Читать книгу Архитектура дворцов Центральной Азии - Саодат Рустамовна Мукимова - Страница 3

Рис. 7. Карта Центральной Азии с трассами Великого Шелкового пути в раннем средневековье.

Настоящая монография, как отмечалось выше, посвящена в основном становлению архитектуры дворцовых зданий и комплексов на территории Центральной Азии, занятой в различные исторические эпохи отдельными государствами. Пределы последних часто выходили далеко за рамки географических границ Центральной Азии (например, государство Ахеменидского Ирана в VI—IV вв. до н.э.) или, наоборот, очерчивались границами небольших государственных объединений (например, в эпоху раннего средневековья, когда регион делится на самостоятельные историкокультурные области Тохаристан, Согд, Фергану, Уструшану, Кобадиан, Чач и т.д.) (рис. 7). Однако во все времена Центральная Азия оставалась цельной, когда объединяющей нитью становится социально-экономическая и историко-культурная общность народов, населявших современные области Монголии, Синь-Цзяна, среднеазиатских государств, Восточного Ирана, Афганистана, Пакистана и северо-западной Индии. И для того, чтобы понять закономерности формирования дворцовых сооружений мы должны в первую очередь уяснить условия развития дворцового зодчества. Именно природноклиматические, историко-культурные, социально-экономические и строительно-художественные особенности исследуемого региона во многом определили местную специфику архитектуры этого общественного здания гражданского строительства. Поэтому рассмотрим, хотя бы тезисно, все указанные условия на историческом фоне Центральной Азии.

Центральная Азия в ландшафтном плане представляет плодородные долины, барханы пустынь, неприступные горные кряду Памиро-Алая и Гиндукуша, мягкие склоны предгорий Копетдага и др. С отдаленных времен здесь всюду была жизнь – от заоблачных высот Памира до бескрайних песков Каракумов, особенно вдоль русел великих и малых рек, их притоков и капризных изгибов горных ручьев. Природа здесь изменяется от пустынных подгорных равнин до альпийских лугов, холодных пустынь, вечных снегов и ледников в высокогорье. Горный ландшафт, так же, как и долинно-степной, оказывает своё воздействие на плановую композицию и облик городских и сельских поселений, отдельных построек, в том числе монументальных.

Рис. 8. Географические (климатические пояса Евразии). Средняя Азия находится на границе умеренного и субтропического пояса (13—14).

Центральная Азия в целом находится между 54 и 78 градусами северной широты и между 32 и 48 градусами восточной долготы. Климат здесь (имеется в виду в зонах расселения населения) в основном сухой и резко континентальный с довольно холодной, но кратковременной зимой и знойным летом (рис. 8). Здесь имеют место не только резкие суточные колебания температуры, но также значительный (до 30 градусов и более) разрыв между температурами зимы и лета. Последнее вынудило в течение тысячелетий сформировать особые требования к среде обитания человека, в частности, жилищу, к типологии которого относятся и дворцовые сооружения. Их конструкция, планировка и внутреннее устройство отвечают полностью этим требованиям. Таким образом, сложился стационарный тип жилища, причем, в большей или в меньшей степени у всех народов Центральной Азии, особенно у издревле оседлых индоиранских племен и народностей, в частности, таджиков. Все вышесказанное полностью относится и к дворцовым сооружениям.

Мощные пласты лессовых отложений на равнинах Центральной Азии (вдоль речных долин Сырдарьи, Амударьи, Зеравшана, Мургаба, Герируда и др.) обеспечивали строителей простейшим и весьма подходящим материалом – лессом, из которого производились кирпич-сырец и пахса. Стены из последних простейших материалов с деревянным каркасом, балочной крышей и земляным настилом, дающим превосходную теплоизоляцию, на многие века определили конструктивную структуру зданий и сооружений в условиях жаркого климата и частых землетрясений, в том числе монументальных: дворцов, крепостей, замков и др.

