Читать книгу Невидимая связь - Сандра Браун - Страница 3

C толчком, грозившим переломать пассажирам все кости, лифт завис между этажами. И в ту же секунду погас свет. Ничто не предвещало случившегося: не было ни режущего уши скрежета троса о шестерни, ни зловещего мигания лампочек. Ничего.

Всего минуту назад кабинка бесшумно двигалась вниз, а сейчас обоих пассажиров поглотила непроглядно-черная тишина.

– Ого! – заметил мужчина, судя по выговору, коренной ньюйоркец, уже привыкший к грубым шуткам, которые так часто играл город со своими жителями. – Очередная авария.

Лейни Маклауд промолчала, хотя мужчина, очевидно, ожидал ответа. Она буквально кожей почувствовала, как он повернулся и взглянул на нее. Парализованная страхом Лейни лишилась дара речи одновременно со способностью двигаться.

Она пыталась убеждать себя. Твердила, что всему виной клаустрофобия, из-за которой любая подобная ситуация казалась невыносимой, что в конце концов все выживут, что такой безрассудный ужас – ребячество, граничащее с абсурдом.

Но никакие уговоры не помогали.

– Эй, вы как? В порядке?

«Нет! Не в порядке!» – хотелось ей закричать, но голосовые связки словно оледенели. Ее ухоженные ноготки впились в мгновенно вспотевшие ладони.

Она вдруг осознала, что и стоит, сжав кулаки и зажмурившись, и вынудила себя поднять веки. Но это ничего не изменило: в удушливом крохотном пространстве лифта элитного жилого дома по-прежнему не было света.

Собственное хриплое дыхание эхом отдавалось в ушах.

– Не волнуйтесь. Это ненадолго.

Лейни взбесило его спокойствие. Почему он не паникует?

И откуда он знает, что это ненадолго? Ей хотелось бы знать поточнее. Потребовать, чтобы он гарантировал включение света в самом скором времени. Устранение подобных аварий может занять часы или длиться днями, ведь верно?

– Знаете, мне было бы спокойнее, если бы вы хоть что-то сказали. Так вы в порядке, верно?

Она не увидела, а ощутила шарившую в темноте руку. Всего за секунду до того, как рука легла на ее плечо, Лейни подскочила.

– Все нормально, – заверил он, отдернув руку. – У вас клаустрофобия?

Она лихорадочно закивала, вопреки всякой логике считая, что он увидит. Но незнакомец, должно быть, что-то почувствовал, потому что его голос приобрел успокаивающие интонации:

– Тревожиться незачем. Если в следующие несколько минут электричество не дадут, пожарные начнут искать людей, застрявших в лифте.

До нее донеслось легкое дуновение. Послышался шелест ткани.

– Я снимаю пиджак и предлагаю вам сделать то же самое.

Минуту назад, когда мужчина только вошел в лифт, она лишь мельком взглянула на него, успев составить приблизительный портрет: седые волосы, высокая стройная фигура, одет с тщательной небрежностью, костюм подчеркнуто простой, чтобы не показаться безумно дорогим и вычурным. Она отвела глаза и молча стала следить, как вспыхивают цифры на табло, отсчитывавшем этажи.

Лейни чувствовала, что он разглядывал ее несколько мгновений после того, как вошел, хотя тоже не произнес ни слова.

Оба пали жертвами неловкости, которая обычно возникает между незнакомыми людьми, оказавшимися в одной кабине лифта. В конце концов он последовал ее примеру и тоже уставился на табло. Теперь она услышала, как его пиджак упал на мягкое ковровое покрытие.

– Может, вам помочь? – спросил он с вымученной жизнерадостностью, когда она не двинулась с места. Сделав шаг в направлении тяжелого неровного дыхания, он поднял руки. Послышался глухой стук – Лейни, инстинктивно отпрянув, ударилась спиной о панель стенки. Он коснулся ее закаменевшего тела и нерешительно нащупал плечи.

– Эй, – прошептал он голосом мягче шелка. – Все будет хорошо.

