Читать книгу В ритме гоор - Сахиб Шихмирзаева - Страница 8

Твоя улыбка, ласковый твой взгляд,

Слегка коснувшись лепестка,

Срывая жизни маскарад,

Срывает все оковы сердца.

И, оставляя лёгкий след,

Слетает так же просто.

И восхищённый грустный взгляд

Вслед за тобою мчится.

В этот день Саид подрался с Али, старшим братом Марата. Он был выше Саида, занимался борьбой. Али подошёл сзади и толкнул его.

– Ты чего на моего брата руку поднимаешь?

– Во-первых, не смей никогда больше толкать меня, – прошептал ему на ухо Саид, выкрутив руку и согнув её ему за ухо. – Во-вторых, почему твой брат на моего, трое на одного идут? Не потому ли, что трусость у вашего рода в крови? – проговорил Саид и отпустил Али.

– Ах ты гад! – прохрипел Али. – Никто не смеет обзывать меня трусом!

Он бросился на Саида и угодил ему кулаком в глаз. Саид быстро схватил его за голову и ударил коленом в живот. Завязалась драка. Саид был жилистее, находчивее и бился «насмерть», не боясь никакой физической боли. Вскоре их драку увидели одноклассники и развели драчунов в разные стороны. После потасовки у Саида остался синяк под глазом. «Вот гад! Как я теперь домой пойду? Бабушка переживать будет. Надо будет дождаться ночи и проскользнуть незаметно, а утром выскочу как-нибудь незаметно…» – пронеслось у него в голове.

Дождавшись ночи и дойдя до двери, он, затаив дыхание, сначала приподнял её, чтобы не скрипела, потом медленно открыл и тихо, на носочках прошёл в свою комнату. Саид мельком взглянул в соседнюю комнату, где обычно спала бабушка, и увидел, что она уже в кровати, глаза закрыты, свет выключен, хотя телевизор ещё работал. «Меня, наверное, дожидалась», – подумал парень. Выключил телевизор и лёг в своей комнате.

Утром он проснулся рано, оделся и увидел, что бабушка всё ещё спит. Она всегда просыпалась рано, доила коров, занималась хозяйством. «Устала, наверное, вчера. Эх, надо разбудить. Она сразу увидит, но всё равно надо».

Войдя в комнату, он увидел, что бабушка лежит всё в той же позе, что и вчера. Он тихо подошёл к ней, слегка коснулся руки и сказал:

– Ба, вставать пора.

Она лежала на боку, спиной к нему.

– Бабушка, – повторил он и немножко потянул её к себе. Зульхижат упала на спину, а лицо осталось так же повёрнутым к стене. Холодные мурашки побежали по спине Саида. Сердце вдруг замерло. Он повернул её лицо к себе и ужаснулся: оно было безжизненно бледным и холодным.

– Бабушка! Бабушка! – вырывался из его груди крик. Он в ужасе выпучил глаза и задрожал всем телом. Слегка ударил её по щекам, толкал её.

– Очнись, очнись, ба!

«Что же делать? Скорую вызвать? Соседей? Сначала скорую, потом к соседям», – лихорадочно соображал он.

Саид быстро набрал номер, вызвал скорую и ринулся к соседям. Может, не совсем умерла, может, смогут ещё спасти?

Ему показались бесконечно длинными и нескончаемыми минуты, проведённые врачами около бабушки. Соседи уже толпились в доме, говорили, что врачи помогут, но Саид видел, что они обманывают, видел, как шепчутся, исподлобья глядя на него, слышал какие-то обрывки фраз, что уже нет надежды. Но он ждал. Стойко отгоняя все мысли и держась за маленький лучик надежды. Ждал окончательного вердикта врачей.

– Бедный мальчик, – вполголоса говорили они, качая головой и с сожалением глядя в его сторону.

Саид видел суету женщин, поспешно убиравших комнаты. Пришёл мулла9, чтобы читать у её изголовья Ясин10. С ним пришёл и отец. Он смотрел с широко раскрытыми глазами, сел рядом с телом Зульхижат, сгорбившись. Наконец врач подошёл к Саиду, взял его за локоть, как будто приглашая в другую комнату. В сердце Саида кольнуло, взгляд стал туманным и мокрым, и, предчувствуя отчаянную правду, он вместе с отцом поплёлся за врачом.

