Читать книгу Французский шелк - Сандра Браун - Страница 5

Здание находилось на Норд-Петерс-стрит. Оно было последним в ряду обшарпанных кирпичных зданий складов, которые до сих пор противостояли веяниям прогресса, достигшим и этого старого промышленного района французской части города. Большинство зданий, включая ближайшую пивоварню «Джакс Бруэри», были переоборудованы в модные закусочные и торговые центры.

Эта модернизация обернулась вопиющим несоответствием духу города, нью-орлеанскому колориту. Старожилы, мечтавшие сохранить мистическую атмосферу старых кварталов, считали такую коммерциализацию отвратительной, разрушающей неповторимость этой части города. Те же, кто был сторонником модернизации, делали свое дело упорно и настойчиво, о чем наглядно свидетельствовал фасад здания, где располагалась контора «Французского шелка».

Древний кирпичный фасад был выкрашен в белый цвет, хотя часть здания, выходящая на соседнюю улицу, все еще несла печать тех времен. Соответственно стилю креольской архитектуры, все окна были снабжены блестящими черными ставнями, а на втором и третьем этажах установлены черные решетки, имитирующие балконные ограждения. Над входом в здание на двух черных цепях свисала скромная табличка с выгравированным на ней вязью названием фирмы.

Кассиди, однако, очень скоро обнаружил, что парадная дверь была лишь частью фасада, а настоящим входом в здание служила тяжелая металлическая дверь с другой его стороны, выходящей на Конти-стрит. Он нажал кнопку и услышал, как за дверью раздался громкий звонок. Через несколько секунд дверь открылась.

– Что вам угодно? – Женщина, стоявшая в дверях, телосложением напоминала портового грузчика. «РАЛЬФ» – голубыми буквами было выведено на красной эмблеме в форме сердца, вышитой на предплечье. Над верхней губой у нее поблескивали капельки пота, застывшие в пробивавшихся усиках. По внешнему виду женщины никак нельзя было сказать, что работает она на фабрике дамского белья. Кассиди всем сердцем «полюбил» Ральф.

– Меня зовут Кассиди. Вы Клэр Лоран?

Ральф издала звук, словно исходящий из горна.

– Это что, шутка?

– Нет. Я ищу Клэр Лоран. Она здесь?

Женщина подозрительно оглядела его с ног до головы.

– Минутку. – Пнув дверь ногой, она сняла трубку настенного интерфона и нажала на панели две цифры. – Пришел парень к мисс Лоран. Какой-то Кеннеди.

– Кассиди, – поправил он с вежливой улыбкой. Он, конечно, не Шварценеггер, но в обычной уличной драке мог вполне постоять за себя. Как бы то ни было, терять время на препирательства с этой красоткой совсем не хотелось.

В ожидании дальнейших инструкций по телефону она с любопытством разглядывала Кассиди. Прикрыв ладонью трубку, она сплюнула через плечо. Наконец, выслушав наставление, Ральф сказала:

– Мисс Лоран хочет знать, зачем вы пришли.

– Я из окружной прокуратуры. – Он вынул удостоверение и, развернув, показал его.

Это стоило ему еще одного безумного взгляда Ральф.

– Он из окружной прокуратуры, – сказала она в трубку. И, выслушав очередное наставление, обратилась к Кассиди: – Следуйте за мной. – Казалось, решение хозяйки принять гостя не вызвало у нее удовольствия. Резиновые подошвы ее туфель шлепали по бетонному полу с таким треском, как будто давили тараканов. Ральф вела Кассиди мимо рядов замаркированных и готовых к отгрузке коробок с товарами.

Огромные вентиляторы, смонтированные на окнах, с шумом гнали теплый влажный воздух. Их лопасти дробили проникавший в окна солнечный свет, и его блики, кружившие по комнатам, создавали атмосферу ирреальности.

Кассиди почувствовал, как по телу заструился пот, и простил вахтерше ее вспотевшую верхнюю губу. Он снял пиджак, перекинул его через плечо и ослабил узел галстука. Проходя по складу, Кассиди отметил безукоризненную чистоту и удивительный порядок. Старательные работницы, которые, казалось, совсем не ощущали духоты, весело переговаривались между собой. Некоторые с любопытством взглянули на Кассиди, но никто не выказал недружелюбия, в отличие от его спутницы. Он предположил, что подозрительность входила в ее обязанности, которые явно состояли в том, чтобы отваживать хулиганов и нежелательных типов вроде него.