Он ободряюще сжал неподатливые плечи и подступил еще ближе.

– Что вы делаете? – выдавила Лейни, хотя еще секунду назад была уверена, что язык ее не слушается.

– Помогаю вам снять пальто. Чем жарче вам становится, тем тяжелее дышать, и скорее всего, скоро вы начнете задыхаться. Кстати, меня зовут Дик.

Ее жакет от костюма, купленного в «Сакс»[1] только вчера, был снят и безжалостно брошен на пол.

– А вас как зовут? Это что, шарфик?

– Лейни.

Она подняла налитые свинцом руки и завозилась, то и дело сталкиваясь с его пальцами.

– Да. Я развязала.

С трудом распутав узел, она отдала ему шарф.

– Лейни. Необычное имя. Может, вам следует расстегнуть пару пуговиц? Вряд ли эта блузка пропускает воздух. Шелк?

– Да.

– Очень красивый. Голубой, насколько я помню.

– Да.

– Вы не из Нью-Йорка, – небрежно заметил он, трудясь над манжетами ее блузки. Ловко расстегнув перламутровые пуговки, он закатал рукава блузки до локтей.

– Да. Я приехала погостить на неделю и должна уехать утром.

– Ваши знакомые живут в этом здании?

– Да. Университетская подруга, с которой мы жили в одной комнате в колледже, с мужем.

– Понятно. Ну, теперь вам стало полегче, верно?

Он поправил ее расстегнутый воротничок. Легонько коснулся талии обеими руками.

– Не хотите присесть?

– Нет!

Черт возьми! Дик Сарджент выругал себя за напор. Нельзя же еще сильнее пугать и без того до смерти напуганную женщину! Она по-прежнему стояла, прилипнув спиной к стене, словно готовясь к встрече с расстрельной командой. И дышала так тяжело, будто каждый вздох мог стать последним.

– Ладно, Лейни, все хорошо. Вы меня не так…

Свет неуверенно замигал, затем разгорелся в полную силу. Мотор лифта, недовольно заурчав, снова заработал. Новый толчок лифта, на этот раз мягкий, – и кабина тронулась.

Двое незнакомых людей, стоявших почти нос к носу, смотрели друг другу в глаза. Прищуренные глаза. Она была бледна как полотно. Его глаза выражали участие.

Смущенно улыбнувшись, он снова приобнял ее за плечи. Судя по виду, она вот-вот разлетится на миллион осколков.

– Вот! Видите! Говорил я вам! Все обошлось!

Но вместо того, чтобы ответить сдержанной улыбкой и с холодной вежливостью поблагодарить мужчину за снисходительность к ее дурацкому поведению, а заодно и привести в порядок одежду, она вдруг кинулась к нему на грудь и отчаянно зарыдала. Перед его накрахмаленной рубашки смялся в ее крепких влажных кулачках. Послышались жалобные всхлипывания. Он чувствовал, как конвульсии сотрясают ее тело.

Видит бог, она сдерживалась до последнего. Но когда опасность миновала, нервы капитулировали перед ужасом кромешной тьмы в замкнутом пространстве.

Лифт плавно остановился на первом этаже. Дверь почти бесшумно распахнулась. Сквозь стеклянные окна вестибюля Дик видел сновавших в обе стороны пешеходов. На авеню машины стояли в пробке: светофоры все еще не работали. На мостовых воцарился хаос.

– Мистер Сарджент, – начал швейцар в ливрее, спеша к лифту.

– Все в порядке, Джо, – коротко бросил Дик, подумав: «Не хватало еще, чтобы эту женщину в ее состоянии выбросили на улицу». Он предпочел ничего не объяснять швейцару. – Я снова поднимусь наверх.

– Вы были в лифте, сэр, когда…

– Да. Но все обошлось.

Он прислонил Лейни к стене кабины, дотянулся до кнопки «закрыть дверь» и еще одной, с цифрой «22». Двери закрылись, и лифт бесшумно взлетел наверх. Но женщина бессильно обмякла в его руках и, казалось, ничего не замечала, сотрясаемая тихими всхлипами.