Почти для всех стран Центральной Азии стал характерен тип дома с дворовой композицией, из которого формировались города и сельские поселения, где внутриквартальные участки нередко полностью были изолированы от улиц (рис. 9). Как отмечает В.Л.Воронина, глухие ограждения препятствовало проникновению во двор уличной пыли и помогало создать сносный микроклимат. Таким образом, как справедливо подчеркивает далее ученая, двор играл и играет роль термического регулятора, удерживая до полудня охлажденный за ночь воздушный слой17.

Жилища и общественные здания и сооружения дворовой композиции получили распространение не только в городах Центральной Азии, но и на севере Африки и юге Пиренейского полуострова.

В Тунисе, Алжире, Фесе небольшие дворики часто сверху покрывались решеткой, на которые летом набрасывали ветки. Изолирующее значение внутреннего двора особенно возрастает в странах, где часты суховеи и пыльные бури. И как считает В.Л.Воронина, дворовая планировка жилищ была свойственна ещё поселениям долины Инда и юга Туркмении IV тыс. до н.э., жилищу древнего Египта, парфянским Ашшура и Селевкия. Вокруг двора строились покои дворцовых комплексов Суз в V в. до н.э., Ашшура и Кухи-Ходжа I в.н.э., Сасанидских дворцов и средневековых резиденций Востока18 (рис. 10, 11).

Согласно исследованиям ученых (С.П.Толстова, Б.Г.Гафурова, Н.Н.Негматова и др.) на обширной территории Центральной Азии ещё в эпохи неолита, энеолита и ранней бронзы сформировались две историко-

географические зоны с двумя типами хозяйств и культур – оседлоземледельческой и кочевой скотоводческой. В первой появляются поселения и культуры ранних земледельцев, в том числе саразмийское в среднем течении Зеравшана (рис. 12).

Рис. 13. Карта Древнего мира с указанием ареала распространения арийских племен (по А.Г.Бокщанину, 1946 г.)

Огромную территорию степей, долин и оазисов Центральной Азии от лесостепи и степей между Уралом и Каспием на западе и Алтаем на востоке до Персидского залива и Индостана на юге во II тысячелетии до н.э. обитали индоиранские народности и кочевые скотоводческие племена, называемые «Великие арии»19. Именно эти народности стали основой для сложения и культурного развития бактрийцев, согдийцев, ферганцев, хорезмийцев, маргианцев, саков, которые говорили на одноименных языках и диалектах иранской группы языков (рис. 13).

В конце эпохи бронзы и начале раннежелезного века (вплоть включая времени Ахеменидов) формируются компактные оседлые исторические области с этническим единством населения в каждом из них. В последующие века (VIII вв. до н.э. – III – IV вв. н.э.) окончательно слагаются территориально ограниченные и развитые историко-культурные страны: Бактрия, Маргиана, Парфия, Хорезм, Согд, Уструшана, Фергана, Чач и др.20. Именно население названных стран и областей создавали всемирно известные древние цивилизации, которые не теряли свой экономический и культурный феномен, даже находясь в составе мировых государств и империи Ахеменидов, Александра Македонского, Селевкидов, Кушан, Эфталитов и др. Рассмотрим более подробно и последовательно историко-культурные условия развития архитектуры на территории Центральной Азии, акцентируя внимание на формирование зачатков монументального зодчества, в том числе дворцового назначения.

Рис. 14. Основные трассы ВШП, проходящие через Таджикистан.

Исторически и географически Центральная Азия всегда была узлом, в котором во все эпохи скрещивались крупнейшие на Азиатском материке художественные культуры и архитектурные идеи. Великий Шелковый путь, пролегший из Рима в Китай, был на своем главном отрезке в руках народов Центральной Азии. Эта трансазиатская магистраль сыграла огромную роль во взаимодействии архитектурно-художественных культур Востока и Запада. Столь же богатое значение имели пути, проходившие через Центральную Азию с юга на север. По ним с древнейших времен осуществлялись связи Индии и Ирана с народами степного пояса, а за его пределами – с народами верховьев Волги, Сибири и Дальнего Востока21 (рис. 14).