Когда они подошли к грузовому лифту, Ральф открыла тяжелые двойные двери:

– Второй этаж.

– Спасибо.

Двери сомкнулись, оставляя Кассиди одного в лифте, по размерам превосходящем его ванную комнату. По пути наверх Кассиди закатал рукава рубашки до локтей.

Выйдя из лифта, он оказался в коридоре, который тянулся во всю ширину здания. От него расходились коридорчики поменьше, где располагались офисы. Там вовсю кипела работа. Прямо перед Кассиди оказалась широкая двустворчатая дверь. Инстинктивно он чувствовал, что за ней найдет мисс Лоран.

На самом же деле за дверью оказался устланный коврами офис, обставленный изыканной мебелью, а за столом из стекла и черного лакированного дерева сидела приветливая секретарша.

– Мистер Кассиди? – вежливо спросила она.

– Совершенно верно. – Он не ожидал увидеть над обычным складским помещением такой шикарный офис. Зря он снял пиджак и ослабил галстук, мелькнуло в голове. Однако исправлять оплошность было поздно – секретарша уже подвела его к следующей двери:

– Мисс Лоран ждет вас. Входите.

Она открыла перед ним дверь и сделала шаг в сторону. Он вошел и столкнулся с новой серией неожиданностей. Воображение рисовало ему роскошный кабинет, который сочетался бы со столь изысканной приемной. Вместо этого Кассиди увидел рабочее пространство – в самом прямом смысле слова. Казалось, оно занимало площадь в несколько акров. Стеклянная стена открывала панорамный вид на Миссисипи. В помещении было несколько чертежных столов, укомплектованных полным набором приспособлений, три манекена, мольберты, швейная машинка, образцы тканей… и женщина.

Она сидела на высоком стуле, склонившись над чертежным столом с карандашом в руке. Когда за Кассиди захлопнулась дверь, женщина подняла голову и посмотрела на него сквозь огромные черепаховые очки.

– Мистер Кассиди?

– Мисс Лоран?

Сняв очки и положив их и карандаш на стол, она подошла, протягивая руку.

– Да, я Клэр Лоран.

Ее лицо, фигура, манеры были совсем не такими, как ожидал увидеть Кассиди. На мгновение, пока он учтиво пожимал ее кисть, в голове слегка зашумело. А как, по его мнению, должна была выглядеть Клэр Лоран? Как та вахтерша? Или как та куколка в приемной? Она была совсем другой. Казалось даже странным, что с той вахтершей они были одного пола. И даже несмотря на то, что на Клэр были свободные брюки цвета зрелых листьев табака и свободного покроя шелковая блузка, она была удивительно женственной. И в то же время не такая цветущая и привлекательная, как секретарша.

Высокая. Худая. Широкоплечая, как раз по моде. Груди небольшие, но четко различимые. Поддерживал их кружевной лифчик, который Кассиди разглядел сквозь тонкую ткань блузки. Глаза ее были цвета дорогого виски, и если бы у виски был голос, то он звучал бы, бесспорно, как ее, – мягко и пьяняще.

– Вы хотели видеть меня?

Он выпустил ее руку.

– Да.

– Могу я вам предложить что-нибудь выпить?

Она жестом пригласила его присесть – в углу стоял диван с мягкими подушками, низкий столик и два обитых материей кресла. В одном из них лежала корзинка то ли с вышивкой, то ли с вязаньем – догадаться было трудно. На столике несколько хрустальных графинов, в которых отражались лучи послеполуденного солнца, отбрасывая радужные блики на белые оштукатуренные стены и деревянный пол.

– Нет, спасибо. Ничего не надо.

– Можно, я повешу ваш пиджак? – спросила она, протянув руку.

Он почти уже отдал его, но вдруг передумал:

– Нет, не стоит. Он мне не мешает. Извините мой внешний вид, но внизу просто парилка.

Поскольку впечатление от Клэр было несколько иным, чем он ожидал, Кассиди потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Он всегда предпочитал владеть ситуацией и теперь хотел отыграться за легкое поражение, которое потерпел от Клэр.

