Читать книгу Порочное влечение - Сандра Бушар - Страница 6

Роберт. Три года назад…

– Помогите… Кто-нибудь…

Осознавать, что это, возможно, последние слова, сказанные мною перед отключкой или даже в жизни, оказалось хреново, сложно и тяжело. Нет, не то чтобы я так сильно переживал, что умру, просто понимание, что еще ничего не сделал, вдруг дополнительным грузом упало на мои плечи.

Понимая, что никто не придет, ведь ночью мало кто гуляет по темным переулкам, я судорожно пытался достать правой рукой телефон из левого кармана, но, так как повалился на бок и из-под ребра торчал нож, сделать это было крайне сложно. Шевелить рукой было не то чтобы больно, а невыносимо, до судорог, но я понимал, что жив только потому, что нож все еще находится во мне. Если бы его вынули, то из-за обильного кровотечения я бы уже давно был в отключке, а пока только корчился от боли.

Внезапно сквозь гул в ушах почудилось, словно кто-то бежит ко мне. Сперва я решил, что это Жанна, которая как крыса сбежала с тонущего корабля. Но тут я увидел белые сапоги… Мой взгляд медленно стал подниматься, исследуя приближающуюся девушку. За белыми сапогами, заканчивающимися на коленях, шли чулки в крупную сетку, а еще выше начиналось платье, больше похожее на концертный костюм. Не будь я в таком плачевном состоянии, то уже давно бы ее…

– Господи! – девушка рухнула передо мной на колени, прерывая поток бессвязных мыслей, открывая моему взору лицо… ангела. Нет, люди просто не могут быть настолько совершенны… Она имела шикарную копну темных волос, даже при свете фонаря переливающихся медовым оттенком. Ее лицо было не просто красивым, оно было идеальным: умные большие глаза, смотрящие на меня с еле скрываемым ужасом; пухлые губки, которые хочется целовать без остановки; небольшие пухлые щечки, придающие ей вид милого ребенка и в тоже время делающие ее лицо еще сексуальнее; а носик, маленький и курносый, делал ее черты достойными самых лучших картин. Мне хотелось смотреть на нее день и ночь, как на качественную работу лучших мастеров, но телефон в ее руке вернул меня в реальность. – Главное – не переживай. Держись, парень. Я сейчас вызову скорую.

Это была худшая идея из всех возможных! Отец уже и так отказался от меня, а я, не успев вернуть его доверие, снова вляпался в неприятности. Его компаньоны вцепятся в этот случай зубами, раструбят по всей стране исковерканную версию произошедшего, а с моей репутацией это раз плюнуть, и мне уж точно никогда не стать главой “ZoMalia Industries”. Уже не говорю о том, какие проблемы возникнут у отца. Снова из-за меня.

– Нет! – сквозь зубы, стараясь не показаться ей тюфяком и нюней, я пальцем указал на карман, из которого торчал мой новенький iPhone. – Виола Балетки, набери ей. Объясни все. Никакой скорой.

С этими словами я отключился, доверив свою жизнь маленькому ангелу.

Полина. Наши дни…

Натянув на себя старое платье Тани, которое она собиралась пустить на половые тряпки, но не успела, я вышла в коридор, рассчитывая, что Роберт ждет меня на улице (была все же маленькая и хрупкая надежда убежать от него через запасной выход из подъезда). Мне не хотелось снова надевать одежду, которая раскрыла меня как неуправляемое животное. Я пыталась выкинуть из головы мысли о том, как хорошо мне было, но пока ничего не выходило, и от этого я чувствовала себя полным ничтожеством и начинала сомневаться в своей адекватности.

– Идем, – несмотря на мои ожидания, мужчина измерял своими широкими шагами коридор, даже не потрудившись снять обувь. Увидев меня в простеньком голубом платье, он прошелся по нему взглядом, но никаких эмоций оно не вызвало. А вот громадный пакет в моей руке еще как привлек его внимание: – Что это? Ты собрала не все вещи?

Я бросила грустный взгляд на пакет из гипермаркета "Брусника", в котором мы с девчонками когда-то принесли купленную там пароварку. Теперь же там хранились доказательства моей распущенности и того, что отныне я женщина, белое покрывало с каплями крови, майка и нижнее белье.

