Читать книгу МОЯ БОРЬБА за народ - Sasha Sim - Страница 43

Первое мая. Ещё свежи в памяти многих нарядные колоны демонстрантов, пестрящие алыми знаменами и яркими искусственными цветами, с возбужденными от счастья и от выпитого дешёвого, по «рупь семь» вина или «Московской» по, ставшей, в те времена поговоркой, – «два восемьдесят семь», цене. Первомайские демонстрации семидесятых и восьмидесятых годов, теперь уже прошлого столетия, вспоминаются мне изобилием смеха, радости, веселых народных песен типа «ты ж мэнэ пидманула…» под баян и не менее задорных танцев на проспектах и площадях. А после демонстрации каждый торопился: одни домой, к семье, где их ждал праздничный стол с изобилием простой, но вкусной пищи с обязательным блюдом – «Оливье» с молочной колбасой; другие, чаще всего, холостяки или молодые пары со свежей памятью о холостяцких веселых компаниях и не обременённые (пока) семейными проблемами и малолетними детьми, – в компании таких же, как и они, молодых семейных пар. И только совсем одинокие, в основном мужики среднего и старшего возраста, растерявшие друзей и подруг молодости, но обретшие компании таких же, как они, одиноких людей, продолжали бродить по улицам и площадям в довольно-таки подвыпившем состоянии. И так бродили до тех пор, естественно при всякой подходящей возможности «подзаправляясь» в каждой «забегаловке» по дороге, пока от «чрезмерной усталости» не сваливались где-нибудь на ярко-зелёной свежей травке или в тени под кустиком, а то и просто под лавку, на которой ещё недавно в одиночку или в компании допивали «с горла» «беленькую» или «бецман». При этом испытывали единственное счастье – не быть обиженными их злейшими врагами в серых костюмах, при погонах и с золотыми кокардами на головных уборах: дважды в году (Первого Мая и Седьмого Ноября) их с комфортом развозили по домам и без побоев, а не свозили в злополучные вытрезвители с ледяным холодным душем, казенными жесткими кроватями и непомерно большими штрафами или пятнадцатисуточными арестами…

Вот такие были маленькие праздники жизни для многих десятков миллионов советских граждан СССР… Приятно вспомнить. И ностальгически защемит под сердцем, а у особо чувствительных сама собой выкатится слеза…

Прошло всего десять-пятнадцать лет – каких-то полпоколения. От старого не осталось и следа. Зато новое, чаще всего, вызывает слёзы, нет не умиления, а горечи и страдания Души, жалости и разочарования. Теперь уже не одна, а несколько проходят демонстраций – в разных концах города и с людьми, враждебно настроенных друг против друга. Вместо смеха – злобные выкрики, вместо песен – сканированное «Ганьба!», вместо танцев – атаки на черноуниформенных «блюстителей порядка» или на своих противников с булыжниками в руках. И не лучше последствия: вместо праздничного застолья в кругу семьи или друзей, – камера предварительного заключения или больничная палата и увечья. И только почитатели Бахуса, как и в былые добрые времена, продолжают «почивать» как младенцы беззаботно и тихо на зёленой травке в тени под кустиком или под той же лавочкой: в мире всё меняется, а вечное остается неизменным!

Наибольшее изменение произошло с молодым и наиболее пожилым поколением. И теми и другими изобилуют праздничные улицы и площади. Одни (то есть молодые), если не разъезжают на дорогих иномарках и не сидят в не менее дорогих ресторанах и казино, то толпами ходят, потягивая из бутылок пивко или чрезмерно веселятся вследствие наркотического возбуждения. Другие (то есть старушки и старики), выгнанные из дому нищенским существованием и голодом – занимаются «хрусталём» – наполняют свои мешки пустыми бутылками из-под пива и, тужась, но в душе радуясь небывалому счастью, тащат в свои квартиры, чтобы назавтра их сдать и купить молока и хлебушка: ведь вся их мизерная пенсия ушла на коммунальные платежи за квартиру. Хорошо ещё, что старые башмаки, плащи, пальто, платья и штаны не были выброшены, теперь пригодились. А то бы совсем нельзя было бы высунуть нос на улицу – хоть ложись, да помирай! А что будет через год-два, когда и это сносится? Придётся осваивать новую профессию по перебору содержимого мусорных контейнеров: у богатых нынче чуть ли не каждый месяц мода меняется, а вышедшее из моды, почти новое, выбрасывается на мусорку! Но выглянув в окошко, старушка начинает сомневаться: куда ей тягаться с монополистами этого «бизнеса» – здоровенными мужиками, которые, как постовые у мавзолея Ленина, через каждые пятнадцать минут сменяют друг друга, заглядывая в каждый контейнер и выуживая из них или какую-либо снедь, которую тут же начинают жевать, или другую, не менее потребную вещь. Подумает старушка о своей горькой нынешней жизни и ещё более горькой будущей и только тяжело вздохнет, а то и заплачет. Невольно вспомнит былые времена, когда была молода, здоровая трудилась на самых тяжелых работах и в лютый мороз, и в жгучую жару, как откладывала по рубчику, по три – на старость, экономя порой на всём: на пище, одежде, отдыхе и в целом на здоровье; как радовалась, что в старости на пенсии будет жить припеваючи, затем сравнит с тем, что получила в итоге и уж точно – горько заплачет…

6 мая 2001г., Киев, Оболонь

Афоризмы18 на тему: «Нищета»

Чем штопать носки, лучше закрасить ногу под дырой под цвет носка.