Свидетельства древних сведений о далеких этапах центральноазиатской истории крайне скудны и далеко не всегда достоверны, будучи, порой основаны лишь на искаженных временем или расстояниями, а порой просто легендарных сведениях. Таковы данные Ктесия Книдского о походе на Бактрию в IX- начале VIII вв. до н.э. ассирийского царя Нина, который проник вглубь страны, где долго и безуспешно осаждал столицу Бактры (ныне город Балх в Северном Афганистане) ²⁸. Полагают, что в этот период в областях Центральной Азии проходил процесс сложения государственных образований (Хорезмийского, Бактрийского) в виде конфедерации племен. Они, однако, не смогли в VI в. до н.э. противостоять войскам иранской державы Ахеменидов. Включенные в состав этого могучего рабовладельческого государства (VI—IV вв. до н.э.) существенно повлияло на социальную структуру центральноазиатских, в том числе среднеазиатских, областей. Иранские клинописные надписи этого времени упоминают Парфию (предгорья Копетдага и прилегающая зона Каракумов), Бактрию, Согд, Хорезм, области полукочевых народов – саков, в подчинении Ахеменидов входил и авестийское Моуру – Мерв.

При Александре Македонском (331—329 гг. до н.э.) греческие войска проникли в глубь азиатского материка, вплоть до реки Танаис – Сырдарьи, основав здесь город под названием Александрия Эсхата – Александрия Крайняя (ныне город Худжанд). При Селевкидах, в III в. до н.э., владевших некоторыми из среднеазиатских областей, здесь были основаны греческие колонии. Однако политическое значение их оказалось недолговечным. Позитивные последствия походов и общей политики Александра сказались позднее в том, что почти изолированная ранее Центральная Азия оказалась включенной в орбиту связей с эллинизированным миром с его высокоразвитыми формами социальной организации и высокой культурой.

Центральная Азия вступает в античную фазу своего развития (III в. до н.э. – III/IV вв. н.э.). В середине III в. до н.э. номинальная власть, установленная греками, была утрачена и перешла в руки местных правителей. В области Парфиёна (Парфия) возникло самостоятельное государство Аршакидов (III в. до н.э. – III н.э.), впоследствии расширившее свои владения на весь Иран и некоторые ближневосточные страны. В Бактрии возникает Греко-Бактрийское царство, на какое-то время, распространившееся свою власть на Согд и к югу – вплоть до СевероЗападной Индии, но оно просуществовало лишь около ста лет.

Рис. 15. Кушанская империя с зависимыми территориями в период правления Канишки.

II в. до н.э. отмечен стремительным продвижением на юг и северо-запад из далеких засырдарьинских областей кочевых азиатских народов. Названия их донесены древнекитайскими хрониками. Первыми хлынули саки (сэ), захватившие Северную Бактрию. Их вытеснили за Амударью, а затем ещё дальше народы юэчжи, осевшие в Бактрии в составе пяти племен. Хорезм, Шаш (современный Ташкентский оазис) и Согд заполонили племена кангюй, а на землях современного Кыргызстана обосновался народ усунь. Все они первоначально вели кочевой образ жизни, однако те, что осели в областях развитой оседлоземледельческой культуры и городской цивилизации, постепенно ассимилировались в местной среде.

На рубеже нашей эры один из юечжийских родов – Кушаны, сплотив четыре других, вместе с коренным населением Бактрии, основали Кушанское царство, а затем, предприняв энергичную экспансию на юго-запад, овладели обширной территорией вплоть до долины Инда и Ганга. Так возникла Кушанская империя (рис. 15), ставшая в ряд с тремя крупнейшими империями античного мира – Римской и Парфянской к югу от неё и китайской империей Хань на востоке. Области же Согда, Шаша (Чача), Ферганы и Хорезма входили в рыхлое по своей политической структуре государственное объединение Кангюй.