– Это на свалку, – многозначительно приподняв одну бровь, я увидела за спиной мужчины мои лосины на полу и, аккуратно подцепив их одним пальчиком, добавила к содержимому пакета.

Дальше все шло как в тумане. Роберт, словно забыв о моем существовании, равнодушно направился в машину, а меня добровольно-принудительно довели до большого черного джипа два амбала.

– Они сами это сделают, – эти были единственные слова мужчины, когда я собиралась ненадолго отойти, чтобы выкинуть мусор. Роберт всего лишь кивнул в сторону самого высокого амбала, и тот без единого слова забрал у меня пакет и, подождав пока я сяду в машину, положил его в багажник.

Мне было хотелось спросить Роберта: зачем? Но тому всю дорогу названивали на мобильный, судя по кратким и лаконичным ответам, по работе, и когда нас привезли за город к большому трехэтажному коттеджу, он просто вышел и, не сказав мне ни слова, уехал на другой машине – черной, похожей на скоростную – в неизвестном направлении.

Сделав первый шаг из авто, я понятия не имела, что мне делать дальше, куда идти и как себя вести. Все мысли крутились где-то рядом с "я тут никому не нужна", "меня тут никто не ждет", "зачем он вообще привез меня к себе", "как долго все это продлится". Попутно я рассматривала необычный, идеально ровный зеленый газон, белые мраморные аллейки, туи, росшие по всему периметру участка, по крайней мере с той стороны, с которой подъехали мы.

– Прошу, Полина, проследуйте со мной, – выдернув меня из полного оцепенения, пожилая женщина лет шестидесяти, невысокого роста и с красиво уложенными в высокую прическу седыми волосами слегка прикоснулась к моей руке, словно пыталась разбудить или привести в чувство. Когда я наконец перевела взгляд на нее, она добродушно улыбнулась и повторила: – Пройдемте со мной. Я покажу Вам Вашу комнату.

Проследовав за ней по узкой мраморной дорожке, я в немом восторге разглядывала дом. Это было что-то среднее между стилем хай-тек и старой доброй классикой. Само здание было обложено черным кирпичом, но вместо стен весь первый этаж занимали окна. Громоздкая, массивная крыша будто говорила, что здесь живет мужчина.

Но, как бы ни было странно, внутри все оказалось очень унылым, безжизненным и тусклым, словно хозяин дома прибывает сюда только переночевать и его ничего не волнует, кроме чистоты комнат.

Женщина, которая так и не представилась, провела меня на третий этаж и, дав ключ от самой дальней комнаты, поспешно удалилась. Это было очень странно, ведь я рассчитывала, что меня запрут за семью замками и еще поставят охрану к этой самой двери, но, по сути говоря, предоставили полную свободу действий.

– А, чем черт не шутит… – пробурчала я себе под нос и, не дойдя до комнаты, решила попытаться сбежать, как говорится, не отходя от кассы.

Проходя темными коридорами, облицованным каменной плиткой, я старалась издавать как можно меньше шума, но мраморный пол и моя дешевая обувь не позволяли такого удовольствия, так что раз через раз я все же цокала, тут же останавливалась и оглядывалась по сторонам в поисках тайных преследователей.

С горем пополам мне удалось спуститься до первого этажа и не получить сердечный приступ от волнения. Только вот что делать дальше, я не знала. Так как центральный выход, через который меня привели, был расположен таким образом, что все комнаты первого этажа прилегали к нему. Стоит мне спуститься по лестнице, как я тут же окажусь у всех на виду. А именно на виду у моей провожатой и охранника, который забрал пакет с вещами из моих рук и теперь всучил его женщине.

– И что мне с этим делать? – она устало глянула в пакет, который я намеревалась выкинуть и вопросительно уставилась на амбала. В этот момент меня, подглядывающую с края лестницы, залило краской с ног до головы, так как я только могла представить, что она там увидела. – Не уверена, что смогу спасти покрывало.

– Сможешь, – коротко, но очень любезно ответил ей мужчина, а затем улыбнулся и, хитро прищурившись, спросил: – В это раз будем делать ставки? Я ставлю на десять.