– Все хорошо. Все в порядке. Вы в безопасности, – бормотал Дик, прижимая ее к себе. От нее исходил незнакомый, но очень приятный аромат, и еще ему нравилось чувствовать прикосновение ее волос к своей шее и подбородку.

Лифт открылся на его этаже. Прижав Лейни к стене, чтобы не дать упасть в обморок, он нагнулся, поднял их сброшенную одежду, шарфик и дамскую сумочку и перебросил их через порог лифта. Затем подхватил женщину на руки и понес по коридору к угловой квартире, где осторожно поставил на ноги.

– Ну вот, почти пришли, – прошептал он, вынимая ключ из кармана брюк. Дверь широко распахнулась. Он снова поднял женщину на руки, вошел и уложил ее на диван, в мягких подушках которого она немедленно утонула.

Он уже повернулся, чтобы уйти, но она умоляюще подняла руки, словно просила его остаться.

– Я сейчас вернусь, – пообещал он и почти машинально коснулся губами ее лба. Но тут же метнулся к двери, нажал кнопки сигнализации, которая иначе сработала бы уже через пятнадцать секунд. После чего сходил и поднял сваленную кучей на полу одежду и сумочку. Вернувшись, он вновь запер дверь, включил скрытое освещение и отрегулировал яркость. Комната погрузилась в мягкое бледно-золотое сияние.

В три больших шага Дик пересек комнату, опустился на колени перед диваном, взял лицо женщины в свои ладони и принялся растирать ей щеки.

– Лейни?

Ее глаза все еще были закрыты, но открылись, едва он заговорил.

– Как вы?

Она отрешенно смотрела на него. Две прозрачные капли катились по щекам. Неожиданно для себя она закрыла лицо руками и стала всхлипывать.

– Я т-так испугалась. Все это так глупо, по-детски. Знаю. Клаустрофобия.

– Шшшш… – прошептал он, вставая с колен, усаживаясь на диван рядом с ней и обнимая так, что она вжалась лицом в его шею. – Все кончено. Вы в безопасности.

Он погладил ее по волосам, поцеловал в висок. Потом еще раз поцеловал. Рука его плавно скользнула вниз по ее спине, и девушка невольно подалась к нему.

Дик резко отпрянул и прокашлялся.

– Кх-кхе, что вам сейчас не помешает, так это бокал бренди.

Кто-кто, а уж он точно сейчас не отказался бы от глотка хорошего бренди. Поэтому медленно высвободился из ее рук, подошел к небольшому угловому бару и плеснул ароматный напиток в два коньячных бокала, стараясь краем глаза следить за девушкой. Похоже, со слезами она выплакала не только панику, но и все силы. Она повернулась на бок, подобрала под себя ноги и прижалась щекой к сиденью.

«Бывает же такое…» – подумал он с кривой ухмылкой. Дик Сарджент спас даму в лифте? Да еще настоящую красотку, которая затем позволила отнести себя в его квартиру и оказалась полностью в его власти! Изумленно покачивая головой, он направился к дивану. Просто невероятно!

Но что еще он мог сделать? Выгнать ее на улицы Манхэттена в полуобморочном состоянии? А что ему теперь-то с ней делать??

Почему ему в голову не пришло обзвонить других жильцов и попытаться найти друзей, которых она навещала? Какое она к нему имеет отношение? Впрочем, сейчас не время размышлять о причине завладевшего им собственнического инстинкта. Почему он вообразил, будто она принадлежит ему? Наверное, его чувство как-то связано с трогательным изгибом ее бедра, когда она лежала, свернувшись на его диване, и с ее медово-золотистыми волосами, разметавшимися по бархатным подушкам мандаринового цвета.

– Вот, Лейни, выпейте это.

Он снова сел рядом и, поддерживая ее голову, поднес бокал к нежным губам. Ее ресницы, затрепетав, поднялись. Голубые глаза, взгляд которых был по-прежнему блуждающий и растерянный, но все-таки уже не затравленный, остановились на Дике, прежде чем она глотнула лучшего в мире бренди.