Создание централизованных государств обеспечило в Средней Азии подъем производительных сил, создало разветвленную систему ирригационной сети, привело к росту числа и размеров городов, развитию внутренней и международной торговли и ремесел. И на всем этом фоне – расцвет античного искусства: архитектуры, искусства ваяния, монументальной живописи, создание высокохудожественных изделий из металла, камней-самоцветов, терракоты, кости. В этот же период развитие получает монументальное строительство, в число которого входили дворцовые сооружения, цитадели, крепости, отдельные замки и др.

Как и во всем древнем мире, идеологию древнего центральноазиатского общества во многом определяла религия. Ведущая роль здесь принадлежала зороастризму – в формах поклонения огню, при этом с рядом локальных вариантов. Из Индии при Кушанах проник буддизм, но кроме этих мировых религий были известны и культы – поклонение идолам, почитание великой богини-Матери, культ домашнего очага, культ предков. В III—II веках н.э. бактрийская и парфянская знать почитала богов эллинского пантеона, в пору поздней античности в область Мервы проникло христианство, в степной среде издревле существовал шаманизм. Эта пестрота культовой идеологии, свобода мысли наложила существенную печать на древнее искусств Центральной Азии.

В III—IV вв. в общественной жизни происходит постепенный спад. Парфия, а затем и Кушанское царство рушатся под ударами войск иранской династии Сасанидов, которые, в свою очередь, терпят поражение от кочевников-эфталитов в V в. Период этот ознаменован нарастающим кризисом рабовладельческой системы и новой волной вторжения идущих с севера кочевых народов – кидаритов, эфталитов. Забрасываются ирригационные системы, хиреют и гибнут города, жизнь постепенно перемещается в сельскую округу.

В VI—VII вв. в социальной структуре ведущую роль приобретает сословие землевладельцев – дихкан, слагаются ранние формы феодальных отношений. «Время среднеазиатского рыцарства» – так иногда именуют этот период.

Рис. 16. Вахшский район. Буддийский монастырь «Аджинатепа», VII – VIII вв. Реконструкция.

Чрезвычайно интересна в этот период архитектура Центральной Азии, которой характерна общность строительно-технических приемов в разных районах региона. Как ранее, они связаны с применением местных материалов, особенно глины (пахса и сырец). В монументальном зодчестве широкое распространение получают своды, появляется купол на угловых парусах (тромпах). Во внешнем облике зданий и сооружений царит суровая простота объема и форм. Все богатство архитектурного декора раскрывается в интерьерах парадных дворцов правителей Бухарской области (бухар-худата Буниата в Варахше), самаркандских правителей-ишхидов на Афрасиабе, уструшанских афшинов в Бунджикате и др. Среди культовых сооружений Средней Азии V—VII вв. значительный интерес в архитектурном отношении представляют буддийские комплексы в Тохаристане, Фергане, Семиречье. В этих постройках ясно проступает отстоявшийся архитектурный тип буддийского монастыря с одним или двумя дворами в окружении келий, молитвенных помещений, святилищ, интерьеры которых насыщены живописью и скульптурой. В Ак-Бешиме на оси продолговатого двора в обводе келий высится сводчатый айван, в Аджинатепа оба двора в обводе келий имели сводчатые айваны на осях. Как подчеркивает Г.А.Пугаченкова, такая композиция предвосхищает структуру мусульманских мадраса Центральной Азии22 (рис. 16).

В рассматриваемый период, когда в Центральной Азии создаются общины христиан, здесь появляются христианские постройки23. О зороастрийских постройках данного времени имеются лишь упоминания³¹.

События арабского завоевания (VII—VIII вв.) на время приостановили в Центральной Азии строительную деятельность. Лишь после прочного вхождения основных центральноазиатских земель в единую систему Халифата, а затем во владения лишь номинально подчиненных ему местных государств Тахиридов, Саманидов, Мамунидов отмечается нарастание подъема строительства (рис. 17).

Рис. 17. Мавераннахр IX – XII вв. Рис. 18. Государство Саманидов в IX – X веках.

