Читать книгу Тёмный лорд по имени Клементина - Сара Джин Горвиц - Страница 7

Глава 5
Тёмный лорд в своей башне, или Как врать, стиснув зубы

Оглавление

Клементина барабанила в дверь. Она не стукнула тихонько и даже не поскреблась еле слышно, она сжала кулаки и обрушила их на дверь.

– Отец! – закричала она тому, кто был по ту сторону двери. Не «шепнула» и даже не произнесла «пониженным тоном». Бараны заговорили, пришёл конец света, и это было правильно – вести себя как можно громче. Потому что она должна быть услышана – а лорду Элитору надо это услышать. – Отец, пожалуйста, открой дверь! Нам надо поговорить!

В мастерской что-то прошуршало, но дверь осталась запертой.

– Отец, пожалуйста! – она снова заколотила кулаками.

И стучала, стучала, стучала, пока вдруг… шшшух. Тяжёлые створки повернулись на петлях, и кулак врезался в воздух. Однако в дверях никто не стоял.

Клементине стало ясно, что это она распахнула дверь – и не кулаками, а волшебством. Только что она сняла одно из заклятий своего отца, причём сделала это нечаянно.

Девочка вошла в мастерскую, внезапно оробев от произведённого ею шума. Хорошо же она выглядела со всеми этими стуками и криком. Вот бы её кто-нибудь сейчас увидел: в панике, ничего не соображавшую от страха – уж он-то обязательно воспользовался этой возможностью застать её врасплох.

Разве не учил её отец сдержанности в этой самой мастерской, когда наставлял в искусстве Тёмного Владычества? Стоило ей сделать хоть малейшую ошибку в заклятии – и его слова свистели в воздухе, как кнут, и ранили куда больнее, чем последствия любой ошибки. От этого она ошибалась снова и снова, отчего Элитор бесился ещё сильнее, и они без конца повторяли урок, пока отец не вылетал вон, пылая от ярости, а Чёрный Дворецкий катился следом за ним, жужжа и щёлкая с самым презрительным видом. В этой самой комнате Элитор услышал, как она поёт – всего однажды, – и мановением руки заставил её горло полыхать огнём каждый раз, стоило ей забыться и запеть. В этой комнате Клементина толкла в ступке рыбьи глаза для его зелий и крошила свежие мандрагоры, кричавшие и корчившиеся от боли.

Сердце замерло у неё в груди. Эта комната явно не была её любимой.

Клементина шагнула внутрь и всмотрелась в царивший здесь полумрак. Отец постарался найти самые плотные тёмные шторы для единственного узкого окна, прорубленного в гранитной стене. В щели между шторами едва пробивался жалкий лучик света, сверкая на кипящих снадобьях, гранях стеклянной посуды и никогда не пустующих медных клетках. Девочка повернулась к окну, и по её безмолвному приказу чары раздвинули плотную ткань, впуская в мастерскую дневной свет.

Лорд Элитор с сердитой гримасой заслонился от солнца, но недостаточно быстро: Клементина успела увидеть его лицо. Он сидел, скорчившись за рабочим столом из мрамора спиной к девочке перед тускло светившей лампой. На ногах, больше не достававших до пола, болтались ставшие слишком большими башмаки. Дворецкий затаился под ним, как будто чёрный кот, свернувшийся клубком в тени, вот только коты не стараются то и дело поправить башмаки на ногах у хозяина.

Лорда Элитора стало трудно узнать. Вместо волос на месте бровей и усов остались мазки чёрной краски на грубой, потрескавшейся коже. Щёки ввалились, и кости торчали, как будто его морили голодом. И хотя лорд постарался отвернуться, Клементина заметила, как сжалось в кулаки то, что оставалось от его рук.

Больше всего ей хотелось сейчас кинуться к отцу, чтобы разжать эти бедные тонкие пальцы, пока они не треснули от напряжения, поцеловать их и прижать к щекам, даже рискуя пораниться об их острые края. Впервые за долгое-долгое время девочке хотелось положить голову к папе на колени и просто выплакаться. У неё на глазах выступили слёзы. Однако она не посмела дать им волю – особенно в этой комнате. Только не в башне тёмного лорда.