В ее глазах мелькнул вызов, но она явно старалась не выдавать своих эмоций.

– Да, иногда там становится жарковато. Пожалуйста, садитесь.

Он сел в одно из кресел, положив пиджак на колено. Клэр опустилась на диван, прямо напротив Кассиди. Он заметил, что помада на ее губах почти съедена, как будто она имела привычку закусывать свою полную нижнюю губу. Волосы каштанового оттенка в лучах солнца горели огнем. Похоже, она теребила их руками и карандашом, поскольку кудри лежали в беспорядке.

Кассиди мгновенно сделал несколько выводов. Во-первых, Клэр была женщиной деловой. Ей, вероятно, чужды женские капризы и тщеславие. Она явно пыталась скрыть свою нервозность. Лишь пульсирующая на красивой нежной шее жилка выдавала ее.

Отвлекшись от шеи, Кассиди перевел свой взгляд на забавную безделушку, свисавшую с ее шеи на черном шелковом шнуре. Клэр проследила за его взглядом и сказала:

– Это подарок моей подруги Ясмин.

– А что в нем? – В плоском флакончике явно была какая-то жидкость. – Любовный эликсир?

Глаза их на мгновение встретились. Кассиди вдруг подумал, что не следовало вчера ложиться спать в возбужденном состоянии. И еще хотелось, чтобы его сегодняшний визит сюда не носил официального характера.

Клэр сняла с флакончика крышку, поднесла его к губам и дунула. Десятки крошечных радужных пузырьков вырвались наружу, облепив ее лицо и закружив по комнате.

Кассиди рассмеялся – отчасти оттого, что пузырьки его удивили, но главным образом пытаясь снять накопившееся в нем напряжение.

– Занятная вещица, прекрасно отвлекает, когда работа становится чересчур утомительной, – объяснила Клэр. – Ясмин часто дарит мне такие игрушки, она считает, что я слишком серьезно отношусь к себе. – Улыбнувшись, она закрыла флакончик.

– Неужели это правда?

Она, не смутившись, встретила его прямой взгляд.

– Правда что?

– Что вы слишком серьезно относитесь к себе. – По ее реакции он понял, что вышел за отведенные ему рамки. Клэр холодно улыбнулась. Все так же учтиво, но уже с оттенком нетерпения она спросила:

– Зачем вы пришли ко мне, мистер Кассиди? По поводу последнего чека, который я обжаловала в прокуратуре?

– Последнего чека? Нет, боюсь, что нет. Преподобный Джексон Уайлд, – внезапно выпалил Кассиди, словно бросая вызов. Клэр не приняла его, лишь продолжала смотреть на Кассиди пытливым взглядом. Он был вынужден объяснить: – Я полагаю, вы слышали об убийстве.

– Конечно. Разве вы не видели меня по телевизору?

Кассиди не ожидал такого поворота.

– Нет. Когда это было?

– В тот самый день, когда было обнаружено тело преподобного Уайлда. Позавчера, по-моему, так ведь? Сюда приходили репортеры, ждали от меня заявления. Оно получилось, наверное, не столь драматичным, как им бы хотелось, потому что в вечерних новостях меня так и не показали.

– Вас это огорчило или, наоборот, успокоило?

– А вы как думаете? – Улыбка исчезла с ее лица.

Кассиди сделал заход с другой стороны:

– Что вам известно об убийстве?

– Что мне известно? – пожав плечами, повторила она его вопрос. – Только то, что смогла прочитать в газетах и увидеть по телевизору. А почему вас это интересует?

– Вы были знакомы с преподобным Уайлдом?

– Вы имеете в виду, встречалась ли я с ним когда-нибудь? Нет.

– Никогда?

– Никогда.

– Но он вас знал. – Она молчала, хотя уже и не выглядела такой спокойной и собранной, как несколько минут назад. – Не правда ли, мисс Лоран? Причем знал вас достаточно хорошо, чтобы после его убийства именно ваше мнение о случившемся заинтересовало прессу.

Она провела по сухим губам розовым аппетитным язычком, что тут же вывело Кассиди из равновесия.