По мере исламизации местного населения в Центральной Азии возрастает роль культовых и общественных зданий ислама: мечетей, мадраса, а начиная с правления Саманидов – и мавзолеев (рис. 18). Для своего утверждения новой империи арабским халифам необходимо было внушить, как своему народу, так и народам завоеванных государств уверенность в могуществе и непобедимости Халифата-завоевателя. И как образ многочисленных мечетей стал выражением духовной силы победившего религиозного учения, так и архитектурно-пространственный облик дворцовых зданий и комплексов должен был явиться воплощением конструктивной мощи мусульманского мира.

Рис.19. План Термеза XI – XII вв.: 1-Арк; 2-Первый шахристан; 3-Второй шахристан; 4-Первый рабад; 5-Второй рабад; 6-Пригород (по С.Г.Хмельницкому).

³¹ Так, источники пишут о храме огня в Мерве, куда бежавший Ездигерд принес великий священный огонь.

На территории Центральной Азии архитектура следует в основном тем традициям, которые определялись здесь ещё до арабского периода. Однако в IX—X вв. наступает та фаза развития культуры Халифата, когда, впитывая достижения покоренных стран, они как-бы обратным ходом внедряют в них черты общехалифатской культуры. В X—XII вв. вся Центральная Азия (за исключением Монголии) вступает в фазу развитого феодализма.

Земли Средней Азии к северу от Амударьи получают арабское название Мавераннахр – Заречье, а район современного Южного Туркменистана составляет часть обширной области Хорасан. В пределах этих крупных географических понятий существуют отдельные административные области, причем с названиями некоторых совпадают название главных городов – Тохаристан, Чаганиан, Шуман (все три была Северная Бактрия), Самарканд и Бухара (прежний Согд), Бинкент-Ташкент (былой Шаш-Чач), Абивенд, Ниса, Мерв – в Хорасане, а в прикаспийской зоне – Дахистан; самостоятельные области представляли Хорезм, Фергана. Все эти области и страны объединяла культура, в частности, художественная. Главным местом ее создания, потребления и средоточия становится город. В центральноазиатских городах концентрируются административная власть т военные контингенты, торговля и ремесло, разрастаются масштабы территории и численность населения разных социальных сословных групп.

Характерная структура города – окруженные крепостными стенами цитадель-арк, город-шахристан и торгово-ремесленный пригород – рабад. Но эта схема не была единственной: некоторые города не имели арка, а в Термезе смежено с шахристаном размещался особый отдел, называвшийся суридикат (рис. 19), в Самарканде за шахристаном разрослись шахридарун (внутренний город) и шахриберун (внешний город) (рис. 20); в Мерве было два обнесенных стенами пригорода, за которыми простиралась полугородская-полусельская часть, охваченная древней стеной (рис. 21).

Вообще, в отличие от западноевропейских средневековых городов, на Среднем Востоке была очень тесная связь города и сельской округи. Рост городов вызвал их бурную застройку административными зданиями, дворцами правителей, замками, зданиями мадраса и мечетей, торговыми строениями, мастерскими, каравансараями, банями, жилищами разных слоев населения, следствием чего явился высокий подъем архитектуры и связанных с ней специальностей строительного дела и мастерства декора.

IX—XII вв. о отмечены расцветом средневековой духовной культуры – поэзии, философии, различных видов научных знаний.

В 1219—1221 годах Мавераннахр и Хорасан были захвачены и несколько раз разорены нашествием войск Чингизхана и его сыновей. Современник и очевидец событий Ибн ал-Асир повествует о том, как о «самой ужасной катастрофе и величайшем бедствии, подобного которому не видывал ни день, ни ночь на земле, и которое разразилось над всеми народами, но в особенности над мусульманами… Всё разоряя, они большую часть населения этих стран перебили… Ни одного города татары не щадили: уходя разрушали. Все, возле чего проходили, грабили, что им было негодно, то сжигали»24. В культурной жизни Центральной Азии воцарился почти вековой застой. Области же её подпали под власть потомков Чингизхана: Джагатаидам принадлежал Мавераннахр и земли к северо-востоку от него, Хулагуидам – Иран с Хорасаном с прикаспийскими землями, Джучидам – Хорезм, Поволжье и Северный Кавказ25.