– Клементина, – сказал отец, по-прежнему глядя в свои бумаги. – Кажется, я велел тебе не мешать мне работать.

– Д-да, папа, но…

– Запри за собой дверь, когда будешь уходить.

– Я попытаюсь, папа, но…

– И наведи порядок в курятнике. Ты вся провоняла дымом.

– Да, папа, но я пришла сюда, чтобы…

– Я НЕ ПОВТОРЯЮ ДВАЖДЫ! – Элитор стукнул по столу кулаком с громким треском, вскрикнул от боли и прижал руку к груди.

– Папа! – позабыв обо всех страхах перед этой башней, Клементина рухнула на колени возле отца. Если ведьмино проклятие так разрушает его снаружи, жутко подумать, что же с ним творится внутри. Она осторожно погладила руки отца. Дворецкий так и кружил под ногами с тревожным воем.

– Это не больно, – пробормотал лорд Элитор, попытавшись оттолкнуть Клементину. Тычком башмака он заставил Дворецкого замолчать. – По крайней мере, не так… как тебе кажется, – он вздохнул.

На столе остались щепки от руки. Клементина не успела их собрать: сквозняк из окна сдул их на пол. Да и лорд Элитор, похоже, не собирался их возвращать.

– Папа, – сказала Клементина. – Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты скоро снимешь проклятие. Пожалуйста, скажи, как тебе помочь.

Лорд Элитор ничего не ответил. Единственными звуками в мастерской были его свистящее дыхание да низкое жужжание Дворецкого. Клементина в отчаянии оглянулась.

– Папа, на ферме что-то происходит, – тихо проговорила она. Ферма умирает. – Волшебство… я уже не могу сказать, сколько ещё я… мы… сможем поддерживать всё как есть. – Девочка с таким интересом разглядывала складки своего прожжённого соком платья, как будто не видела ничего удивительнее, и старалась дышать как можно ровнее. Наконец она почувствовала осторожное прикосновение. Изуродованная, жалкая рука отца робко гладила её по волосам. Она подалась вперёд.

– Неужели ты совсем не веришь в мои силы? – наконец произнёс тёмный лорд, однако в голосе не хватало прежней надменности.

– Я верю в тебя как никто, папа, – возразила Клементина. – Но ещё я знаю, что ты… ты ведь умираешь.

Его рука замерла в воздухе. И как бы ужасно это ни звучало, но Клементина почувствовала… что-то сродни облегчения, когда произнесла эти слова вслух. Больше не надо было прятать их на задворках сознания, отравляя все остальные мысли.

Она машинально смахнула с подола мелкие щепки.

– Клементина, я сниму это проклятие, – сказал отец, опуская руку. – Не для того Заколдуны правили столетиями в Семи Сёстрах, чтобы сдаться перед…

– Ведьмой? – закончила Клементина, на сей раз едва слышным шёпотом.

Лорд Элитор вздохнул.

– Клементина, пообещай мне кое-что. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы снять проклятие. И до тех пор, пока я это не сделаю, ноги твоей не будет в этой башне.

– Но как же тогда…

– Это не важно. Мой помощник обо всём позаботится.

Чёрный Дворецкий зажужжал, подтверждая слова хозяина, и яростно замигал огоньками на полированном чёрном диске.

Клементина собралась было спорить, но внезапно всё поняла. Отец не хотел повторения сегодняшнего события. Он не хотел, чтобы Клементина видела его в таком состоянии – особенно если всё станет ещё хуже.

– Присмотри за фермой, если сможешь, – хотя тебе придётся иногда появляться и в деревне, чтобы там ничего не заподозрили. Никому не доверяй и ни с кем не разговаривай. Понятно?

Клементина сглотнула комок в горле и кивнула.

– Д-да, папа.

– И кроме того, пообещай мне, что не станешь сама её искать.

Клементина подняла взгляд на отца и, даже несмотря на острые торчащие скулы и то, с каким трудом ему давалось каждое слово, увидела в его глазах то, что напугало её до смерти: страх. Лорд Элитор Заколдун, жестокий Владетель долины Семи Сестёр, профессиональный угнетатель и творец Мерзких Штучек, дрожал от страха.