– Ты ее видел?! – экономка насупилась и недовольно покачала головой. – Ей хоть есть восемнадцать? В этом платьице она выглядит как школьница…

– Вот поэтому я и ставлю на десять дней, – снова перебил он женщину, и она бросила на него такой уничижительный взгляд, что амбал поперхнулся. – Не хотите делать ставки – не делайте! Кто же вас заставляет?

– Пойдем, поможешь мне лампочку вкрутить, – проворчала она себе под нос и развернулась, чтобы уйти куда-то влево. Так как дом я еще не знала, то понятия не имела о расположении комнат. Мне оставалось только гадать, поможет ли мне их уход или те стоят за углом. – А то, я смотрю, тебе заняться нечем.

– Да ладно вам, Клавдия, я же просто шучу… – уловив краем ухо имя женщины, я перестала дальше вслушиваться в беседу, так как понятия не имела, о чем они говорят. Сейчас моей целью было выйти из этого дома и бежать, бежать, бежать…

Когда голоса совсем стихли, я начала медленно, с опаской спускаться вниз по лестнице. Замок на двери оказался даже не закрытым, так что я планировала быстро выбежать на улицу, а дальше уже смотреть по обстоятельствам.

Но не успела я обрадоваться, что провернула такой сложный и морально тяжелый план, как, дернув со всей силы ручку двери, я осознала, что она не так проста, как кажется на первый взгляд. Дверь закрывалась не на банальный замок, а на гигантский магнит, и, когда я потянула ее на себя, она открылась всего на пару сантиметров и тут же захлопнулась обратно с таким грохотом, что почти заглушила сирену, которая тут же завизжала по всему дому.

Когда со всех сторон дома в мою сторону начали сбегаться охранники, я почувствовала себя тайным агентом, провалившим ответственную операцию и застигнутым врасплох.

Но больше всего меня поразило не это… С верхних этажей, помимо охранников, спустился еще и Роберт. Как он там оказался, оставалось большой загадкой, так как я сама лично видела его отъезд. Думаю, он подозревал, что сигнализация как-то связана со мной, но, когда наши взгляды встретились, я поняла, как сильно он зол и что пощады не будет. Его кулаки внезапно сжались, а тело опасно напряглось, словно он готовился к броску, как дикий хищник.

– Все свободны! – зарычал он на охранников, и спустя секунду их и след простыл. Только после этого Шаворский начал быстро надвигаться на меня, говоря спокойный голосом, словно удав: – Ей-богу, я хотел по-хорошему, веришь? Теперь придется тебя наказать.

Вот тогда стало страшно по-настоящему.

– Идем за мной, – холодно, совершенно безэмоционально и отрешенно отдал мне он команду, глядя прямо в глаза. В этот момент я почувствовала себя собакой, которую загнали в угол, а затем заставляют самостоятельно идти на усыпление.

Глядя в его темные глаза, я не испытывала ничего, кроме ужаса. Мне было странно, что тот Роберт из подворотни и это чудовище являлись одним и тем же человеком. Кроме схожих черт лица, общего ничего не было.

В детском доме жизнь была не сахар, мне часто приходилось быть настойчивой, грубой, а порой даже жесткой и жестокой. Я видела, как парни смотрели мне вслед и видели во мне тот самый мужской стержень, который либо есть, либо нет. У меня он был. Я не упускала возможности. Я сама их для себя создавала. Много ли вы знаете девятнадцатилетних выпускниц вузов с красным дипломом? Я знаю только одну – себя. Всем моим одногруппницам было от двадцати двух лет, но я общалась с ними на равных и порой затмевала своей активностью, сообразительностью и развитым умом.

Но теперь, прижавшись спиной к холодному металлу и стараясь не свалиться в обморок, я понимала, что Роберта мне не победить и мой прошлый жизненный опыт не имеет никакого значения. Было что-то холодное в его глазах, пугающее, агрессивное… Заставляющее поверить, что все его угрозы будут непременно исполнены, приказы выполнены, а враги повержены. Его тяжелая энергетика победителя подавляла меня и размазывала, как надоедливую мошку о стекло. Это пугало, но где-то в глубине души и подзадоривало. Я не понимала логику этого мужчины, в частности, почему он так со мной поступает, но я точно знала, что этому должно быть логическое объяснение, которого пока не находила. Но обязательно найду.