Постепенное восстановление экономической и культурной жизни Мавераннахра начинается со второй половины XIV в., когда на политическую арену выдвигается Тимур, уроженец Кеша (современный Шахрисябз). Тимур, «обладатель счастливого созвездия», как его именуют летописцы тимуридского двора, – представитель не очень знатного монголизированного тюркского рода барласов26. Тимур проделал неслыханную политическую карьеру. Разделив власть с правителем Самарканда, он его устранил, а затем расширил свои владения на весь Средний и частью Ближний Восток, осуществив ряд удачных походов. Эти походы сопровождались не только захватом материальных ценностей в покоренных странах, но и угоном в плен огромного количества мастеров и ремесленников самых различных профессий. В числе их были выдающиеся зодчие и инженеры, специалисты по разбивке садов, резчики по камню, дереву, кашину, каллиграфы-крупнописцы, гончары, изготовлявшие архитектурную керамику, была и просто масса разнорабочих. Эти люди в основном работали в столичном Самарканде, а также Шахрисябзе, Туркестане и других пунктах Мавераннахра, где в невиданных ранее масштабах осуществлялось крупное строительство.

Сложившаяся в Мавераннахре ещё до Тимура местная архитектурная школа получила приток новых творческих сил и новых идей, привнесенных мастерами Ирана и Азербайджана, Ирака и Сирии, Хорезма и Индии. Это взаимопроникновение и слияние разных творческих направлений обусловило подъем архитектуры и искусства на новую ступень.

Этот процесс не прекращался и в XV в. во всех регионах державы Тимура, постепенно распадавшейся на отдельные уделы с его потомками во главе. В первой половине XV в. в Самарканде, находившемся под правлением внука Тимура, покровителя науки, особенно астрономии – Улугбека, продолжается активная культурная деятельность. В частности, Улугбек в своих владениях строит три мадраса: Самарканде, Гиждуване и в Бухаре. В 1427 году близ канала Оби-Рахмат в Самарканде он сооружает обсерваторию, одну из крупнейших научных центров Среднего Востока.

Рис. 22. План средневекового Самарканда. К западу от Регистана находилась цитадель с дворцом Тимура (Ц).

В цитадели Самарканда высился четырехэтажный дворец Кок-Сарай, построенный ещё в начале XV века (рис. 22). За пределами городских стен располагались загородные резиденции Баги-Шамаль, Баги-Баланд, БагиБахишт, Дилькушо, Баги-Майдан. Последний находился вблизи обсерватории у возвышенности Чупан-Ата. Посреди сада был выстроен двухэтажный дворец Чиль-Сутун27.

Рис. 23. Цитадель Герата. Гравюра XIX в.

Постепенно первенство в строительной деятельности переходит к Герату, где при дворе Шахруха, Абу-Саида и, особенно, Султан-Хусейна Байкары концентрируется круг выдающихся деятелей культуры, в том числе зодчие и художники, например, зодчий Кавамаддин Ширази, художникминиатюрист Камолиддин Бехзад и др. (рис. 23). Вот как описывает Герат начала XV века глава китайского посольства Чэн-Чэн: «Герат находится у подножия северо-восточных гор… Государь живет в северо-восточном углу города, где из кирпича сложено здание с плоской крышей… Стены и окна разукрашены золотистыми и зелеными изразцами. Створки дверей покрыты резными узорами и инкрустированы костью и рогом. Полы устланы коврами»28.

Характерная черта столичных и провинциальных дворов – меценатство. Покровительство литературе, музыке, художественному оформлению рукописей было не только хорошим тоном, но и потребностью в среде тимуридской знати. Но главное в том, что в эту эпоху, как никогда ранее, художественная культура глубоко проникает в среду городских сословий – ремесленников, мастеров резного профиля, купечества. Именно они становятся создателями прекрасного и потребителями. Многие городские лавки являются своеобразными клубами, где проходят встречи – маджлисы, целью которых было не просто пирушки, но интеллектуальное общение: споры, живой обмен шутками, чтение новых стихов. Об этом периоде жизни в Герате красочно и живо написал бухарский прозаик Мирмухсин Мирсаидов в своей книге «Зодчий»³⁷.

