Читать книгу Две недели на соблазнение - Сара Маклейн - Страница 5

Маркиз Нидэм тщательно прицелился в красную куропатку и нажал на спусковой крючок своего ружья. Выстрел прозвучал громко и сердито в полуденном воздухе.

– Проклятие! Промахнулся!

Саймон воздержался от напоминания о том, что маркиз промахнулся все пять раз, что стрелял после того, как предложил поговорить вне дома «как мужчины».

Тучный маркиз прицелился и сделал еще один выстрел. Саймон же в раздражении нахмурился. Ведь никто не охотится среди дня! И конечно же, не следовало такому плохому стрелку заниматься дневной охотой.

– Вот дьявольщина! – воскликнул Нидэм. – Еще один промах!

А Саймон уже начал опасаться за свое здоровье. Да, конечно, если человеку хочется стрелять в саду своего обширного имения на берегу Темзы – это его дело. Но находиться рядом с таким стрелком было опасно.

К счастью, маркиз наконец-то передал ружье стоявшему рядом слуге и, заложив руки за спину, зашагал по длинной извилистой тропинке в сторону от дома.

– Что ж, Лейтон, можно теперь поговорить о деле. Значит, вы хотите жениться на моей старшей?

– Я полагаю, такой союз будет выгоден обеим нашим семьям, – ответил герцог, подстраиваясь под шаг собеседника.

– Без сомнения, без сомнения… – С минуту они шли молча, затем маркиз продолжил: – Из Пенелопы выйдет отличная герцогиня. Лицо у нее не лошадиное, и она знает свое место. Не будет предъявлять неразумных требований.

Это были именно те слова, которые Саймон хотел услышать. И они подтверждали правильность его выбора. Но почему же тогда он не обрадовался?..

А маркиз тем временем продолжал:

– Прекрасная, благоразумная девочка, готовая выполнять свой долг. Хорошая английская порода. Не будет никаких проблем с рождением наследников. Не питает никаких иллюзий в отношении брака и не думает о глупостях, как другие девушки.

Например, о страсти. И тут же возникло видение – Джулиана Фиори, с усмешкой заявляющая: «Даже герцог не может жить без страсти».

Чушь! Он будет держаться своего мнения: страсти нет места в хорошем английском браке. И похоже, что леди Пенелопа с этим согласна.

Что делает ее идеальной кандидаткой ему в жены.

Она исключительно подходит.

Именно то, что ему нужно.

«Нам всем нужна страсть» – эти слова тихим шепотом прошелестели в его сознании, причем голос был насмешливый, а акцент – итальянский, мелодичный.

Герцог скрипнул зубами и, коротко кивнув, сказал:

– Счастлив слышать, что вы одобряете наш союз.

– Ну конечно же, одобряю! Прекрасный союз! Два знатнейших британских рода! Равных по репутации и происхождению! – Стащив с правой руки перчатку, маркиз протянул руку Саймону.

Пожимая руку будущему тестю, герцог гадал: «Интересно, скажет ли маркиз то же самое, когда тайны дома Лейтонов выйдут наружу, когда род Лейтонов уже больше не будет иметь незапятнанную репутацию?»

И все же Саймон надеялся, что этот брак придаст ему достаточно веса и он сумеет пережить скандал.

Они снова повернули к дому, и маркиз, бросив на будущего зятя быстрый взгляд, проговорил:

– Пенелопа сейчас дома. Можете поговорить с ней сейчас.

Саймон понял, что скрывалось за этими словами. Маркиз хотел, чтобы брак был заключен как можно скорее. Что ж, герцоги, которые ищут себе жену, на дороге не валяются…

Да и не было причин откладывать неизбежное. Вот только…

А как же две недели? Ведь он дал Джулиане две недели…

Нелепый поступок с его стороны. Он мог бы использовать эти две недели иначе. Мог бы готовиться в это время к свадьбе. И мог бы уже жениться к концу этого срока. Но вместо этого он потратит время на их с Джулианой глупую игру. Как будто у него есть время на подобные глупости…

Саймон вздохнул и покачал головой.