– Преподобный Уайлд знал меня по имени как владелицу «Французского шелка». Со своей кафедры он обвинял меня в том, что я занимаюсь распространением порнографии. «Грязная торговка» – так он называл меня.

– Ну и как вы на это реагировали?

– А вы как думаете? – Накопившееся в ней волнение внезапно прорвалось наружу, она резко поднялась с дивана и, обойдя его, встала за спинкой кресла, в котором сидел Кассиди.

– Бьюсь об заклад, что вам это было чертовски неприятно.

– Вы абсолютно правы, мистер Кассиди. Мне это было неприятно. Термин «грязный» не применим ни к моему бизнесу, ни к каталогу, который я выпускаю.

– А вы знали, что возглавляете список противников Уайлда?

– Что вы имеете в виду?

Кассиди достал из кармана пиджака листок бумаги. Развернув, он протянул его Клэр, которая, однако, не сделала ни малейшего движения, чтобы взять его в руки.

– Среди личных вещей Уайлда, – сказал Кассиди, – мы обнаружили этот сделанный от руки список изданий. «Плейбой», «Хастлер», ну и все остальные журналы с девочками. Там же значится и каталог «Французский шелк».

В то утро, когда они с Говардом Гленном обсуждали те немногочисленные факты, которыми располагали по делу, Гленн почти не проявил интереса к этому списку. Детектив строил свою версию на Ариэль и Джошуа Уайлд. По его убеждению, они больше всех подходили на роль подозреваемых.

Вполне возможно, что он был прав, но Кассиди не хотел упускать ни одной ниточки, ни одной версии. На его идею проверить «Французский шелк» Гленн лишь безразлично пожал плечами, считая, что Кассиди явно теряет время.

Встретившись с Клэр Лоран, Кассиди, однако, так уже не думал. И, хотя с нее трудно было бы писать психологический портрет убийцы, она, безусловно, чертовски заинтриговала Кассиди, да к тому же у нее был весьма серьезный повод расквитаться с занудным проповедником.

Клэр какое-то мгновение изучала протянутый ей листок, потом сердито отмахнулась от него.

– Я ничего не знаю об этом списке. Мой каталог не имеет ничего общего с этими журналами.

– Уайлд, очевидно, думал иначе.

– Он ошибался.

– Мисс Лоран, ваша компания была выбрана мишенью для клеветы и оскорблений, чтобы в конечном счете вынудить вас уйти. Судя по дате составления этого списка, Уайлд за несколько дней до своей смерти дал священную клятву и скрепил ее своей кровью.

– Он явно был сумасшедшим.

– Но у него есть тысячи преданных сторонников.

– За Адольфом Гитлером тоже шли толпы. Некоторым людям непременно нужно указывать, во что им верить, потому что сами они думать за себя не могут. И если им достаточно часто говорить то, что они хотят услышать, они пойдут за кем угодно и примут любую ложь, которую им будут вдалбливать. У них же просто стерильные мозги. Мне их жаль, но каждый волен сделать свой выбор. Я же хочу лишь одного – чтобы меня оставили в покое, чтобы я могла заниматься тем, чем я хочу. Это единственное, из-за чего мы враждовали с Джексоном Уайлдом. Он ведь стремился всех обратить в свою веру. Если уж ему так не нравился мой каталог, что ж, это его дело. Но кто дал ему право осуждать и порочить его?

– Он считал, что Господь Бог дал ему право.

– Но это ведь лишь со слов Уайлда, не так ли?

Клэр была напряжена, словно гитарная струна, которая вот-вот лопнет. Грудь ее вздымалась, волнуя жидкость во флакончике, свисавшем с шеи. В этот момент Клэр открылась Кассиди с совсем иной стороны – он вдруг понял, что под маской хладнокровия и безразличия скрывается страстная натура.

Он поймал себя на том, что уже давно стоит, хотя и не помнил, чтобы поднимался с кресла.

– Как я понимаю, у вас все-таки были серьезные проблемы с этим телепроповедником, который представлял реальную угрозу вашему бизнесу. Я прав, мисс Лоран?

– Это у него были проблемы, но не у меня.

– Он объявил вас своим врагом и поклялся бороться до полной победы.

– Ну, это он вел войну. Я в ней не участвовала.

– Вы уверены в этом?

