилась, но я не любил её. Как же бесит, что люди размыли грань между словами «Любовь» и «Нравишься». Мне может Нравится много симпатичных девушек, но Любить я буду другую. Как можно начать встречаться только потому что она мне Нравится? Мы пару раз потрахаемся и попрощаемся. Это не чувство даже, а простое влечение. А Любовь это что-то, что я не могу объяснить или описать. И пусть Катя не всегда понимает меня, но когда мы сидим на диване, я чувствую, что это «Любовь», а не простое «Нравится».

– Ты классная и привлекательная, но не более того. Лиз, давай, как будто ничего не было, – я улыбнулся и радостно продолжил. – Травку мы по-прежнему можем курить, как тебе?

– Пошёл ты! – она отвалила мне смачную пощёчину и в спешке скрылась из виду.

Я скорчил улыбку людям, которые обернулись на громкий шлепок, а затем отправился домой. На последние деньги я купил три литра пива и кое-что из еды. Выключив звук на телефоне, я начал расслабляться, потягивая пиво и покуривая траву. В тот момент голова была забита лишь одним: что во мне изменилось? В школьные годы я не пользовался популярностью у девчонок, никто не стремился со мной встречаться, и ни одна не признавалась в своих чувствах. Сейчас же на мою шею свисли две обворожительные девушки, и каждая из них имела на меня какие-то свои планы. Потрясающе и невероятно. Ведь я никоим образом не изменился внешне, а все мои повадки и стиль общения не корректировались. Наверное, теперь я соглашусь с выражением «Каждой твари по паре», видимо так и есть. Главное быть собой – очень важный критерий в любом человеке. Не нужно никакого «первого впечатления» и прочей херни, вот какой ты есть, таким и покажи себя. Нынешний социум примет даже конченного мудака, а кто-то будет на него ровняться.

Когда в моей голове послышался чрезвычайно громкой и широкий топот, будто поблизости бегают слоны, я понял, что это кровь застучала в висках с необычайной скоростью. Так мозг подавал сигнал «Спать».