– Вы не согласны? – Вопрос маркиза прервал его размышления.

Герцог откашлялся и проговорил:

– Я бы хотел должным образом поухаживать за ней, если вы позволите.

– Это ни к чему, вы же знаете… Ведь у нас не брак по любви. – Маркиз громко рассмеялся своим словам, и его объемистый живот затрясся. Отсмеявшись, он добавил: – Ведь все же знают, что вы не из тех, кто ищет каких-то глупых чувств. Пенелопа не будет ожидать от вас ухаживаний.

– И тем не менее…

– Мне все равно, Лейтон, – перебил маркиз. – Можно и поухаживать немного. Только советую особенно не тянуть. Женами гораздо легче управлять, когда они знают, чего ждать от брака.

– Я приму ваш совет во внимание, – ответил Саймон.

Маркиз коротко кивнул:

– Отлично! Выпьем бренди? За прекрасный союз…

Меньше всего Саймону хотелось проводить время со своим будущим тестем. Но он понимал, что нельзя отказаться от приглашения. Увы, он больше не мог жить так, как ему хотелось. И уже никогда не сможет.

– С превеликим удовольствием, – ответил герцог после небольшой паузы.

Два часа спустя Саймон уже был у себя дома, в своем любимом кресле, с собакой у ног. Но он не испытывал ни радости, ни торжества, хотя следовало бы – ведь встреча прошла как нельзя лучше, и вскоре он породнится с уважаемой семьей с безупречной репутацией. Правда, леди Пенелопу он не видел – не захотел видеть, если честно. Но в целом все прошло замечательно, и оставалось только официально объявить о помолвке.

– Полагаю, что результат твоего визита удовлетворительный.

Саймон замер, услышав эти слова. Затем повернулся и посмотрел в холодные серые глаза матери – он не слышал, как она вошла.

– Да, – ответил герцог, поднявшись.

– Маркиз дал свое согласие?

Саймон прошел к буфету.

– Да, дал. – Он повернулся к матери со стаканом скотча в руке. – Считай это празднованием.

Мать молчала, не сводя с него взгляда. Но о чем же она думала? Он никогда не понимал, что таилось за ледяной маской женщины, давшей ему жизнь.

– Скоро ты станешь свекровью. – Саймон помолчал. – И вдовствующей герцогиней.

Она не клюнула на его наживку. Впрочем, как всегда. Коротко кивнув, спросила:

– Когда ты собираешься получить специальное разрешение на венчание?

Две недели! Саймон прикрыл глаза, отгораживаясь от этой мысли. Сделав глоток скотча, спросил:

– А ты не думаешь, что сначала я должен поговорить с самой леди Пенелопой?

Герцогиня презрительно фыркнула, словно этот вопрос оскорбил ее.

– Герцоги брачного возраста не такое уж частое явление, Лейтон. Пусть радуется, что ей так повезло. Просто покончи с этим поскорее.

«Просто покончи с этим поскорее». В холодном недрогнувшем материнском голосе прозвучало требование. Требование и ожидание. Конечно же, она считала, что ее сын сделает все необходимое для того, чтобы сохранить доброе имя семьи.

Саймон вернулся в свое кресло и намеренно вальяжно развалился в нем.

– Мне незачем вести себя как животное, мама. Я буду ухаживать за девушкой. Она заслуживает немножко чувства, ты так не считаешь?

Мать не шелохнулась. И ее холодный взгляд не выдал никаких чувств. Что ж, ничего удивительного. Чувства и эмоции аристократии ни к чему. Эмоции – это для простолюдинов.

Саймон никогда не видел, чтобы мать демонстрировала хоть какие-то чувства. Однажды он услышал, как она сказала, что веселье – это для тех, кто ниже их по происхождению. А когда Джорджиана была ребенком, веселым и смешливым, герцогиня с трудом выносила ее.

«Старайся не походить так на простолюдинку, дитя, – говорила мать, чуть скривив губы – это была ее единственная демонстрация чувств. – Ты же из семьи герцога Лейтона…»

В конце концов Джорджиана стала чрезвычайно серьезной – прежняя радость и безудержное веселье покинули ее навсегда. И неудивительно, что сестра сбежала, когда узнала о своем положении.