– Я сожалею, сынок. Мужайся, уже ничего невозможно сделать.

– Ну хоть что-нибудь, пожалуйста, доктор… Она не могла… Она очень стойкая. – не выдержал Саид. Зулумхан молчал.

Комок горечи и боли застыл у Саида в горле. Он не мог осознать, принять эту весть.

– Мне жаль… Крепись…

– Когда? Когда? Во сколько это случилось?

– Трудно сказать… Точное время назвать не могу. Но, думаю, ещё вчера.

Доктор вышел. Саид прислонился к стене, схватился обеими руками за голову, затем сел и зарыдал. Тихо, так, чтоб никто не слышал. «Ещё недавно она была жива. Ходила, говорила, готовила кушать, а теперь её уже нет. Как такое может быть?»

На похоронах его обнимали, жали руку, говорили слова сочувствия. В его же глазах всё было расплывчато и пусто. Всё превратилось в поток, врывающийся в его сознание мельканием лиц, пожатием рук, словами, молитвами за упокой.

И среди всей этой суеты из сгустков тумана, фраз, притворства и сожаления пробился маленький лучик солнца. Он увидел её сразу, как только она вошла. Вот она идёт к нему, одному. Ближе… ближе… Она обняла его, и всё стало спокойным, безмятежным.

– Мама, – промолвил он. Как давно он не произносил этого слова, как ему не хватало её, хотя он всегда это отрицал для самого себя. Его глаза наполнились слезами, хотелось плакать и кричать, выть, но он сжал кулаки, сглотнул и проглотил свою боль.

– Бедный мой мальчик, – произнесла Айшат. Ей хотелось, чтобы все эти люди исчезли, растворились, чтобы оставили их одних. Ей так нужно было поговорить с сыном, соприкоснуться душами, попросить прощения, поплакать. Но они смотрели на Айшат и Саида и начали уже обсуждать и осуждать.

– Я сейчас должна идти, но потом, потом мы обязательно поговорим.

И она ушла. И душа Саида вновь «завяла» в тени. Он вышел из комнаты и поплёлся подальше от сверлящих его любопытных глаз. «Почему потом? Что значит это «потом»? Потом – это не сейчас. А когда? Не известно. Мама, почему ты меня не любишь?!»

– Саид! – услышал он окрик. Его звали, чтобы отправить за хлебом, раздавать садака11.

Ближе к вечеру мать подошла к нему, села рядом, чуть слышно спросила:

– Ну как ты?

– Ничего.

– Бабушки уже нет, да смоются её грехи, и потому ты больше не можешь оставаться здесь один (бабушка Асият переехала жить к сыну в Махачкалу). Я бы хотела, чтобы ты жил с нами, но муж против. Уж ты пойми меня. Ты будешь жить с отцом. С ним я уже поговорила.

– Уже второй раз…

– Что второй раз?

– Ничего. Я и сам справлюсь. Здесь останусь, – слёзы душили его, ему хотелось убежать, но он просто сидел, склонив голову, не мог смотреть на неё.

– Нет, это исключено, что люди скажут? Скоро учиться в город поедешь, всего четыре годика осталось, в институт поступишь. Так что потерпи немного, хорошо?

– Хорошо, – с трудом выдавил он из себя.

– Ну, я пойду. Идти надо! – протянула руку, чтобы по голове погладить, но не решилась и убрала. – Отец скоро придёт за тобой.

Айшат направилась к двери, открыла её, оглянулась и сдавленным голосом произнесла:

– Ты уж меня прости, ладно? – и выбежала.

Кое-как добралась до дома, спрятала лицо в объятья ладоней и зарыдала горько и неистово. «Почему? Почему? – била она себя по груди. – Сынок! Сыночек мой!» – она обняла, сжала себя крепко будто боясь , что вот-вот душа вырвется из неё .

– Мама! – услышала она зов Максуда. Резко встала, стёрла слезы, схватила какую-то посуду, лежавшую на столе, и, направляясь в сторону кухни, ответила:

– Что, родной?