Читать книгу Собственность босса - Саша Вуже - Страница 4

Человек, который следил за мной, был или глупцом, или гением.

Это мне предстояло выяснить.

Не то чтобы я не ожидал увидеть этого котенка на пороге своего кабинета. Давая поручение найти секретаря, я предполагал, что как минимум половина из откликнувшихся будет тихими и исполнительными юношами и девушками с неплохими биографиями и умеренными амбициями. Незаметными хорошистами, одного из которых я со временем начну ценить как отличного сотрудника, доверять ему все больше и больше.

Потому что если кто-то серьезный задался целью поставить рядом со мной своего человека, он это сделает.

Иначе в моей жизни не появился бы этот котенок. Сделанный как будто по моим меркам, как будто все не сдохшее пока желание жить вытащили наружу, рассмотрели под лупой и слепили в одного молодого человека, из-за которого у меня мозги отсохли. Хотелось катать его на мотоцикле, тискать, трахать, слушать его иногда странные рассуждения, забрать себе – жить хотелось, в конце концов.

Последнее было основным. Котенок был живым настолько, насколько я никогда не был, даже в его возрасте. Разбитый нос, плюшевые ушки, одежда, на которую хотелось надеть еще дополнительную одежду, блестки на лице, восторг в немного дезориентированном взгляде. «Мня… з-т Ан.. рей». Меня должно было насторожить, что после встречи с хулиганьем он даже не подумал плакать или замыкаться в себе – реагировать на стресс так, как на него реагируют нетренированные люди, для которых драка не является чем-то обычным.

Ближе к утру до меня дошло, что к чему, и я пришел в ярость. Причин для этого было несколько:

А) Кто-то знал мои слабые места даже лучше, чем я сам.

Б) Я не понял сразу, кого подложили мне в койку.

В) Я не распознал бы засланного ко мне агента еще довольно долго, если бы он по-глупому себя не выдал.

Все это вместе толкнуло меня на такой уровень злости, что я мог бы, наверное, этого котенка убить или начать пытать только ради того, чтобы узнать, кто за ним стоит. Удержался только благодаря намертво вбитой за годы службы привычке сначала думать, а потом делать.

Мудрым решением было бы дать ему шпионить за мной дальше: тогда я бы точно знал, кто из моего окружения за мной присматривает и к какой информации имеет доступ.

Но я не смог. Я разозлился, обиделся – позволил себе эмоции. Решил обставить все так, как будто щедро поблагодарил одноразового мальчика за ночь и не хочу больше иметь с ним дел. В последний момент оставил на подушке платок: этот дурачок сам поймет, что к чему, может, даже сообразит не докладывать о своем проколе начальству.

Поостыв, спустя несколько месяцев после того случая я попросил начальника службы рекрутинга найти мне секретаря. Что я за директор, в конце концов, без секретаря? К тому же у меня нет ни семьи, ни охранников.

Управлению приходится подкладывать мне в постель мальчиков, чтобы подобраться поближе и лучше узнать, чем я дышу.

Как-то даже непорядочно с моей стороны так их утруждать.

И все-таки, как они узнали, что подкладывать нужно именно мальчика? Я сам о себе такого не знал. Догадывался, конечно, но до той ночи не спешил проверять на практике. Еще не хватало проблем.

Та ночь вообще была особенной. Мне казалось, я живу в последний день или, наоборот, – первый.

Неужели об этом тоже узнали? О том, почему я позволил себе расслабиться? Тогда почему я еще жив и хожу на свободе, а не сижу в уютной камере без окон?

Андрей замер на пороге, закрыв за собой дверь, уставился на меня как на новогодний подарок.

Я полагал, что умею неплохо распознавать притворство, – этот навык тренируется, как и любой другой, на определенном этапе жизни он был мне абсолютно необходим. Но то ли этот малыш был гениальным актером, то ли я заржавел и разучился ловить мышей.

Он весь напрягся, смотрел на меня с целым спектром выражений на лице: обида, страх, ожидание, надежда, влюбленность… Какого черта?

Так мог бы смотреть брошенный любовник, но не агент, которого ткнули носом в ошибку, как щенка в оставленную на ковре лужу.

– Напомни, как тебя зовут? Алексей?

Он вспыхнул, сжал кулаки, опустил голову.

– Андрей.

– Да, действительно. Присаживайся. – Я указал на стул напротив, откинулся на спинку кресла. Иррационально захотел оказаться от него подальше, как будто это могло меня защитить.