В начале XVI в. династия Тимуридов была свергнута в Средней Азии узбеками-Шейбанидами, а в Иране – персами-Сефевидами. С этого времени областями Центральной Азии правят узбекские ханы из династии Шейбанидов (XVI в.) и Аштарханидов (XVII в.). Вряд ли Колумб, Васка де Гама и Магеллан могли представить, сколь трагичным образом окажутся их великие географические открытия на судьбе столь удаленной от Пиренейского полуострова страны, как Мавераннахр и Хорасан. А между тем переход европейской торговли с Индией и Юго-Восточной Азией на морские пути свел почти на нет роль транзитных караванных путей, пролегавших через ее обширные пространства. В XVI—XVII вв. Центральная Азия оказалась почти выключенной из международной экономической жизни, сохранив лишь тянувшуюся на северо-запад нить торговых связей с Россией. И эта изоляция определила все нарастающую ее отчужденность от окружающего мира и от того бурного хода истории, какой переживали в ту пору Европа и близкие к ней страны мусульманского Востока, например, Турция. А изнутри нарастающие междоусобия постепенно приводили в упадок сельское хозяйство и ирригацию, вызывали сокращение численности городов, уменьшение их размеров.

Однако спад экономики, неупорядоченность политической жизни далеко не всегда знаменует упадок культуры (напомним Венецию, которая подарила миру Тициана, Тинторетто, Веронезе). И если роль Центральной Азии в судьбах Среднего Востока в эту пору не была сколь-нибудь значительной, то творческий потенциал ее ещё не был исчерпан и давал новые всходы. Еще возводятся величественные здания гражданской и культовой архитектуры, на русских рынках ещё славятся местные ткани, ковры, чеканные изделия, ещё продолжается переписка художественно оформленных рукописей.

Большие достижения центральноазиатского зодчества XVI—XVII вв. связаны с созданием архитектурных ансамблей. Во многом, следуя принципам ансамблевой застройки эпохи Тимура и Тимуридов, зодчие Самарканда и, особенно, столичной Бухары, развивают далее приёмы градостроительного искусства. Лишь в начале XVIII в. созидательная деятельность в Центральной Азии почти прекращается. В XVIII в. регион охватывает всеобщий кризис – социальный, политический, экономический, и как следствие – упадку городов и сел, голод и чума, вторжение и грабежи кочевников. Лишь в конце столетия страна выходит из состояния спада, мучительно вступая в Новое время.

За время кризиса оборвалась преемственность строительнохудожественных навыков: были забыты секреты изготовления резных кашинных мозаик и многоцветных майолик, утрачено мастерство возведения разнообразных сводчато-купольных систем, которыми обогатил центральноазиатскую архитектуру XV—XVI вв. Но было бы неверно оценивать памятники этого периода лишь как свидетельство деградации зодчества. Неиссякаемым родником творческой мысли оставалось быть народное искусство и зодчество, в среде которых создавались подлинные шедевры архитектуры и монументального искусства. Народные мастера виртуозно владели как техникой различных видов декора (резной ганч, резное дерево, настенные и потолочные росписи, трехцветные майолики высокого качества и др.), так и неисчерпаемым репертуаром орнаментальных мотивов (например, архитектурные ансамбли XIX в. Хивы, одного из самых живописных городов Среднего Востока).

Но в целом в XIX в. художественно-культурная жизнь народов Центральной Азии находилась в состоянии упадка. Политическое бесправие людей, застойные формы полуфеодального быта тормозили культурный прогресс. Догмы мусульманской идеологии исключали возможность развития изобразительного искусства и на многие столетия, прервав традиции доисламской древности, направили эстетические устремления народа в область декоративно-прикладного искусства.