Носки меняем каждый день: с левой ноги на правую, шиворот-навыворот, пяткой с дыркой кверху, сбоку (влево – вправо)…

Чем разбавлять стакан молока ведром воды, лучше уж пить чистую воду… (18.12.13г., в день получения минимальной первой пенсии в 949грн.)

Опустился до такой степени, что даже стал ездить как все – общественным транспортом; следующая ступень падения – зайцем.

Опуститься до такого уровня, что даже контролёры в трамвае не проверяют билет…

«Старость не радость», а молодость…?

Если у вас сердце огрубело и покрылось чёрствой коркой, сходите в отдел субсидий и внимательно присмотритесь к старушкам, задавленных прессом новых рыночных отношений, возрождающейся Украины. Через их глаза, полные отчаяния, проникните в их души и вы увидите всю глубину страданий, переживших многие лишения, людей, и на закате жизни, испытавшие еще одну трагедию, подобно которой никогда ранее они не испытывали. И возможна ли ещё большая трагедия на контрасте жирующей жизни новых украинцев? И в каждой старушке я вижу долю своей мамы, отдавшей до последней капли свои жизненные силы изнурительной непосильной работе в колхозе и на сельском подворье с рассвета и до поздней ночи, преждевременно состарившейся и тихо ушедшей из этой жизни… Такой конец ждёт каждую из них. И до конца своих дней они думают не о себе, а о своих близких родственниках: о детях и внуках. Ведь им, молодым, живётся еще хуже, так как они молоды и желают жить. Им надо жить. Эти старушки пережили в своей молодости войну, голод, лишения. Они в жизни не испытывали счастья, которым должен жить человек. И каждая из них всё в жизни отдавала своим детям, чтобы хоть они жили лучше, были беззаботны и счастливы. Но злой рок судьбы распорядился по-своему: отобрал у них их мизерные накопления, как гарантия обеспеченной старости и сделал обузой для их же детей. А, зачастую, и спасением. Потому что молодые хоть и работают, но месяцами ничего не получают – задерживают зарплату, а пенсию, которой едва ли хватает на хлеб, пока платят регулярно. И старушки делят её с сыновьями, невестками, дочерьми и внуками…

1996г., Запорожье.

Как мне, пенсионеру, не любить свою Власть и государство?

Уже третий день, как я «прозевал» свою пению. Но это не предел. Был случай, когда я о пенсии вспомнил неделю спустя, когда почта прекратила её выдавать и мне пришлось ждать следующего месяца, чтобы получить пенсию за предыдущий месяц. В связи с этим, у меня возник вопрос: «Это или пенсия слишком маленькая, чтобы на неё обращать своё внимание, или я ныне достаточно получаю, чтобы можно было такой пенсией пренебречь?» Но на самом деле, то и другое.

Ныне у меня пенсия в долларовом исчислении – $40 (949грн.). Мне даже интересно узнать, где ещё, в каких странах Власть так издевается над пенсионером? Недавно услышал, как египтяне плачутся, что у них маленькая пенсия – в $70. И это при сравнительно одинаковых рыночных ценах на продукты питания, а по некоторым категориям, особенно по бананам, и ниже.

При такой «обеспеченности» пенсионеров складывается впечатление, что государство всячески, в том числе, и физически стремится уничтожить балласт общества – ничего не производящего, а только потребляющего пенсионера. «Хорошо, если после выхода на пенсию он протянет год-два и затем „дуба даст“, а не дай Бог протянет десять-двадцать лет? – Где деньги брать?» – так думают государственные мужья, ломающие голову над годовым бюджетом, чтобы свести «дебет» с «кредитом» и чтобы себе, любимому, жирный кусок урвать из государственного пирога. Потому-то и урезают до предела пенсии и социальные гарантии. Для простых смертных. А для себя и себе подобных поднимают размеры пенсий до надоблачных величин. И только в последнее время, наверное, совесть заиграла, стыдно перед народом стало, или, скорее всего, из опасения быть битыми, и даже больно, ограничили верхний потолок размера пенсий. И то, до подоблачных величин.

Хорошо мне (тьфу, тьфу, чтоб не сглазить), что пока есть ещё у меня здоровье шевелиться и что-то делать, чтобы лишнюю копеечку заработать. И потому эта минимальная пенсия в 949грн. для меня не как убийственный кинжал. Ведь не смог бы я подрабатывать, то этой пенсии мне хватило бы на шесть стаканов чая – это по ценам столицы. Может быть, где-нибудь в регионе – и больше: восемь или десять стаканов чая. И ничего больше. И как вы считаете, как долго на этих стаканах чая сможет протянуть пенсионер? Ответ ясен. Только одно удивляет государственных мужей – слуг народа: как может при таких условиях тянуть лямку жизни пенсионер так долго – год и два, а то и больше? Меня тоже это удивляет.

Особенно это чувствительно для малообеспеченного пенсионера в периоды экономического кризиса. Я вспоминаю конец девяностых. Сердце кровью обливалось и глаза наполнялись слезами, когда я видел на площадке у метро «Героев Днепра» старушку, на вид лет восемьдесят, худющую до предела, всю высохшую и сморщенную как сушеная груша, которая тащила две сетки авоськи с пустыми бутылками. Чтобы их сдать и купить себе хлеба. Да ещё и накормить внуков, мать которых – безработная. И все они пытались прожить на минимальную старушечью пенсию. И это притом, что всю жизнь она ишачила на самых тяжёлых и низкооплачиваемых работах…

У меня тогда все эти чувства вылились в стихотворение: