Читать книгу Seriously Seriousness: Деревня на Сатус-Сэлле - Samus Stone - Страница 8

«Речушки

Вагалы

»

4, Лес Дэниис

Огромные острые деревья Палусы величественно возвышались над тремя охотниками, холодная и немного липкая смола капала на водонепроницаемую шляпу с такой частотой, будто сейчас моросит небольшой дождь. Ярчайшие белые лучи Сэллы пронизывали мёртвые деревья, превращая опасный лес в райскую поляну, даря ложное чувство мира и спокойствия. Маленькие зверьки, с микроскопическими светящимися белым светом глазками, прыгали и бегали по деревьям с любопытством наблюдая за тремя неестественно выглядящими фигурами. Из темных недр дупел виднелись маленькие белые точки, короткие, но крайне цепкие когти вонзались в плоть деревьев, а те с великой лояльностью относились к своим сожителям, даря им вкусные плоды и тёплые домики, всего лишь время от времени забирая в малых дозах их кровь, дабы кормится и расти все выше, шире, больше.

В недрах земли можно было чувствовать лёгкую дрожь, черви разного размера, фитофаги25 и зоофаги26 пронизывали недра леса находя там кормления различного вида. Некоторые питались микроскопическими органическими частицами, которые щедрый лес решил оставить им в помощь. Другие питаются корешками деревьев и кустарников, не давая великим деревьям вырасти в природные небоскрёбы. А кто-то питается первыми двумя, дабы не дать им нарушить всю систему леса, соблюдая баланс жизни и смерти, который природа регулирует уже в течении миллиардов лет, нарушить который под силу только нам, разумным самопровозглашённым властителям планеты.

5, Корвус

В далёких от нашего взора верхах деревьев, укрытые лесом веток, похожих на лабиринт, жили летающие представители леса Дэниис. В укромных уголках били гнезда небольшие птицы, которые тратили все свои силы и время на пропитание своего потомства, маленьких вечно голодных лысых птенчиков. Они собирали гусениц и жучков ползающих на крупных ветвях деревьев, иногда спускались ниже ища пропитание около маленьких домиков зверьков, а самые смелые спускались в самый низ, из земли выковыривая органическую тварь для своих детей.

Птицы же побольше рисковали бить ветвистые домики на более видном месте, подмечая тем самым свою территорию. Некоторые из них были действительно огромные, например водящийся в этом лесу Corvus Paulstrias, или же Корвус Паулстрийский. Большая, мощная птица, длина тела составляет почти один метр, размах крыльев сто-восемьдесят по двести-десять сантиметров, весит обычно килограмма три-четыре. Как мы его называем, Корвус Дэнииский, темно-зелёного цвета, маленькие белые глаза имеют невероятное зрение. Звуки он издаёт крайне неприятные, похожи на душераздирающий предсмертный крик оленя, но это только тогда, когда нападает, в обычное же время он пытается петь своим кряхтящим голосом.

♪Ка-ар-Крока-а-ар-Ракра-а-ар-Рока-а-ар!♪

Кажется, кто-то даже придумал песню, основанную на кряхтении Дэнииского Корвуса, что совсем не удивительно, наши очень уж любили песни.

Сама же птица, помимо того, что кряхтела, любила охотится сама, стараясь исключить возможность лакомится трупами, хоть и не брезгала такого. Её огромный черно-зелёный клюв был способен проломить череп некоторой немаленькой живности в лесу, шея у Корвуса была массивная и очень мощная, клюв невероятно остр и крепок, из-за чего в Дэниисе многие его боялись и избегали территории, на которой он чистит крылья. Когти у него были немного неаккуратные, но очень острые. Ими он, хоть и с усилием, но мог разорвать на мясные ломти почти любую добычу которая больше него в несколько раз. Известны случаи, когда Корвус самолично убивал целого Люцика! Бедные Люцики… Разумеется, один он его не съест, но зато окажет услугу трупоедам всего леса.

Хотя он и сам не побрезгует на голодный желудок полакомится несвежим мясом, уже облюбленным червями и паразитами. Исторический факт гласит: Раньше Корвусы, все Корвусы, а не только Паулстрийский, были исключительными падальщиками. В те времена, когда были войны. Когда заполненные поля трупов застилали почерневшую от крови траву, на великую трапезу слетались Корвусы разных цветов и окрасов. И начинали дружно лопать потускневшие глазные яблоки, обессиленные мышцы рук и ног, а также обвисшие пенисы. Тот факт, что войн у нас давно не было, по крайней мере друг с другом, переквалифицировал почти всех Корвусов из исключительных некрофагов27 в образованных хищников, что только пошло на пользу экосистеме нашей великой матери Сатус-Сэллы. Так как они такими и должны были быть изначально, но из-за наших различных распрей, созданных на объективной и иррациональной почве, мы превратили их в нечто иное, чем они и не должны были быть никогда. Но эти времена давно прошли… народ Herbidus теперь живёт совсем в другом месте.

Наш Дэнииский Корвус охотился в основном на мелких зверьков, ведь их для своего и своей семьи пропитания ему было вполне достаточно. Территорию они занимали довольно большую, на ней самка обычно устанавливала два-три довольно крупных гнезда, а не одно, как многие считали. Пока она согревала умеренного размера яйца, в количестве примерно восьми штук, он носил ей добычу и помогал кормить выводок. Хоть Корвусы были несколько асоциальными птицами, семьи у них были крепкие и очень милые, даже лучше некоторых сэллианских. Держались они вместе несколько лет, отлично запоминая друг друга на довольно длительный промежуток времени, хоть и все равно никогда не оставаясь вместе на всю жизнь. Что не мудрено, ведь Корвусы могли жить до девяноста сэллианских циклов! Разумеется, не в дикой природе, там их время на существование сокращалось примерно раза в четыре.

Когда мы неспешно шли в центр леса Дэниис, внимательно смотря по сторонам и внемля звуку природы, даря при этом неслыханное счастье мастеру Сооцеру, я слышал знакомое кряхтящие пение местного Корвуса…

♪Каоар-Ко-о-о-ар-Ракра-а-ар-Рока-а-а-а-ар!♪

И, кажется, пел он не один, а вместе с потомством. Грубое кряхтение сопровождалось более мягким и голосистым, женским, а вместе с ними невзначай пели крохотные, лысые, будущие убийцы, не точно попадая в ноты родителей, но определенно очень стараясь. Вышло так, что многие существа на Сатус-Сэлле любили петь. Под аккомпанемент природы, под стук дождя, против ветра тревоги с горем и под дуновение счастья с любовью, все мы любили петь как можем. Кто-то простым кряхтением, кто-то тяжёлым завыванием, ну а мы ревущим басом и душевными рассказами.

Хм… я даже, кажется, слышу вновь сангуни. Его пение крайне характерно… всегда узнаётся. Ну, это по крайней мере мной, всё-таки не последнее место это птичка занимает в нашей семье.