– Обещай мне, – повторил он, – что не станешь сама искать Стружечную ведьму.

* * *

Лесная ведьма шла через лес и пела.

Птичий щебет и возня мелких лесных зверюшек замирали, как только раздавалось это странное, заунывное пение. Белки забывали о собранных орехах, роняя их на землю и торопясь убраться как можно дальше от этих звуков. Молодая лань застыла на месте, дрожа всем телом, как будто попав под прицел охотника, и не смела шелохнуться, пока ведьма не скрылась из виду. Только деревья, зачарованные пением, жадно склонялись к широко распростёртым рукам.

Тихое жужжание с отчётливым хлопком привлекло её внимание. Она прекратила пение ровно настолько, чтобы рассмотреть маленький плетёный оберег, подвешенный на дубовом суку и лопнувший пополам, так что обрывки нитей затрепетали на ветру, как остатки паутины, прежде чем упасть на землю. У здешних попрыгушек не было против неё ни малейшего шанса. Она это знала, и они это знали. Вот почему они удирали в дальние чащобы, ещё не покорившиеся её чарам. Однако совсем скоро она завладеет всем этим лесом. Как-никак это её дар.

Ведьма покрутила головой, сердито кряхтя из-за треска и хруста. Она провела пальцами по шее и совсем не обрадовалась, найдя кожу ещё более дряблой и обвисшей, чем нынешним утром. В последнее время ведьма слишком напрягалась, вынужденная трудиться на пределе возможностей. Старые кости утомлялись гораздо быстрее, чем когда она была моложе на несколько сотен лет. Чем старее кости, тем более мощное волшебство требуется для их обновления, для того, чтобы кожа оставалась упругой, а светлые волосы отливали чудесным блеском. Вот почему ей был так необходим толчёный рог единорога: старые запасы Стружечной ведьмы давно подошли к концу.

Однако её усилия оправдаются, уверила она себя и снова запела. Уже скоро ей будет принадлежать не только этот лес. Скоро, когда лорда Элитора сломит отчаяние или когда его чары ослабеют, она станет полноправной владычицей Семи Сестёр. И в качестве нового тёмного лорда получит власть над укрытием единорога. Когда она его поймает, ей больше не придётся беспокоиться о потере сил.

Ну, по крайней мере, на ближайшие полторы сотни лет. Ведь у чар вечной юности жуткий аппетит.

* * *

Клементина осторожно закрыла дверь в отцовскую мастерскую. Девочка потёрла красные опухшие глаза, откинула с лица волосы и чуть не налетела на комок чёрной шерсти. Опять этот барашек! Каким-то чудом он смог сюда пробраться – он что, умеет и по лестницам лазать? – и теперь очень серьёзно смотрел на неё.

– Ты ведь собралась нарушить его правила? – проблеял он гнусавым дрожащим голосом.

– Тсс! Брысь отсюда! – Клементина испуганно оглянулась на дверь: она была плотно закрыта и надёжно заперта. Отец заболел, но не оглох, и ему вовсе незачем знать, что дела на ферме настолько плохи, что заколдованный барашек уже шастает по всему замку.

Клементина погнала его прочь по коридору.

– Надо полагать, ты успел всё подслушать, – сердито заметила она. – И с чего это ты взял, будто я не стану ему подчиняться?

– Я уже видел у тебя этот взгляд, – отвечал барашек, спускаясь по лестнице. (Между прочим, он на удивление ловко умел передвигаться по ступеням.) – Это взгляд «сейчас я не послушаюсь папы». Уж я-то хорошо его знаю.

Клементина застыла на последней ступеньке и посмотрела на барашка.

– Я не нарушу своё обещание, – возразила она. – Я всего лишь немного… его изменю, – по коридору девочка вышла на балкон, откуда вся долина была как на ладони. – Искать сведения о Стружечной ведьме – не одно и то же, что искать саму ведьму.