– Что вы хотите сказать?

– Разве с вашей стороны не было подобных заявлений?

– Нет. Я его попросту игнорировала.

– Где вы были в ночь на восьмое сентября?

Она резко вскинула голову:

– Простите?

– Мне кажется, вы хорошо расслышали мой вопрос.

– В ночь на восьмое сентября был убит Уайлд. Должна ли я так понимать, что вы подозреваете меня?

– Ну, в общем, да.

– Можете отправляться к черту. – Ее резкие слова еще больше накалили обстановку, но в этот момент двери за спиной Кассиди распахнулись. Он обернулся, почти уверенный в том, что сейчас ворвется это чучело с нижнего этажа, чтобы силой выдворить его из помещения.

Женщина, которая вошла в комнату, была изящна и легка, словно крылья бабочки.

– О, боже мой! – воскликнула она, увидев Кассиди. Приложив руки к груди, она сказала: – Я и не знала, что у нас гость. Клэр, дорогая, ты должна была сказать мне, что сегодня днем предстоит прием. Я бы переоделась во что-нибудь более подходящее.

Стараясь сдерживаться, Клэр подошла к женщине и взяла ее за руку.

– Ты выглядишь как всегда прекрасно, мама. Подойди, познакомься с нашим гостем.

Наблюдая, как они приближаются, Кассиди отчаянно пытался собраться с мыслями и оценить обстановку. Он еще внизу, при встрече с вахтершей, потерял контроль над ситуацией и так и не смог его обрести в полной мере. А теперь, с появлением этой женщины, ускользало и то небольшое преимущество, которое он смог отвоевать в беседе с Клэр.

– Мама, это мистер Кассиди. Он… он здесь по делу. Мистер Кассиди, это моя мама, Мэри Кэтрин Лоран.

– Миссис Лоран, – приветствовал он ее. Она робко протянула руку. У Кассиди возникла безумная идея согнуться и поцеловать ей руку, поскольку именно этого она, казалось, и ожидала. Но он только слегка сжал ее пальцы и отпустил их.

Мягкие коричневые волосы Мэри Кэтрин были зачесаны назад и открывали ее нежное, моложавое лицо. Глядя на собеседника, она слегка склоняла голову набок.

– Вы копия вашего отца, мистер Кассиди. Я помню, как он, в мундире, танцевал котильон. Боже, мы, девчонки, просто обмирали.

Она прикрыла ладонями щеки, словно пытаясь скрыть проступивший румянец.

– Он знал, что хорош собой, и бессовестно разбивал наши сердца. Он был просто озорник, пока не встретил вашу маму в то лето, когда она приехала погостить из Билокси. Когда он увидел ее – в легком платье абрикосового цвета, с белой камелией в волосах, – то был сражен в тот же миг. Они были такой очаровательной парой, а когда кружили в танце, даже пыль под их ногами казалась какой-то волшебной.

Обескураженный, Кассиди взглядом обратился за помощью к Клэр. Она улыбалась, как будто все, что говорила ее мать, было исполнено смысла.

– Садись, мама. Хочешь немного хереса?

Мэри Кэтрин села в кресло, чинно одернула юбку, натянув ее на колени. Кассиди уловил исходивший от нее тонкий аромат духов.

– Поскольку время уже близится к пяти, думаю, я могу позволить себе выпить хереса. Мистер Кассиди, вы составите мне компанию? Леди не пристало пить в одиночку.

Херес? Он никогда не пробовал такую дрянь, да и не собирался. От чего бы он сейчас не отказался, так это от солидной дозы «Чивас Ригал». Но вопросительная улыбка Мэри Кэтрин обезоруживала, и даже такой умудренный опытом обвинитель, как Кассиди, устоять против нее не мог. Не дай бог, если она окажется на свидетельской трибуне во время судебного процесса. Одна ее улыбка – и судья будет убежден, что луна и в самом деле сделана из филадельфийского плавленого сыра, если бы это утверждала Мэри Кэтрин.

– Не откажусь, – донесся до Кассиди его собственный голос. Он улыбнулся Клэр, она не ответила тем же. Выражение ее лица было холодным и совсем не сочеталось с теплым цветом кожи.