Однако изысканный вкус его любимого напитка не был оценен по достоинству, скорее напротив – лицо девушки комично сморщилось, и она закашлялась; Дик тихонько усмехнулся. Трудно назвать ее искушенной женщиной, хотя прекрасно сшитый костюм из шелка-сырца указывал на тонкий вкус.

– Еще? – спросил Дик.

Лейни кивнула и, как ни странно, накрыла его руку своей и поднесла вместе с бокалом к губам. И стала пить бренди мелкими глоточками до последней капли. Откинула голову на сиденье и глубоко вздохнула. Жест был совершенно невинный, но при этом грудь приподнялась, и ее соблазнительные очертания под облегающей блузкой возбудили в Дике далеко не столь невинные желания.

Поставив ее бокал на полированный журнальный столик, он одним глотком осушил свой. Да, принимая во внимание состояние, в котором находится женщина, глазеть на нее просто неприлично, но он ведь всего лишь мужчина и никогда не делал вид, будто обладает сверхъестественной волей.

Дик продолжал изучать полулежавшую на подушках дивана расслабившуюся Лейни: голова откинута, шея беспомощно выгнулась, ресницы опущены, влажные от дорогого бренди губы источали терпкий аромат. Лицо слишком угловатое, чтобы считаться по-настоящему красивым. Нос немного коротковат. Рот…

Но лучше не слишком задерживаться на недостатках ее рта…

Шея длинная, стройная, ключицы изящные. В треугольнике между ними бился ровный, но чуть убыстренный пульс. Груди под блузкой выглядели такими мягкими и естественными – так и просились в руки. Хотя она и носила нижнее белье. Он видел краешки тонкого кружева-паутинки и бретельки. Талия была неправдоподобно тонкой, как у модели. И бедра тоже стройные. Судя по тому, что он успел увидеть, ее красивые ножки затянуты в светлые чулки. У него даже руки зачесались, так захотелось их погладить!

На мыске бежевых замшевых лодочек блестящей нитью вышиты бабочки.

Под его пристальным взглядом она поддела одной туфлей другую и сбросила их. Они почти бесшумно упали на толстый ковер.

Он с трудом отвел глаза от ее ног и уставился ей в лицо. Она смотрела на него без какого-либо интереса к нему и к окружающей обстановке. И вдруг она произнесла:

– Я не могла дышать.

Ровные белые зубы прикусили дрожащую нижнюю губу.

Он коснулся ее волос. Провел пальцем по щеке.

– Конечно, это было ужасно. Но сейчас все позади.

– Было так темно…

Ломкий голос оборвался на полуслове. Она снова зажмурилась.

Дик поспешно обнял ее.

– Вы просто испугались. Мне очень жаль.

Она доверчиво прильнула к нему, такая трогательно-податливая, что он мысленно застонал, потому что его тело среагировало мгновенно. Она вдруг стала не просто пострадавшей, нуждавшейся в утешении и понимании. Она превратилась в мягкую, нежную и хрупкую, такую желанную женщину, словно предназначенную для его объятий!

Он окликнул ее.

Она подняла голову. И он утонул в ее серо-голубых глазах цвета тумана, расстилавшегося утром над океаном. Широко раскрытые и умоляющие.

– Не отпускайте меня.

– Не отпущу, – поклялся он.

Она, казалось, немного успокоилась и зарылась лицом в его шею. Когда ее губы заскользили по его коже, это прикосновение, словно удар током, отозвалось во всем его существе, достигнув мужского начала. – Я буду держать тебя крепко.

Сам того не сознавая, он осыпал легкими поцелуями ее лицо и волосы. Казалось таким естественным приподнять ее подбородок, откинув голову! Его губы чуть коснулись уголков ее рта, прежде чем прижаться к губам. Он вдохнул запах бренди, все еще витавший вокруг. Только евнух на его месте мог бы сдержаться! Дик никогда таковым не был.