Полгода назад перед тем, как заняться сексом, я отправил его в душ: смыть с лица краску. Не хватало еще во всем этом измазаться. Голым и с чистым лицом он оказался еще более привлекательным. Поджарый, с тонкими твердыми мышцами, прямой спиной, длинной шеей, на которой выделялся острый и уязвимый кадык. Тогда я отметил про себя, что парень явно служил, может, даже учился в кадетском корпусе, и забыл про это.

Стыдно за свою твердолобость перед Виктором Степановичем, царствие ему небесное, который меня всему научил и без покровительства которого я так бы и остался приложением к печатной машинке, каким был, когда только начал работать в органах.

Прикасаться к голому мужчине было непривычно, даже его запах был неправильным, слишком резким. Я до последнего думал: у меня ничего не получится. Упадет, будет противно, захочется его опустить, унизить. В части во времена моей армейской службы был такой парень, которого называли «горнистом». Понятно, за что. Его за человека-то особо не считали, даже за руку не здоровались, но командир роты держал для него теплое местечко, к себе поближе. Тоже понятно, почему.

С Андреем все оказалось неожиданно легко. Был какой-то барьер, через который нужно было переступить, а потом все получилось само собой. Может, потому что он легко согласился быть снизу и даже не претендовал на ведущую роль. Может, потому что он был слишком восторженным и ласковым.

Та ночь была особенной, я чувствовал себя королем мира. Наверное, поэтому я так легко поверил в то, что мне с неба свалился подарок: сладкий и послушный котенок, как будто подогнанный под мои желания и спрятанные даже от самого себя фантазии. Мне попер фарт, думал я, нужно ловить момент.

Постарел, поглупел.

И все-таки, как они узнали?

– Итак, Андрей. Почему ты решил, что можешь быть моим секретарем?

Покраснел, как девушка, отвел глаза.

Вариант первый: тот, кто следит за мной, глупец: он всерьез рассчитывал на то, что я ничего не пойму даже после второй встречи? Вариант второй: тот, кто следит за мной, – гений, потому что как-то понял, что второй раз Андрея я не смогу отпустить.

Собственно, беспокоил меня не сам факт слежки, а то, как она была организована. Меня беспокоил Андрей.

Седина в бороду, бес в ребро. Рядом с этим мальчиком давно и прочно похороненное желание жить вдруг не просто вышло на первый план, оно заслонило собой весь мир и больше не хотело обратно в клетку, как понюхавший свободу зверь. Кризис среднего возраста. Так это называется.

– Я ответственный и исполнительный. У меня есть опыт работы на схожей должности: я полтора года работал на кафедре всеобщей и отечественной истории…

Кивая своим мыслям, я отпустил взгляд на резюме: оно было идеальным. Сквозь него проглядывал в меру амбициозный мальчик-хорошист, которого нельзя упускать, если мне и вправду нужен толковый секретарь.

– Отсоси мне.

Он сбился со своей гладкой речи, уставился на меня, вскочил, опрокидывая стул.

– Вы шутите?

– Не шучу.

Я разозлился, на себя по большей части. Его игра шита белыми нитками, я давно понял, к чему все идет, но почему я не могу оставаться спокойным? Почему тянет сграбастать его в охапку, увести отсюда, ведь в этом могильнике не место мальчикам с такими живыми, как у него, глазами? Почему хочется сделать что-нибудь глупое, да хоть пригласить его в ресторан и сытно накормить? Он ест с аппетитом, я помню. Дурацкие гематогены, из-за которых на минуту что-то щекотно оборвалось внутри и подумалось, что ничто еще не кончено, несмотря на возраст и то, чему я посвятил всю жизнь.

Андрей позволил кормить его с рук и облизывал кончики пальцев, а я до того момента понятия не имел, что могу (а главное, хочу) быть нежным.

О сексе с Андреем я старался даже не думать, это было хорошо до белых пятен перед глазами. Меня бесило, что я позволил настолько приблизиться к себе какому-то топтуну. Я должен слету узнавать таких, как Андрей, а не зацеловывать их кожу, не открывать перед ними душу, не радоваться тому, что они стонут подо мной.

В любом случае, ничего уже не вернешь. Тот, кто послал Андрея, как и он сам, знают, где мои слабые места.

В этом смысле терять мне больше нечего. Ослепленный страстью извращенец – подходящая роль в моей ситуации.