– Расскажите мне все о Военно-морской академии, мистер Кассиди, – попросила Мэри Кэтрин. – Я была так горда за ваших родителей, когда вы получили назначение.

Благодаря стипендии баскетбольной сборной Кассиди смог посещать колледж в своем родном городке в штате Кентукки, а потом год работал, чтобы накопить денег для учебы в университете. И уж, конечно, никогда он не помышлял о военной академии. Впрочем, добровольная служба в армии помогла ему заработать деньги на учебу в юридической школе после демобилизации.

– Это был предел моих мечтаний, – ответил он на просьбу Мэри Кэтрин, принимая из ее рук стакан с хересом, который она налила ему из искрящегося хрустального графина – из тех, что стояли на столике.

– Клэр, ты не выпьешь с нами? – Мэри Кэтрин протянула дочери стакан.

– Нет, спасибо, мама. Мне еще надо работать.

Мэри Кэтрин печально покачала головой и обратилась к Кассиди:

– Она все время работает. По-моему, слишком много для молодой женщины. Но она очень талантлива.

– Я заметил. – Кассиди уже обратил внимание, с каким вкусом были выполнены эскизы, развешанные по стенам.

– Я пыталась научить ее вышивать и вязать крючком, – продолжала Мэри Кэтрин, указывая на корзинку, теперь стоявшую у ее ног, – но единственное, что увлекало Клэр Луиз, было моделирование одежды. Она начинала на бумажных куклах. Когда заканчивались комплекты одежды из альбомов, она рисовала, раскрашивала и вырезала свои.

Женщина игриво улыбнулась дочери.

– Ее модели были намного красивее, чем в книжках. От бумажных кукол она перешла к шитью. В каком году ты попросила подарить тебе на Рождество швейную машинку?

– По-моему, мне было лет двенадцать, – сдержанно ответила Клэр. Кассиди чувствовал, что ей неприятно обсуждать в его присутствии такие подробности.

– Двенадцать! – воскликнула Мэри Кэтрин. – И с того самого дня, как ей подарили машинку, она все свободное время шила, и не только по готовым выкройкам, но и по своим. Она всегда так ловко управлялась с иголкой и тканью. – Щеки ее вспыхнули, и она скромно потупила голову. – Конечно, я не одобряю кое-что из тех моделей, что сейчас придумывает Клэр. Они мне кажутся несколько неприличными. Но я, наверное, старомодна. Молодые женщины сегодня уже не такие скромницы, как дамы моего поколения. – Она отхлебнула хереса и с интересом взглянула на Кассиди: – Скажите, а ваш дядя Клайв когда-нибудь добывал нефть на Аляске? Какой все-таки это тяжелый и рискованный бизнес – нефть.

Прежде чем он смог ответить на вопрос о несуществующем дяде Клайве, дверь за его спиной опять распахнулась. На этот раз шумно, как будто порывом ветра. Кассиди был так поражен внешностью вошедшей женщины, что непроизвольно вскочил с кресла, расплескав почти весь херес.

– Слава богу! – воскликнула женщина, увидев Мэри Кэтрин. – Я боялась, что она опять ускользнула из дома.

Новая гостья была не ниже шести футов[1] ростом, длинноногая и грациозная, как газель. Ее восхитительное тело было упаковано в короткое белое махровое кимоно, едва прикрывавшее бедра. На голове высился тюрбан, скрученный из полотенца. Даже без макияжа лицо ее завораживало – огромные глаза цвета агата, маленький прямой нос, полные губы, красиво очерченные челюсть и подбородок, выдающиеся скулы. Походка ее была величава, что свойственно африканским женщинам.

– Извини, Клэр. Я разрешила Гарри уйти пораньше и решила принять душ. Когда я вышла, Мэри Кэтрин исчезла. Прислуга уже разошлась по домам. Господи, я думала, сойду с ума.

– Все в порядке, Ясмин.

– Кто это? – Девушка взглянула на Кассиди с искренним любопытством.

Клэр представила их друг другу. Кассиди пожал девушке руку, такую же длинную, как у него, но гораздо более изящную. Даже на близком расстоянии ее кожа казалась безупречной, без пор и цвета кофе, сильно разбавленного молоком. На коже поблескивали капельки воды – видно, девушка не успела толком вытереться. Кимоно на ней было, несомненно, единственным предметом одежды, но это ее совершенно не смущало, и, сверкая ослепительно-белыми зубами, она улыбалась Кассиди:

– Рада познакомиться с вами.

