Читать книгу Красный Вервольф 4 - Саша Фишер - Страница 1

Я не услышал шаги, а скорее почувствовал их. Кто-то крался наверх, ступая осторожно и едва слышно. Как тени из предутреннего сумрака.

Бл*ха, я кажется, заразился от графа, даже мысли у меня потекли в пафосной манере.

– Заткнись, – сказал я, поняв, что он снова открыл рот, чтобы что-то сказать. – Мы не договорились. Янтарную комнату тебе никогда не получить. И вообще ничего. Прощай, граф. Надеюсь, на том свете не увидимся.

Ответить я ему не позволил, и так слишком долго его слушал. Настолько долго, что меня уже затошнило от его велеречивых откровений. Он успел только раскрыть рот, но в ту же секунду шейные позвонки его хрустнули, и я опустил его обмякшее тело обратно в кресло. На котором он растекся безвольной медузой.

Затухающим взглядом он смотрел, как я опрокидываю вычурный канделябр, как первые языки пламени облизывают богатые портьеры на окне. Как я каминной лопаточкой выкидываю горящие угли на ковер.

Как там пела Брунгильда из «Гибели Богов? «Бросаю огонь в светлый Вальгаллы чертог?»

Походя? подобрал скатившийся с ладони графа перстень. Хотел бросить его в кресло, но передумал. Оставлю на память. Сунул в карман.

Эх, канистру бы горючки еще, чтобы полыхнуло побыстрее!

Но пламя и так занималось очень даже хищно. В квартире графа на мою удачу было очень много портьер, ковров, балдахинов и покрывал. Деревянные панели на стенах тоже скоро займутся, как и мебель. И окна распахнуты, значит тяга будет отличной.

Бросил последний взгляд на тело графа. В глазах – последние искры угасающей жизни. Поставить что ли ему пластиночку напоследок? Как раз там подходящая ария играла!

Обойдется.

Пора уходить. И так задержался дольше, чем следовало. Небо уже стремительно сереет, скоро рассветные сумерки превратятся в хмурое осеннее утро, а мне еще нужно успеть выбраться за пределы Пскова. И желательно так, чтобы меня никто не заметил…

Сунул руку в нагрудный карман, затем в другой. Черт! Бланки пропусков кончились. Опасно так шнырять по городу в комендантский час, да еще когда такой кипишь в городе творится. Подземный ход мы завалили, через него мне не выбраться из Пскова. Пока до окраины города доберусь, сто раз успею напороться на патруль. Придется заночевать, а утром рвать когти.

В СД не дураки сидят. Граф сгорел, но полиция смекнет, что совсем не просто так пожар приключился. Трупы на складе № 6, взрывы в городе, угон грузовиков и смерть графа – все в одну и туже же ночь. Ежу понятно, что не бывает таких совпадений. Будут шерстить, в первую очередь, ближайшее окружение графа и мигом меня прижмут. К Марте нагрянут. Марта… Точно.

Прежде чем свалю из города, навещу ее. Только сделать это надо прямо сейчас. Пока еще полыхает дом графа, пока не стали расследовать его смерть, пока грохочут выстрелы.

Держась в тени, и прячась от лунного света, я шнырял по подворотням, направляясь к знакомому дому. Вот и он. В окошке горит свет, не спит почему-то моя коллега.

Юркнул в подъезд, наощупь добрался до нужной двери, тихо постучал. Щелкнула задвижка и дверь распахнулась.

Я протиснулся внутрь квартиры. Марта захлопнула дверь и повисла у меня на шее.

– Ты почему не спрашиваешь кто пришел? – пробурчал я, отдирая девушку от себя.

– Я никого не боюсь Алекс, – улыбнулась она, поправляя сбившийся кружевной халатик, – разве, что только тебя…

– Я пришел попрощаться…

Все-таки сделать это надо было. Нехорошо так резко исчезать, да и в глубине души, я был уверен, что судьба еще сведет меня с этой немецкой девушкой. Меркантильная душа разведчика подсказывала, что не стоит разбрасываться такими контактами. Это теперь мой единственный человек среди фрицев Пскова.

– Ты уходишь? – пухлые губы Марты дернулись, она часто заморгала, но сдержала слезы.

– Граф мертв, меня будут искать…

– Ты убил его? – осуждающе, но без капли сожаления спросила Марта.

– Он сам выбрал свою судьбу, мог бы заниматься описью ценностей и прочей музейной ерундой, но ему захотелось большего.