Да и он, Саймон, был немногим лучше матери.

– Ты же сестра герцога Лейтона! – сказал он Джорджиане.

– Саймон… это была ошибка.

Он едва расслышал ее шепот.

– Лейтоны не совершают ошибок!

И он оставил ее там, в йоркширской глуши. Оставил одну.

Когда он поведал матери о грядущем скандале, та даже не дрогнула. Глядя на него своими холодными всезнающими глазами, она сказала:

– Ты должен жениться.

И они больше ни разу не говорили о Джорджиане.

А сейчас мать сказала:

– Ты должен жениться, Лейтон, как можно быстрее. – И добавила: – До того как.

Человек, плохо знающий герцогиню, подумал бы, что она не закончила мысль. Но не Саймон. Он-то знал: мать не произносит лишних слов. И он прекрасно понял, что она имела в виду.

Не дожидаясь ответа, мать развернулась и вышла из комнаты. Уверенная, что Лейтон поступит так, как нужно. То есть сделает то, что следовало… до того как.

Тихо выругавшись, герцог откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Тут дверь снова открылась. Но он не открыл глаза. Ему не хотелось видеть мать, не хотелось говорить с ней.

Раздалось деликатное покашливание.

– Ваша светлость…

Саймон тут же выпрямился и открыл глаза.

– Да, Боггз, слушаю.

Дворецкий пересек комнату и протянул герцогу серебряный поднос.

– Прошу прощения за вторжение, но для вас тут прибыло срочное послание.

Саймон взял тяжелый серовато-бежевый конверт. Повертел его в руках. Увидел печать Ралстона и тотчас же подумал: «Есть только одна причина, по которой Ралстон мог прислать срочное сообщение. Конечно же, Джорджиана! Возможно, уже не осталось времени… до того как».

– Оставь меня, Боггз.

Когда дверь за дворецким закрылась, он сломал печать и, развернув небольшой листок бумаги, прочел всего лишь одну строчку: «У Серпентайна в 5 часов. В этот раз одежда будет подобающей».

– Exspecto, exspectas, exspectat…

Она шептала латинские слова, бросая камешки в озеро и стараясь не обращать внимания на солнце, спускающееся к горизонту.

«Ох, не стоило посылать эту записку…» – думала Джулиана.

– Exspectamus, exspectatis, exspectant…

Уже много больше пяти. Если бы он собирался прийти, то уже пришел бы.

Ее горничная Карла издала недовольное фырканье, сидя на шерстяном одеяле в нескольких шагах от воды.

– Я жду, ты ждешь, она ждет…

А вдруг он отнесет записку Ралстону?.. Ох, тогда ее больше никогда не выпустят из дома. Во всяком случае, без целой армии слуг и дуэний.

– Мы ждем, вы ждете, они ждут…

Она бросила еще один камешек.

– Он не придет, – сказала Карла.

Джулиана повернулась к ней и проворчала:

– Ты говоришь так только потому, что хочешь вернуться домой.

Карла пожала плечами.

– Да, конечно, хочу. Но это не делает мои слова менее правдивыми.

Джулиана насупилась.

– Тебе не обязательно оставаться.

– Напротив, очень даже обязательно. – Горничная пересела под дерево. – И я бы не возражала, если бы в этой стране не было так безбожно холодно. Неудивительно, что твой герцог так отчаянно нуждается в оттаивании.

– Он вовсе не мой герцог.

– Тогда почему же мы торчим здесь на пронизывающем ветру?

Джулиана пристально взглянула на компаньонку.

– Знаешь, мне сказали, что английские служанки гораздо послушнее. Я подумываю, не совершить ли замену.

– Весьма рекомендую. Тогда я смогу вернуться к цивилизации. К теплой цивилизации.

Джулиана наклонилась и подобрала еще один камешек.

– Ждем еще десять минут.