Пока в полной растерянности я пыталась собрать мысли в кучу и хоть как-то себя оправдать, он уже вплотную подошел ко мне, не говоря ни слова, поднял одной рукой, перекинул через плечо и понес наверх. Было боязно дышать, не то чтобы возмущаться. Я тихо надеялась, что мое хорошее поведение заставит его забыть о попытке побега и Роберт просто запрет меня в комнате, оставит без еды, выгонит из дома… Что угодно, но только не то, что он уже запланировал. А интуиция подсказывала, что ждать от него чего-то хорошего не стоит…

Мужчина нес меня вверх, спокойно дыша, не выдавая никаких признаков эмоций. Все было как всегда –  безучастно.

Поднявшись на третий этаж, он завернул в противоположный коридор от того, где находилась "моя" комната. Стоило ему повернуть за угол, как перед ним появилась дверь, которую тот открыл ключом из своего кармана. Но за ней не было комнаты, а находилась еще одна узкая деревянная лестница, на четвертый этаж.

"Странно, мне казалось, что  дом трехэтажный", – заметила я про себя, стараясь не думать ни о чем плохом, чтобы не доводить себя до сердечного приступа.

Краем глаза из-за спины Роберты я увидела темно-зеленые обои с золотистым орнаментом. Секунда – и мужчина уже положил меня животом на холодный рабочий стол. Немного приподняв голову, я увидела большую деревянную кровать с высокой спинкой, сделанной по типу подушки. Видимо, это была его личная спальня, совмещенная с кабинетом.

– Не шевелись! – его теплая рука упала на мою спину и пригвоздила к столу. Затаив дыхание, я услышала, как мужчина роется в ящиках, словно ища что-то или выбирая. Наконец, он закрыл их, и я поняла, что оттуда он что-то достал, но не могла понять, что именно, так как приподняться Роберт мне не дал. – Запомни, так будет каждый раз, когда ты меня ослушаешься и сделаешь по-своему, – с этими словами он резко поднял мое платье и одним уверенным движением разорвал на мне белые кружевные трусики, которые я купила только на прошлой неделе.

– Черт, ты вообще знаешь, сколько они стоят?! – простонала я, чувствуя, как его рука изучающе двигается по моим ягодицам, иногда проскальзывая между ними, массируя анальный проход. Ощущения были необычными, дыхание участилось, сердце забилось быстрее, а я тревожно напряглась, понимая, что этим дело не закончится. Вдруг я услышала, как неприятный свист рассекает воздух, и поспешно заговорила: – Что ты собираешься?!. Ах… – удар плети вторгся в мое сознание ледяным душем, выбивая все мысли из головы и оставляя на моей попе первый красный след.

Роберт провел пальцем по месту удара, продолжая удерживать меня на месте рукой. Казалось, он словно ребенок, снимающий крем с торта с особым предвкушением его волшебного вкуса…

– Всего десять раз, – хрипло сказал он и, размахнувшись плеткой снова, добавил: – Сейчас будет восемь. Я хочу, чтобы ты считала вслух. Иначе число увеличится! – холодная плетка во второй раз ударила по коже, заставляя меня застонать от болезненных и в тоже время будоражащих кровь ощущений.

Мне было больно, унизительно и… горячо. Последняя мысль пугала больше всех остальных. Если в первый раз я оправданно пыталась получить как можно больше удовольствия от секса, так как не хотела потерять себя, и пыталась абстрагироваться от того, что это все происходит не по согласию, то в этот раз меня откровенно избивали. И хоть главными чувствами были ненависть и презрение, все же отдаленно я чувствовала, как  становлюсь мокрой и подсознательно прошу его не останавливаться.

– Прошу, не нужно… – сквозь слезы прошептала я. Тем не менее плеть снова размахнулась и больно прошлась по левой ягодице, где еще было живое место. Краем уха я услышала, как простонал Роберт, и поняла, что это истязание доставляет ему не меньше удовольствия, чем секс. Поняв, что сейчас лучший вариант – это принять его игру, я сбивчиво и хрипло промычала: – Семь.

