Читать книгу Краткая история Европы - Саймон Дженкинс - Страница 15

Если кто-то и заслуживает звания основателя современной Европы, так это Октавиан (император Цезарь Август). Красивый мужчина среднего телосложения, умный и невозмутимый, при необходимости он мог быть жестоким и даже безжалостным. Октавиан не демонстрировал самовлюбленности и тщеславия, присущего его соперникам, и сохранял порядки старой республики, называя себя «первым гражданином», слугой сената и одним из двух консулов. Тем не менее в 27 г. до н. э. он принял императорский титул Августа, наделивший его абсолютной властью над сенатом, правительством, судом и армией. Его солдатам хорошо платили, а доброе расположение римских граждан обеспечивалось за счет дани, собираемой со всей империи. Что и говорить, он был настоящим тираном.

Август не создавал унаследованную им Римскую империю из разрозненных территорий, завоеванных за два века республики. Он, скорее, продуманно консолидировал земли, привел в порядок границы империи, завершив завоевание Испании, Египта и Сирии. Единственное значительное поражение он понес в 9 г., когда его полководец Вар был разгромлен в битве в Тевтобургском лесу в Саксонии. Тогда три римских легиона были полностью уничтожены Арминием, вождем германских племен, живших к востоку от Рейна. Военному делу Арминий в свое время обучался в Риме. Август был морально раздавлен и несколько месяцев отказывался бриться. Это поражение тяготило его до самой смерти.

Победа Арминия вошла в число битв, определивших судьбу Европы. Римское влияние к востоку от Рейна было остановлено: этим землям не суждено было превратиться в подобие романизированной Галлии. Германцами комплектовали легионы, но в орбиту римского правления или культуры они так и не попали. Разрыв, однажды сформировавшись, стал территориальным, национальным, а впоследствии и психологическим рубежом, разделившим Европу надвое. Арминию – на германском наречии Герману – не повезло: он попал в кумиры нацистов, и по этой причине сегодня его не особенно ценят на родине.

Советников Август подбирал тщательно. В военном отношении он полагался на Агриппу, а во внутренних делах – на весьма компетентного Мецената. Последний установил редкий прецедент, занимаясь одновременно внутренними делами и искусствами. Под его покровительством достиг зенита так называемый век Августа – золотой век римской литературы. Вергилий и Ливий воспевали историю Римского государства. Придворным поэтом был сам Гораций. Овидий, певец плотской любви, в своих «Метаморфозах» достиг философских глубин. То ли по причине радикализма, то ли за скабрезные вирши Овидия отправили в ссылку на берега Черного моря, где он стал поэтом изгнанников: «Всех нас родная земля непонятною сладостью манит и никогда не дает связь нашу с нею забыть»[4].

Эллинистическая культура не потускнела. Когда начал пересыхать поток изваянных греками скульптур, патриции стали заказывать такие точные копии, что сегодня даже экспертам трудно отличить римские работы от греческих. Витрувий пересмотрел принципы архитектуры эллинов, и города по всей империи украсились рынками, храмами и форумами. Август говорил, что принял Рим «глиняным городом, а оставил его мраморным». Классицизм эпохи Августа стал характерным стилем имперской власти.

С безопасностью пришло и экономическое процветание – величайший дар Рима древней Европе. Грузовые суда бороздили Средиземное море, поставляя овощи и фрукты из дальних стран на римские столы. Акведуки обеспечивали водой столичные бани в масштабе, который не удастся превзойти вплоть до XIX столетия. Стадионы и цирки развлекали публику зрелищами, пусть и переполненными жестокостью и насилием. Дорог было более чем достаточно. Двадцать девять магистралей разбегались из Рима во все стороны – они пронизывали империю подобно артериям, позволяя легионам быстро добираться до нужных точек. Колесницы римской почтовой службы доставляли письма со скоростью пятьдесят миль (80 км) в день. Единственная сфера обслуживания, в которой Рим не преуспел, – это очистка улиц. Улицы использовались как каналы для стока нечистот, что было источником постоянных жалоб.

Август правил больше сорока лет – он умер в 14 г. н. э. Основанная им империя просуществовала еще пять столетий, а ее византийская ветвь – все четырнадцать. Несмотря на любовь ее правителей к разглагольствованиям о бессмертии, главной слабостью империи было то, что неразрывность и стабильность ее существования зависели от смертных созданий. Император был источником благ, вершителем судеб миллионов людей. Официальных институтов преемственности еще не существовало, и не было другого способа контролировать императоров, кроме убийства. Чуть ли не каждый из первых двадцати трех носителей титула погиб насильственной смертью, чему чаще всего предшествовал период анархии. Эти времена вдохновили Эдуарда Гиббона на написание «Истории упадка и разрушения Римской империи» – одного из самых увлекательных классических трудов по истории.