– Ты и есть тот самый Вервольф? Да? – Марта впилась в меня взглядом, глаза ее превратились в щелочки.

В мозгу мелькнула нехорошая мысль, что теперь Марту придется… Нет. Она слишком привязана ко мне, она не сможет меня сдать. Она…

Щелкнул металл.

Черт… Похоже я слишком самонадеян. Марта держала в руке пистолет. Стол направлен мне прямо в сердце.

– Я не могу отпустить тебя, Алекс, – по щекам девушки катились слезы. – Ты либо мой, либо…

Голос ее дрогнул, но рука сжимала рукоятку твердо.

Я улыбнулся:

– Что ж… Стреляй. Ведь ты никогда не сможешь приручить Волка.

Я шагнул к ней навстречу. Ствол уперся мне в грудь, Марта шумно дышала, в расширенных глазах боролось смятение, гнев, любовь и черт знает еще что.

Я мягко взял пистолет из ее руки, сунул себе в карман, пригодится. Обхватил девушку, прижал к себе и поцеловал. Она сразу обмякла, и из несгибаемой фурии вмиг превратилась в хрупкую беззащитную девочку. Прижалась ко мне, всхлипывала и бормотала:

– Я… я хотела, чтобы ты уехал со мной… Эта чертова страна погубит тебя, Алекс. Даже если война закончится, здесь все пойдет прахом. Ты не можешь вот так уйти.

– Мне пора, – оторвал я от груди девушку.

– Куда ты? – встрепенулась она. – Останься хотя бы до утра, ты не выйдешь сейчас из города.

– Не могу, у тебя оставаться опасно, – к тебе первой придут, когда поймут, что граф погиб.

– Да. Да… Ты прав, – Марта ссутулилась и вздохнула.

– Что ты скажешь сотрудникам СД когда они придут?

– Что не видела переводчика графа… Не знаю где ты.

– Умничка, – я улыбнулся и поцеловал ее в лоб, как ребенка, как старого друга. – Прощай… И прости, если что.

Повернулся и направился к двери. Главное не оглядываться, сердце и так сжалось в комок, а на душе почему-то скребут кошки. Щелкнул задвижкой, решительно распахнул дверь и вышел в подъезд. Спиной почувствовал рыдания Марты.

Сбежал по ступенькам и нос к носу столкнулся с фашистской рожей.

– Алекс! – воскликнул фриц. – Это ты?

– Герман?

Один из моих собутыльников по бару, очевидно, возвращался к себе домой. Он тоже работал в комендатуре и мы частенько там пересекались.

– Ты что здесь делаешь? – удивленно уставился он на меня?

Я многозначительно улыбнулся и пожал плечами, мол, дела личные.

– Ах ты, хитрый лис, Алекс! – Герман похлопал меня по плечу. – Ты все-таки залез под юбку Марте! И что она в тебе нашла? Ты же чертов русский?

– Русский, кивнул я, а вот ты, дорогой друг, хоть и немец, но уже покойник.

– Что?

Я толкнул фрица в подбородок. Снизу вверх. Что есть силы толкнул, вложил всю массу. Хрясь! Его голова впечаталась в кирпичную стену подъезда, размазав затылком кровь по штукатурке. Прощай Герман, больше не выпьем с тобой шнапса.

Труп оттащил в закуток, где был отгорожен чулан. Закинул его туда и прикрыл дверь. Нельзя было оставлять его в живых, подставит Марту, когда нагрянут СД-шники. И вообще… Вервольфу не нужны оправдания, чтобы уничтожать фашистов.

Я осторожно вышел из подъезда. В городе уже все стихло. Теперь надо пробираться как мышь. Еще раз огляделся, не выходя из тени подъездного козырька. Вокруг никого. Отлично, никто не заметил моего визита к Марте. Из живых никто…

Попетлял дворами, потом проулками, через полчаса вышел к разрушенному дому на окраине. Все, дальше нельзя. Впереди открытая местность, и вышки режут черноту фонарями. Надо найти укрытие и перекантоваться до утра.

Сзади послышался топот. Я прыгнул за обломок плиты и притаился. Осторожно выглянул. Отделение фрицев бежало в мою сторону. Меня заметили? Не могли, темно же. Спешно огляделся. За спиной между плитами чернеет спасительная щель. Протиснулся туда. Ага, знакомое место! Сердце радостно подпрыгнуло. Был я уже здесь, и даже немного оборудовал как раз на такой вот случай.

