Читать книгу Третье путешествие Биньямина - Савелий Баргер - Страница 7

Когда Сёме исполнилось шесть лет, в доме появилась скрипка. Мама и папа мечтали о светлой дороге сына в Коганы или Ойстрахи, а пока Сёмин путь шел в музыкальную школу. Он прошел вступительные испытания и появился во дворе с большой нелепой папкой для нот и с черным футляром для скрипки. Мальчишки большого Сёминого двора бросили пинать мяч и молча обступили его, Витька из первого подъезда уважительно ковырнул дермантин футляра ногтем и сказал: – Покажи, чему научился.

Сёма достал свою скрипку, пристроился к ней подбородком и смычком извлек «фа» и «си». Мальчишки потеряли интерес к незнакомому прежде развлечению и вернулись к мячу. Жизнь Сёмы во дворе потекла, как и прежде. Конечно, досадно было два раза в неделю отрываться от дворового футбола, «слона» или штандера, да еще каждый день мама заставляла пиликать гаммы.

Но с мамой разве поспоришь? С ней и папа не решается спорить. Мальчишки во дворе с пониманием относились к Сёминым отлучкам от жизни двора – не сам пацан выбрал эту блажь, мама заставляет. Мама – это мама, с ней спорить – себе дороже выйдет.

А так что ж, в футбол Сёмка гоняет со всеми, от войнушки с соседним двором не отлынивает… пусть себе пиликает скрипучие гаммы.

Во дворе появились новые соседи. Новый мальчишка отнес в свою квартиру две диванные подушки, остальную мебель таскали грузчики, и вышел во двор, в одной руке кусок краковской колбасы, в другой – огурец. Мальчишки играли в футбол, поглядывая в сторону новенького: «что за птица?» Сёма возвращался из музыкальной школы, оттопыренные его уши просвечивались на солнце. Остановился рядом с новым соседом, разглядывая его искоса. Мальчишка проглотил кусок колбасы и показал пальцем на Семёна: «Жид, на веревочке бежит». Сёма аккуратно положил на землю нотную папку, сверху скрипку и ударил нового соседа наотмашь прямо по носу. Из разбитого носа текла кровь. «Сопатку разбили – драке конец!» – крикнул Витька из первого подъезда, игравший крайнего полузащитника и видевевший всю драку, а мальчишка побежал к себе домой.

По вечерам после работы взрослые мужчины Сёмкиного двора играли в домино. Соберутся после ужина, вкрутят лампочку над большим столом под тополем и «забивают козла» до полуночи – утром ведь на работу. Новый сосед вышел во двор к «козлятникам» с несколькими бутылками дешевого вина, граненым стаканом и парой-тройкой яблок.

– Мужики, я вот к вам на «прописку» пришел, новоселье отметить и вообще, познакомиться.«Козлятники» одобрительно зашумели, стали пожимать руки, знакомиться. Разговор под вино и сигареты пошел живей, расспросили нового соседа кто он, откуда, какая семья.

– Пацан у меня и дочка мелкая. Пацан прибежал сегодня домой, кровью умылся – жиденок во дворе ему нос разбил. Ничего, я с папашкой его посчитаюсь, земля квадратная – за углом встретимся.

Мужики замолчали. Отец Сёмки, Моисей Израилевич, сидел, потупив взгляд в землю и молчал. Был он худ, невысок, с блестевшей в свете электрической лампочки лысиной. Моисей Израилевич встал и подойдя к новому соседу – плотно сбитому коренастому мужчине, отвесил ему пощечину:

– Зачем ждать, когда можно всё уладить сегодня?

Новый сосед вскочил из-за стола, но между ним и Сёмкиным отцом встал дядя Паша из третьего подъезда.

– Ты, уважаемый, считай прописку не прошел. Кто ты такой есть, мы не знаем, но уже догадываемся. А Израйлича мы сколько лет уже, у него хоть трешку перехватить, хоть к больной матери среди ночи позвать, он лучше любой «скорой» поможет.

Так что иди ты, уважаемый, пока что домой. Завтра придешь – мы винцо твое дерьмовое тебе отдадим. Сколь там пузырей было, пять или шесть? Завтра в винный зайду, вечером и получишь. А если на Израйлича замахнешься иль хоть слово об ём плохое – я тебе, уважаемый, не позавидую. Лично со мной разговор иметь будешь.