Клементина положила руки на каменные перила. Подумать только, до чего она дошла: не успела пообещать отцу ни с кем не разговаривать – и вот, пожалуйста, делится самыми опасными подробностями их положения с существом, явно умудрившимся так разозлить лорда Элитора, что тот превратил его в барана.

Но хотя Клементина отдавала себе отчёт в том, что от совещания с бараном вряд ли будет много толку или помощи в борьбе с таким могучим противником, как Стружечная ведьма, и что её поступок скорее продиктован желанием поговорить с кем-нибудь… (хоть с кем-то, пока отец затворничает у себя в башне), и что сам лорд Элитор велел никому не доверять… она не смогла отказаться от своей идеи.

– И ты мне поможешь, – заявила Клементина.

От удивления барашек заблеял.

– Я не смогу одна и управляться с фермой, и искать сведения о ведьме, – продолжила Клементина. – И если ты мне поможешь, я обещаю… – она перевела дух и отважно взглянула на барана. – Я обещаю найти способ снова сделать тебя человеком.

Барашек молча жевал верхнюю губу, явно задумавшись над её предложением.

– И ты разрешишь мне читать в библиотеке? – спросил он.

Клементину невольно шокировала картина: мохнатый бараний зад на одном из трофейных тронов её отца.

«Компромиссы важны!» – напомнила себе девочка.

– Я согласна!

* * *

Охотница укрылась в лесной чаще. Она могла бы остановиться в деревне – когда в последний раз ей довелось спать в настоящей постели? – однако неудачная стычка с бандой чумазых мальчишек на школьном дворе мигом положила конец всяким нелепым фантазиям. Едва успев укрыться от подозрительных взглядов местных жителей, она скатала плащ и спрятала в мешок до конца пути, отчасти радуясь возможности больше не кутаться в него в летнюю жару. Кажется, ни деревья, ни горы не оскорбляло её присутствие, в отличие от представителей людского племени. И вдобавок чем ближе ты к своей жертве, тем лучше – удобнее прятаться и выжидать, и быть готовой к тем неожиданным препятствиям, что могут возникнуть на пути.

Шагая под деревьями, охотница не обнаружила никаких следов своей дичи – да и вряд ли они могли появиться так близко к деревне. Однако всё чаще попадались другие следы, и это говорило о том, что не одна она ищет пристанища под сенью этого леса. Намётанный взгляд моментально обнаружил систему в якобы случайных белых метках на стволах – скорее всего, чья-то тропа – силки на кроликов и оленей, а также маленькие кучки гальки, клочки шерсти и щепки. На первый взгляд обычный лесной мусор, а на самом деле волшебные обереги. В лесу явно обитали попрыгушки, и вряд ли им придётся по вкусу род её занятий. Она постаралась как можно скорее сойти с размеченных ими троп, предпочитая укрыться в менее обжитой части леса.

Это была совсем непролазная чаща, однако охотница научилась легко продвигаться через любой бурелом. Решение переместиться из сердца чащобы ближе к горам оказалось верным. В конце концов, она и по следу шла через горы. Она успела вдоволь наслушаться разговоров в деревне, прежде чем позволила местным себя увидеть, и все слухи указывали на одно и то же. Лихорадочное покалывание в костях, тёплые поцелуи ветра, дувшего ей в затылок с Третьей и Четвёртой Сестёр, шептали о том, что жертва близко и она сейчас в месте своей силы.

Конечно, у неё не было ни одного вещественного доказательства. Выследить такое изощрённое чудище намного сложнее, чем идти по следу оленя, медведя или даже дракона. Ей не помогали ни отметины на земле, ни взрытая когтями земля, ни обломанные ветки. Однако это покалывание, эта щекотка, зарождавшаяся в костях и тревожившая старую рану, ещё сильнее кривили губы при воспоминании об испытанной боли, и этого было достаточно, чтобы она убедилась в своих подозрениях. Она словно шла вдоль натянутой струны, гудевшей от напряжения между нею и тварью, которую она разыскивала. Охотница поднималась всё выше и выше в горы, пока не оказалась в непроницаемом тумане.

Да, в этих местах точно обитал единорог.

И Дарка Веск-Старзек была полна решимости его убить.

Тёмный лорд по имени Клементина

Подняться наверх