Я откинулся на спинку стула, отодвинулся подальше от стола и расставил ноги. Изнутри поднялось возбуждение от одной только мысли о том, что это котенок сейчас окажется совсем близко ко мне. Мышцы рук напряглись, чтобы его обнять, ноздри дернулись, пытаясь вдохнуть его запах, я, оказывается, соскучился и по нему тоже. Андрей был мягким на ощупь, как настоящий кот, ласковым, улыбчивым и каким-то таким, как нужно. С ним было хорошо, спокойно и почему-то легко. Никогда такого не чувствовал. Вообще не знал, что такое бывает.

Этого малыша стоит держать поближе, хотя бы чтобы получше познакомиться со своими слабостями. Понять, как они до них добрались и смогли дать котенку такие инструкции.

– Я скорее возьму в рот водосточную трубу, – заявил он и ткнул пальцем в описание вакансии, которое поднял повыше. Лист бумаги смялся, так сильно Андрей его сжимал. Губы (тонкая верхняя, полная нижняя) побелели, тембр голоса нервно подпрыгнул. Я мог бы сказать, что он нервничает, обижен, зол, но я, кажется, совсем ни в чем не разбирался, когда дело касалось этого парня. – Вы что-то перепутали. Я собирался устраиваться на должность секретаря. – Он так сильно ткнул в лист, что едва его не порвал. – Вот обязанности: обеспечение документооборота, поддержание порядка в приемной… А вот требования: высшее образование, ответственность, исполнительность… Не вижу здесь строки про «делать минет шефу».

На последней фразе его голос дал петуха, он уставился на меня огромными глазищами с расширившимися зрачками, и я невольно бросил взгляд на его ширинку: не удивился бы, если бы увидел у него стояк.

Его член в руке той ночью ощущался тоже хорошо. Непривычно, но приятно. Я быстро понял, как его трогать, чтобы Андрею понравилось: сильно сжимать ствол, прокручивать кулак так, чтобы во время ласки накрывать ладонью головку. Мне хотелось изучить его тело внимательнее, как карту незнакомой местности.

Андрей был забавным. Говорил, что не любит грубостей, но сомлел, когда я на пробу сильно сжал его запястья, придавил к кровати, а потом, увлекшись экспериментами, шлепнул по заднице.

Эти реакции хотелось изучить получше: противоречие привлекало, и мне нравилось, каким послушным он был. Благодаря этому я чувствовал себя уверенно, в конце концов, что я умел делать хорошо, так это командовать. За годы сотрудничества с управлением эта роль вросла в меня, как грибница трутовика-паразита в ствол дерева. Я уже и не помню, кем я был без этого и был ли вовсе.

– Присмотрись повнимательнее. – Я соединил кончики пальцев. – Самым последним пунктом.

Он уставился на мои руки, замер почти на минуту, а потом облизнул губы и тряхнул головой. Посмотрел на многострадальный лист.

– «Исполнительность».

– Вот и исполняй. – Я шире раздвинул ноги.

Конечно, я помнил его слова насчет минета. Если бы он и правда был простым парнем, мне и в голову не пришло бы ставить ему хоть какие-то условия: в какой-то момент я поймал себя на том, что у меня руки дрожат, когда я к нему тянусь. Впрочем, даже тогда мысль о его губах на моем члене оказалась такой волнующей, что я готов был приложить усилия к тому, чтобы это получить.

Но Андрей был тем, кем он был, и сейчас мне приходилось прикладывать усилия для того, чтобы держать себя в руках и не избить его до попадания на больничную койку, а то и до инвалидности.

– Я пойду, – бросил он и не двинулся с места. Смотрел на меня широко раскрытыми глазами. – А вы сами исполняйте, что хотите. Хотите – минет, хотите – вечер откровений, как в прошлый раз…

– Стоять.

От ярости вдруг стало трудно дышать.

Я тебя закопаю. Сначала уничтожу, а потом закопаю так, что ни одна собака не найдет.

Наклонившись вперед, я выдвинул верхний ящик стола и вытащил пистолет.

– Я не спрашивал, я отдавал приказ. Ты сделаешь мне минет.

Он даже не пошевелился, только скрестил на груди руки. Очередной прокол: любой гражданский уже наложил бы в штаны от страха. Андрей, в которого я влюбился, наверняка испугался бы. Он никогда не существовал, и я иррационально разозлился на этого щенка из-за того, что он не смог дать мне его хотя бы на минуту, сыграть чертову роль, к которой его, несомненно, готовили.