Он страстно поцеловал Лейни. И ощутил, как она на мгновение напряглась, но тут же расслабилась в его объятиях. Он медленно раскрыл ее губы языком и скользнул внутрь. Сначала нерешительно. Но когда она в ответ коснулась его языка своим, он потерял всякое самообладание. Тихо зарычав, он стал более настойчивым. Его язык исследовал ее сладкий рот, всюду касаясь и лаская.

Ее руки захватили пригоршни полотна рубашки, безжалостно смяв. От наслаждения она постанывала. Боже, неужели ему снился восхитительный эротический сон?

Он провел ладонью по ее горлу, намереваясь обнять еще крепче. Но ее грудь оказалась слишком большим искушением, и он стал нежно гладить упругий холмик. И лишь усилием воли оторвал руку.

– Так хорошо… пожалуйста, еще…

Он резко вскинул голову, и Лейни словно пронзило недоверчивым взглядом зеленых глаз. Женщины, обычно наслаждавшиеся его ласками, считали себя весьма чувственными и умудренными жизнью. Они любили играть в сексуальные игры, в которых каждому была отведена своя роль, и каждый проговаривал свои диалоги. Каждый получал свое, отдавая ровно столько, сколько получил. Дик впервые в жизни слышал столь честную прямую просьбу. Не требование каким-то хитроумным способом ублажить партнера, а тихий комплимент его ласке и мольба продолжать.

Он не сводил глаз с лица Лейни, когда его рука снова легла на ее грудь и стала ласкать ее круговыми движениями.

Веки Лейни медленно опустились. Она глубоко вздохнула, легкая улыбка искривила чувственные губы. Он смело подобрался к соску и даже сквозь блузку и лифчик ощутил его отклик.

– Господи, Лейни… – хрипло прошептал он, прежде чем снова припасть к ее губам. Поцелуи и ласки становились все более страстными. Он настойчиво изучал ее тело, находя интригующие изгибы и впадины, упиваясь шорохом одежды, делавшим ласки еще более запретными и волнующими.

Узкий, сковывающий их движения диван раздражал Дика. Он поднялся и увлек Лейни за собой. Она потянулось было вверх, но покачнулась и тяжело упала на него. Это привело Дика в чувство. Если бы его тело не горело желанием, он посмеялся бы над собой и ситуацией.

Да она же пьяна! И не от мгновенно вспыхнувшей страсти, а от почти целого бокала бренди! Даже пережитая сегодня психологическая травма не объясняет ее отсутствующего взгляда.

Он вздохнул, назвал себя дураком и постарался охладить свой пыл.

– Пойдем, Лейни. Я уложу вас в кровать.

Он схватил ее за плечи, отстранил и вгляделся в ее лицо – Лейни торжественно кивнула. Он взял ее за руку и повел в спальню. Она послушно, как ребенок, побрела за ним.

Дик включил свет:

– Подождите. Я расстелю постель.

Он прислонил ее к косяку, шагнул к широкой кровати, откинул голубое замшевое покрывало, кое-как швырнул декоративные подушки в большое кресло, взбил оставшиеся и разгладил безупречно чистые, золотисто-коричневые простыни.

– Ну вот, теперь можно…

Слова замерли на губах. Она по-прежнему стояла у двери. Но вокруг уже возвышалась небольшая горка одежды. Пока он занимался постелью, она успела снять юбку и блузку. Когда он повернулся, она как раз выступила из нижней юбки.

Окаменевший Дик наблюдал, как она снимает с идеальных ножек прозрачные колготки и остается в лоскутках, которые с большой натяжкой можно было назвать бюстгальтером и трусиками. Ее тело одновременно казалось и стройным и женственным.

Никто из коллег не поверил бы, что Дик Сарджент способен лишиться дара речи. Но он стоял и пялился на нее, словно подросток, увидевший первую в жизни обнаженную женщину.

В горле пересохло. Он перебывал в постели со столькими соблазнительными красотками, что и пересчитать невозможно. И большинство из них он раздевал сам. У него были ловкие и ласковые руки. Он мог избавить леди от одежды, прежде чем та поняла, что происходит. Но Лейни сумела застичь его врасплох, и ему ничего не оставалось, кроме как глазеть, разинув рот. Но самой большой загадкой оставалось то, что она не пыталась его завлечь – просто сняла одежду.