Присоединение в 1860-х годах Туркестана к России, носившее в целом прогрессивный характер, способствовало проникновению в Среднюю Азию (этого не было за пределами Туркестанского края) русской культуры. Деятельность интеллигенции из среды русской администрации и либерально настроенных военных, а также ученых, художников, посетивших Туркестан или поселившихся здесь, положила начало приобщению населения к новым для них формам строительного дела, архитектуры и изобразительного искусства. Однако в условиях царской колониальной политики их культурные начинания не могли радикально изменить существующее положение.

Лишь после установления Советской власти в Туркестанском крае, в корне изменив политическую, социально-экономическую и духовную структуру общественного бытия народов Средней Азии, создала реальную основу для становления и развития всех форм национальной культуры. В частности, таджикская республика наряду с другими союзными республиками Средней Азии становится одной из развитых стран на Ближнем Востоке. Пожалуй, нет такой отрасли культуры, в которой бы республика не достигала прогресса. Создание широкой сети школьного, среднего специального и вузовского обучения позволили уже в начале 1950-х годов обеспечить народное хозяйство собственными кадрами специалистов в различных отраслях науки, техники и образования.

Однако не только достижениями культуры, архитектуры и искусства были знаменательны годы Советской государственности. Как пишет академик Н.Н.Негматов, за чертой гласности осталось множество событий, приводивших иногда к трагическим последствиям и культурному упадку. К ним следует отнести, в первую очередь, непризнание таджиков как народа, необъективное определение государственных границ, истребление большей части интеллигенции в годы сталинских репрессий, преобладание русского над родным таджикским языком, когда нация встала перед фактом потери национальной самобытности, одностороннее развитие народного хозяйства, когда республика становится сырьевой базой СССР и многое другое29.

Только исторические события 1990—1991 гг. привели к акту установления суверенности таджикского государства, принесшее таджикам подлинную свободу выбора своего пути развития. Данную главу хотелось бы закончить словами Н.Н.Негматова: «Строительство намеченной новой Конституцией суверенной, демократической, правовой и светской Республики Таджикистан возможно только в условиях общенародного единения и согласия, мира и труда всех граждан страны и соотечественников за рубежом, понимания и бескорыстной помощи всего мирового сообщества стран и народов»30.

Рассмотренный в главе материал позволяет сделать ряд обобщающих выводов:

1. Природно-климатические условия на территории Центральной Азии (жаркий сухой климат, горно-предгорный рельеф на большей части региона, высокая сейсмичность, ограниченность лесных ресурсов и др.) явились постоянно действующим фактором формирования здесь с глубокой древности архитектурно-строительных и художественных традиций. 2. Наличие на территории Центральной Азии больших природных ресурсов (лесса, камня, мрамора, алебастра и др.), а также орошаемых плодородных земель в долинах рек Сырдарьи, Амударьи, Зеравшана, Мургаба, Герируда) уже в эпоху неолита и бронзы способствовали появлению здесь древнейших оседлоземледельческих цивилизаций с зачатками архитектурнохудожественной культуры.

– Самобытная архитектура и художественная культура на территории Центральной Азии в основном характеризуется общностью, обусловленной связью исторических судеб населявших ее народов, одинаковыми социальными и близкими природными условиями региона.

– Генетической основой сложения и культурного развития народностей Центральной Азии во II тысячелетии до н.э., стали индоиранские оседлоземледельческие народности и кочевые скотоводческие племена, говорившие на одноплеменных языках и диалектах иранской группы языков.

– Великий Шелковый путь, находящийся в своём главном отрезке в руках народов Центральной Азии, явился определяющим катализатором и ретранслятором взаимовлияния и связей народов, приведшей к преемственности традиций в культуре, искусстве и архитектуре.

– Дворцовые здания, уходящие своими корнями к жилищу, обладают широкой типологией, композиционно-планировочной основой которой является дворовая система, наиболее приспособленная к природноклиматическим условиям долин и степей Центральной Азии.