– А то что? Пристрелите меня?

Знал бы ты, как я держусь, чтобы этого не сделать.

– Чтобы отсасывать, обе ноги не нужны.

Я прицелился ему в голень.

Одна часть меня отдавала себе отчет в том, что свою угрозу я не выполню, это будет слишком глупо, вторая – готовилась нажать на спусковой крючок.

– Я никогда не лягу в постель по принуждению, хоть весь боезапас в меня отстреляйте.

В этих словах, сказанных тихим и уверенным голосом, было столько того Андрея, с которым я провел ночь, столько мальчика, который с испугом в глазах предупреждал, что «не любит грубостей», что у меня рука дрогнула. И одновременно эта фраза легла еще одной деталью на давно сложившуюся картинку: гражданские не употребляют запросто выражения вроде «отстрелять боезапас». Впрочем, любой гражданский, наверное, выдал бы себя уже после поездки на мотоцикле, когда скорость почти доросла до двухсот. Андрей, наверное, был достаточно неопытным агентом. Или рисковал, чувствуя, что именно такое поведение заставит меня зацепиться за него всем своим существом?

Если бы не те его слова про дурацкий платок, это еще можно было бы истолковать двояко, но множество различных деталей не позволяют мне наслаждаться такой роскошью, как заблуждения.

Нужно успокоиться. Чего я хочу?

А) Выяснить все возможные детали о том, как была организована слежка за мной.

Б) Не выдать то, что я раскрыл агента.

В) Я хочу Андрея.

Пока все три пункта были вполне достижимы. Этому котенку нужно подобраться ко мне ближе – я позволю ему это. «Ослепленный страстью извращенец» – пометка, которая наверняка уже поставлена в моем личном деле, дает огромное пространство для маневра. По крайней мере, в части тех правил, по которым я подпущу к себе соглядатая.

Положив пистолет, я поднял руки. Снова отодвинулся от стола и расставил ноги.

– Зачем-то ведь ты сюда пришел, мальчик. И ты не уйдешь отсюда, пока не дашь мне того, чего я хочу. Становись на колени. Если ты хочешь работать здесь секретарем – а ты этого хочешь, – то привыкай делать то, что я скажу.

Несколько секунд он напряженно смотрел на меня, а потом снова закусил губу, стрельнул глазами в пол и поднял глаза. Ресницы – как черные щетки, густые и длинные.

– Ты меня не помнишь?

Как я могу тебя забыть?

– Ты поэтому заявился сюда? – Я подался ближе и прищурился, пытаясь не упустить ни одной его эмоции.

Свел брови вместе, на миллисекунду оттопырил нижнюю губу – обида. Прищурился. Поднял стул, сел и вальяжно расставил ноги.

– Мне нужна работа.

– Ты не подходишь.

– Потому что не хочу вам отсасывать? – он фыркнул.

Я развел руками.

– Я не просто так плачу хорошую зарплату за должность, которая предполагает только перекладывание бумажек и приготовление кофе. Не хочешь – я тебя не держу.

Конечно, я блефовал, отжимал для себя условия получше в сделке, на которую все равно был согласен. Я возьму Андрея на работу. Я доверю ему небольшой круг обязанностей и понаблюдаю за тем, как он будет себя вести.

Но разве я обязан отказывать себе в сексе с ним? Наша первая встреча показала, что конкретно этот агент готов на многое, чтобы выполнить свою работу хорошо. Тогда пускай постарается.

– И вы правда… – Он покачал головой, моргнул и уставился на меня. – Станете спать с любым, кого наймете? – Его губы дернулись в намеке на отвращение.

Сопляк. Я закатаю тебя в асфальт, как только разберусь с тем, что стоит за твоим появлением в моей жизни.

– Не с любым, – спокойно ответил я. – Я возьму на работу только того, кто выполнит тестовое задание, ты сейчас как раз проходишь свое и близок к тому, чтобы его провалить. Для начала встань – на – колени.

Последние слова я цедил, как будто в самом деле пояснял нерадивому сотруднику его задачу. К моему удивлению, Андрей не стал спорить, только покачал головой. Поднялся со стула – на какой-то момент мне показалось, что сейчас он направится к выходу, – медленно обошел стол и опустился на колени. Легкие движения, плавные.

Когда он сел на пятки, его лицо оказалось в паре сантиметров от моих коленей. Он спокойно посмотрел на меня снизу вверх. Почему подчинился Андрей, а проигравшим себя чувствую я?