Карла вздохнула с нарочитой драматичностью, и Джулиана невольно улыбнулась. Какой бы своевольной ни была Карла, она все же являлась частичкой Италии в этом незнакомом холодном мире. В мире герцога Лейтона…

Но почему же он не пришел? А с чего она взяла, что он придет? Он же не дурак…

– Хватит, идиотка. Он не пришел, потому что у него есть голова на плечах, – пробормотала Джулиана, глядя на озеро.

Да, хватит с нее ожидания. День уже на исходе, и она идет домой. Немедленно! А завтра она обдумает свои дальнейшие шаги – ведь она же не собирается сдаваться? Нет-нет, ни за что на свете! У нее еще неделя и пять дней на то, чтобы поставить этого надменного мужчину на колени.

Джулиана повернулась к горничной и громко сказала:

– Все, пошли домой!

– O, finalmente![1] – отозвалась служанка и вскочила на ноги. – А я уж думала, что ты никогда не сдашься.

Сдаться?!.. Нет, она никогда не сдается. Просто подстраховывается, собирается с силами к новой битве…

Тут налетел резкий ветер, и Джулиана вскинула руку, пытаясь придержать на голове шляпу. Увы, она опоздала – эта дурацкая штука, подхваченная ветром, стремительно полетела к озеру, потом запрыгала по воде, как один из тех камешков, что она бросала. А затем – просто невероятно! – шляпа приземлилась на дальнем конце широкого ствола поваленного дерева. Длинные же ленты распластались по поверхности темной холодной воды – словно насмехаясь над Джулианой.

Карла хихикнула, а Джулиана пробурчала:

– Скажи спасибо, что я не посылаю тебя достать ее.

Горничная вскинула черную бровь.

– О, меня забавляет предположение, что я бы согласилась сделать это.

Джулиана оставила без внимания дерзкое замечание и снова повернулась к шляпке, по-прежнему дразнящей ее со ствола. Нет, она не позволит этому наглому головному убору взять над ней верх! Должно же хоть что-то получиться у нее этим вечером. Пусть даже ей для этого придется зайти на середину Серпентайна!

Сняв накидку, Джулиана направилась к бревну, шагнула на него и раскинула руки в стороны для равновесия, чтобы дойти до непослушной шляпки, издевающейся над ней с расстояния в несколько ярдов.

– State attenda![2] – крикнула Карла, но Джулиана, не обратив внимания на ее предостережение, сосредоточилась исключительно на шляпке.

Налетел новый порыв ветра, и девушка замерла, опасаясь, что шляпка вот-вот улетит дальше.

Но ветер стих, а шляпка осталась на месте.

Что ж, как бы сказала ее невестка Изабель, теперь это уже дело принципа.

Джулиана продолжила продвигаться по бревну, не желая жертвовать свою шляпку водам Серпентайна.

Так, еще несколько шагов…

А когда шляпка окажется у нее в руках, она сможет пойти домой.

Ну вот, уже почти добралась.

Она медленно присела и протянула руку к шляпке, дотронувшись кончиками пальцев до завитка голубого атласа.

И вдруг очередной порыв ветра подхватил шляпку и сдул с бревна. Джулиана же, забыв об осторожности, резко подалась вперед и…

Ох, вода Серпентайна оказалась ужасно холодной. Даже еще холоднее, чем она думала.

И здесь было довольно глубоко.

Она вынырнула, отплевываясь и ругаясь как портовый грузчик. Карла же громко расхохоталась. И тут Джулиана вдруг обнаружила, что ее юбки запутались в ногах и тянут ко дну…

Джулиана оттолкнулась ногами и снова вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух. «Но что же происходит?» – подумала она в тревоге. Что-то явно было не так. Ведь она прекрасно плавает. Так почему же не может удержаться на поверхности?

Она еще раз оттолкнулась. И, запутавшись ногами в слоях муслина, в ужасе осознала, что тяжелые юбки опять тянут ее ко дну.

И тут ее охватила паника.

Она энергично работала руками и лихорадочно отталкивалась ногами в отчаянных попытках глотнуть воздуха.

Увы, все было тщетно.

Легкие же горели огнем, и в голове проносилось: «Я тону, тону, я умираю…»

И тут вдруг что-то сильное и теплое ухватило ее за одну из протянутых вверх рук и дернуло вверх. А потом…

Слава Богу! Она снова может дышать.