Услышав мой голос, мужчина на минуту замер и, положив горячую ладонь мне на затылок, медленно повел ее вниз, обводя контур моего хрупкого тела, оставляя за собой горячий след, как от плети. Наконец, его руки дошли до попы и сжали ее так сильно, что я больно прикусила язык и из глаз снова брызнули слезы от переизбытка эмоций. Рука медленно отпустила мою ягодицу и тут же спустилась к лону. Один палец медленно проник внутрь, и Роберт сквозь зубы гортанно прорычал: – Сучка, ты уже течешь, – затем, дразняще надавив на клитор, он все же убрал руку и снова размахнулся плетью, перед этим сказав: – Покричи для папочки, мышка.

Тут уже удары шли один за другим, и я только и успевала, как сквозь зубы кричать:

– Шесть…  – удар – и моя кожа снова запылала. – Пять… – удар – и горячая судорога прошла прямо с плети в живот, где томно копилось наслаждение, ожидавшее своей разрядки. –  Четыре… – удар – и кожа заныла, умоляя остановить это безумие. – Три… – удар – и мой клитор болезненно заныл, требуя к себе особого внимания. –  Два… – удар – и голова пошла кругом, превращая мое тело в чувствительный нерв. – Один… – удар – и я окончательно окунулась в позор и наслаждение, задыхаясь от не испытываемых мною ранее эмоций.

– Умница, – сквозь зубы прошипел он и, откинув плеть в сторону, резко навалился на меня, давая почувствовать, как сильно его пульсирующий член ожидал продолжения. Не успела я что-то подумать на этот счет, как указательный палец Роберта быстро проскользнул в меня и начал растягивать, задевая какие-то особые точки, вызывающе спазмы внизу живота и доводящие плавно до оргазма. – Сегодня ты не заслужила кончить, – с этими словами он резко вынул палец, оставляя меня всего в минуте от желаемой разрядки. Мужчина встал с меня, но только для того, чтобы расстегнуть свои брюки. Через секунду я почувствовала, как его горячий член медленно выверяет дорожку между моих ягодиц, словно играя и давая время привыкнуть и освоиться.

– Расслабься и не дергайся, а то будет больно, – я не понимала, о чем он говорит, ведь мы уже занимались сексом и терпимая боль от первого раза и потери девственности уже позади. Растерялась и подумала, какому еще унижению тот может меня подвергнуть. Его пальцы снова скользнули в меня, но только для того, что бы собрать немного смазки и… растереть ее по анальному отверстию.

– Ты порвешь меня! – в панике закричала я и задергалась более активно, чем раньше, умоляюще прошептав:– Не нужно. Я не хочу. Я уже поняла все. Я не буду пытаться сбежать. Клянусь!

– Я трахну тебя в любом случае, – монотонно говорил он, пока его пальцы растягивали меня там, где не было еще никого. И не должно было быть. Затем он медленно придвинулся членом ко мне и, едва вошел головкой, я закричала от дикой боли. – И буду делать это, когда хочу… где хочу… и куда хочу… – прорычав сквозь зубы, он резко вошел в меня полностью, а затем замер, словно наслаждаясь моментом. – Будешь сопротивляться – хуже тебе. Запомни раз и навсегда: ты полностью в моей власти. Я говорю – ты выполняешь. Неповиновение – заслуженное наказание.

Понимая, что уже ничего не сделаю, я закусила кулак и, глотая слезы, терпела его уверенные и сильные толчки. У меня не было сил расслабиться, так что можно только представить, какой узкой я была внутри. Спустя несколько минут он мощно кончил в меня и прорычал:

– Да… Мышка… Хотя можешь устраивать такие фокусы каждый день… Мне чертовски нравится твоя упругая задница.

Затем спокойно, словно ничего и не произошло, отстранился, и я услышала, как он застегивает свою ширинку.

Сил думать, устраивать разбор ситуации, анализировать свое и его поведения не было. Я чувствовала себя высосанной до дна, опустошенной, отрешенной от ситуации и внешнего мира… Когда он обошел стол и я краем глаза увидела его брюки, Роберт монотонно отдал приказ:

– Вставай. Тебе еще нужно выпить таблетку.

Ноги были ватными, голова кружилась, тянуло в сон. Мысль о том, что нужно опереться руками и поднять свою тушку, казалась нереальной, но я не умела отступать и показывать слабость. Поэтому резко уперлась руками и оттолкнула себя от стола. Удержать равновесие не удалось, и последнее, что я помню, как Роберт, непонятно каким образом оказавшись около меня, подхватил на руки и куда-то понес.