Проходя мимо него к кровати, Лейни скромно улыбнулась, легла и доверчиво прижалась щекой к подушке.

– Никто не поверит, что я отказался от такого! – буркнул себе под нос Дик и улыбнулся Лейни: – Доброй ночи, Лейни, кем бы ты ни была.

Он поцеловал ее в щеку, выпрямился, машинально потянулся к выключателю ночника и нажал кнопкум – свет погас.

– Нет! – Она вскочила, тяжело дыша и беспомощно шаря руками в поисках Дика.

– Прости, – пробормотал он, проклиная собственную глупость и садясь на постель. Он снова обнял ее, остро ощущая рядом почти нагое тело, отчего мгновенно проснулись все мужские желания.

– Побудь со мной. Ты обещал, – всхлипнула она, обхватив его шею и прильнув к нему всем телом. Ощущая ее полные груди, Дик мгновенно представил их без бюстгальтера: зрелые, полные, с темными сосками. – Ты же сказал, что не уйдешь.

– Лейни! – простонал он. В его душе совесть и требования плоти бились не на жизнь, а на смерть. – Ты не понимаешь, что творишь…

– Пожалуйста!

Он позволил себе лечь рядом. «Только на минуту. Только пока она не заснет», – твердил он себе.

Однако она все крепче обнимала его, и мольбы ее были столь нежными и настойчивыми, что заглушили протесты его совести. Руки его начали ласкать ее – но уже не для того, чтобы утешить и успокоить. Он хотел утолить свою жажду. Ее кожа под его пальцами была такой бархатистой и теплой! Губы его отыскали в темноте ее губы и слились с ними в жарком, страстном поцелуе.

О боже!

Они не должны этого делать. Он ничего не знал о ней. А вдруг она замужем?

Но он уже проверил ее безымянный палец. Кольца не было, хотя этот факт ни черта не значит. Для нее это, может быть, не столь существенно. А вот он может попасть в крупную передрягу. Представить страшно, какой будет скандал, если на рассвете сюда ввалится разъяренный муж с отрядом спецназа и фотографами!

В его голове пулями свистели предостережения. Но ее сладкий рот и нежная кожа заглушали голос разума.

О нет! Дик Сарджент не был святым. Он отнюдь не чурался грязных трюков и всяческих махинаций, чтобы добиться желаемого. Но никогда так откровенно не пользовался беспомощным положением женщины. Она пьяна и не соображала, что делает.

Зато он знал и чувствовал все каждой клеточкой. И это было великолепно!

Он ведь гораздо старше ее. Лет на пятнадцать, не меньше.

Гореть ему за это соблазнение в аду веки вечные. Но какая разница! Он уже охвачен огнем!

Лейни просыпалась постепенно. Подняла веки. Раз. Другой. Зевнула. Снова лениво сомкнула и разомкнула веки.

И тут же ахнула. На ее подушке лежит чья-то голова! Совершенно незнакомый мужчина!

Незнакомец мгновенно проснулся и прошептал:

– Доброе утро.

Лейни пронзительно вскрикнула и попыталась отодвинуться. Но их ноги переплелись, а ее колено… господи милостивый! Зато его рука по-хозяйски тяжело лежала на ее груди. Лейни отпихнула ее и вертелась, пока не сумела откатиться от незнакомца на безопасное расстояние. Он смотрел на нее так, словно она свихнулась, и моргал зелеными глазами, необычно яркий оттенок которых она даже в почти истерическом состоянии не смогла не заметить.

Лейни забилась в угол кровати и съежилась, издавая нечто вроде плача раненого животного. Потом еще раз вскрикнула и судорожно подтащила простыню к подбородку – она не сразу поняла, что они оба были совсем голыми.

– Кто вы и где я? – выдохнула она. – Если немедленно не объяснитесь, я звоню в полицию.

