Читать книгу Дрожащая тварь - Саша Чекалов - Страница 4

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Демидов – дородный мужчина из тех, кого принято называть успешными, 37 лет.

Алик, раб Демидова – измождённый тип, 41 год.

Зрители – статисты различного возраста.

Действие происходит на окраине Москвы в 2008 году.

Занавес открывается. На сцене фрагмент железнодорожной платформы; видна вывеска «ЛОСЬ». В левой части перрона почти никого нет, одни лишь Демидов и Алик стоят, облокотившись на перила ограждения. Демидов похож на клоуна: на рукаве блейзера цвета бордо лазоревая повязка с невразумительной символикой, в руке стек, на голове высокое кепи. Алик одет крайне бедно, фактически в лохмотья – явно не раз подвергавшиеся стирке, химчистке и прожарке; правый рукав пиджака пуст и приколот к плечу булавкой.

Справа – вповалку лежат зрители: раненые и трупы. Слышны стоны. «Caterpillar» (искусно выполненный из папье-маше) сгребает тела, нагромождая их на путях. Звучит фонограмма натужного рёва мотора (впрочем, достаточно тихо, чтобы был слышен разговор Демидова и Алика).

Демидов. Тебе привет.

Алик. От кого?

Демидов (с нажимом). «Демидов».

Алик. От кого, Демидов?

Демидов. А угадай! Ты ж не дурак, вот и прикинь, много ли осталось тех, кто может тебе приветы передавать…

Алик. Я не знаю, Демидов. Извините, ничего в голову не приходит, правда. Хотя… Может, Алиса?

Демидов (хохочет, причём долго, аж в итоге слёзы выступили). Ох, уморил… Извини, друг, это шутка была. А ты и поверил… Ты у нас прямо всему-всему веришь…

Алик. Демидов, зачем вы так!

Демидов. Я не понял, мясо, ты, кажется, недоволен? (Выпучивая глаза, разворачивается к Алику.)

Алик (закрываясь локтем). Зачем вы так, Демидов?

Демидов (взбешённый, бьёт Алика по голове и руке стеком, целя в лицо). Руки по швам!.. Шо такое? Спорить будем? Руки по шва-ам, кому сказано?!.. А и хрен с тобой. (Вдруг успокаивается; достаёт платок; снимая кепку, вытирает лоб и шею, снова надевает.) Извини, ты же знаешь мой характер дурацкий… Ну, ну, перестань бычиться… О чём мы там говорили?

Алик (отнимает руку от лица; видно, как на запястье и на голове вспухают кровоподтёки). Мы говорили о любви, Демидов. О любви и о закономерностях развития социальных отношений. О социальном заказе.

Демидов. Во-во, о заказе… Так интересно: ежели заказ сделал, а пока его выполняли, прогорел и заплатить теперь не могу – кто я тогда выхожу, чисто по-человечески?

Алик. Видимо, жертвой обстоятельств выходите, Демидов… Вы ведь к этому клоните?

Демидов. Придержи язык. Это ты у нас жертва, гы-гы… С другой стороны – ну да, обстоятельства…

Алик. Да, тяжело вам…

Демидов (рявкает). «Демидов»!

Алик. Да-да, я помню: тяжело вам, Демидов.

Демидов. Именно, тяжело! Другим не скажу, тебе скажу: ты меня понимаешь… Редко, но бывает и тяжело… И, потом, никто ведь работать не хочет! Вашему брату только дозволь расслабиться, вы тут же… А ты говоришь, любовь…

Алик. Алиса, Демидов.

Демидов. Чего?

Алик. Я просил вас узнать, по вашим каналам…

Демидов. А… Узнавал, действительно. Однако…

Алик (перебивает). Лжёте, Демидов: не узнавали. Более того, по вашему голосу я угадываю, что вы благополучно забыли о моей просьбе – как забывали неоднократно и ранее…

Демидов (не давая ему продолжить). Ну всё, терпение кончилось!

Бьёт Алика, стек разлетается в щепки. Алик, уткнув лицо в плечо и выставив вперёд руку, наступает на Демидова; изловчившись, тот ударяет его ногой в подбородок, явственно слышен хруст челюсти. Демидов, по-видимому, всё-таки дилетант, поэтому не удерживается на ногах и падает на спину, ударяясь затылком. Алик, выведенный из строя, приземляется рядом.

Оба неподвижны. Луч прожектора выхватывает из полумрака бульдозер, который разворачивается и спихивает тела Демидова и Алика в общую гекатомбу, на рельсы. Свет гаснет, но в наступившей тьме мы успеваем заметить в кабине мерцающий огонёк папиросы.

Занавес.

21.06.99