– Я тоже. Всегда восхищался вашей работой.

– Спасибо. – Она вопросительно взглянула на Клэр, потом вновь на Кассиди. – Мне позволено будет узнать, кто вы и зачем вы здесь?

– Нет.

Последовала неловкая пауза. В конце концов ее прервала Клэр:

– Ясмин, будь так добра, уведи маму наверх. Она может захватить херес с собой. Я поднимусь к ужину, как только закончу дела с мистером Кассиди.

Ясмин недоуменно взглянула на подругу, но выражение лица Клэр оставалось бесстрастным.

– Пойдем, Мэри Кэтрин, – сказала она. – У Клэр есть дела.

Мэри Кэтрин не стала возражать. Она встала и вновь протянула руку Кассиди. На этот раз он решил послать к черту скромность и поднес ее руку к губам. Она жеманно улыбнулась и попросила передать наилучшие пожелания его семье. Затем, под руку с изумленной Ясмин, выплыла из комнаты, унося с собой благоухающий аромат роз и хереса.

Как только за ними закрылась дверь, Кассиди повернулся к Клэр:

– Прошу прощения. Может быть, это прозвучит жестоко, но мой отец страдал неизлечимой болезнью в течение нескольких лет, вплоть до самой смерти…

– У моей матери иной случай, мистер Кассиди. Она часто путает настоящее с прошлым. Иногда она принимает человека за кого-то другого, знакомого ей прежде.

– Прежде?

– Да, до того, как она стала такой, – сухо сказала Клэр. – Она ведь, как сказали бы некоторые, помешанная, чокнутая, сумасшедшая, недоумок. Думаю, вам хорошо известны все эти жестокие слова. Я-то их слышала. Много раз. Знаете, она ведь была такой всю мою жизнь. Однако, хотя я и ценю такт, с которым вы отнеслись к ней, обсуждать с вами ее душевную болезнь не собираюсь. Как, впрочем, не собираюсь обсуждать и все остальное.

Она встала, давая понять, что их беседа окончена.

– Я не была знакома с Джексоном Уайлдом, мистер Кассиди. Если вы пришли сюда за тем, чтобы узнать это, теперь ваше любопытство удовлетворено. Я провожу вас к выходу.

Когда она проходила мимо него, он схватил ее за руку и притянул к себе.

– Вы так и не поняли ничего, да? Или только делаете вид?

– Отпустите мою руку.

Ткань ее рукава была такой тонкой и мягкой, что его пальцы словно утонули в ней, ощутив шелковистую кожу руки. Медленно, с огромным сожалением, он ослабил пальцы и выпустил ее.

– И что же я должна понять, мистер Кассиди?

– Что я пришел сюда не для того, чтобы мило поболтать и выпить хереса.

– Разве нет?

– Нет. Я пришел задать ряд формальных вопросов в связи с убийством Джексона Уайлда.

Она вдруг порывисто вздохнула и непроизвольно вздрогнула.

– Но это же нелепо.

– Не совсем, если проанализировать ситуацию, особенно учитывая то, что вы теряли в случае успеха замыслов проповедника.

– Этого никогда бы не произошло.

– А если предположить, что вы хотели быть абсолютно уверенной в том, что этого не произойдет и что вам никто больше не будет угрожать?

Клэр провела рукой по волосам, словно пытаясь успокоиться. Когда она вновь взглянула на Кассиди, лицо ее было безмятежным, как у фарфоровой куклы.

– Мистер Кассиди, как я уже говорила вам, я никогда не встречалась с преподобным Уайлдом. Я никогда напрямую не связывалась с ним. И никогда мы не общались по телефону, хотя мне и звонили из его миссии, вызывая от его имени на публичные дебаты, от которых я каждый раз отказывалась. У меня с ним не было ничего общего. И уж, конечно же, я его не убивала.

– Но он создавал опасность для вашего бизнеса.

– Он заблуждался в своих идеях, как и все фанатики! – воскликнула она. От ее спокойствия не осталось и следа. – Неужели вы и впрямь думаете, что он мог пошатнуть империю «Плейбоя»?