– Ты знаешь, что делать дальше. Расстегни мне ширинку и возьми в рот.

Молчание.

– Послушай. Послушайте, – он дотронулся до моей ноги и подался вперед. Меня как будто электричеством прострелило. – Я не буду заниматься сексом по принуждению. И за деньги тоже. Хоть убейте, хоть что хотите сделайте. – Андрей помолчал, глядя куда-то вниз, а потом уставился на меня своими огромными глазищами в серую крапинку. – Тебе правда плевать? – Тихо спросил он и уткнулся лбом мне в колено. – Я тебя полгода искал, думал, никогда не найду. Ты сказал тогда…

– Замолчи. – Я встал.

Захотелось оказаться от него где-нибудь подальше, мыслей в голове не осталось, как тогда, ночью. Опасное состояние. Нужно научиться его в себе отслеживать и управлять им.

– Я не буду заниматься сексом по принуждению, – проговорил Андрей, глядя в пол, – но я согласен исполнять свои… рабочие обязанности, если ты будешь исполнять свои.

– О чем ты говоришь?

– О зарплате. – Он поднял глаза. – Если я должен заниматься с тобой сексом, то ты должен водить меня на свидания.

– Как это связано с рабочими обязанностями? – Я почувствовал, что уголки губ растягиваются в улыбке.

– Ну как же. – Он поерзал и принял, наверное, более удобную позу: сел прямо на пол, а ноги, согнув в коленях, вытянул в сторону. – Я занимаюсь с вами сексом, это одна часть отношений, вы проводите со мной время – это вторая часть отношений. Свидания – это эквивалент зарплаты, вместо денег.

Его рассуждения, как я и помнил с нашей предыдущей встречи, были лишены хоть какой-то логики. Тогда меня это умилило и заинтриговало, сейчас… к сожалению, тоже. Я не ожидал такого от себя, обнаруживать эти реакции было неприятно. Намного проще и привычнее были бы отстраненность и неприязнь.

Возможно, стоит все-таки выгнать его, пока я окончательно не увяз и не наделал глупостей.

– У меня нет времени для того, чтобы тебя развлекать. И желания тоже.

Он вздрогнул, как будто я его ударил. Помолчал, глядя в пол и даже не думая вставать.

– А пока от вас ничего и не надо. Для начала разрешите принести вам пирог.

Я помедлил. На первый взгляд – никакой логики. Но если допустить, что я имею дело с агентом, цель которого – подобраться ко мне поближе, то все становится на свои места. Ему необходимо занять стартовую позицию, а затем расширять зону влияния, не вызывая подозрений.

Пока я это понимаю и контролирую, пока я позволяю ему добывать ту информацию, которую я хочу ему предоставить, – я хозяин положения.

– Так что, по рукам? – Андрей поднял голову и заглянул мне в глаза.

Он закусил губу, а потом встал на колени и положил ладони мне на пах. Горячие.

– Решил пересмотреть свои принципы? – мой голос неприятно охрип.

Андрей мотнул головой.

– Я сделаю минет, только если мы друг в друга влюбимся. По-настоящему, – ответил он, как будто его бесхитростность могла меня обмануть. – Но я могу…

Он потянулся к моей ширинке, дернул молнию вниз, и я прикрыл глаза. Все тело наполнилось приятной расслабленностью после долгого напряжения, предвкушением удовольствия, возбуждением, спокойствием.

Я никогда до встречи с этим котенком такого не чувствовал: одна секунда, запах, взгляд, прикосновение, поцелуй – и я как будто оказываюсь в безопасном месте.

Может, это какое-то новое психоактивное вещество? Их можно распылять в воздухе, передавать вместе с прикосновениями. Тогда все встало бы на свои места.

Нужно добыть информацию по этому вопросу, а потом – я получу огромное удовольствие, разрезая этого Андрея на ленточки или просто вбивая его же зубы ему в горло. Редко когда рабочие вопросы (а слежка однозначно относилась к их числу) вызывали во мне личную ненависть, но это был как раз такой случай.

Расстегнув брюки и приспустив вниз трусы, Андрей взял в руку мой член, провел кулаком по стволу, и я глубоко вдохнул сквозь зубы.

А) Я позволил еще одному агенту внедриться к себе.

Б) Нельзя исключать вероятность того, что он использует психоактивные вещества.

В) Я уничтожу его, как только представится такая возможность.

Г) Мне очень хорошо сейчас.