Читать книгу Мы с тобой наконец встретились… - Сабина Алимжанова - Страница 2

По правде говоря, книгу свою я планировала изначально назвать "Мы с тобой ещё не встретились", писала её год, однако в момент, когда я встретила своего мужчину, решила, что хватит – пора во Вселенную отправить иной посыл. И назвала так, как она сейчас называется, ничего не придумывая.

Речь пойдёт о женщине, которая с юности мечтала только об одном: реализовать себя в первую очередь как любимая женщина, любимая жена, достойная мать и только потом как успешная леди. Да, считала, что лично моя основная миссия состоит в том, чтобы создать надёжный тыл, уют, окутать своей любовью, заботой и нежностью свою семью, мужа, детей. В начале моего пути так и получилось, я получила авансом от Всевышнего любимого, который подходил по всем параметрам моего мужчины: сильного, умного, успешного, доброго, щедрого, благородного, а главное того, кто принял меня со всеми моими минусами, плюсами, моими заморочками. Того, который не пытался исправить или подчинить, который безусловно принял, полюбил и дарил свою необъятную любовь, заботу и надёжность.

В 22 я вышла замуж и уже в 28 осталась вдовой с грудным ребенком на руках. Тогда я ещё не осознавала и даже не предполагала, что меня ждёт, какая мощнейшая трансформация произойдет и как я по итогу из неё выйду. Да, пропитанная своим горем, ненужностью, своей безысходностью, я и не подозревала, что, по сути, закую себя в кандалы на долгие 12 лет. Осознанно ли? Не знаю, всё шло от ощущений.

После потери мужа я не стала оставаться на своей Родине, не стала вариться в котле лжи, обмана, лицемерия и двуличия. Да, я практически бежала, сначала сама, оставив своего ребенка с родными, а затем и забрав своего сына. Лишилась всего, абсолютно: от статуса, положения в обществе до крова и минимальной возможности изменить свою жизнь в лучшую сторону. Лишилась денег, собственности, бизнеса и имени. Подверглась унижению. У меня было два выхода: уезжать из этой страны, поднимая и воссоздавая себя со дна вновь, или же выходить замуж, при этом заполучив и богатого мужа, власть, деньги и место в обществе. Возможно, ради ребенка я могла бы пойти на это, только была заминка – я любила своего мужа, с потерей которого лишила себя права на существование в этой стране. И потом, мои принципы… папа ведь с детства взращивал во мне непоколебимое чувство свободы слова, желания, выбора, действий. Папа воспитал во мне силу воли и железобетонной стойкости духа, и да, именно папа привил острое чувство собственного достоинства, которое так и пёрло со всех сторон. А с обострённым чувством справедливости, что я должна была делать? С нежеланием поддаваться гнёту, бесправию и авторитаризму? Что я должна была делать со всем этим? Нет, однозначно не так я планировала закончить свою единственную и благословенную жизнь, ведь я не привыкла брести за кем-то (любимый человек не в счёт, но его не было на тот момент), опустив голову и смиряясь с унижением и диктаторством, нет, я родилась на этот свет однозначно не для того, чтобы стать подтанцовкой на заднем плане. Я не планировала становиться фоном для коллекции, ведь родилась для того, чтобы идти по главной дороге своей жизни, выбирая лучшее, готова была платить за это лучшее, только не телом и красотой, а мозгами, своими убеждениями, трудом и своей мощной хваткой.

Так я оказалась в Москве, без племени, без флага. Сыну моему, которого я оставила с мамой и родными, было полтора годика. Было ли мне страшно? Очень. Понимала ли я, что меня ждёт? Ничуть. Я заняла денег на билет в один конец и понимала – либо сейчас, либо никогда. Я не думала о том, чем буду заниматься, кем пойду работать, не знала, возьмут ли куда-либо, учитывая, что я лицо без гражданства. И потом, я ведь, по сути, наёмным работником особо никогда и не была. Да, работала, пока проходила практику в институте, работала, когда теряла отца и нужно было на что-то жить, но, в целом, бизнес имела свой и я принимала на работу, да и по жизни, я сама всегда выбирала того, с кем буду общаться, говорить, любить.

Да, согласна, характер не из простых, очень сложная конструкция, и как она потерпит крах, эта конструкция, как восстановится или вновь создастся, я тогда ещё не понимала. Одно я понимала точно, что не искала я возможности выйти за чей-то счет, найдя тем самым себе богатенького буратино, или состоятельного мужа, нет, я бежала от этого и тем более не искала подобного, хоть предложений было море. Отчего нет, мне 30, и я, будучи бывшей моделью, выглядела шикарно в любой стране. Смешение кровей сделало свое дело: в Европе я проходила за свою, и в Москве тоже особо не выделялась в толпе, разве что красотой и индивидуальностью. Однозначно невозможно было определить, кто я по национальности, мне это подходило. Высокий рост, отличные данные в пропорциях фигуры, длинные густые волосы, белейшая кожа с карими глазами сыграли для меня важнейшую роль по жизни. Ведь всегда было приятно общаться с красивыми людьми, а если при этом они обладали умом, чувством юмора, богатым языком (мама всё же учительница по русскому языку и литературе, отец юрист) поэтому с детства я была с книгами «на ты».

С работой проблем не возникло, мой индивидуальный опыт пригодился всюду, куда бы меня не приглашали. Я обладала отличными коммуникативными навыками, владела искусством переговорщика, легко считывала потребность людей и умение слышать и слушать, плюс моё умение легко адаптироваться мне очень помогло. Я не пошла работать по образованию, (гостиничный бизнес, туризм) нет, слишком маленькая и фиксированная оплата. Мне нужна была перспектива роста, развития, и, естественно, финансов. Поэтому, всё, что про график работы с 9 до 18, про ежемесячные фикс. оплаты, было не про меня. Я знала цену деньгам, привыкла их тратить и зарабатывать много. И плевать я хотела, что находилась в другой стране, ведь я понимала, что могу дать, и осознавала, что должна получать.

Это правда, амбиций мне не занимать. С одной стороны – мои сломленные жизненные реалии, с другой – непреодолимое желание жить и получить желаемое.

Что насчёт моего душевного состояния? Последующие несколько лет я проведу в сознательном желании одиночества, вроде линчевания себя, намеренного, за всё то, что произошло со мной. Никого не подпускала на пушечный выстрел, при этом отлично ладила с мужчинами, но границу удерживала. Делала это из-за любви к мужу и невозможности получить его и вновь быть любимой тем, кого я любила. Я считала, что быть любимой, при этом самой, не любив человека – так не считается, это недопустимо и за всё придет плата, а я со своим непростым нравом понимала, что, либо любить и быть любимой, либо вовсе никак. Ни для здоровья, ни для времяпровождения, ни для выхода в свет, ни для выживания, и никак вообще, любовь + уважение = семья, да, глупо возможно, уже девочка-то взрослая, а нееет, хоть голову расшиби, не получается насильно.

Причем мужчины всегда обращали на меня внимание, и я пользовалась успехом с ранней юности, расположить к себе мужчину, заинтересовать его труда не составляло. Проблема во мне была, я отбраковывала каждого, кто появлялся на пути, и не потому, что не соответствовал моим убеждениям, видению и не вписывался в картину мира. Нет, я даже не пыталась рассмотреть или понять, я мужа своего хотела, только им любимой быть и только его я желала. И эту болезнь в виде привязки к прошлому я должна была вылечить сама. Опять же насильно, никогда, ни за что, пусть само отболит и само перестанет ныть. В общей сложности, как бы это странно со стороны не выглядело, почти 5 лет я провела в полном одиночестве, сознательно принимая тот факт, что, возможно, никогда не полюблю, никогда не выйду замуж. Да, почти похоронила себя заживо не физически, ментально, душевно.

При этом я взаимодействовала в основном с мужчинами, со своими заказчиками дружила, была внимательна, учтива, доброжелательна. Да, были даже те, кого прямо уважала, и потом я вовсе не была мужененавистницей, нет, просто принимать мир и себя новую без своего мужчины не хотела. И, кстати, со стороны многим казалось, что, красиво одеваясь, ездя на машине, поднимая собственноручно сына мне кто-то помогал, хотя это было не так.

А ведь мой сын учился не в какой-то захудалой школе, нет, он учился в отличной гимназии с математическим уклоном и считался одним из сильнейших учеников, в математике, шахматах, футболе ему не было равных. Мы жили на Севере Москвы, но я сама выбрала этот район с парком у дома – чистый, спокойный и удобный для ребенка. 15 минут на машине, и я на Тверской, считала, что для меня самое то, и жизнь себе и ребенку обеспечила, жила в отличных условиях и всё, собственно, делала сама. И частенько многие так и считали, что я имею богатого папика, любовника и прочее, я считывала женщин на раз два и в целом почти не доверяла им никогда. Меня раньше может и задело бы, что обо мне подумали, как, что сказали, почему, но, – сменив геолокацию, страну, своё восприятие, я перестала засорять свой мозг мыслями, кто, что подумает…

И жила так, как чувствовала, и ощущала на тот момент. Не была счастлива до умопомрачения, но и не страдала особо, я в целом всегда излучала, энергию, радость, позитив, то, что душа рвалась на части… так этого ведь никто не видел. А я особо и не показывала. Если было хорошо – смеялась, если плохо – плакала, я не умею скрывать эмоций. Возможно это минус, потому как мои эмоции бегут впереди меня и частенько я ненароком могу как-то задеть, возможно открыто что-то сказать, одним словом, меня либо принимали, либо нет, никакой нейтральности. Мама, постоянно приезжая ко мне в гости каждый раз говорила мне: «Мужчина и женщина, созданы жить парами и то, что ты себя намеренно запираешь в башне, это неправильно, доченька, оглянись вокруг, жизнь ведь прекрасна, ты ещё такая молодая, тебе ещё любить и любить».

Я слушала и не вникала, сравнивая, понимала, что все проигрывают мужу и не хотела я вовсе то, к чему не лежала душа. Я ведь даже глазом не поведу, если не захочу, а тут кого-то подпускать к себе и что я делать буду с ним? Я-то хотела дарить свою любовь, заботу, ласку, нежность, тепло, свою энергию, дарить сознательно из любви, и потому, что сама люблю, а не за надо. Да, знаю, дебильный характер.