– Но вы ведь мишень гораздо более доступная, чем «Плейбой».

– Допустим. И что из того?

– Кроме того, ваш офис находится здесь, в Нью-Орлеане. Может, как раз когда он приехал со своими проповедями сюда, вы и воспользовались случаем, чтобы навсегда заткнуть ему рот.

Она с самодовольной улыбкой сложила на животе руки.

– Но это уж было бы шито белыми нитками, вы не находите? Вы, конечно, можете подозревать меня в убийстве, мистер Кассиди, но, пожалуйста, не надо недооценивать мои умственные способности.

– Ни в коем случае, – тихо сказал он, заглядывая в глубины ее янтарных глаз. – В этом можете не сомневаться.

Его взгляд длился, пожалуй, несколько дольше, чем полагалось бы, и выражение упрека в нем сменилось интересом. Кассиди почувствовал себя очень неуютно. Паузу первой нарушила Клэр:

– Очевидно, у вас нет никаких улик против меня.

– Откуда вы знаете?

– Потому что их попросту не существует. Меня там не было. – Она вздернула подбородок. – Вы пришли сюда потому, что хватаетесь за каждую соломинку, стараясь скорее раскрутить это дело, ведь ни ваша контора, ни полиция еще никого не арестовали, а со времени убийства прошло уже более трех суток. Вдова обвиняет местные власти в неповоротливости, некомпетентности, безразличии. Вам достается и от прессы, да и сторонники Уайлда требуют скорейшего правосудия. Короче говоря, мистер Кассиди, вам нужен козел отпущения. – Она перевела дух. – Я вам сочувствую, но не до такой степени, чтобы допускать оскорбления и терпеть неудобства. Пожалуйста, уходите.

Ее эффектная и пламенная речь произвела впечатление на Кассиди. В сущности, Клэр была права – Кассиди уже начинал нервничать по поводу напряженной ситуации, складывающейся в связи с убийством Уайлда. Заголовки в прессе становились все более ироничными и даже саркастическими.

Ариэль Уайлд и свита проповедника все более громогласно критиковали всех невзирая на лица – от почтенного мэра города до самого низшего чина в полицейском участке. Вдова хотела увезти тело Уайлда в штат Теннесси для погребения, но полиция возражала против этого, надеясь найти какую-нибудь новую улику, пропущенную ранее, хотя вскрытие, проведенное экспертом Элви Дюпюи, было очень тщательным. В общем, обстановка, как и предсказывал Краудер, становилась все более удручающей.

Клэр Лоран была абсолютно права в своих оценках ситуации. Самым неприятным было то, что Кассиди и в самом деле не располагал фактами, которые могли бы привязать Клэр к убийству. И в то же время, едва переступив порог ее мастерской, он почувствовал, что она каким-то образом связана с этим делом. Она была чрезмерно вежлива, но интуиция подсказывала Кассиди, что его присутствие ей крайне неприятно.

В бытность свою адвокатом Кассиди благодаря интуиции безошибочно угадывал, когда клиент виновен, какие бы заверения в своей невиновности он ни давал. Это было какое-то шестое чувство, и оно не подводило и в тех случаях, когда свидетель нес на суде заведомую ложь. И обычно, еще до того, как зачитывали окончательный вердикт, внутренняя дрожь уже подсказывала Кассиди, победой он обернется для него или проигрышем. Интуиция подводила редко. Кассиди доверял ей и полагался на нее совершенно.

Он знал, что Клэр Лоран – натура более глубокая, чем могло показаться с первого взгляда. Возможно, глаза были своеобразным окном в ее душу, но ставни всегда были закрыты. Лишь иногда удавалось заглянуть в загадочные глубины этих глаз и души. Клэр была не просто умной деловой женщиной, преданной дочерью, копна ее волнующих волос и чувственные губы не просто смущали, но и заставляли Кассиди сожалеть о том, что некоторые законы нельзя обойти. Но было в Клэр что-то, что она тщательно скрывала от окружающего мира. Почему?

Кассиди был исполнен решимости докопаться до разгадки.

– Прежде чем я уйду…

– Да, мистер Кассиди?

– Я хотел бы попросить у вас экземпляр вашего каталога.