Угроза была смехотворной, и Лейни это знала. Она понятия не имела, какой адрес продиктовать по телефону службы спасения. Не говоря уже о том, где в этой квартире стоит телефон!

– Успокойтесь, – увещевал он, протягивая руку. Но она сжалась и отползла еще дальше. Он тихо выругался.

– Неужели не помните, как попали сюда?

– Нет, – коротко ответила она. – Знаю только, что пришла не по собственной воле. Кто вы?

Он снова выругался и потер широкую, поросшую волосами грудь.

– Я так боялся, что вы не вспомните! – озадаченно пояснил он. – Вы выпили слишком много бренди!

– Бренди? – произнесла она одними губами. – Вы накачали меня бренди? И что еще? Наркотики?

Судя по паническим ноткам, она вот-вот потеряет остатки самообладания.

– Позвольте объяснить.

– Немедленно! Немедленно объясните! И где моя одежда?

Он откинул простыню и встал. Она побледнела при виде его мужской силы. Он успел сделать два шага к стенным шкафам, прежде чем она снова испуганно вскрикнула и зажала рот рукой, рассматривая коричневато-красные пятна на простынях. Подняла невидящие глаза на него, и он смущенно что-то проворчал, умоляюще разводя руки и явно не сознавая, что стоит перед ней голым.

– Откуда мне было знать, что вы девственница? А потом уже было слишком поздно, Лейни.

Она медленно отняла дрожащую руку от побелевших губ.

– О-откуда вы знаете мое имя?

Он с недоуменным и несколько грустным видом покачал головой, подошел к шкафу, вынул белый махровый халат, вернулся к кровати и протянул халат ей. Когда она не пошевелилась, он положил халат на кровать и отвернулся.

– Мы познакомились в лифте. Не помните, как мы там оказались вместе?!

Она поспешно натянула халат и туго стянула поясом. Он тем временем шарил в ящике и наконец вытащил пижамные брюки. Надел и выпрямился, хотя не был похож на человека, привыкшего надевать пижамку на ночь. Снова повернулся к ней лицом и спросил:

– Не помните, как садились в лифт?

Она поднесла кончики пальцев к пульсирующему болью виску и стала его массировать, пытаясь вспомнить вчерашний день. Хоть что-нибудь.

Да. Вчера вечером она навестила Салли и Джеффа. Они так хорошо провели время. Виды Нью-Йорка. Потрясающий обед и великолепный коктейль «Бархатный молоток» на десерт. Две порции? Потом… Да. Они попрощались у двери, она со смехом обняла Салли и Джеффа, потом… Ничего.

– Вы сказали, что были в гостях у друзей, которые живут в этом здании, – тихо подсказал незнакомец, дав ей достаточно времени, чтобы собрать воедино осколки и обломки воспоминаний.

– Я вошел в лифт вслед за вами. Внезапно погас свет. На несколько минут мы застряли. Всего несколько минут. Не больше. Но вы были в ужасном состоянии, бились в истерике, и я не мог вас бросить или выкинуть на улицу. Я привел вас сюда. Решил взбодрить бренди. Подставил жилетку, пока вы плакали. Вы…

– Это не объясняет того факта, что я проснулась в вашей кровати после изнасилования.

– Изнасилования? – вспылил он.

– Именно! Я бы ни за что не легла с вами в постель добровольно!

Под ее возмущенным взглядом ему все-таки удалось взять себя в руки. Лицо окаменело от гнева и раздражения. Он провел рукой по волосам с седыми прядками, прекрасным волосам, так красиво оттенявшим темную загорелую кожу и удивительные зеленые глаза.

– Вы, надеюсь, знаете о своей клаустрофобии? – осведомился он наконец.

Она сухо кивнула.

– Сейчас в вашей голове полная неразбериха, а в памяти воспоминания о событиях вчерашнего вечера путаются, потому что вы были шокированы. – Его черты смягчились, но она не понимала, чего боится больше: его гнева или нежности. Но почувствовала, что способна покориться и тому, и другому. – Что касается так называемого изнасилования, – мягко добавил он, глядя на предательские пятна, – уверяю, что не делал ничего против вашего желания.