Теперь нужно только сползти чуть вниз и прикрыть пролом досками, будто тут нет ничего, кроме завала.

Последняя доска почти бесшумно встала на место. Голоса фрицев зазвучали глуше, было слышно, что кто-то вроде ломанулся в развалины, осколки битого кирпича заскрипели под сапогами. Потом окрик чьей-то команды.

«Ну вот и пригодилась нора!» – удовлетворенно подумал я, отступая по короткой лестнице вглубь подвала. В этот дом стоял в развалинах, и никто не торопился его как-то чинить или обживать. В него сначала влетела авиабомба, а потом, уже в ходе уличных боев, дело довершили танки. Теперь дома тут, считай, что и не было. Вертикально стоял только один угол. Я бы в тот раз мимо прошел, если бы не Рубин. Мы тогда проходили мимо, и он сказал, что мол, хороший был дом, дореволюционный. Раньше вроде как контора какая-то была, но потом его перегородками на квартиры поделили и заселили. А подвал остался бесхозным. Хороший такой подвал, с потолками сводчатыми. И выходов из него было несколько.

И я слова его запомнил и вернулся, чтобы получше руины обследовать. Расчистил один из входов, забрался внутрь. Роскошным этот подвал, конечно, больше не был. Прямое попадание авиабомб не прошло для него даром, так что частично он обрушился. Но часть оказалась вполне пригодна для оборудования тайничка на случай «если вдруг что». Один вход через дыру в полу рядом с уцелевшим углом. Я позаботился, чтобы было чем ее прикрыть, чтобы незаметно было. И запасной выход тоже имелся. Правда, не такой удобный, скорее узкий лаз, больше похожий на крысиную нору. Но все лучше, чем ничего.

И нычку тут тоже оборудовал. Коробка патронов, бесформенная крестьянская куртка, шапка-треух, штаны, сапоги. Точно, патроны!

Я бросился к тому углу, где лежала моя «захоронка». В мозгу уже носились дикие мысли, что сейчас надо перезарядиться, выползти через лаз наверх, зайти в спины моим преследователям. Их там человек семь, наверное, уже. И если сходу пальнуть в главного, то…

Так, выдох.

Выдох, дядя Саша, на улице уже рассвело. Бежать сейчас – это напрямую подставляться. Поднимется тревога, примчится тьма народу, будут гонять меня по городу, как зайца. Может уйду, а может и нет.

Так что – стоп. Обыскивать развалины они не стали. Подумали, что я через кусты в овраг сиганул. Откуда-то оттуда сейчас голоса звучат.

Что ж… Я осторожно, по стеночке, пробрался в тот угол, где оставил свои пожитки. Только сейчас понял, что колени подрагивают, что мышцы ватные и в голове мутится от усталости. Не мудрено, ночка была та еще, а я все-таки уже не двадцатилетний козел, чтобы такие скачки даром проходили.

Эх, жаль не догадался сюда одеяло притаранить. Или спальник какой. У фрицев полевые спальники, чудо, как хороши! Я все примеривался спереть один, но как-то не собрался.

Ладно, придется так обходиться.

Я наощупь размотал шмотки и сообразил себе какое-никакое «ложе». Устроился поудобнее, накрылся кое-как. Успел подумать только, что какой-то кирпич в бок упирается, надо бы убрать. Но додумать мысль не успел, потому что провалился в сон.

– Шурик, а ты сможешь в воскресенье на дачу с нами съездить? – раздался из коридора голос Лилечки. – Надо отцу помочь крышу починить, и мама очень просила с теплицей помочь.

– А я просил не называть меня Шуриком, и что это изменило? – пробурчал я себе под нос и ткнул еще раз в пульт телевизора. Вокруг была кухня в сиреневеньких тонах, просторная квартира Маринки, изнеженной фифы, маменькиной и папенькиной принцессы. Вместе мы были недолго, всего год или что-то вроде… Ну да, вот же календарь на стене с передвижным окошечком. 23 сентября 2008 года, вторник. Зеленые цифры на часах микроволновки показывают без двадцати десять. За окном светло, значит утра.

– Шурик, ты меня не слышал? – а вот и сама Лилечка появилась в дверях. Хороша. Прямо готовая модель для куклы Барби. Натуральная платиновая блондинка с идеально-точеной фигуркой. Думал, такие только из-под ножей хирургов бывают, но нет, встречаются и в реальности… образцы.

– …легендарная янтарная комната… – пробился сквозь ее голос звук от телевизора.