Джулиана судорожно втянула в себя воздух, кашляя, отплевываясь и тяжело дыша, когда ее тащили на твердую благословенную землю.

Впрочем, ноги все равно ее не держали, и она свалилась в объятия своего спасителя, обхватив руками теплую крепкую шею – якорь в море неуверенности.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и услышать, как Карла причитает на берегу озера, точно какая-нибудь сицилийская старушка. А руки спасителя поглаживали ее по спине, и он при этом нашептывал ей в волосы тихие слова. На итальянском.

– Просто дыши… я держу тебя… ты теперь в безопасности… все будет хорошо.

И эти слова каким-то чудом убедили ее. Спаситель действительно ее держал. И она в безопасности. Так что все будет хорошо.

А он сделал глубокий вдох и вновь заговорил:

– Ты в безопасности, маленькая дурочка. Я держу тебя. – Его ладони ритмично поглаживали ее плечи и спину. – Но какого дьявола ты делала в озере? А если бы я не пришел? Шш… я держу тебя, держу. Ты спасена. Все в порядке.

В следующее мгновение она узнала этот голос. Когда же узнала, то наконец-то взглянула на него.

Саймон! У нее перехватило дыхание.

Мокрый до нитки и растрепанный, со сверлыми волосами, потемневшими от воды, он выглядел полной противоположностью тому герцогу Лейтону, которого она привыкла видеть. И он казался… еще более красивым, чем прежде.

– Ты пришел, – сказала она первое, что пришло в голову.

– И, похоже, очень вовремя, – ответил он на итальянском, понимая, что она еще не готова к восприятию английского.

Тут на нее напал приступ кашля, и несколько минут она могла лишь держаться за него. Когда же снова смогла дышать, то встретилась с твердым взглядом его глаз цвета первосортного бренди.

Он спас ее!

При этой мысли по телу ее прокатилась дрожь, и Саймон с беспокойством сказал:

– Ты вся замерзла… – Подхватив девушку на руки, он понес ее к дереву, где их дожидалась Карла.

Горничная вновь разразилась потоком итальянских слов:

– Мадонна! Я думала, ты умерла. Утонула! Я кричала и кричала! Звала на помощь! – Обращаясь к Саймону по-прежнему по-итальянски, она воскликнула: – Разрази гром мое неумение плавать! Если бы только я могла вернуть молодость и научиться! О, благодарение небу, что вы пришли!

«Все же он пришел, – подумала Джулиана. – А если бы не пришел…»

Она украдкой взглянула на герцога. Как ни странно, но в мокрой одежде он почему-то казался еще крупнее, чем обычно. Она увидела, как капелька воды соскользнула ему на лоб, и ей ужасно захотелось стереть ее. Стереть поцелуем.

Отбросив эту мысль, Джулиана перевела взгляд на его губы, и ей тут же захотелось поцеловать его и в губы.

А он почему-то вдруг нахмурился, и Джулиана с некоторым раздражением подумала: «Ну почему из всех мужчин Лондона именно этот оказался тем, кто меня спас?»

Осмотревшись, она увидела неподалеку кучку зевак. Лиц разобрать не могла, но была совершенно уверена: ее точно узнали. Следовательно, к завтрашнему дню эта история разнесется по всему Лондону.

Герцог же по-прежнему хмурился, и Джулиана пробормотала:

– С-спа-с-сибо, ваша с-светлость. – Она сама себе удивилась. После того как едва не утонула, ей еще удалось изобразить холодную вежливость. К тому же заговорить по-английски. Джулиана поднялась с помощью Карлы и произнесла слова, которые ей отчаянно не хотелось произносить: – Я у вас в долгу.

Резко развернувшись и думая лишь о горячей ванне и теплой постели, Джулиана зашагала к выходу из парка.

Слова герцога, произнесенные на безупречном итальянском, заставили ее остановиться.

– Не стоит меня благодарить, мисс Фиори. Еще никогда в жизни я не был так зол, как сейчас.