Она тихо всхлипнула.

– Я бы хотел поговорить с вами обо всем этом. Спокойно. За чашкой кофе.

Он подошел к смежной двери.

– Здесь ванная комната. Наверное, вы хотите принять душ. Я принесу вашу одежду или можете остаться в халате, если лень одеваться. А я пока сварю кофе, и мы постепенно сложим недостающие кусочки головоломки, пока вы не увидите всю картинку. Договорились?

Ни о чем они не договаривались. Но она все же согласно кивнула.

Он скрылся за дверью, но очень быстро вернулся с охапкой ее безнадежно помятой одежды, туфлями и сумочкой, после чего молча вышел и закрыл за собой дверь.

Лейни не стала тратить время впустую. Спрыгнув с постели, она ринулась в ванную. Включила душ, но не встала под воду. Пусть думает, что она в душе! Чтобы восстановить душевное, да и физическое равновесие, ей было достаточно холодной воды в раковине.

Боже! Что она наделала? Отправившись в Нью-Йорк всего-то на недельку, она умудрилась напиться какой-то убийственной гадости под названием «Бархатный молоток» и попасть в постель – В ПОСТЕЛЬ – с совершенно незнакомым мужчиной!

Она еще не успела по-настоящему осознать весь ужас совершенного…

Дрожащими руками она натянула юбку и трусики, а остальное нижнее белье запихнула в сумочку, чтобы не тратить времени. Затем трясущимися руками она принялась натягивать на себя колготки, блузку и костюм.

Кто он?

Впрочем, она не знает и знать этого не хочет.

Лейни осторожно открыла дверь и выглянула. Где-то бубнил радиодиктор, сообщавший погоду на сегодня. Хороший день, чтобы убраться из города ко всем чертям!

Она прокралась к входной двери. Проходя мимо кухни, она увидела спину хозяина, варившего кофе. Похоже, он ничуть не расстроен и держался с самодовольством мужчины, заманившего женщину в свою постель, а потом и в свой душ.

Очевидно, сцены, подобные сегодняшним, были для него достаточно часты и привычны.

– Прощайте, мистер Как-Вас-Там, – прошептала она одними губами, выскальзывая за дверь. На цыпочках подкралась к лифту и нажала кнопку. Кабина целую вечность поднималась на двадцать второй этаж и еще дольше спускалась в вестибюль. Заметил ли он ее отсутствие? А что, если позвонил швейцару, чтобы тот задержал ее?

Лейни промчалась мимо швейцара, который жизнерадостно пожелал ей доброго утра. Не останавливаясь, она пробежала два квартала, прежде чем рискнула остановиться, перевести дух и поймать такси. Если поторопиться, она сумеет вернуться в отель, сложить вещи и успеть в «Ла-Гуардия» на свой рейс.

Голова Лейни упала на жесткий виниловый чехол сиденья. Такой усталости она раньше никогда не чувствовала. Тело непривычно ныло в тех местах, о которых не принято говорить вслух. Хотела бы она игнорировать эту боль!

Интересно, как могло все это случиться без ее ведома?

Лейни зажмурилась и постаралась подавить любопытство. Но ничего не выходило.

Наверное, он был с ней нежен, иначе она бы запомнила боль. Но как он уговорил ее, Лейни Маклауд, заняться с ним любовью?

– О боже, – вздохнула она, закрыв лицо руками. Неизвестно, жалеть ли ей о том, что она ничего не помнит, или что теперь должна искупить вину и отвечать за все последствия?

Кто он? А вдруг женат? Или чем-то болен? Или извращенец?

Она невесело хохотнула. Большинство женщин посчитали бы, что ей чертовски повезло.

По крайней мере, самого страшного с ней не произойдет. Ее неспособность иметь детей была щитом, ограждавшим от всяких отношений с мужчинами. Причиной того, что до сих пор она оставалась одна.

Лейни почти радовалась своему бесплодию. И хотя, возможно, ей придется немало вынести из-за вчерашней ночи, она, по крайней мере, точно не забеременеет!