– Шурик, ну почему ты всегда такой? – обиженно протянула Лилечка.

– Помолчи! – прикрикнул я, сел и прибавил звук.

– …уже в это воскресенье, – радостно закончила предложение дикторша. – Напомню, янтарная комната была одним из сокровищ Екатерининского дворца, которые немецко-фашистские захватчики вывезли из Царского Села в годы Великой Отечественной войны. Долгое время она считалась навсегда утраченной. Легендарный интерьер воссоздали по фотографиям и документам. Однако год назад в ходе строительных работ был найден вход в часть старых подземелий, которые по легендам, тянутся под улицами всего города. Работы немедленно остановили, и за дело взялись археологи. Каково же было их удивление, когда под сводами древней каменной кладки они обнаружили шесть тщательно упакованных контейнеров с маркировкой Третьего Рейха. С превеликой осторожностью посылку из прошлого вскрыли. И обнаружили там демонтированную янтарную комнату. Кто и почему оставил в подземельях Пскова такой подарок, до сих пор остается загадкой.

Было принято решение вернуть находку на ее законное место – в Екатерининский дворец. Воссозданную же там копию решено демонтировать и в дальнейшем переместить в один из музеев-заповедников Санкт-Петербурга. Напоминаю, что в это воскресенье полюбоваться на настоящую янтарную комнату смогут все желающие.

– Шурик, ну что за ерунда, почему ты меня игнорируешь? – Лилечка села на тахту рядом со мной и закрыла экран всей собой. Коснулась лба пальцами. Бл*ха, какие холодные у нее руки…

– Не называй меня Шурик, – пробормотал я, понял, что рядом никого нет. Только темнота и чье-то маленькое шустрое тело с писком умчалось прочь. На лоб мне упала еще одна капля.

Несколько секунд я лежал неподвижно, приходя в себя и прислушиваясь к звукам. Голосов не слыхать. Сначала мне показалось, что наверху кто-то ходит, но нет. Это капли. Вода просачивалась сверху и несколькими струйками проникала в «мой» подвал. Наверху зарядил дождь. Сколько времени я проспал, интересно?

Я поднялся, с трудом разгибая задубевшие мышцы. Надо было убрать перед сном этот долбаный кирпич! Все ребра мне продавил.

Теперь чуть размять мышцы… Пить еще так хочется!

Хотя с этим, к счастью, проблем нет. Потолок протекает в десяти местах, подставляй ладони, да пей.

Сделав несколько глотков дождевой воды, я почувствовал, что пришел, наконец, в себя. Несмотря на ноющие мышцы и постукивающие от промозглого холода зубы, я чувствовал себя отдохнувшим. И даже где-то полным сил. И зверски голодным, разумеется, но это как раз просто решить. Пару банок тушняка я тут оставил.

И сон еще этот.

Как в тот раз, с драгоценностями Фаберже. Как будто не сон, а воспоминание. Из будущего, ага.

Мозг взрывается, когда начинаю об этом думать. Как когда мне пытаются объяснить суть какой-нибудь гравитационной сингулярности или квантовой физики.

Я умыкнул янтарную комнату, и в моей голове появилось воспоминание о том, как я узнал в две тысячи восьмом, что ее откопали в Пскове. В том самом месте, где я ее и оставил. Как там дикторша сказала? «Посылка из прошлого»?

Губы сами собой расплылись в улыбке.

Получилось! Дядя Саша, все получилось же! Хрен вам, фрицы, а не янтарка! Выкусите!

Орден мне за это никто не прикрутит, конечно, да и пофиг! Я смог! Я это сделал!

Так тебе, подозрительный Хайдаров! Сомневался он еще, рожа особистская!

Эх, сейчас бы я даже накатил на радостях, вот только бутылку никакую от графа не догадался прихватить. Стояла там на столике, точно помню.

Получилось. Получилось. Получилось!

Хотелось заорать от радости, но сдержался. Я все-таки прячусь тут, а не корпоратив сам себе устраиваю. По случаю успешного завершенной миссии «Янтарная комната».

Но…

Раз я все еще здесь, значит работа не закончена. Получается, история еще недостаточно поменялась, и почивать на лаврах рановато.

Хотя да. Чего это я?

Фрицы все еще здесь. Война не закончена. По нашему Пскову они ходят уже как хозяева. Домой он собрался, ага.

Давай, дядя Саша, упал-отжался, пошел работать!

Я осторожно подобрался к выходу из подвала и приподнял на миллиметр доски.